Цитаты из книги «Греческие и римские мифы. От Трои и Гомера до Пандоры и Аватара»

История Икара стала символом судьбы тех, кто слишком увлекается каким-то делом, и его образ тоже популярен у художников. «Падение Икара» (около 1600) Карло Сарачени показывает сам трагический момент, а «Оплакивание Икара» (около 1898) Герберта Дрейпера — то, что было после.

Жан Огюст Доминик Энгр написал «Эдипа и Сфинкса» в 1808 году, а Гюстав Моро создал прославленную символистскую картину «Эдип и Сфинкс» в 1864 году. Опера-оратория Стравинского «Царь Эдип» основана на одноименной пьесе из знаменитой трилогии Софокла, датированной V веком до н. э.

Как известно, у французов особое отношение ко всяческим амурам, а потому неудивительно, что чаще всего эту очаровательную историю на холсте изображали французские художники. Картина Вильяма-Адольфа Бугро «Амур и Психея в детстве» (1889) показывает милую пару, похожую на типичных влюбленных с открытки-валентинки. «Амур и Психея» (около 1817) Франсуа-Эдуара Пико — более драматичный вариант. Однако самая трогательная версия одного из моментов этой истории изваяна в мраморе — речь о скульптуре «Психея, оживленная поцелуем Амура» (1787, Лувр) Антонио Кановы.

(«Ясон и Медея», 1907), Бернард Сафран («Медея», 1964) и Эжен Делакруа («Медея», 1862). «Медея» — это еще и опера Марка-Антуана Шарпантье (1693).

Медея, что неудивительно, пользовалась популярностью у деятелей искусства, и в Новое время ей уделяли даже больше внимания, чем Ясону. В живописи ее изображал Гюстав Моро («Ясон и Медея», 1865), Фредерик Сэндис («Медея», 1866–1868), Джон Уильям Уотерха

История Андромеды позволила художникам перенести садомазохизм в область высокой культуры, и многие с радостью воспользовались этой возможностью, в том числе Рубенс («Андромеда», 1638), Пьер Миньяр («Персей и Андромеда», 1679), Теодор Шассерио («Андромеда, приковываемая к скале нереидами», 1840), Джорджо Вазари («Персей и Андромеда», 1570–1672), Гюстав Доре («Андромеда», 1869) и Эдвард Пойнтер («Андромеда», 1869).

В истории Персея было много чувственности (это передает, например, тициановская «Даная с золотым дождем», 1553), а также эротизма и насилия, что очень привлекало художников. В скульптурной форме эти темы воплотились в «Персее» (1545–1554) Бенвенуто Челлини и «Персее с головой Медузы» Антонио Кановы, впервые представленном публике в 1801 году (в основе обеих статуй может лежать римская фреска с виллы Сан-Марко в Стабиях в Италии).

Мир, создание которого теперь завершилось, был как человеческим, так и божественным. Человеческим — потому, что новые боги были частью природы: божественными, но не всемогущими и, безусловно, не всегда мудрыми. Они разделяли ценности, надежды и недостатки людей. Хотя они и питались амброзией, а вместо крови у них по венам тек ихор, боги все-таки ели, чувствовали боль, ревность и гнев, их можно было ранить.

Происходило это до тех пор, пока во вселенной не осталось ни одной силы — от ветров до времен года, — у которой бы не нашлось своего бога или богини. У каждой абстрактной идеи был бог (или, скорее, она сама была богом), в каждом гроте жила нимфа, в каждой роще — дриада.

Вой­ны богов с титанами и гигантами сформировали тему для художников Ренессанса и позднего Просвещения. Мастера использовали ее как аллегорию борьбы культурных ценностей с варварством: такой пропаганды хотели от них заказчики. Среди примеров можно назвать «Падение гигантов» (1530–1532) Джулио Романо, «Битву между богами