– Так вот, ребята, – тихо сказал я и внимательно посмотрел на них по очереди. – То, что вы сейчас устроили, мне сильно не нравится. А ещё не нравится ваше отношение ко мне. Так оно не будет. Игнорировать меня не надо. Это – моё жильё. И я не позволю кому бы то ни было, творить здесь беспредел!

– Я извиняюсь, а что такое беспредел? – спросил Енох.

Филимон Поликарпович обидно заржал, явно подначивая Еноха.

Тот замерцал и пошел зелёными пятнами от злости.

– А это то, что вы сейчас здесь устроили, – пояснил я и жестко добавил, – так что принимайте решение прямо сейчас. Если вы со мной, значит играем по моим правилам. Если не нравится что-то – адью! Призраков вокруг много, замену вам я быстро найду.

– Да ты что, Генка, – заискрился нежно-зеленым Филимон Поликарпович, – это мы так шутили. Правда ж, Енох?

Енох немного помолчал, потом с важным видом кивнул, демонстративно не глядя на одноглазого.

– Мы больше не будем, – добавил скелетон, – Я, во всяком случае. Тем более я с тобой с самого начала. Мы многое уже прошли, Генка. Не то, что некоторые самозванцы.

– Самозванцы, да? – тут же вскипел одноглазый, – а я, между прочим, Генке жизнь спас! Ценой своей! Пока некоторые непонятно где прохлаждались…

– Прохлаждались?! – заверещал Енох и ссора пошла по второму кругу.

– Так! – сказал я, доставая листочек цыганки, и помахал им в воздухе, – если прочитать эти слова два раза, душа остается в этом мире. А вот мне интересно, а что, если эти слова прочитать в обратном порядке, душа развеется и уйдет с этого мира? Решайте, на ком поэкспериментируем в первую очередь?

Оба призраки испуганно застыли.

– Ты сейчас шутишь! – обличительно уставил костяшку пальца на меня Енох.

– Проверим? – мило улыбнулся я и в комнате повисло молчание.

– Нет, не надо. – торопливо сказал одноглазый. – мы больше не будем. Да, Енох?

– Вы мне это две минуты назад обещали.

– Не знаю, кто там что обещал, – скептически взглянул одним глазом Филимон Поликарпович на Еноха, – но лично я дам клятву. Которую нарушать нельзя. Так что сколько этот дистрофик не будет меня провоцировать, я буду молчать!

Енох возмущенно заискрился и замерцал, но деваться ему было некуда.

– Хорошо, – спокойно ответил я, – давай клятву и оставайся. А ты, Енох, прощай!

– Как прощай?! Почему это сразу Енох прощай?! – возмутился скелетон.

– Ну ты же не даешь клятву, – пожал плечами я.

– Я не успел просто! Не успел!

В общем, в результате переговоров, я взял с призраков клятву полного подчинения и хрупкий мир воцарился в моём флигельке, хоть и чувствую, что ненадолго.

– Так, есть ещё пару моментов, которые нужно обсудить, если все успокоились, – сказал я. – Первое. Называть тебя Филимоном Поликарповичем слишком длинно и неудобно.

– Согласен, – слишком уж торопливо сказал одноглазый.

– А что, если я буду называть тебя Филей? – предложил сокращённый вариант имени я.

– А других имён нету? – жалобно скривился тот.

– А как тебя называли в жизни?

– Филимоша, Моня…

– Моня? – засмеялся я, вспомнив раневское «Моня, не нервируй меня», – отлично, буду называть тебя Моня. Ты согласен?

– Ладно, называй, – вздохнул одноглазый.

– Вот и отлично, – усмехнулся я и сообщил, – второе. Во время моего отсутствия во флигеле должна быть тишина. Хозяйку вон перепугали. Нехорошо.

– Будет!

– Не вопрос! – заверили меня призраки.

– Замечательно, – кивнул я и подытожил, – если с этими вопросами разобрались, тогда сообщаю вам следующее, – сегодня в десять тридцать вечера меня ждут в Обществе.

– Зачем? – взвился Енох, – мы ведь уже выполнили то задание!

– Что за задание? Что за общество? – жадно замерцал от любопытства Моня.

– Генка, я же говорил тебе… – завёлся Енох, игнорируя вопросы одноглазого.

– У них какой-то дух приходит только в последнюю пятницу месяца, – сказал я, – они хотят меня проверить…

– Так ведь проверяли уже! – возмутился Енох. – Ох, Генка, говорил я тебе, что с этим обществом не всё так хорошо будет!

– Да что за общество такое?! – уже в который раз задал вопрос Моня.

Мы с Енохом переглянулись и вздохнули.

Вечером, в нужное время я прибыл по адресу улица Пролетарская, 43-Б. Первый этаж, квартира два. Меня впустили внутрь, в большой комнате собралось человек пятнадцать, в основном все мужчины. Среди них были и две женщины – явно молодящаяся дама, в тёмном глухом платье, и уже знакомая мне Юлия Павловна. Последняя была в скромной закрытой блузке и длинной черной юбке в пол.

На мою улыбку, она строго поджала губы и отвернулась. Ну ничего, дай только время.

В этот раз обстановка отличалась. Был стол, как и в прошлый раз, были стулья, но на столе вместо странных приборов не было ничего. Во всяком случае поначалу так мне показалось. Присмотревшись, я увидел, что на столе начерчена вроде как пентаграмма. Я примерно такое в каком-то голливудском фильме видел в моей прошлой жизни.

Мы все сели вокруг стола. И принялись молча сидеть. Мне быстро надоело. Сперва я рассматривал сидящих людей, но потом стало совсем скучно. От горящих свечей было жарко, меня потянуло в сон. Внезапно женщина что-то нараспев забормотала.

Медиум?

Ну ладно, сижу, смотрю дальше.

Через минуту к её бормотанию присоединился сидящий рядом со мной мужчина. Сколько я не прислушивался, разобрать, что они там лопочут, не мог. Прошла ещё примерно минута и к ним присоединился ещё один. Нужно ли говорить, что по происшествии какого-то времени бормотали все. Точнее все, кроме меня.

Ну ладно.

Сижу дальше, смотрю.

Внезапно я увидел, как по линиям пентаграммы пошли зеленоватые сполохи. Точно такие же, как был Енох и Моня. А это значит, что тут действительно не фокусы-покусы.

В общем, они ещё немного побормотали и в центре стола, прямо внутри пентаграммы появилась душа.

Это была женщина, но понять старая она или молодая я не мог, так как она была слишком уж прозрачная.

– Вера! Вера! Ты здесь? Ответь? – вдруг подал голос один из мужчин с невнятным вытянутым лицом и вялым подбородком.

Вера посмотрела на него и передвинула деревянную стрелку.

Я присмотрелся внимательнее – в центре пентаграммы была вырезана такая же доска, как я когда-то делал для Серафима Кузьмича.

– Да!

– Она здесь!

– Вера здесь! – зашелестели возбуждённые шепотки вокруг.

– Задавайте вопросы, – торопливо велел мужчина, – как и договаривались. Юлия Павловна начинает.

– Вера, – сказала Юлия Павловна и посмотрела на меня. – Здесь присутствует мальчик. Геннадий. Ты можешь с ним поговорить, чтобы убедиться, он видит духов или нет?

Мальчик, значит? Ладно, запомню. И докажу тебе, девочка, что не такой уж я и мальчик. Ты ещё за мной плакать будешь. Ишь ты! Прям взрослая! Мальчик!

Пока я кипел от возмущения, чуть не пропустил самое интересное. Вера обвела всех глазами. Остановила взгляд на мне и, вздохнув, опять взялась за стрелку.

– Да!

– Вера сказала «да»! – опять зашушукались эти люди.

– Вера, задай ему вопрос голосом, – сказала Юлия Павловна. – А ты, Геннадий, не смотри на круг. Ты должен будешь ответить.

– Хорошо, – я пожал плечами.

– Как же мне всё это надоело, – проворчала призрак Вера, – вечно одно и то же.

– Ну, так сама задавай им формат, – ответил я. – Они же с такими как ты не умеют общаться, вот и пытаются в меру своего понимания.

– Ты что, меня действительно видишь?! – заверещала Вера и замерцала, как Енох, когда он до предела взволнован.

– Вижу, – пожал плечами я. – Задавай свой вопрос, а то они же от меня не отстанут.

Все посмотрели на меня осуждающе. Похоже они не верили, что я действительно разговариваю с Верой.

– У меня к тебе будет большая просьба! – вдруг быстро заговорила Вера, – слушай, я похоронена на старом кладбище, второй ряд, сорок четвертое место. Они забыли положить мне в гроб медную монету. Положи на могилу монету, иначе я тут так и останусь. Я же не могу уйти!

– А мне что за это будет? – проворчал я, игнорируя недоумевающие взгляды окружающих, – тащиться на кладбище, тем более на старое, в такую даль, искать сорок четвёртое место… Мне лень.

– Прошу тебя! – умоляюще протянула руки ко мне Вера, но, наткнувшись словно на невидимую стену на границе пентаграммы, сердито зашипела.

Хм… любопытная методика. Может, и к Анфисе это было бы можно применить? И к тому призраку, что сидит на Дизельной и врёт мне, что он дух моего отца?

Только кто же ставил эту пентаграмму? У кого бы спросить? Фуллер же по-любому не расскажет. Чёрт, придётся-таки вплотную заняться Юлией Павловной. Мальчиком она меня считает! Самой лет двадцать пять, ну, во всяком случае, тридцати точно нет, а на меня «мальчик» сказала!

– Так ты сделаешь? – жалобно протянула Вера. – Не могу я здесь больше!

– Что мне за это будет? – повторил я.

– Клад! Я знаю где клад! – воскликнула она. – У моей тётки, на улице Крестовоздвиженской, дом восемь, квартира тоже восемь, под подоконником есть ниша. Туда она положила шкатулку с украшениями.

– Уже лучше, – кивнул я, – а почему ты приходишь только по последним пятницам каждого месяца?

– Сил у меня мало, – прошелестела Вера, все больше бледнея. – Так ты сделаешь? Да?

– Если ты правду сказала, то да, – кивнул я.

– Это правда!

– Посмотрим, – вздохнул я и добавил, – пиши им вопрос и мне озвучь. Надо закончить всё это. Я уже спать хочу.

– Вопрос такой: как звали любимую собачку Стеллы Феликсовны? Ответ: Лёля.

Вера погоняла стрелку по столу.

– Повторите! – строго велел мне мужчина.

– Вера задала вопрос: как звали любимую собачку Стеллы Феликсовны? Ответ: Лёля, – послушно повторил я.

Все ахнули.

– Потрясающе! – сверкая восторженными глазами, ахнула женщина.

А вот Юлия Павловна промолчала, хотя тоже могла бы и ахнуть. Хотя бы из вежливости.

Они ещё позадавали какие-то вопросы Вере, всякую чепуху. В основном спрашивали насчет всякой трансцендентальности, познания истины и прочей фигни. И, наконец, сеанс был закончен, Вера отпущена, народ начал потихоньку рассасываться.

Я, вполне довольный, что мне дали положительное заключение и Фаулер будет посрамлён, начал собираться домой. Спать хочу просто смертельно.

И тут меня окликнули.

– Геннадий, извините, но мне очень нужно с вами поговорить, – невысокий мужчина в белоснежной рубашке и в черном сюртуке, выжидающе смотрел на меня.

– Говорите, – вздохнул я,

– Давайте отойдём на балкон, – предложил он.

Я пожал плечами, и мы вышли на свежий воздух.

– Дело в том, что я наблюдал сейчас ваши спиритические способности и понял, что только вы можете нам помочь!

– Но я же помогаю, – поморщился я, ну не нравилось мне быть Чип-и-Дейлом, и всё тут.

– Это вы нашему Обществу помогаете, – мужчина вытащил большой клетчатый платок и промокнул взопревший лоб. – А я сейчас говорю о другой структуре.

– Что у вас случилось?

– Дело в том, что совсем недавно мы обнаружили труп мужчины.

– И что здесь такого? – не понял я.

– Труп был на берегу реки Шайтанка, там, где широкий песчаный пляж, – пояснил мужчина, – и вокруг ни следов, ничего. Абсолютно ровный песок.

– Кто-то замёл следы граблями? – предположил я. – Метлой?

– И на одежде мужчины ни одного опознавательного знака, ни бирок, ни ярлычков, ни-че-го! Помогите понять, кто это и как он там очутился!