Цитаты из книги «Моя тайна, или Книга бесед о презрении к миру»

Кто умеренность золотую любит, Верный выбрал дар: не в лачуге ветхой, Не в грязи живет; не живет и в царских, Скромный, палатах.

нет такого положения, которое не давало бы повода к жалобам, потому что и достигшие желаемого, и потерпевшие неудачу одинаково предъявляют законные причины жаловаться: одни считают себя обманутыми, другие – несправедливо обойденными

Любовь и слава. Франциск Боги, что я слышу! Их-то ты называешь цепями, их собираешься разбить, если я соглашусь?

Хотя твой рассказ и беспорядочен, однако я понимаю, что причина всех твоих бед – неверная мысль, которая и в прошлом погубила бесчисленное множество людей, и многих еще погубит: ты считаешь себя несчастным.

если судьба обрушивается на меня всей своей ратью и, чтобы сокрушить меня, скликает и образы человеческих бедствий, и воспоминание о пережитых муках, и страх грядущих, тогда-то, теснимый со всех сторон, до ужаса напуганный таким скоплением бед, я стенаю, и тогда возникает эта тяжкая скорбь, как если кто окружен бесчисленными врагами, и нет ему выхода, нет ни надежды на пощаду, ни утешения, но все грозит ему гибелью

Ты одержим какою-то убийственной душевной чумою, которую в новое время зовут acidia[2], а в древности называли aegritudo – смятенностью духа.

Отсюда я заключил, что общение с Венерой лишает нас возможности созерцать Божество.

познанию Божества ничто не противодействует больше, нежели плотские влечения и воспаленная похоть. Итак, постоянно тверди себе эту истину; в ней сущность нашего решения.

зачем же отнимать их от дел нужных и естественных и употреблять на горе и гибель себе и другим?

Пока тебя одолевают земные заботы, ты не поднимаешь глаз к вечному