Отзывы на книги автора «Франц Кафка»

Кто такой Грегор Замза? Насекомое или человек? Во сне ли он превратился в страшное насекомое или это подсознание совершило такой генетический выверт, чтобы убежать, уйти от мещанского быта и нудной, отупляющей работы коммивояжера. Что это было? Начавшаяся где-то в пространстве и закончившаяся где-то в пространстве история одного исчезновения? А может быть это история изгоя, непохожего на большинство? Или превращение Грегора это история одного одиночества, страшного и мучительного одиночества среди близких людей?
Чем чаще я читаю Кафку, тем все больше и больше убеждаюсь, что все вышеперечисленное верно. История Грегора Замзы – это история изгоя, который в какой-то момент становится не таким как большинство, он отличается, явно отличается, но именно в момент превращения он становится собой, находит себя, но в тоже время страстно желает быть в семье: слушать как играет на скрипке сестра, слушать голос матери, помогать семье, но семья перестает его любить, перестает принимать его, испытывая чувство стыда и желая спрятать, запереть в пустой комнате от чужих и от своих глаз это неведомое создание. В этом противопоставлении и есть главный конфликт или боль и самого Кафки: да, я другой, не такой как все, я, если хотите, насекомое, но я – человек и я хочу быть среди вас, быть таким какой я есть. Посмотрите на насекомое и найдите в нем человека, разглядите человека. А общество и семья не принимает, отторгает, именно потому, что другой. И в этот момент настигает ошеломляющее одиночество клерка из страховой компании…или коммивояжера. Одиночество в собственном вакууме. И дело здесь не в том, что мещанская среда не способна воспринимать иное, как очень любят писать многие литературоведы, а в том, что свойство человека вообще защищать свою психику и жизнь от того, что кардинально отличается от него самого, от его представлений о мире и о человеке в этом мире, если хотите, то это такая защитная реакция, как у родителей Грегора – забыть, как можно скорее о том, что там в комнате жило насекомое, оно исчезло, и наконец-то светит солнышко, а дочь расцвела и стала красавицей - вот и пришло время подыскать ей хорошего мужа. Идеальный вариант: пусть неведомое исчезнет, мы не хотим его понимать и не хотим видеть в насекомом нашего сына и брата. Он – другой.
Наверное, самые мучительно-страшные в психологическом плане моменты - это когда из комнаты Грегора начинают выносить мебель, а он, это отчаянное насекомое, цепляется изо всех сил за портрет.
Храбрый одинокий Грегор, отчаянно пытающийся быть с семьей, но превращение уже случилось. Во сне ли, наяву ли, рождено ли оно подсознанием, но оно случилось.

англичане в отношении дорогостоящих капризов опережают все прочие нации на земле и являются более жалкими рабами общественного мнения и привычки поддерживать общепринятую форму, чем итальянцы являются рабами римской церкви, французы — тщеславия, русские — своего царя, а немцы — темного пива

Эй, что же это вы, а ??? Зачем??? Если вы слышали о Замке, то можете себе его представить, а если можете представить, то понимаете все, что с этим связано, а если понимаете, то должны и вести себя соответствующим образом, а если не хотите вести, то это абсолютно недопустимо и вам бессмысленно объяснять. Также бессмысленно читать, но не бессмысленно читать Кафку. Убедите К. помочь вам, но с непременным условием, что К. не станет обижаться на К. Я тоже не стану обижаться, более того, стану вашим другом. Большим другом. Помогу в чем угодно. Единственное - не смогу оставить вас в живых. А во всем остальном можете на меня полагаться. Лучший гроб с прокатными валиками для музыкальных шкатулок. Место на кладбище. На элитном кладбище рядом с Замком. Ленты, шелковые венки и, конечно же, астролябия. Что за похороны без астролябии. И пусть Господин Землемер нам отмерит земли где-нибудь во Флориде.

Читайте меня внимательно и не смейте хихикать, пропуская слова. Я имею право вам приказывать, потому что работаю в Замке. Заготавливаю туалетную бумагу. Если бы вы знали - как ее много, то сразу бы поняли - насколько я важное лицо. Жизнь моя расписана поминутно. 9-го я должен сделать заказ бумаги до 12 часов, 10-го до 14 часов ее получить, 11-го до 17 часов умереть, чтобы не смотреть этот чертов фильм. Кроме того, весенние инфаркты еще не начались, поэтому в крематории мне будет полагаться скидка. Слушайте аккуратно, нас не должны услышать модераторы. Только зачем вы поменялись местами? А, вас специально прислали за мной следить. Тогда ладно, ибо я все равно когда нужно уйду от слежки и буду писать из-под полы.

Да, Кафка, лопоухий чудак, ты был абсолютно прав. В подобном маразме мы и живем. "Живем" было бы слишком просто. Этот маразм сидит глубоко в нас. Маразм, условности, комплексы, рабство. И это не природа постаралась, а мы сами. Только Кафка был без Замка в голове. Так ЗАмок или ЗамОк? А я вот отказался не только от допроса, но и от пыток и от итогового расстрела. От расстрела - понятно, но от пыток, определенно, зря. Впрочем, российский вариант "50 оттенков серого" уже написан. Двое из ларца!

Если Бог вас наградил (вариант - черт пожалел) неосознанной тягой все анализировать, то при чтении Кафки следует придерживаться нескольких правил.
1. По возможности не пользоваться логикой.
2. Воспринимать произведение целостно, как данность.
3. На время забыть такие термины, как "абсурд", "идиотизм", "бред".
4. Если получится - воспринимать все с юмором.

Если бы 4 года назад я все это знал, случайно взяв в руки "Процесс" Кафки, то ужас, подкравшийся мягкими лапами и накрывший меня с головой, когда я был готов хватать книгу зубами, как минимум, трансформировался бы в кентервильское привидение. В целом же, ничего нового сказать не могу, кроме того, что Кафка - гений, единственный и неповторимый, его произведения очень качественно форматируют сознание и я буду продолжать его читать, хотя бы потому, что он меня пугает. Пугает мой мозг. Буду читать. Но не больше, чем по одному произведению в год.

p.s. Закончено произведение или нет ("Замок" не дописан) - в случае с Кафкой не имеет никакого значения. Если вы решили пообщаться с великим автором, то получите дозу Кафки, которой вам мало не будет. Недополучить сложно, а переизбыток ощущается сразу.
p.p.s. Читая "Замок", я спросил у одного человека, хочет ли он коньяку. Тот сказал, что хочет. Пауза. Потом он поинтересовался - почему я это спросил. Я ответил честно - просто хотел узнать - хочет он или нет. Человек теперь подозрительно косится.

англичане в отношении дорогостоящих капризов опережают все прочие нации на земле и являются более жалкими рабами общественного мнения и привычки поддерживать общепринятую форму, чем итальянцы являются рабами римской церкви, французы — тщеславия, русские — своего царя, а немцы — темного пива

Эй, что же это вы, а ??? Зачем??? Если вы слышали о Замке, то можете себе его представить, а если можете представить, то понимаете все, что с этим связано, а если понимаете, то должны и вести себя соответствующим образом, а если не хотите вести, то это абсолютно недопустимо и вам бессмысленно объяснять. Также бессмысленно читать, но не бессмысленно читать Кафку. Убедите К. помочь вам, но с непременным условием, что К. не станет обижаться на К. Я тоже не стану обижаться, более того, стану вашим другом. Большим другом. Помогу в чем угодно. Единственное - не смогу оставить вас в живых. А во всем остальном можете на меня полагаться. Лучший гроб с прокатными валиками для музыкальных шкатулок. Место на кладбище. На элитном кладбище рядом с Замком. Ленты, шелковые венки и, конечно же, астролябия. Что за похороны без астролябии. И пусть Господин Землемер нам отмерит земли где-нибудь во Флориде.

Читайте меня внимательно и не смейте хихикать, пропуская слова. Я имею право вам приказывать, потому что работаю в Замке. Заготавливаю туалетную бумагу. Если бы вы знали - как ее много, то сразу бы поняли - насколько я важное лицо. Жизнь моя расписана поминутно. 9-го я должен сделать заказ бумаги до 12 часов, 10-го до 14 часов ее получить, 11-го до 17 часов умереть, чтобы не смотреть этот чертов фильм. Кроме того, весенние инфаркты еще не начались, поэтому в крематории мне будет полагаться скидка. Слушайте аккуратно, нас не должны услышать модераторы. Только зачем вы поменялись местами? А, вас специально прислали за мной следить. Тогда ладно, ибо я все равно когда нужно уйду от слежки и буду писать из-под полы.

Да, Кафка, лопоухий чудак, ты был абсолютно прав. В подобном маразме мы и живем. "Живем" было бы слишком просто. Этот маразм сидит глубоко в нас. Маразм, условности, комплексы, рабство. И это не природа постаралась, а мы сами. Только Кафка был без Замка в голове. Так ЗАмок или ЗамОк? А я вот отказался не только от допроса, но и от пыток и от итогового расстрела. От расстрела - понятно, но от пыток, определенно, зря. Впрочем, российский вариант "50 оттенков серого" уже написан. Двое из ларца!

Если Бог вас наградил (вариант - черт пожалел) неосознанной тягой все анализировать, то при чтении Кафки следует придерживаться нескольких правил.
1. По возможности не пользоваться логикой.
2. Воспринимать произведение целостно, как данность.
3. На время забыть такие термины, как "абсурд", "идиотизм", "бред".
4. Если получится - воспринимать все с юмором.

Если бы 4 года назад я все это знал, случайно взяв в руки "Процесс" Кафки, то ужас, подкравшийся мягкими лапами и накрывший меня с головой, когда я был готов хватать книгу зубами, как минимум, трансформировался бы в кентервильское привидение. В целом же, ничего нового сказать не могу, кроме того, что Кафка - гений, единственный и неповторимый, его произведения очень качественно форматируют сознание и я буду продолжать его читать, хотя бы потому, что он меня пугает. Пугает мой мозг. Буду читать. Но не больше, чем по одному произведению в год.

p.s. Закончено произведение или нет ("Замок" не дописан) - в случае с Кафкой не имеет никакого значения. Если вы решили пообщаться с великим автором, то получите дозу Кафки, которой вам мало не будет. Недополучить сложно, а переизбыток ощущается сразу.
p.p.s. Читая "Замок", я спросил у одного человека, хочет ли он коньяку. Тот сказал, что хочет. Пауза. Потом он поинтересовался - почему я это спросил. Я ответил честно - просто хотел узнать - хочет он или нет. Человек теперь подозрительно косится.

англичане в отношении дорогостоящих капризов опережают все прочие нации на земле и являются более жалкими рабами общественного мнения и привычки поддерживать общепринятую форму, чем итальянцы являются рабами римской церкви, французы — тщеславия, русские — своего царя, а немцы — темного пива

Эй, что же это вы, а ??? Зачем??? Если вы слышали о Замке, то можете себе его представить, а если можете представить, то понимаете все, что с этим связано, а если понимаете, то должны и вести себя соответствующим образом, а если не хотите вести, то это абсолютно недопустимо и вам бессмысленно объяснять. Также бессмысленно читать, но не бессмысленно читать Кафку. Убедите К. помочь вам, но с непременным условием, что К. не станет обижаться на К. Я тоже не стану обижаться, более того, стану вашим другом. Большим другом. Помогу в чем угодно. Единственное - не смогу оставить вас в живых. А во всем остальном можете на меня полагаться. Лучший гроб с прокатными валиками для музыкальных шкатулок. Место на кладбище. На элитном кладбище рядом с Замком. Ленты, шелковые венки и, конечно же, астролябия. Что за похороны без астролябии. И пусть Господин Землемер нам отмерит земли где-нибудь во Флориде.

Читайте меня внимательно и не смейте хихикать, пропуская слова. Я имею право вам приказывать, потому что работаю в Замке. Заготавливаю туалетную бумагу. Если бы вы знали - как ее много, то сразу бы поняли - насколько я важное лицо. Жизнь моя расписана поминутно. 9-го я должен сделать заказ бумаги до 12 часов, 10-го до 14 часов ее получить, 11-го до 17 часов умереть, чтобы не смотреть этот чертов фильм. Кроме того, весенние инфаркты еще не начались, поэтому в крематории мне будет полагаться скидка. Слушайте аккуратно, нас не должны услышать модераторы. Только зачем вы поменялись местами? А, вас специально прислали за мной следить. Тогда ладно, ибо я все равно когда нужно уйду от слежки и буду писать из-под полы.

Да, Кафка, лопоухий чудак, ты был абсолютно прав. В подобном маразме мы и живем. "Живем" было бы слишком просто. Этот маразм сидит глубоко в нас. Маразм, условности, комплексы, рабство. И это не природа постаралась, а мы сами. Только Кафка был без Замка в голове. Так ЗАмок или ЗамОк? А я вот отказался не только от допроса, но и от пыток и от итогового расстрела. От расстрела - понятно, но от пыток, определенно, зря. Впрочем, российский вариант "50 оттенков серого" уже написан. Двое из ларца!

Если Бог вас наградил (вариант - черт пожалел) неосознанной тягой все анализировать, то при чтении Кафки следует придерживаться нескольких правил.
1. По возможности не пользоваться логикой.
2. Воспринимать произведение целостно, как данность.
3. На время забыть такие термины, как "абсурд", "идиотизм", "бред".
4. Если получится - воспринимать все с юмором.

Если бы 4 года назад я все это знал, случайно взяв в руки "Процесс" Кафки, то ужас, подкравшийся мягкими лапами и накрывший меня с головой, когда я был готов хватать книгу зубами, как минимум, трансформировался бы в кентервильское привидение. В целом же, ничего нового сказать не могу, кроме того, что Кафка - гений, единственный и неповторимый, его произведения очень качественно форматируют сознание и я буду продолжать его читать, хотя бы потому, что он меня пугает. Пугает мой мозг. Буду читать. Но не больше, чем по одному произведению в год.

p.s. Закончено произведение или нет ("Замок" не дописан) - в случае с Кафкой не имеет никакого значения. Если вы решили пообщаться с великим автором, то получите дозу Кафки, которой вам мало не будет. Недополучить сложно, а переизбыток ощущается сразу.
p.p.s. Читая "Замок", я спросил у одного человека, хочет ли он коньяку. Тот сказал, что хочет. Пауза. Потом он поинтересовался - почему я это спросил. Я ответил честно - просто хотел узнать - хочет он или нет. Человек теперь подозрительно косится.

"На этом рукопись обрывается" - эту фразу можно было бы оставить вместо рецензии. Нет концовки - нет и законченного впечатления. Только недоумение.

Хотя я лукавлю. "Замок" мне понравился - это книжка-сон. Такой, что снится в духоте, когда еще и погода шалит: тягучий, долгий, жуткий своей реалистичностью и тяжело давящий на затылок. Сон, который подменяет реальность, и приходится принимать то, что есть. Свою беспомощность и необходимость бодаться со всем миром, заранее зная, что не преуспеешь.
И совершенно закономерно, что книжка ничем не кончается. Так и сон - становится все томительнее, все неяснее, и вдруг обрывается от какого-нибудь телефонного звонка - и ты сидишь на скомканном одеяле, дико озираясь и пытаясь вспомнить, где ты и кто ты, собственно, такой. На этот раз.

"На этом рукопись обрывается" - эту фразу можно было бы оставить вместо рецензии. Нет концовки - нет и законченного впечатления. Только недоумение.

Хотя я лукавлю. "Замок" мне понравился - это книжка-сон. Такой, что снится в духоте, когда еще и погода шалит: тягучий, долгий, жуткий своей реалистичностью и тяжело давящий на затылок. Сон, который подменяет реальность, и приходится принимать то, что есть. Свою беспомощность и необходимость бодаться со всем миром, заранее зная, что не преуспеешь.
И совершенно закономерно, что книжка ничем не кончается. Так и сон - становится все томительнее, все неяснее, и вдруг обрывается от какого-нибудь телефонного звонка - и ты сидишь на скомканном одеяле, дико озираясь и пытаясь вспомнить, где ты и кто ты, собственно, такой. На этот раз.

Nothing left to do
When you're begging for a crumb
Nothing left to do
When you've got to go on waiting
Waiting for the miracle to come

Waiting For The Miracle, Leonard Cohen

Эти строчки из песни Леонарда Коэна «В ожидании чуда», на мой взгляд, хорошо описывают душевное состояние К. – землемера, который готовится приступить к службе на новом месте.
Приехав в Деревню, куда, по его словам, К. пригласили работать, он попадает в нескончаемый цикл ожидания. Ему нужно получить подтверждение своего назначения от вышестоящей инстанции. Таким всесильным, по крайней мере на первый взгляд, бюрократическим институтом выступает Замок. Полулегендарное здание, ставшее важнейшим феноменом деревенской жизни, доступ в которое открыт лишь избранным. Однако доподлинно известно только о замковых чиновниках. Они спускаются с горы, на которой предположительно высится Замок, чтобы решать дела сельских жителей.

Деревня и Замок находятся в противоречивой взаимозависимости, чем-то напоминающей отношения «любви – ненависти». Казалось, людей из Деревни отделяет от обитателей Замка глубокая пропасть.
Несмотря на постулируемый антагонизм, или, возможно, благодаря ему, практически невозможно представить себе одно без другого. Деревня утратила бы своё полумистическое очарование, если бы не было представлений о Замке, а последний, вероятно, утратил бы какое-либо значение, если бы не занимал непропорционально важное место в мыслях сельчан.
На чиновников из Замка К. возлагает определённые, хотя и довольно иллюзорные, надежды. Главный элемент запутанной иерархической системы, который может помочь ему наконец определиться «быть или не быть землемером», зовётся Кламмом. Это наделённое полномочиями лицо, которое, кажется, соизволило вступить в контакт с соискателем рабочего места.
Более того, шансы К. достучаться до Кламма потенциально умножаются, когда он сближается с Фридой, известной в Деревне как любовница Кламма. Быть может, инициативная и энергичная девушка поможет ему связаться с Замком, этой анонимной силой, физически и метафизически довлеющей над Деревней?
Постоянная тревожность героя, наряду со снегом, который идёт не прекращаясь, и холодом, от которого не скрыться, создаёт у читателя соответствующее мрачное настроение.

Вступительные строчки романа прекрасно передают это напряжённо-таинственное настроение: «К. прибыл поздно вечером. Деревня тонула в глубоком снегу. Замковой горы не было видно. Туман и тьма закрывали её, и огромный Замок не давал о себе знать ни малейшим проблеском света. Долго стоял К. на деревянном мосту, который вел с проезжей дороги в Деревню, и смотрел в кажущуюся пустоту».

Я получила от романа удовольствие.
Если несколько перефразировать отрывок из письма Кафки к Милене Есенской, у меня было такое чувство, что меня вели за руку «по мрачным, низким, страшным подземным ходам и переходам этой истории», почти бесконечным (потому и предложения бесконечны, как вы, наверное, заметили), почти бесконечно, а потом по выходе, при свете дня, сновидение рассеялось и всё исчезло почти без следа.

Закончив свою работу, кучер медленно, вразвалку пересек двор, запер большие ворота, потом вернулся и так же медленно, глядя на свои следы в снегу, прошел к конюшне и заперся там; и сразу везде потухло электричество -- для кого оно сейчас могло светить? -- и только наверху, в щелке деревянной галереи, мелькала полоска света, и тут К. показалось, словно с ним порвали всякую связь, и хотя он теперь свободнее, чем прежде, и может тут, в запретном для него месте, ждать сколько ему угодно, да и завоевал он себе эту свободу, как никто не сумел бы завоевать, и теперь его не могли тронуть или прогнать, но в то же время он с такой же силой ощущал, что не могло быть ничего бессмысленнее, ничего отчаяннее, чем эта свобода, это ожидание, эта неуязвимость.

Попытки землемера добиться от Замка решения терпят неудачи.
Если бы Зевс-громовержец решил покарать какого-нибудь недостаточно почтительного смертного, он мог бы обречь его на вечное ожидание. Вот и нашему герою остаётся только ждать, уповать на удачу и противостоять общему недоброжелательному к нему отношению.

Правда, это бесполезное стояние и бесконечное ожидание изо дня в день без всякой надежды на перемену ломают человека, делают его нерешительным, и в конце концов он становится не способным ни на что другое, кроме безнадежного стояния на месте.

К. для большинства местных жителей чужак, которого никто не звал и который своими требовательными запросами нарушает привычный уклад жизни. Старожилы не скрывают, что его бесцеремонность по отношению к Замку и его представителям их неприятно шокирует. Это мир, в котором получить из Замка простое поручение доставить письмо, выглядит знаком особого благоговения.
Чем кончится противостояние героя и системы, о которой, по сути, ничего неизвестно? Я могла бы посоветовать вам дочитать роман до конца, но не буду вводить вас в заблуждение. «Замок» - не то произведение, где следует ожидать развязки, вознаграждающей читателя за усердие. Воображение способно начертить разные варианты финала. К. с примерно равной вероятностью может проникнуть в Замок и не попасть туда. Может также выясниться, что Замка на самом деле не существует, или, что вся Деревня и есть один большой Замок. Когда-то давно, во времена господства феодалов, замок был разрушен, а деревня получила название Замок в его честь... В какой-то момент поймала себя на мысли, а что бы сделал К. или кто-то из жителей Деревни, если бы он каким-то чудом оказался внутри Замка?

Иногда создаётся впечатление, что К. попал на необитаемый остров, настолько неудачными оказываются его контакты с селянами. Только в отличие от Робинзона Крузо, он так и не находит своего Пятницу. Не исключено, что такая встреча состоится в будущем, о котором автор не успел или не захотел нам поведать.
Персонажи постоянно разговаривают, читают К. отповеди, иногда довольно забавные, рассказывают ему о местных обычаях и сложностях, но они не слышат приезжего землемера, а он, видимо, плохо слышит их.

Меня совсем не смущает тот факт, что роман Кафки обрывается без преувеличения на полуслове. Возможно, писатель придумал бы, как его завершить, но такой внезапный конец, к которому мы оказываемся не готовы, созвучен духу и общей тональности произведения. Всё, что происходит с К., неотвязно напоминает сон - мучительное ночное видение, от которого никак не получается пробудиться. Один из тех снов, которым забываешься после часов бессонницы, с которой Кафка был знаком не понаслышке.
Сновидение может длиться не более минуты обычного времени, но вмещать в себя прошедшие и будущие эпохи и при этом двигаться по кругу. Понятия, характеризующие последовательность, такие как «до» и «после», не властны над снами. И разве сновидение может иметь логическое завершение? Напротив, для него логично прерваться на самом интересном месте.

Тексты Франца Кафки представляют собой удивительное сочетание личного и абсурдного, сюрреалистичного.
Без знания биографии писателя едва ли можно уловить все символы и аллюзии в его творениях. С другой стороны, в них много того, что и нам сегодня несложно прочувствовать. Бессмысленность и одновременно неизбежность бюрократических правил, потерянность «маленького человека» в огромном безличном мире, подсознательные страхи и тревожность, ускользающее прошлое и зыбкое будущее.
В некотором роде во многих из нас есть что-то от К. Некоторые проводят долгие годы в надежде получить доступ в свой условный Замок, который зачастую оказывается не более чем миражем, ложным авторитетом, сооружением из карт, разрушающимся от одного дуновения ветра, абстрактным фетишем. Как провозглашает известная сказка, «а король-то голый».
Власть Замка длится ровно до тех пор, пока в неё, по тем или иным причинам, коллективно верит большинство. Одни верят, надеясь на личную выгоду, другие из конформизма (к чему выбиваться из коллектива?). Наверняка существуют и истинные адепты, готовые фанатично защищать абстрактный суверенитет Замка над Деревней и оправдывающие это тем, что так якобы повелось испокон веков.
Однако в таком положении дел нет ничего предопределённого или устойчивого.

Хочется упомянуть одну отсылку к личной жизни Кафки. Существует мнение, что образ Фриды, на помощь которой надеется К., отчасти списан с упомянутой выше Милены - корреспондентки и подруги писателя, тогда как недосягаемый чиновник Кламм олицетворяет мужа Милены, с которым у той были непростые отношения.
Хотя мне пока довелось прочитать лишь часть писем Франца, адресованных Милене, данная версия мне кажется правдоподобной.
К. видит Фриду (Милену) как женщину, которая в чём-то сильнее его, лучше адаптирована к жизни и устойчивее как личность. Но, возможно, он только хочет, чтобы это было так.
К. стремится заслужить её расположение, но одновременно не готов ради неё меняться и существенно корректировать свои планы. Фрида, в свою очередь, оказывается не готова принимать героя со всеми его проблемами, таким, какой он есть. Их отношения обречены.

По моему мнению, «Замок» относится к тем книгам, которые вам либо понравятся и вам захочется к ним вернуться, либо они оставят вас совершенно равнодушными. Промежуточный вариант встречается нечасто.

Nothing left to do
When you're begging for a crumb
Nothing left to do
When you've got to go on waiting
Waiting for the miracle to come

Waiting For The Miracle, Leonard Cohen

Эти строчки из песни Леонарда Коэна «В ожидании чуда», на мой взгляд, хорошо описывают душевное состояние К. – землемера, который готовится приступить к службе на новом месте.
Приехав в Деревню, куда, по его словам, К. пригласили работать, он попадает в нескончаемый цикл ожидания. Ему нужно получить подтверждение своего назначения от вышестоящей инстанции. Таким всесильным, по крайней мере на первый взгляд, бюрократическим институтом выступает Замок. Полулегендарное здание, ставшее важнейшим феноменом деревенской жизни, доступ в которое открыт лишь избранным. Однако доподлинно известно только о замковых чиновниках. Они спускаются с горы, на которой предположительно высится Замок, чтобы решать дела сельских жителей.

Деревня и Замок находятся в противоречивой взаимозависимости, чем-то напоминающей отношения «любви – ненависти». Казалось, людей из Деревни отделяет от обитателей Замка глубокая пропасть.
Несмотря на постулируемый антагонизм, или, возможно, благодаря ему, практически невозможно представить себе одно без другого. Деревня утратила бы своё полумистическое очарование, если бы не было представлений о Замке, а последний, вероятно, утратил бы какое-либо значение, если бы не занимал непропорционально важное место в мыслях сельчан.
На чиновников из Замка К. возлагает определённые, хотя и довольно иллюзорные, надежды. Главный элемент запутанной иерархической системы, который может помочь ему наконец определиться «быть или не быть землемером», зовётся Кламмом. Это наделённое полномочиями лицо, которое, кажется, соизволило вступить в контакт с соискателем рабочего места.
Более того, шансы К. достучаться до Кламма потенциально умножаются, когда он сближается с Фридой, известной в Деревне как любовница Кламма. Быть может, инициативная и энергичная девушка поможет ему связаться с Замком, этой анонимной силой, физически и метафизически довлеющей над Деревней?
Постоянная тревожность героя, наряду со снегом, который идёт не прекращаясь, и холодом, от которого не скрыться, создаёт у читателя соответствующее мрачное настроение.

Вступительные строчки романа прекрасно передают это напряжённо-таинственное настроение: «К. прибыл поздно вечером. Деревня тонула в глубоком снегу. Замковой горы не было видно. Туман и тьма закрывали её, и огромный Замок не давал о себе знать ни малейшим проблеском света. Долго стоял К. на деревянном мосту, который вел с проезжей дороги в Деревню, и смотрел в кажущуюся пустоту».

Я получила от романа удовольствие.
Если несколько перефразировать отрывок из письма Кафки к Милене Есенской, у меня было такое чувство, что меня вели за руку «по мрачным, низким, страшным подземным ходам и переходам этой истории», почти бесконечным (потому и предложения бесконечны, как вы, наверное, заметили), почти бесконечно, а потом по выходе, при свете дня, сновидение рассеялось и всё исчезло почти без следа.

Закончив свою работу, кучер медленно, вразвалку пересек двор, запер большие ворота, потом вернулся и так же медленно, глядя на свои следы в снегу, прошел к конюшне и заперся там; и сразу везде потухло электричество -- для кого оно сейчас могло светить? -- и только наверху, в щелке деревянной галереи, мелькала полоска света, и тут К. показалось, словно с ним порвали всякую связь, и хотя он теперь свободнее, чем прежде, и может тут, в запретном для него месте, ждать сколько ему угодно, да и завоевал он себе эту свободу, как никто не сумел бы завоевать, и теперь его не могли тронуть или прогнать, но в то же время он с такой же силой ощущал, что не могло быть ничего бессмысленнее, ничего отчаяннее, чем эта свобода, это ожидание, эта неуязвимость.

Попытки землемера добиться от Замка решения терпят неудачи.
Если бы Зевс-громовержец решил покарать какого-нибудь недостаточно почтительного смертного, он мог бы обречь его на вечное ожидание. Вот и нашему герою остаётся только ждать, уповать на удачу и противостоять общему недоброжелательному к нему отношению.

Правда, это бесполезное стояние и бесконечное ожидание изо дня в день без всякой надежды на перемену ломают человека, делают его нерешительным, и в конце концов он становится не способным ни на что другое, кроме безнадежного стояния на месте.

К. для большинства местных жителей чужак, которого никто не звал и который своими требовательными запросами нарушает привычный уклад жизни. Старожилы не скрывают, что его бесцеремонность по отношению к Замку и его представителям их неприятно шокирует. Это мир, в котором получить из Замка простое поручение доставить письмо, выглядит знаком особого благоговения.
Чем кончится противостояние героя и системы, о которой, по сути, ничего неизвестно? Я могла бы посоветовать вам дочитать роман до конца, но не буду вводить вас в заблуждение. «Замок» - не то произведение, где следует ожидать развязки, вознаграждающей читателя за усердие. Воображение способно начертить разные варианты финала. К. с примерно равной вероятностью может проникнуть в Замок и не попасть туда. Может также выясниться, что Замка на самом деле не существует, или, что вся Деревня и есть один большой Замок. Когда-то давно, во времена господства феодалов, замок был разрушен, а деревня получила название Замок в его честь... В какой-то момент поймала себя на мысли, а что бы сделал К. или кто-то из жителей Деревни, если бы он каким-то чудом оказался внутри Замка?

Иногда создаётся впечатление, что К. попал на необитаемый остров, настолько неудачными оказываются его контакты с селянами. Только в отличие от Робинзона Крузо, он так и не находит своего Пятницу. Не исключено, что такая встреча состоится в будущем, о котором автор не успел или не захотел нам поведать.
Персонажи постоянно разговаривают, читают К. отповеди, иногда довольно забавные, рассказывают ему о местных обычаях и сложностях, но они не слышат приезжего землемера, а он, видимо, плохо слышит их.

Меня совсем не смущает тот факт, что роман Кафки обрывается без преувеличения на полуслове. Возможно, писатель придумал бы, как его завершить, но такой внезапный конец, к которому мы оказываемся не готовы, созвучен духу и общей тональности произведения. Всё, что происходит с К., неотвязно напоминает сон - мучительное ночное видение, от которого никак не получается пробудиться. Один из тех снов, которым забываешься после часов бессонницы, с которой Кафка был знаком не понаслышке.
Сновидение может длиться не более минуты обычного времени, но вмещать в себя прошедшие и будущие эпохи и при этом двигаться по кругу. Понятия, характеризующие последовательность, такие как «до» и «после», не властны над снами. И разве сновидение может иметь логическое завершение? Напротив, для него логично прерваться на самом интересном месте.

Тексты Франца Кафки представляют собой удивительное сочетание личного и абсурдного, сюрреалистичного.
Без знания биографии писателя едва ли можно уловить все символы и аллюзии в его творениях. С другой стороны, в них много того, что и нам сегодня несложно прочувствовать. Бессмысленность и одновременно неизбежность бюрократических правил, потерянность «маленького человека» в огромном безличном мире, подсознательные страхи и тревожность, ускользающее прошлое и зыбкое будущее.
В некотором роде во многих из нас есть что-то от К. Некоторые проводят долгие годы в надежде получить доступ в свой условный Замок, который зачастую оказывается не более чем миражем, ложным авторитетом, сооружением из карт, разрушающимся от одного дуновения ветра, абстрактным фетишем. Как провозглашает известная сказка, «а король-то голый».
Власть Замка длится ровно до тех пор, пока в неё, по тем или иным причинам, коллективно верит большинство. Одни верят, надеясь на личную выгоду, другие из конформизма (к чему выбиваться из коллектива?). Наверняка существуют и истинные адепты, готовые фанатично защищать абстрактный суверенитет Замка над Деревней и оправдывающие это тем, что так якобы повелось испокон веков.
Однако в таком положении дел нет ничего предопределённого или устойчивого.

Хочется упомянуть одну отсылку к личной жизни Кафки. Существует мнение, что образ Фриды, на помощь которой надеется К., отчасти списан с упомянутой выше Милены - корреспондентки и подруги писателя, тогда как недосягаемый чиновник Кламм олицетворяет мужа Милены, с которым у той были непростые отношения.
Хотя мне пока довелось прочитать лишь часть писем Франца, адресованных Милене, данная версия мне кажется правдоподобной.
К. видит Фриду (Милену) как женщину, которая в чём-то сильнее его, лучше адаптирована к жизни и устойчивее как личность. Но, возможно, он только хочет, чтобы это было так.
К. стремится заслужить её расположение, но одновременно не готов ради неё меняться и существенно корректировать свои планы. Фрида, в свою очередь, оказывается не готова принимать героя со всеми его проблемами, таким, какой он есть. Их отношения обречены.

По моему мнению, «Замок» относится к тем книгам, которые вам либо понравятся и вам захочется к ним вернуться, либо они оставят вас совершенно равнодушными. Промежуточный вариант встречается нечасто.

Nothing left to do
When you're begging for a crumb
Nothing left to do
When you've got to go on waiting
Waiting for the miracle to come

Waiting For The Miracle, Leonard Cohen

Эти строчки из песни Леонарда Коэна «В ожидании чуда», на мой взгляд, хорошо описывают душевное состояние К. – землемера, который готовится приступить к службе на новом месте.
Приехав в Деревню, куда, по его словам, К. пригласили работать, он попадает в нескончаемый цикл ожидания. Ему нужно получить подтверждение своего назначения от вышестоящей инстанции. Таким всесильным, по крайней мере на первый взгляд, бюрократическим институтом выступает Замок. Полулегендарное здание, ставшее важнейшим феноменом деревенской жизни, доступ в которое открыт лишь избранным. Однако доподлинно известно только о замковых чиновниках. Они спускаются с горы, на которой предположительно высится Замок, чтобы решать дела сельских жителей.

Деревня и Замок находятся в противоречивой взаимозависимости, чем-то напоминающей отношения «любви – ненависти». Казалось, людей из Деревни отделяет от обитателей Замка глубокая пропасть.
Несмотря на постулируемый антагонизм, или, возможно, благодаря ему, практически невозможно представить себе одно без другого. Деревня утратила бы своё полумистическое очарование, если бы не было представлений о Замке, а последний, вероятно, утратил бы какое-либо значение, если бы не занимал непропорционально важное место в мыслях сельчан.
На чиновников из Замка К. возлагает определённые, хотя и довольно иллюзорные, надежды. Главный элемент запутанной иерархической системы, который может помочь ему наконец определиться «быть или не быть землемером», зовётся Кламмом. Это наделённое полномочиями лицо, которое, кажется, соизволило вступить в контакт с соискателем рабочего места.
Более того, шансы К. достучаться до Кламма потенциально умножаются, когда он сближается с Фридой, известной в Деревне как любовница Кламма. Быть может, инициативная и энергичная девушка поможет ему связаться с Замком, этой анонимной силой, физически и метафизически довлеющей над Деревней?
Постоянная тревожность героя, наряду со снегом, который идёт не прекращаясь, и холодом, от которого не скрыться, создаёт у читателя соответствующее мрачное настроение.

Вступительные строчки романа прекрасно передают это напряжённо-таинственное настроение: «К. прибыл поздно вечером. Деревня тонула в глубоком снегу. Замковой горы не было видно. Туман и тьма закрывали её, и огромный Замок не давал о себе знать ни малейшим проблеском света. Долго стоял К. на деревянном мосту, который вел с проезжей дороги в Деревню, и смотрел в кажущуюся пустоту».

Я получила от романа удовольствие.
Если несколько перефразировать отрывок из письма Кафки к Милене Есенской, у меня было такое чувство, что меня вели за руку «по мрачным, низким, страшным подземным ходам и переходам этой истории», почти бесконечным (потому и предложения бесконечны, как вы, наверное, заметили), почти бесконечно, а потом по выходе, при свете дня, сновидение рассеялось и всё исчезло почти без следа.

Закончив свою работу, кучер медленно, вразвалку пересек двор, запер большие ворота, потом вернулся и так же медленно, глядя на свои следы в снегу, прошел к конюшне и заперся там; и сразу везде потухло электричество -- для кого оно сейчас могло светить? -- и только наверху, в щелке деревянной галереи, мелькала полоска света, и тут К. показалось, словно с ним порвали всякую связь, и хотя он теперь свободнее, чем прежде, и может тут, в запретном для него месте, ждать сколько ему угодно, да и завоевал он себе эту свободу, как никто не сумел бы завоевать, и теперь его не могли тронуть или прогнать, но в то же время он с такой же силой ощущал, что не могло быть ничего бессмысленнее, ничего отчаяннее, чем эта свобода, это ожидание, эта неуязвимость.

Попытки землемера добиться от Замка решения терпят неудачи.
Если бы Зевс-громовержец решил покарать какого-нибудь недостаточно почтительного смертного, он мог бы обречь его на вечное ожидание. Вот и нашему герою остаётся только ждать, уповать на удачу и противостоять общему недоброжелательному к нему отношению.

Правда, это бесполезное стояние и бесконечное ожидание изо дня в день без всякой надежды на перемену ломают человека, делают его нерешительным, и в конце концов он становится не способным ни на что другое, кроме безнадежного стояния на месте.

К. для большинства местных жителей чужак, которого никто не звал и который своими требовательными запросами нарушает привычный уклад жизни. Старожилы не скрывают, что его бесцеремонность по отношению к Замку и его представителям их неприятно шокирует. Это мир, в котором получить из Замка простое поручение доставить письмо, выглядит знаком особого благоговения.
Чем кончится противостояние героя и системы, о которой, по сути, ничего неизвестно? Я могла бы посоветовать вам дочитать роман до конца, но не буду вводить вас в заблуждение. «Замок» - не то произведение, где следует ожидать развязки, вознаграждающей читателя за усердие. Воображение способно начертить разные варианты финала. К. с примерно равной вероятностью может проникнуть в Замок и не попасть туда. Может также выясниться, что Замка на самом деле не существует, или, что вся Деревня и есть один большой Замок. Когда-то давно, во времена господства феодалов, замок был разрушен, а деревня получила название Замок в его честь... В какой-то момент поймала себя на мысли, а что бы сделал К. или кто-то из жителей Деревни, если бы он каким-то чудом оказался внутри Замка?

Иногда создаётся впечатление, что К. попал на необитаемый остров, настолько неудачными оказываются его контакты с селянами. Только в отличие от Робинзона Крузо, он так и не находит своего Пятницу. Не исключено, что такая встреча состоится в будущем, о котором автор не успел или не захотел нам поведать.
Персонажи постоянно разговаривают, читают К. отповеди, иногда довольно забавные, рассказывают ему о местных обычаях и сложностях, но они не слышат приезжего землемера, а он, видимо, плохо слышит их.

Меня совсем не смущает тот факт, что роман Кафки обрывается без преувеличения на полуслове. Возможно, писатель придумал бы, как его завершить, но такой внезапный конец, к которому мы оказываемся не готовы, созвучен духу и общей тональности произведения. Всё, что происходит с К., неотвязно напоминает сон - мучительное ночное видение, от которого никак не получается пробудиться. Один из тех снов, которым забываешься после часов бессонницы, с которой Кафка был знаком не понаслышке.
Сновидение может длиться не более минуты обычного времени, но вмещать в себя прошедшие и будущие эпохи и при этом двигаться по кругу. Понятия, характеризующие последовательность, такие как «до» и «после», не властны над снами. И разве сновидение может иметь логическое завершение? Напротив, для него логично прерваться на самом интересном месте.

Тексты Франца Кафки представляют собой удивительное сочетание личного и абсурдного, сюрреалистичного.
Без знания биографии писателя едва ли можно уловить все символы и аллюзии в его творениях. С другой стороны, в них много того, что и нам сегодня несложно прочувствовать. Бессмысленность и одновременно неизбежность бюрократических правил, потерянность «маленького человека» в огромном безличном мире, подсознательные страхи и тревожность, ускользающее прошлое и зыбкое будущее.
В некотором роде во многих из нас есть что-то от К. Некоторые проводят долгие годы в надежде получить доступ в свой условный Замок, который зачастую оказывается не более чем миражем, ложным авторитетом, сооружением из карт, разрушающимся от одного дуновения ветра, абстрактным фетишем. Как провозглашает известная сказка, «а король-то голый».
Власть Замка длится ровно до тех пор, пока в неё, по тем или иным причинам, коллективно верит большинство. Одни верят, надеясь на личную выгоду, другие из конформизма (к чему выбиваться из коллектива?). Наверняка существуют и истинные адепты, готовые фанатично защищать абстрактный суверенитет Замка над Деревней и оправдывающие это тем, что так якобы повелось испокон веков.
Однако в таком положении дел нет ничего предопределённого или устойчивого.

Хочется упомянуть одну отсылку к личной жизни Кафки. Существует мнение, что образ Фриды, на помощь которой надеется К., отчасти списан с упомянутой выше Милены - корреспондентки и подруги писателя, тогда как недосягаемый чиновник Кламм олицетворяет мужа Милены, с которым у той были непростые отношения.
Хотя мне пока довелось прочитать лишь часть писем Франца, адресованных Милене, данная версия мне кажется правдоподобной.
К. видит Фриду (Милену) как женщину, которая в чём-то сильнее его, лучше адаптирована к жизни и устойчивее как личность. Но, возможно, он только хочет, чтобы это было так.
К. стремится заслужить её расположение, но одновременно не готов ради неё меняться и существенно корректировать свои планы. Фрида, в свою очередь, оказывается не готова принимать героя со всеми его проблемами, таким, какой он есть. Их отношения обречены.

По моему мнению, «Замок» относится к тем книгам, которые вам либо понравятся и вам захочется к ним вернуться, либо они оставят вас совершенно равнодушными. Промежуточный вариант встречается нечасто.

"На этом рукопись обрывается" - эту фразу можно было бы оставить вместо рецензии. Нет концовки - нет и законченного впечатления. Только недоумение.

Хотя я лукавлю. "Замок" мне понравился - это книжка-сон. Такой, что снится в духоте, когда еще и погода шалит: тягучий, долгий, жуткий своей реалистичностью и тяжело давящий на затылок. Сон, который подменяет реальность, и приходится принимать то, что есть. Свою беспомощность и необходимость бодаться со всем миром, заранее зная, что не преуспеешь.
И совершенно закономерно, что книжка ничем не кончается. Так и сон - становится все томительнее, все неяснее, и вдруг обрывается от какого-нибудь телефонного звонка - и ты сидишь на скомканном одеяле, дико озираясь и пытаясь вспомнить, где ты и кто ты, собственно, такой. На этот раз.