Цитаты из книг автора «Франц Кафка»

И как человек может считаться виновным вообще? А мы тут все люди, что я, что другой.

ему не хотелось ни на день отрываться от рабочей обстановки – слишком велик был страх, что его больше не допустят к работе, и, хотя он отлично сознавал, насколько этот страх преувеличен, душа у него была не на месте.

да еще, пожалуй, находит у него какие-то ошибки – а в последнее время К. чувствовал, как ему со всех сторон угрожают эти ошибки и он нипочем не может их избежать.

Каждый час, проведенный вне стен кабинета, был для него сплошным огорчением, хотя и служебное время он проводил уже далеко не так продуктивно, как раньше. Иногда часы тянулись в какой-то жалкой видимости настоящей работы, но тем сильнее он бывал озабочен, когда приходилось отсутствовать.

Значит, вы и прежде о крупных адвокатах не думали? – спросил К. – Думал, но недолго, – сказал коммерсант и опять усмехнулся. – Совершенно забыть о них невозможно, особенно ночью приходят всякие мысли.

Может быть, если он откроет дверь в соседнюю комнату или даже в прихожую, эти двое не посмеют его остановить; может быть, самое простое решение – пойти напролом? Но ведь они могут его схватить, а если он потерпит такое унижение, тогда пропадет его превосходство над ними, которое он в некотором отношении еще сохранил. Нет, лучше дождаться развязки – она должна прийти сама собой, в естественном ходе вещей; поэтому К. прошел к себе в комнату, не обменявшись больше со стражами ни единым словом.

Наше ведомство – насколько оно мне знакомо, хотя мне там знакомы только низшие чины, – никогда, по моим сведениям, само среди населения виновных не ищет: вина, как сказано в законе, сама притягивает к себе правосудие, и тогда властям приходится посылать нас, то есть стражу. Таков закон. Где же тут могут быть ошибки? – Не знаю я такого закона, – сказал К. – Тем хуже для вас, – сказал высокий. – Да он и существует только у вас в голове, – сказал К. Ему очень хотелось как-нибудь проникнуть в мысли стражей, изменить их в свою пользу или самому проникнуться этими мыслями. Но высокий только отрывисто сказал: – Вы его почувствуете на себе. Тут вмешался Франц: – Вот видишь, Виллем, он признался, что не знает закона, а сам при этом утверждает, что невиновен.

Ведь вы арестованы. – То есть как арестован? Разве это так делается? – Опять вы за свое, – сказал тот и обмакнул хлеб в баночку с медом. – Мы на такие вопросы не отвечаем. – Придется ответить, – сказал К. – Вот мои документы, а вы предъявите свои, и первым делом – ордер на арест. – Господи, твоя воля! – сказал высокий. – Почему вы никак не можете примириться со своим положением? Нет, вам непременно надо злить нас, и совершенно зря, ведь мы вам сейчас самые близкие люди на свете!

Ведь К. живет в правовом государстве, всюду царит мир, все законы незыблемы, кто же смеет нападать на него в его собственном жилище?

Ведь вы арестованы. – Похоже на то, – сказал К. и добавил: – А за что?