Глава 2

На всякий случай я отскочила и громко позвала его:

– Эй! Вы кто?

Ответом было молчание. Что ж, всё оказалось совсем ужасно – я находилась в странном бункере в компании мертвеца. Сразу вспомнился рассказ Толстого о семье вурдалака. Стало так страшно, что я отпрянула, тихо поскуливая от ужаса. И тотчас же всё накрыла тьма. Я задрожала от страха, что мертвец сейчас прыгнет на меня, а я ничего не смогу сделать.

Чёрт, о рычаге я совсем забыла!

Осторожно, на ощупь, я стала возвращаться по направлению к рычагу (поплутать пришлось знатно, у меня был концентрированный «топографический кретинизм», как любил шутить Больц, но то было при свете, что уж тут говорить, когда вокруг тьма, рядом труп, возможно, и крысы, а я забыла, в каком направлении нужно идти).

Я непонятно куда шла, шла и уткнулась в какой-то угол. Рука угодила во что-то омерзительно склизкое. Меня аж передёрнуло. Бррр!

Явно здесь рычага не было. Пришлось возвращаться тем же путём. Глотая слёзы, я медленно-медленно брела, придерживаясь рукой за мокрые холодные стены. Наконец, я нащупала знакомые уже выемки и пошарила вокруг.

Сперва рука натыкалась на пустоту, и я уже отчаялась найти этот проклятый рычаг.

Да где же он?!

И что интересно, еще пару минут назад я крыла матом этот рычаг, я почти ненавидела его, то сейчас мечусь во тьме в поисках его как своего спасителя.

В помещении стало ещё холоднее. Меня уже колотила крупная дрожь. Мне чудилось, что кто-то прячется в дальнем конце коридора и подслушивает, как я тут хожу.

Наконец после ещё нескольких неудачных попыток я нащупала-таки заветный рычаг. Раздался знакомый щелчок, зажегся свет, и я поняла, что сейчас задохнусь – от переживаний я затаила дыхание и сейчас у меня не хватало воздуха.

Я с силой вдохнула воздух, греясь в струях тепла.

Во время всех этих «хождений по мукам» я поняла, что совсем забыла о трупе. И страх незаметно растворился.

Я решила, что нужно будет осмотреть вторую часть помещения, пусть первую я видела лишь мельком, но чем чёрт не шутит – вдруг где-то здесь, прямо рядом со мной, таки есть выход.

От этой такой простой мысли я засмеялась, как маленький ребенок.

Но пока я рассуждала, прошло уже несколько минут. Отходить от рычага я побоялась. Скоро свет опять погаснет и придётся дёргать. И снова буду, как дура, ходить кругами по комнате.

Ну уж нет! Теперь-то я умная!

Свет опять мигнул и погас. Я торопливо дёрнула за рычаг.

Фух!

Неохота оставаться в темноте с трупом.

Так-то я атеистка, но чем чёрт не шутит.

И хоть из трубы потянуло теплом, меня вдруг обдало жутким ледяным холодом – временные промежутки между дёрганьями рычага опять уменьшились.

Что же это получается? Если я не сразу дёргаю проклятый рычаг, то время между ними уменьшается. Я расстроилась: похоже, отдохнуть мне больше не удастся. Или же я рискую замёрзнуть в темноте. Да ещё и труп этот.

Я оглянулась на дверь в комнату, но похоже, трупу были безразличны мои душевные метания, и он вел себя вполне спокойно.

Мамочки, как же я боюсь всего этого!

Но дело в том, что я всегда отличалась от кисейных томных барышень, я не падаю в обмороки от испуга, не лью слёзы над потерянным котиком, не расстраиваюсь из-за ободранных венчиков чайных роз. После того, что я прошла, когда под видом туристического путешествия бежала из СССР к Бенджамину, бросив мужа и сыновей, мне уже ничего не страшно (ну, кроме крыс, разумеется). Вот и сейчас я вместо того, чтобы запаниковать, принялась размышлять над сложившейся ситуацией.

После трех дёрганий рычага подряд временной промежуток опять увеличился, и, так как мои похитители всё ещё не появились, я хотела сперва отправиться на разведку в дальнюю часть помещения. Но туда было идти далеко, кто его знает, насколько длинный там коридор, а вдруг там целая сеть, кроме того, если я заблужусь в том лабиринте и не успею вернуться дёрнуть чёртов рычаг, опять будет темнота.

Нет, не сейчас… так не хочется.

Но всё равно, страшно-не страшно, а нужно продолжать изучать помещение. Вместо меня никто этого не сделает. Мало ли что там, за углом.

Я взяла себя в руки и прошла по коридору, где уткнулась в тупик.

Так, ясно. Здесь ничего интересного. Ну разве что здесь тоже был рычаг.

Я хмыкнула. Мой рычаг, если дёрнуть, давал свет и тепло. Интересно, что даст этот?

Подумав немного, я всё же решилась и дёрнула.

Но ничего не вышло. Рычаг был заблокирован намертво.

Вот чёрт.

Ну ладно, с тобой я ещё разберусь.

А сейчас мне нужно продолжить осмотр. Время бежит неумолимо, а я ещё не представляю, где я и что со мной.

 Я развернулась и пошла обратно.

С другого края, у тупичка, я обнаружила небольшое окошко. Примерно сантиметров сорок на пятьдесят. Больше похоже на форточку, но его закрывал мощный металлический люк.

Мой нюх уловил идущий от окошка слабый, но такой знакомый запах. Запах еды!

Желудок недовольно заурчал.

Я торопливо попыталась открыть люк, но только сломала ноготь. Причём глубоко так сломала. Брызнула кровь. Я ойкнула. Больно-то как! Кроме того, здесь явно не стерильно. Не хватало еще занести какую-то заразу. Кричать и звать на помощь, как я уже убедилась, не выйдет. И никто мне не поможет.

Так и буду лежать и в одиночестве в страшных муках умирать от гангрены.

Меня передёрнуло.

Кусая губы, я хотела уже вернуться. В сумочке был носовой платок, пусть хоть так, но это лучше, чем ничего.

Внезапно ухо уловило звук. Я прислушалась. Нет, мне не показалось. Журчание. Вода!

Воодушевлённая, я поспешила на звук. И там, в стене, я обнаружила тонкую металлическую трубку, из которой тоненькой струйкой текла вода. Она с шелестом падала в небольшой бетонный жёлоб. Отсюда и звук.

Обрадованная, я бросилась к воде и, припав, стала жадно пить.

Я пила, пила, пила до тех пор, пока живот мой не раздулся и в нём не забулькало. Отпрянув, я тут же принялась ругать себя за легкомыслие – непонятно, что это за вода. Здесь же могут быть какие-то лямблии и прочие паразиты. Не хватало ещё заразиться чем-нибудь.

Но дело сделано. Теперь нужно подождать и посмотреть – заразилась или нет.

Время покажет.

Но всё-таки какая же я дура. Глупая дурацкая дура!

Ладно.

Время поджимало. Я сбегала к «моему» рычагу и успела дёрнуть прежде, чем свет пропал.

Затем я вернулась обратно к воде.

Умылась. Тщательно вымыла лицо, шею, уши, прополоскала рот.

Немного подумав (время ещё есть), стащила платье и повесила его на предусмотрительно вбитый кем-то в стену гвоздь. Затем сняла бюстгальтер и трусы. Помылась по частям. Я пока боялась залезать туда полностью.

Не знаю почему. Просто боялась и всё. Пусть пока так.

Тщательно вымыла ноги. Немного подержала их под струйкой воды. Они опухли в щиколотках. Вода была теплая, но всё равно было приятно держать их вот так. Но я не дала себе слишком много времени на расслабление. Немного подержала и хватит.

С обувью нужно что-то делать и то срочно.

Бюстгальтером я тщательно вытерла ноги. Постирала его и трусы. Натянула обратно платье на голое тело. После мытья почувствовала, что платье неплохо бы простирнуть тоже – явно чувствовался запах пота.

Я скривилась. Но ничего не поделаешь. Ходить голышом в этом помещении будет неправильным. Вдруг за мной наблюдают?

Меня передёрнуло от отвращения.

А вот когда бельё высохнет, оденусь, тогда уж простирну и платье.

Я не собиралась стирать его сейчас полностью, шифон – очень деликатная ткань, но вот хотя бы под мышками застирать было бы неплохо. И у ворота.

Прихватив мокрое бельё с собой, я вернулась обратно. Над топчаном, вверху, была веревка. Я развесила трусы и бюстгальтер, перед этим тщательно выкрутила, чтоб не скапывало на меня. И устроилась на топчане отдохнуть пару минут. Я позволила себе отдохнуть целых десять минут.

Всего десять.

Ведь ничего же не случится за десять минут?

Очнулась от адского холода.

Я была в абсолютной темноте. И в холоде.

Не знаю, сколько я проспала, но очевидно, что уснула я намертво и пропустила дёрганье рычага.

Дура!

Заскулив от бессилия, я ринулась к заветному рычагу.

Дёрнула.

Щелчок. Вспыхнул приглушенный свет. Меня обдало чуть ощутимой струйкой тепла.

Какая же я дура!

Это ж надо было уснуть! Я уже «раскачала» время дёрганья рычага где-то почти до часа и тут на тебе! Опять всё заново.

От бессилия я зарыдала. Громко, с подвыванием. По-бабски.

* * *

Нужно что-то решить с обувью. Ковылять на каблуках по бетонному полу – я так рискую остаться без ног. Да и босоножки жалко. От моих передвижений по неровному бетону лак на каблуках, внизу, потрескался, а на левой босоножке начал слезать. А ведь они стоили мне кучу денег.

Да и в то, что меня скоро выпустят отсюда, я уже не верила.

Сколько я уже здесь сижу? Сутки уж точно. А может, и больше.

Я это понимала по увеличившимся промежуткам между дёрганием рычага. И по моим прикидкам, совсем скоро увеличится ещё. Оно бы уже давно увеличилось, но я лажанула, уснув самым возмутительным образом, и пропустила время дёргать за рычаг. Поэтому меня отбросило назад и пришлось начинать всё заново.

Через какое-то время я почти привыкла и даже когда засыпала, успевала очнуться вовремя. Так что пока всё было под контролем. Жаль, что каждый раз сон подкрадывался внезапно. И хоть я очень боялась уснуть в одном помещении с мертвецом, но тем не менее я была так вымотана, что пару раз засыпала почти стоя.

Не знаю, смогу ли я выдержать до того момента, когда промежутки увеличатся до такого периода, что я буду успевать высыпаться. Иначе я сойду с ума.

В голове от недосыпа гудело. Было ощущение, что туда набили ваты. Или опилок, как у Винни-Пуха.

Но ничего. И не такое я преодолевала. Как вспомню, как я бежала из СССР, так вздрогну. А затем первые счастливые месяцы с Бенджамином. Жаль, что их было так мало. Два месяца всего. А затем начался ад. Даже вспоминать не хочется.

Меня передёрнуло.

Если бы не Мадлен, не знаю, как бы я и выдержала.

Интересно, как она там, без меня? Бедняжка. Но она сильная. Я верю, что с ней всё будет хорошо.

Жалела ли я, что ушла от Геннадия к Бенджамину? Не знаю. Сложный вопрос.

Жизнь вообще сложная штука.

Как же хочется спать.

Усилием воли я собралась и поковыляла к трубе с водой.

Умылась. Ещё.

Ух. Вроде немного раскемарилась я.

Я поняла, что вопрос с висящим мертвецом нужно решать. В помещении становилось всё теплее. Нет гарантии, что через время здесь будет жарища и мне придется дышать миазмами разлагающегося трупа, который будет привлекать крыс.

Кроме того, я очень боялась, что именно меня могут обвинить в убийстве этого человека. Зная свою «удачливость», я нисколько в этом и не сомневалась.

Дёрнув в очередной раз рычаг, пошла к трупу. Откладывать дальше некуда.

Решительно и неотвратимо я вошла в комнату-отделение.

Пахнуло сладковатым. Очевидно, труп уже начал понемногу разлагаться. Это придало мне решимости. И хоть было ужасно брезгливо, я тем не менее заставила себя осмотреться.

Труп человека так и висел. Это была женщина. Невероятно толстая, уже изрядно распухшая, но женщина. Об этом свидетельствовали длинные спутанные волосы и относительно изящные кисти рук. Одежда на ней была явно мужская – глухой то ли клифт, то ли пиджак, штаны, растянутые на коленях, с пузырями, калоши.

Вот последнее привлекло моё пристальное внимание. Обувь!

Пусть страшная, пусть уродская, но это была обувь. Непромокаемая, на подошве без проклятого каблука. В ней можно было ходить без угрозы вывихнуть щиколотку.

В общем, первое, что я сделала, это, морщась от жуткой вони (женщина, когда повесилась ещё и обделалась капитально, что отнюдь не ароматизировало помещение), стащила с распухших ног калоши.

Мне повезло: на ней были шерстяные носки. Иначе я даже не представляю, как бы я надевала на себя это.

Калоши оказались в моих руках, и я покрутила их, рассматривая. Они были изрядно ношенные, со сбитыми каблуками (да, на них были каблуки, но широкие, примерно в сантиметр высотой). После моих это был один смех. От них несло несвежими носками и ещё чем-то вонючим.