Глава вторая
Идея Севера

– Лорд Азриэл, – торжественно произнес Магистр и пожал ему руку.

Из своего укрытия Лира следила за глазами Магистра – и действительно, он сразу бросил взгляд на стол, туда, где раньше стоял графин с вином.

– Магистр, – сказал лорд Азриэл. – Я приехал поздно, не хотел мешать вашему обеду, поэтому расположился здесь. Здравствуйте, Проректор. Рад видеть вас в добром здравии. Извините за неопрятный вид, я только что высадился. Да, Магистр, токай погиб. Боюсь, вы в нем стоите. Швейцар уронил его, но это моя вина. Здравствуйте, Капеллан. Прочел вашу последнюю статью с большим интересом…

Он отошел с Капелланом в сторону, так что теперь Лира хорошо видела лицо Магистра. Оно было невозмутимо, но деймон на его плече нахохлился и беспокойно переступал с ноги на ногу. Лорд Азриэл был уже в центре всеобщего внимания, и, хотя всячески проявлял любезность по отношению к Магистру, ясно было, за кем сила.

Ученые здоровались с гостем и разбредались по комнате, кто-то садился за стол, кто-то в кресла, и вскоре комнату наполнил гул голосов. Лира видела, что они заинтригованы большим ящиком, экраном и фонарем. Она хорошо знала Ученых: Библиотекаря, Проректора, Исследователя и остальных; эти люди окружали ее всю жизнь, учили ее, наказывали, утешали, сгоняли с фруктовых деревьев в Саду, дарили ей маленькие подарки; другой семьи у нее не было. Она, наверно, и считала бы их семьей, если бы знала, что такое семья, – хотя, если бы знала, отнеслась бы так скорее к слугам Колледжа. У Ученых были дела поважнее, чем потакать прихотям диковатой девочки, попавшей сюда по случайности.

Магистр зажег спиртовку под маленькой серебряной жаровней и растопил в ней масло, после чего срезал пяток маковых коробочек и высыпал туда мак. После Трапезы всегда подавали мак: он прояснял ум, оживлял речь и способствовал содержательной беседе. По традиции его готовил сам Магистр.

В комнате стоял гомон, шипело разогретое масло, и, пользуясь этим, Лира стала устраиваться поудобнее. Она осторожно сняла с вешалки длинную меховую мантию и разложила на полу гардероба.

– Надо было взять колючую, – прошептал Пантелеймон. – А то на мягкой уснешь.

– Усну – тогда ты меня разбудишь.

Она села и прислушалась к разговору. Ужасно скучному, кстати: все про политику, притом лондонскую политику, хоть бы что интересное про тартар. Приятные запахи табака и поджаренного мака проникали в гардероб, и Лира то и дело начинала клевать носом. Наконец кто-то постучал по столу. Голоса смолкли, и заговорил Магистр.

– Джентльмены, от лица всех присутствующих я приветствую лорда Азриэла. Визиты его к нам редки, но всякий его визит – событие, и, насколько я понимаю, сегодня он намерен рассказать нам что-то чрезвычайно интересное. Как нам всем известно, в международных делах сейчас очень большая напряженность; завтра утром лорда Азриэла ожидают в Уайтхолле, и поезд с разведенными парами уже ждет его, чтобы отвезти в Лондон, как только закончится наше собрание. Поэтому распорядимся временем разумно. Когда он закончит доклад, полагаю, будут вопросы. Пусть они будут краткими и по существу. Лорд Азриэл, вы готовы начать?

– Благодарю вас, Магистр, – сказал лорд Азриэл. – Для начала я хочу показать вам несколько новых слайдов. Проректор, думаю, вам лучше всего будет видно отсюда. Может быть, вам, Магистр, удобнее будет занять кресло у гардероба?

Старик Проректор был почти слеп, и лорд Азриэл всего лишь проявил вежливость, предложив ему место поближе к экрану. Это означало, что Магистру придется сесть рядом с Библиотекарем, в каком-нибудь метре от убежища Лиры. И она услышала, как он проворчал, усаживаясь в кресло:

– Дьявол! Он знал о вине, не сомневаюсь.

Библиотекарь ответил вполголоса:

– Он будет просить фондов. Если потребует голосования…

– Мы должны возражать, употребив все наше красноречие.

Послышалось шипение – это лорд Азриэл подкачал проекционный фонарь. Лира слегка передвинулась, чтобы увидеть экран, на котором уже появился белый круг света. Лорд Азриэл сказал:

– Нельзя ли привернуть лампу?

Кто-то из Ученых поднялся с места, и в комнате потемнело.

Лорд Азриэл начал:

– Некоторые из вас, вероятно, знают, что двенадцать месяцев назад я отправился на Север с дипломатической миссией к Королю Лапландии. По крайней мере, таков был повод для поездки. На самом деле цель моя находилась севернее, уже во льдах, – я намеревался выяснить, что случилось с экспедицией Груммана. В одном из последних донесений Груммана Германской Академии говорилось о некоем природном явлении, наблюдающемся только на Крайнем Севере. Я намерен был исследовать его и одновременно выяснить все, что можно, о Груммане. Но первый снимок, который вы увидите, не связан прямо ни с тем ни с другим!

Он вставил слайд в рамку и опустил в фонарь. На экране появилась круглая фотограмма, в резких контрастах черного и белого. Снимок был сделан при полной луне: на среднем плане черная хижина среди снегов, с толстым слоем снега на крыше. Рядом – целый строй философских приборов, похожих на те, что Лира видела в Антарном Парке по дороге в Ярнтон: покрытые толстым инеем антенны, провода, фаянсовые изоляторы поблескивали при лунном свете. На переднем плане стоял, приветственно подняв руку, человек в меховой одежде с капюшоном, почти скрывавшим лицо. Сбоку от него – фигура поменьше. И все это залито мертвенным светом луны.

– Эта фотограмма сделана на стандартной эмульсии с нитратом серебра, – сказал лорд Азриэл. – А теперь посмотрите другую, снятую с той же точки всего через минуту, но на новой, специально изготовленной эмульсии.

Он выдвинул первый слайд и вставил другой. Этот был гораздо темнее, словно отфильтровали лунный свет. Горизонт по-прежнему был виден – и темные очертания хижины под снежной шапкой, но все приборы скрывала темнота. А человек полностью изменился: его окутывал яркий свет, и из поднятой руки бил фонтан светящихся частиц.

– Этот свет, – сказал Капеллан, – он идет сверху или снизу?

– Он идет сверху, – ответил лорд Азриэл, – но это не свет. Это Пыль.

Слово было произнесено так, что Лире оно представилось написанным с большой буквы, как будто это не простая пыль. И реакция Ученых подкрепила это впечатление: послышалось несколько удивленных «ах», и все разом умолкли.

– Но как…

– Разве…

– Не может…

– Джентльмены! – раздался голос Капеллана. – Позвольте лорду Азриэлу объяснить.

– Это Пыль, – повторил лорд Азриэл. – На пластинке она запечатлелась как свет, потому что частицы Пыли воздействуют на эту эмульсию так же, как фотоны на серебряную эмульсию. Отчасти для того мы и отправились на Север, чтобы ее проверить. Как видите, фигура человека хорошо различима. А теперь присмотритесь к тому, что слева от него.

Он указал на неясную фигуру поменьше.

– Я думал, это – деймон человека, – сказал Исследователь.

– Нет. В это время деймон обвивал его шею, имея вид змеи. А смутная фигура рядом – ребенок.

– Поврежденный ребенок?.. – произнес кто-то и, судя по тому, как осекся, сам понял, что этого не надо было произносить.

Наступила мертвая тишина. Потом лорд Азриэл спокойно сказал:

– Ребенок не поврежденный. И это, учитывая природу Пыли, самое интересное, не так ли?

Несколько секунд все молчали. Затем послышался голос Капеллана.

– А, – выдохнул он, как истомленный жаждой человек, который залпом осушил стакан воды и, поставив его, переводит дыхание. – А потоки Пыли…

– Идут с неба и окутывают его как бы светом. Вы сможете ознакомиться с этим снимком подробнее: я оставлю его здесь. Я показал его вам лишь для того, чтобы продемонстрировать возможности новой эмульсии. А сейчас покажу вам другую картинку.

Он сменил слайд. Этот снимок тоже был сделан ночью, но уже без лунного света. На переднем плане смутно вырисовывались на фоне низкого горизонта несколько палаток, а рядом груда деревянных ящиков и сани. Но самым интересным здесь было небо. Струи и полотнища света перекрывали его, словно занавеси, подвешенные на невидимых крюках на высоте в сотни километров и раздуваемые каким-то немыслимым ветром.

– Что это? – спросил Проректор.

– Аврора Бореалис.

– Отличная фотограмма, – заметил Пальмеровский Профессор. – Одна из лучших на моей памяти.

– Извините мое невежество, – послышался дрожащий голос старика Регента, – но если я и знал когда-нибудь, что такое Аврора, то забыл. Не то ли, что называется Северным Сиянием?

– Да. У этого много названий. Это потоки заряженных солнечных частиц исключительной плотности и силы, сами по себе невидимые, но вызывающие свечение, когда они взаимодействуют с атмосферой. Если бы было время, мне бы окрасили снимок, чтобы вы могли увидеть цвета: бледно-зеленые и розовые по большей части, с малиновым отливом по нижней кромке этого светящегося занавеса. Снимок сделан на обычной эмульсии. Теперь посмотрите на снимок, сделанный на специальной эмульсии.

Он вынул слайд. Лира услышала тихий голос Магистра:

– Если он потребует голосования, мы можем сослаться на статью о пребывании. Из последних пятидесяти двух недель он отсутствовал в Колледже тридцать.

– Он уже привлек на свою сторону Капеллана, – вполголоса отозвался Библиотекарь.

Лорд Азриэл вставил в рамку фонаря новый слайд. На нем был тот же ландшафт. Но, как и в предыдущем случае, многие детали, видимые при обычном свете, здесь выглядели гораздо тусклее – в том числе светящаяся завеса в небе.

Но посреди Авроры, высоко над сумрачной равниной, Лира различила что-то плотное. Она припала к щелке, чтобы разглядеть получше, и увидела, что Ученые тоже вытянули шеи. Когда она присмотрелась к картине, ее охватило изумление. В небе обозначился силуэт города: в воздухе висели башни, купола, стены… дома и улицы. Она чуть не вскрикнула от удивления.

Кассингтоновский Ученый сказал:

– Это похоже на город.

– Совершенно верно, – сказал лорд Азриэл.

– Город иного мира, надо полагать? – презрительно осведомился Декан.

Лорд Азриэл оставил его слова без внимания.

Среди Ученых пробежал шумок – словно всю жизнь они писали трактаты о существовании единорогов, которых никогда не видели, а тут им привели живой, только что пойманный экземпляр.

– Теория Барнарда – Стокса? – сказал Пальмеровский Профессор.

– Это я и хочу выяснить, – ответил лорд Азриэл.

Он стоял сбоку от экрана. Лира видела, как его темные глаза перебегают по лицам Ученых, а рядом с ним светились зеленым глаза его деймона. Вся почтенная аудитория подалась вперед, вглядываясь в снимок Авроры, только Магистр и Библиотекарь сидели, откинувшись в креслах и почти соприкасаясь головами.

Первым заговорил Капеллан:

– Лорд Азриэл, вы сказали, что хотели выяснить судьбу экспедиции Груммана. Доктор Грумман тоже изучал это явление?

– Полагаю, да, и полагаю, что он успел многое узнать. Но не сможет рассказать нам об этом, потому что он погиб.

– Не может быть! – вырвалось у Капеллана.

– Боюсь, что так, и у меня есть доказательство.

Снова по Комнате Отдыха пронесся взволнованный шумок; по указанию лорда Азриэла двое или трое Ученых помоложе вынесли вперед деревянный ящик. Лорд Азриэл вынул последний слайд, но фонаря не погасил и, наклонившись в круге резкого света, стал вскрывать ящик. Магистр поднялся, чтобы видеть его, и загородил от Лиры происходящее. Дядя сказал: