Глава 2

Некоторые называют «Море чудовищ» феноменом. То одна статья, то другая. Кое-какие критики. Фанаты.

Я не могу употреблять это слово, потому что комикс – мое создание. Это моя история – о ней я пекусь больше, чем о чем-либо еще, она доставляет удовольствие многим людям – но феноменом я назвать ее не могу, потому что это претенциозно и нарциссично, и, честно говоря, вызывает у меня тошноту.

Странно, когда тебя тошнит от всеобщего признания?

Меня тошнит от многих вещей, связанных с «Морем чудовищ».

Эту историю одновременно очень просто и очень трудно объяснить. Я никогда не пыталась сделать это сама, но, думаю, в противном случае меня вырвало бы на чьи-нибудь туфли. Для того чтобы объяснить что-то в Интернете, достаточно прислать ссылку со словами: Вот, прочитай это. Люди щелкают мышками. Читают вводную страницу. Если она им нравится, они продолжают. Если нет, то так тому и быть, по крайней мере у меня нет нужды что-то объяснять.

Если бы мне пришлось поведать эту историю, не вдаваясь в детали, думаю она прозвучала бы так:

«На далекой планете Оркус девушка и юноша сражаются на разных сторонах в продолжительной войне между местными жителями и колонистами с Земли. В девушке и юноше обитают энергетические паразитические существа, которые боятся только друг друга. Вокруг океан, а в нем живут чудовища. Происходят всякие события. Цвета очень симпатичные».

Вот почему я художница, а не писательница.

Я начала выкладывать комикс «Море чудовищ» в Интернет три года тому назад, но он возымел успех, только появившись на Властителях дум. Его заметили и начали читать.

Им было интересно.

И это самое странное. Это было интересно не только мне, но и многим другим. Они переживали за Эмити и Дэмьена и за судьбу Оркуса. Им было интересно, а есть ли имена у морских чудовищ. Для них имело значение, выложу ли я новые страницы вовремя и насколько они хороши. Им была небезразлична даже я сама, хотя все они – и фанаты, и тролли, и журналисты, и критики – знали только мой ник. Может, анонимность автора тем более способствовала возникновению феномена. Она, конечно же, избавляет меня от лишней тошноты. Я получаю электронные письма от агентов и редакторов с предложениями издать «Море чудовищ», но сразу же удаляю их; традиционное книгоиздательство – это огромное ужасающее явление, от которого мне приходится время от времени отбиваться палкой, чтобы у меня не болела голова при мысли о корпоративной машине, издевающейся над моим ребенком.

Я придумала «Море чудовищ» не для того, чтобы оно стало феноменом, а просто хотела сочинить интересную историю. Я продолжаю работать над ней, потому что что-то внутри меня, рядом с сердцем, говорит, что я должна делать это. Для того я и появилась на Земле, это нужно мне и моим фанатам. Эта история. Она моя, и мой долг – отпустить ее в мир.

Я говорю претенциозно?

Мне без разницы.

И это правда.

ФОРУМ МОРЯ ЧУДОВИЩ

_______________________________________________

ПРОФИЛЬ ПОЛЬЗОВАТЕЛЯ

ЛедиСозвездие **

Администратор

ВОЗРАСТ: 00

АДРЕС: Остров Ноктюрн

УВЛЕЧЕНИЯ: Кататься на морских чудовищах, составлять карты звездного неба, исследовать механические дворцы.

Подписчики 2 340 228 | Читает 0 | Посты 5 009

_______________________________________________

ОБНОВЛЕНИЯ

Показать еще

14 окт 2016

Не забудьте, на этой неделе распродажа маек с «Морем чудовищ»! С Эмити и Далласом, Дэмьеном и воронами ужаса, и множеством морских чудовищ. Cпешите купить! monstroussea.com/store

15 окт 2016

Вау, вы проглотили майки в один присест. Скоро будут еще! (И не забудьте про следующий подарочный набор!)

17 окт 2016

Думаю, ребята, вам понравятся сегодняшние страницы.

…

18 окт 2016

Хехехехехе, говорила же, что понравятся. ›:D

19 окт 2016

Да-да, знаю, я – зло.

19 окт 2016

Вам так пришлись по душе майки, что мы продолжим распродажу! Новеньких, с иголочки!

20 окт 2016

С нетерпением жду сегодняшней серии Собачьих дней. Надеюсь увидеть всех в чате.

Когда Эмити спрашивали, на что было похоже перерождение, единственное, что она могла ответить, так это «Было больно». В нее проникла некая сущность, состоящая исключительно из энергии, и преобразовала ее генетическую структуру. Как еще она могла себя чувствовать? Но люди на острове Ноктюрн упорны и глубоко духовны, а Страж – один из их великих охранников, и потому она в конце концов стала отвечать: «Я испытала просветление».

Глава 3

Школа показалась мне еще большим наказанием, чем обычно.

Но мне наплевать. Этим прекрасным октябрьским утром я стою у своего шкафчика и смотрю вдоль коридора. В самом его начале красуется постер, напоминающий ученикам о том, чтобы они купили билеты на футбольный матч, который состоится в пятницу вечером. Кто-то его там повесил. Боже, кто-то его сделал. Кто-то нарисовал, раскрасил, и все такое. Мимо проходят ученики в костюмах, соответствующих теме сегодняшнего дня праздничной недели, а именно хиппи. Вокруг великое множество пацификов и одежды из батика. Школьный дух торжествует.

Каждый вечер я едва успеваю выполнить домашнее задание; так откуда у людей столько энтузиазма, чтобы озаботиться всем этим? Те, кто ловит от этого большой кайф и одет в невероятно смешные костюмы, учатся в выпускном классе, подобно мне. Как им все это удается? Это законный вопрос: у меня такое чувство, будто кто-то пошутил, а я не уловила суть шутки, и теперь все хохочут без меня.

Стою у своего шкафчика в висящих на мне джинсах и мешковатой толстовке, считая минуты, когда же можно будет пойти в класс. Рядом с соседним шкафчиком толпятся мальчишки в ярких банданах и розовых очках; один из них так сильно распахивает дверцу, что она ударяет меня промеж лопаток. Мальчишка, сотворивший это, начинает рассыпаться в извинениях, но тут узнает меня, понижает голос и чуть ли не фыркает. Я отворачиваюсь и не обращаю на них внимания, пусть идет прочь, и тут один парень натягивает на голову капюшон и начинает изображать пещерного человека – горбатит спину и кривит пальцы, словно это когти. Остальные смеются. Стягиваю с головы капюшон.

Это место мне не по душе, но осталось пережить всего семь месяцев здесь – семь месяцев и выпускной вечер. А потом колледж. А колледж, как я знаю из нескольких надежных источников в сообществе фанатов «Моря чудовищ», настолько лучше, чем школа, что просто обхохочешься.

Хочу поскорее оказаться в таком месте, где школа кажется всего-навсего неудачной шуткой и можно не общаться с людьми, с которыми не хочется общаться, и всем безразлично, как я одета, как выгляжу и чем занята.

Когда мальчишки исчезают за поворотом и я больше не привлекаю чьего-либо внимания, то вновь поворачиваюсь к шкафчику. В девятом классе я разрисовала его персонажами «Детей Гипноса» – моей любимой книжной серии. Несколько ранних набросков для «Моря чудовищ» уже прятались по углам, но это было задолго до того, как «Море» стало чем-то цельным. Теперь я храню в шкафчике только школьные вещи. А нужные мне материалы и книги лежат у меня в рюкзаке. Блокнот беру под мышку. Рюкзак у меня за спиной. И ко мне возвращается чувство собственного достоинства.

А теперь в класс для внеклассной работы.

– Элиза, можно тебя на минуточку? – У миссис Граер имеется привычка набрасываться на первого ученика, переступающего порог класса, когда ей что-либо нужно, и сегодня эта участь выпадает мне. Я попадаю в ее радостные учительские руки в буквальном смысле этого слова. Вся кажущаяся воплощением счастья в желтом летнем платье не по сезону, с серьгами в форме бананов, она одаряет меня сияющей улыбкой.

Высвобождаю руку из ее руки так, чтобы не создавалось впечатления, будто мне неприятно ее прикосновение. Я не имею ничего против миссис Граер. Обычно она мне нравится. Я бы хотела, чтобы она была моей настоящей учительницей, а не только в классе, где мы делаем домашние задания, потому что она не заставляет меня говорить, если я этого не хочу, и ставит оценки за работу на уроке даже тем, кто на нем только присутствует.

– Сегодня к нам пришел новый ученик, он перевелся из другой школы, – говорит она, улыбаясь, и делает шаг в сторону. И я вижу перед собой парня немного выше меня ростом, сложенного, как футболист, одетого в джинсы и рубашку Уэстклифф-Хай. Он не пробыл здесь и дня, а уже проникся духом нашей школы. Парень запускает руку в короткие темные волосы и смотрит вперед ничего не выражающим взглядом, будто и не видит. У меня становится тяжело в желудке. Он определенно принадлежит к тому типу людей, которых я стараюсь избегать, – мне нравится быть невидимкой, но не нравится, когда смотрят сквозь меня.

– Это Уоллис, – представляет его миссис Граер. – Мне бы хотелось, чтобы ты, прежде чем вы пойдете на уроки, немного рассказала ему о нашей школе и помогла разобраться с расписанием.

Я пожимаю плечами, не собираясь отказывать ей в ее просьбе. «Нет» обычно порождает больше проблем, чем решает. Миссис Граер улыбается.

– Прекрасно! Уоллис, это Элиза. Вы можете сесть за соседние столы.

Уоллис следует за мной в дальний конец класса. Двигается он медленно, тяжело садится и оглядывается по сторонам, будто еще не проснулся. Он снова смотрит на меня, я молчу, он достает телефон и начинает что-то читать.

А мне и не хочется с ним разговаривать. Школа – это не так уж и сложно, и я уверена, он достаточно сообразителен, чтобы самому разобраться, что к чему.

Скрещиваю ноги и кладу на них блокнот – так, чтобы никому не было видно, что там, и начинаю работать над следующей страницей «Моря чудовищ». И забываю об Уоллисе. Забываю о миссис Граер. И вообще о школе.

Я исчезаю.

День проходит как обычно: исчезаю я так достоверно, что учителя меня не замечают; всеми силами стараюсь преодолеть искушение проверить, что там на форуме «Моря чудовищ» у меня в телефоне. Говорят, учиться в школе гораздо легче, если у тебя есть друзья, с которыми можно поболтать, но все мои друзья в Интернете. Или по крайней мере я считаю, что они у меня там есть. Когда я росла, то у меня были друзья и в школе, и по соседству, но не близкие. Никто не приглашал меня в гости с ночевкой или в кино. Пару раз звали на дни рождения, но мне иногда кажется, только потому, что моя мама просила об этом других мам. Я была странным ребенком, я и сейчас странная. Но теперь ни я, ни кто-то из одноклассников не питает иллюзий по поводу того, что мы должны общаться на некоем особом уровне.

Папа любит говорить, что считать себя странной – это нормально. «Ну, Эггз, тебе остается только поверить мне, когда я утверждаю, что так думают многие ребята твоего возраста». Может, он и прав. Но я знаю, что в прошлом году Кейси Миллер увидела, что я иду за ней в коридоре, и завизжала от страха, прежде чем отскочить в сторону. Она, разумеется, полуискренне извинилась секундой позже, но во время перемены коридор битком набит – и разве кто пугается ученика, идущего позади него? Я знаю, что неделей раньше я опоздала на физкультуру из-за особенно сильных менструальных спазмов в животе, за что весь класс был наказан десятью минутами бега по лестнице, и на меня до сих пор смотрят как на убийцу. Знаю, что за несколько месяцев до этого Мэнни Родригез подначивала несколько своих подруг-пловчих влезть впереди меня в очередь во время ланча, но они отказались, испугавшись, что я нашлю на них демона.

Я действительно похожа на такого человека? На сектантку? Религиозную фанатичку? Я настолько странная, что меня можно пригласить побыть «плохим парнем недели» на криминальном телешоу, показываемом в прайм-тайм?

Мои родители удивляются тому, что у меня нет друзей, а их нет вот почему: я не хочу дружить с этими людьми. Даже самые милые из них считают меня странной; я читаю это на лицах, когда им грозит опасность оказаться со мной в одной паре для работы над каким-нибудь проектом. Никто никогда не хочет меня в свою группу. Не потому что я отвратительная ученица и за меня приходится вкалывать, просто я одета, как бездомная, и все время молчу. Когда я была совсем маленькой, мне это нравилось. Теперь мне это непонятно.

Нужно перерасти собственную странность.

Нужно захотеть общаться.

Захотеть друзей, на которых можно смотреть, к которым можно прикасаться.

Но мне не хочется дружить с людьми, которые уже решили, что я слишком странная для этой жизни. Возможно, если они узнают, кто я и что делаю, то перестанут считать меня слишком уж странной. Может, тогда странность покажется им эксцентричностью. Но в школе я могу быть только Элизой Мерк, а Элиза Мерк – всего лишь подстрочное примечание к их жизни. И к моей тоже.

Ко времени звонка с седьмого урока у меня полностью нарисована новая страница «Моря чудовищ», готовая к тому, чтобы ее обвели, но думаю я о той странице, что у меня дома и которую мне предстоит доделать. Новые страницы обязательно появляются в Интернете в пятницу вечером. Как телешоу или спортивные передачи. Моим читателям нравится стабильность. И я рада им ее обеспечить.

Кладу книги обратно в шкафчик и направляюсь на автостоянку, стараясь держаться ближе к стенам и стать незаметнее. Большинство ребят уже в машинах, забивших стоянку. Выходя из парадной двери школы, роюсь в рюкзаке в поисках ключей.

Этот парень, Уоллис, сидит на скамейке неподалеку и держит в руке телефон, словно ожидает сообщения. В другой руке у него ручка, и он может делать записи на стопке скрепленных листов бумаги, лежащей у него на коленях. Вид у него опять такой, словно он вот-вот заснет. Наверное, ждет, когда его отвезут домой. А может, просто умен и знает, что лучше немного повременить, и тогда на стоянке станет посвободнее. Я какое-то мгновение смотрю на него. Можно было бы его подвезти, но это будет выглядеть странно. Элиза Мерк никого не подвозит, и никто никогда не просит ее об этом.

Он начинает поднимать глаза, я отвожу взгляд и тороплюсь к машине.