Прижав ладошку к губам, девушка в оцепенении уставилась на Рика, моргнула, и взгляд ее снова сделался ясным.

– Ой, – выдохнула она.

Губы девушки шевелились неловко, с заметным трудом, голос звучал слабо, прерывисто, будто со старой граммофонной пластинки. Нелепо дернувшись всем телом, путаясь в руках и ногах, она с грехом пополам поднялась и шаг за шагом – ни дать ни взять манекен на шарнирах – двинулась к Рику.

– Рик, я палец поцарапала, – пожаловалась она. – О гвоздь, кажется… или обо что-то еще.

Бесформенная, оплывшая груда на месте миссис Эверитт встрепенулась, глухо замычала, расплылась сильнее прежнего, но постепенно вновь отвердела, обрела форму.

– Палец, – негромко охнула бывшая миссис Эверитт.

– Палец, – подобно эху, угасающему во тьме, подхватил и сидящий в кресле возле камина.

Вскоре все то же самое зазвучало со всех сторон. Четыре пальца… губы, шевелящиеся в унисон…

– Палец. Рик, я палец поцарапала.

Попугайская точность в интонациях… те же слова, те же движения, пусть даже сходство со временем идет на убыль… и, мало того, новый облик каждого знаком, знаком до единой подробности! Повторяется снова и снова, дважды на диване, и в кресле, и совсем рядом – так близко, что дыхание щекочет ухо!

– Что с тобой? – забеспокоилась Сильвия, стоявшая рядом.

Сильвия на диване продолжила шить – методически, аккуратно, с головой погрузившись в работу. Сильвия в кресле возле камина подняла с колен газету, сунула в рот трубку и принялась за чтение. Еще одна боязливо, нервно втянула голову в плечи. Еще одна, ближайшая, последовала за Риком, попятившимся к двери. Серые глаза ее округлились, заблестели, дыхание участилось, ноздри подрагивали от волнения.

– Рик…

Рик распахнул парадную дверь, шагнул в темноту, ощупью спустился с крыльца и, будто робот, не огибая глубоких студеных луж, скопившихся всюду вокруг, двинулся к подъездной дорожке. Сильвия, замершая в желтом прямоугольнике света за спиной, с грустью глядела ему вслед, а позади нее, в глубине дома, как ни в чем не бывало занимались своими делами еще три Сильвии – точно такие же, неотличимые одна от другой.

Отыскав свое «купе», Рик выехал на дорогу.

За окном замелькали темные, мрачные громады домов и деревьев. Где все это кончится, далеко ли распространится? Кто ж его знает… Камень, брошенный в воду, поднял разошедшуюся кругами волну, а куда докатится, где остановится волна дисбаланса – об этом теперь оставалось только гадать.

Стоило вывернуть на автостраду, вокруг появились другие машины, но как Рик ни щурился, стараясь заглянуть в окна встречных автомобилей, мчались они слишком быстро, и разглядеть сидевших за рулем не удавалось.

Водителем попутного красного «Плимута», показавшегося впереди, оказался грузно сложенный коммерсант в синем деловом костюме. Радостно хохоча, он о чем-то беседовал с девушкой на пассажирском сиденье. Толстяк сверкал золотыми зубами, оживленно размахивал мясистыми ладонями, а девушка – темноволосая, довольно симпатичная с виду – улыбнулась ему в ответ, поддернула белые перчатки, поправила челку и подняла боковое стекло со своей стороны.

Но вот «Плимут» исчез из виду, заслоненный громадой обогнавшего купе Рика дизельного грузовика. В отчаянии Рик принял влево, прибавил газу, обогнал и грузовик, и быстроходный красный седан, слегка сбавил ход и вскоре сумел отчетливо разглядеть пассажиров «Плимута», вновь вырвавшегося вперед. Девушка очень напоминала Сильвию. Та же изящная линия подбородка… те же алые, слегка раздвинутые в улыбке губы… те же узкие плечи и тонкие пальцы… да, вылитая Сильвия! Может, просто похожа? А тот, за рулем?..

Тут «Плимут» свернул на боковую дорогу, а больше попутных машин впереди не нашлось. Оставшийся в одиночестве Рик гнал «купе» сквозь непроглядную ночную тьму не один час. Стрелка уровня топлива неумолимо клонилась к нулю. Впереди простирались унылые склоны холмов да черные поля, разделявшие городки и деревни, в мрачном бездонном небе, не мигая, сияли ледышки звезд. Замаячившую на горизонте кучку красно-желтых огней – перекресток с парой заправочных станций под огромными неоновыми вывесками – он миновал без остановки.

Отыскав небольшую заправку с одной-единственной помпой, Рик сбавил ход, свернул с автострады и выбрался из кабины. Замасленный гравий заскрежетал под каблуками ботинок. Сорвав с крючка шланг с «пистолетом», Рик отвернул крышку бензобака, наполнил бак почти доверху, и тут…

Дверь грязно-серого, неухоженного станционного павильончика отворилась, и за порог выступила стройная девушка в белом комбинезоне, темно-синей спортивной фуфайке и крохотной шапочке, сиротливо затерявшейся среди пышных темно-русых кудряшек.

– Добрый вечер, Рик, – негромко сказала она.

Поспешно повесив «пистолет» на крючок, Рик прыгнул в кабину и сам не заметил, как выехал на автостраду. Так, а крышку-то он завинтил? Не припомнить… ну и черт с ней. Ходу, ходу! Позади сто с лишним миль. Еще немного, и он минует границу штата.

Впереди, в промозглых предутренних сумерках, замерцал уютный желтый огонек придорожного кафе. Сбросив газ, Рик свернул на безлюдную стоянку у обочины автострады, протер опухшие, воспаленные с недосыпу глаза, толкнул дверь и переступил порог.

Навстречу дохнуло теплом, аппетитными ароматами жареной ветчины и черного кофе. Вид мирно завтракавших посетителей навевал покой. В углу гремел, завывал музыкальный автомат. Рухнув на стул, Рик склонил голову, подпер ладонями лоб. Тощий фермер, сидевший рядом, с любопытством взглянул на него и снова уткнулся в газету. Две строгие женщины напротив тоже на миг подняли взгляды и продолжили есть. За соседним столиком ладно сложенный, симпатичный парнишка в синем джинсовом костюме увлеченно уплетал рис с красной фасолью, запивая пищу дымящимся кофе из увесистой кружки.

– Что будем заказывать? – спросила подошедшая официантка, бойкая блондинка с карандашом за ухом и тугим узлом волос на затылке. – Похоже, вы, мистер, неплохо вчера погуляли!

Рик заказал кофе и овощной суп и вскоре принялся за еду. Казалось, руки работают сами собой. Со временем он обнаружил, что жадно поглощает сэндвич с сыром и ветчиной, хотя сэндвич вроде бы не заказывал. Музыкальный автомат заливался вовсю, дверь то и дело хлопала: поток посетителей не иссякал. В отдалении, на склонах пологих придорожных холмов, раскинулся небольшой городок. С приходом утра небеса за окном налились суровой, студеной серостью. Покончив с горячим яблочным пирогом, Рик машинально вытер губы салфеткой и откинулся на спинку стула.

В кафе как-то вдруг сделалось тихо – умолк даже музыкальный автомат. Снаружи тоже не доносилось ни звука. За стойкой все замерли, точно оцепенев. Тревожную тишину нарушил лишь рев огромного грузовика с поднятыми доверху ветровыми стеклами, промчавшегося мимо в облаке мелких брызг.

Подняв взгляд, Рик увидел стоящую напротив Сильвию. Скрестив руки на груди, она безучастно глядела мимо него, куда-то вдаль. За ухом ее торчал ярко-желтый карандаш, затылок украшал тугой узел темно-русых волос. Неподалеку, в глубине зала, сидело еще с полдюжины Сильвий – перед каждой тарелки, кто ест, кто читает газету, кто попросту дремлет… и каждая похожа на всех остальных во всем, не считая одежды.

Вернувшись к оставленной на стоянке машине, Рик сел за руль и спустя полчаса пересек границу штата. За окнами сплошной чередой замелькали незнакомые крохотные городки. Усеянные капельками росы, крыши домов и мостовые искрились в слепящих холодных лучах взошедшего солнца.

Вскоре на сверкающих от росы улицах появились первые прохожие, ранние пташки, по двое, по трое спешащие на работу, – и тоже все на одно лицо. Цокот их каблучков отдавался в утренней тишине гулким эхом. Сильвии, Сильвии, Сильвии – сотни, тысячи, бессчетные легионы. Поднимающиеся с постели, завтракающие, умывающиеся, одевающиеся за стенами домов, толпящиеся кучками у автобусных остановок… Целый город Сильвий, готовящихся встретить наступающий день, вновь взяться за привычное дело! Круг расширялся, рос на глазах.

Еще немного, и городок остался позади, но тут отяжелевшая нога соскользнула с педали газа, и машина замедлила ход. Через открытое поле шагали рядышком еще две Сильвии, и обе прижимали к груди стопки книг. Детишки, идущие в школу… и тоже совершенно одинаковые, ничем не отличающиеся от других! Вокруг обеих как ни в чем не бывало вьюном вился, скакал, приплясывал лохматый пес – похоже, перемена ничуть не омрачала его радость.

Прибавив газу, Рик миновал идущих и покатил дальше. Спустя какое-то время впереди показались очертания большого города – прямые, строгие колонны высотных зданий на фоне синего неба. Шумные улицы деловых кварталов кипели, бурлили жизнью. Невдалеке от центра города Рик сумел обогнать волну перемен, миновать границу расширяющегося круга. Бессчетные Сильвии сменились множеством разных лиц и фигур, сероглазые темноволосые девушки уступили место мужчинам и женщинам, взрослым и детям всех возрастов. Прибавив скорости, Рик выехал из города с противоположной его стороны и свернул на широкую четырехполосную автостраду.

К сожалению, скорость со временем пришлось сбросить: многочасовая езда подточила силы настолько, что все тело тряслось от усталости.

Впереди, у обочины, голосовал, выставив перед собой сжатый кулак с поднятым большим пальцем, тощий, как жердь, долговязый морковно-рыжий парнишка в свободных штанах кофейного цвета и светлом свитере верблюжьей шерсти. Приняв вправо, Рик остановил машину и распахнул пассажирскую дверцу.

– Садись, – сказал он.

– Спасибо, дружище!

Поспешив к машине, парнишка забрался в салон, и Рик тронулся с места. Тем временем случайный попутчик захлопнул дверцу, с удовольствием откинулся на спинку сиденья и вытянул ноги.

– Уф… ну и жара! Совсем запарился!

– Далеко едешь? – спросил Рик.

– Далеко, аж в Чикаго, – застенчиво улыбнувшись, ответил парнишка. – Но на то, что ты прямиком туда меня и отвезешь, конечно же, не рассчитываю. Десяток миль – и на том спасибо. А ты куда направляешься?

Во взгляде, брошенном им на Рика, чувствовалось искреннее любопытство.

– Куда глаза глядят, – кивнув вперед, отвечал тот. – Могу и до Чикаго тебя подбросить.

– Это ж две сотни миль!

– Ну и ладно.

Свернув на левую полосу, Рик прибавил скорости.

– А хочешь, можем в Нью-Йорк махнуть, – добавил он.

Парнишка опасливо отодвинулся от него подальше.

– С тобой все в порядке? То есть спасибо, конечно, но… – Тут он слегка замялся. – Не хотелось бы, знаешь, навязываться: у тебя небось и своих дел полно.

Рик, крепко стиснув баранку руля, сосредоточился на дороге.

– Ничего. Поедем быстро, без остановок. Вмиг долетим.

– Ты лучше слишком-то не гони, – встревожился попутчик. – В аварию попадать мне совсем ни к чему.

– Волнения оставь мне.

– Но ведь опасно же! На дороге чего только не случается. Зачем зря рисковать?

– Зря? Ну нет, ошибаешься, – мрачно буркнул Рик, не сводя глаз с дороги. – Дело вполне стоит риска.

– Но если что-либо не заладится…

Осекшись, морковно-рыжий парнишка на секунду умолк, но тут же продолжил:

– Если что-либо не заладится, я могу пропасть навсегда. Проще простого. Все так неустойчиво, шатко…

Голос попутчика дрогнул от страха.

– Прошу тебя, Рик…

Тот, вздрогнув от неожиданности, повернулся к нему:

– Откуда ты меня знаешь?

Парнишка съежился, вжавшись в пассажирскую дверцу. Лицо его обмякло, расплылось, утратило четкость, словно восковая маска под жарким солнцем.

– Я очень хочу вернуться назад, – утробно, глухо продолжал он, – но боязно, Рик. Страшно. Ты просто не видел ее… ту область, что разделяет миры. Там нет ничего, кроме тока энергии. В давние-давние времена Ему удалось укротить ее, но как это сделать, не знает больше никто.

Голос попутчика зазвучал отчетливее, выше, ярко-рыжие волосы сделались темно-русыми, из-под густой вьющейся челки блеснули серые, округленные в испуге глаза. Рик, мертвой хваткой вцепившись в руль, подался вперед, плавно сбросил скорость и свернул на правую полосу.

– Останавливаемся?

Окончательно преобразившийся, голос парнишки, подобранного на обочине, сделался голосом Сильвии. Еще секунду спустя новый облик, подобно бабочке, только что вылупившейся из кокона, подсохшей на солнце, окончательно приняло и его тело. С трудом выпрямившись, Сильвия выглянула за окно.

– Где это мы? Кажется, где-то за городом?

Ударив по тормозам, Рик наклонился над ней и распахнул пассажирскую дверцу.

– Вылезай!

Сильвия в недоумении подняла брови.

– То есть? – пролепетала она. – В чем дело, Рик? Что стряслось?

– Вылезай, тебе сказано!!!

– Ничего не понимаю…

Слегка подвинувшись вправо, Сильвия коснулась асфальта носками ног.

– С машиной что-то не то? По-моему, все в порядке.

Рик мягко, но непреклонно вытолкнул ее из кабины и с лязгом захлопнул дверцу. Сорвавшись с места, машина легко влилась в общий поток, хотя движение к этому часу, в разгар утра, сделалось куда оживленнее, а ошеломленная, обиженная до глубины души девушка замерла у обочины, с тоской глядя вслед. Сжав зубы, Рик отвел взгляд от зеркала заднего вида и вдавил педаль газа в пол.

Ненадолго включенное радио зажужжало, разразилось еле слышным треском помех. Покрутив ручку настройки, Рик нащупал трансляцию известной радиостанции с кучей филиалов по всей стране. Голос… негромкий, растерянный… женский. Разобрать слова удалось не сразу, однако, едва узнав этот голос, Рик в панике выключил радио.

Ее голос… голос Сильвии, с грустью шепчущей что-то… а вещали откуда? Хм-м… из Чикаго. Выходит, волна преображений уже докатилась и туда?

Устало вздохнув, Рик сбросил скорость. Какой смысл спешить, когда спешить-то и некуда? Волна, обогнав его, хлынула дальше. Еще немного, и фермы Канзаса, и ветхие лавочки старинных городков на берегах Миссисипи, и мрачные улицы крупных промышленных центров Новой Англии – весь континент заполнится толпами сероглазых девиц с темно-русыми локонами, спешащих куда-то, каждая по своим делам.

Затем волна, хлынув за океаны, захлестнет весь земной шар. Ну и чудной же вид примет Африка! Целые краали белых девиц, похожих одна на другую как две капли воды, занятых примитивным повседневным трудом африканских аборигенов – охотящихся, собирающих фрукты, трущих зерно в муку ручным жерновом, снимающих шкуры с газелей… и разводящих костры, и ткущих грубое полотно, и заботливо затачивающих до бритвенной остроты обсидиановые ножи!

Да и Китай… Представив себе Сильвию в строгой, почти монашеской униформе китайской коммунистической молодежи с глухим стоячим воротом, застегнутым под самый подбородок, Рик невольно расплылся в идиотской улыбке. Парад на главных улицах Пекина. Стройные ряды длинноногих, полногрудых девиц с тяжелыми винтовками русского образца. С лопатами, кирками, мотыгами. Солдаты в тряпичных обмотках над башмаками. Быстроногие рабочие, ремесленники с лучшим своим инструментом. И на всех них взирает с затейливо украшенной трибуны, принимает парад точно такая же девица: изящная ручка поднята, нежное, миловидное личико бесстрастнее резной деревянной маски…

Съехав с автострады на боковую дорогу, Рик развернулся и спустя пару минут безучастно, неторопливо покатил обратно.

Разумеется, коп в форме дорожной полиции, подошедший к его машине на перекрестке, тоже оказался Сильвией. Рик замер в оцепенении, что было сил вцепившись в баранку руля.

– Рик, – с мольбой в голосе зашептала Сильвия, подойдя вплотную к открытому окну, – скажи, ведь все в порядке? Все хорошо?

– Ну… да, – глухо подтвердил он.

Протянув к нему руку, Сильвия робко коснулась его плеча. Те же пальцы, те же алые ногти, та же ладошка, знакомая до мелочей…

– Мне так хотелось вернуться к тебе, и вот мы снова вместе. Я ведь вернулась?

– Ну да.

Сильвия печально покачала головой.

– Ничего не пойму, – повторила она. – Казалось бы, у нас снова все хорошо…

Рик резко вдавил в пол педаль газа. Машина сорвалась с места, и вскоре перекресток остался далеко позади.

Дело шло к вечеру. Устал Рик – словами не описать, и до родного городка добрался, как говорится, «на автопилоте». На улицах его встретили толпы деловито спешащих куда-то Сильвий. Одинаковых. Вездесущих. Подъехав к своему дому, он припарковал машину и вошел в подъезд.

Смотрителя здания, встретившего его посреди пустынного холла, Рик сумел опознать только по грязной тряпке в руке, огромной швабре да ведерку с опилками.

– Прошу тебя, Рик, – умоляюще пробормотала Сильвия, – объясни, в чем дело? Пожалуйста, объясни!

Рик обогнул ее, но Сильвия в отчаянии ухватила его за плечо.

– Рик, я вернулась! Я снова здесь! Ты разве не видишь? Меня забрали туда раньше срока, по ошибке, а после отправили назад. Не думай, больше я их не позову! Ни разу больше не позову! – заговорила она, семеня следом за Риком к лестнице. – Все это в прошлом!

Рик двинулся наверх. Сильвия, приостановившись, проводила его взглядом, опустилась на нижнюю ступеньку, ссутулилась, поникла головой и замерла – крохотная, обиженная до глубины души, в грубом рабочем комбинезоне и громадных, подбитых стальными подковами башмаках.

Отомкнув замок, Рик вошел к себе.

Предвечернее небо за окнами потемнело, налилось яркой, густой синевой. Белые крыши соседних домов искрились в лучах заходящего солнца.

Все тело мучительно ныло после долгой езды. Едва волоча ноги, Рик доковылял до ванной. Квартира казалась чужой, незнакомой, и отыскать ванную удалось не без труда. Наполнив раковину горячей водой, он закатал рукава, подставил руки под тугую, обжигающую водяную струю, ополоснул лицо, на миг поднял взгляд… и похолодел от ужаса.

Заплаканное лицо, отраженное в зеркале, исказилось в гримасе отчаяния. Разглядеть его толком Рик не сумел: отражение расплывалось, подрагивало, рябило. В серых глазах под вьющейся темно-русой челкой поблескивали искорки страха, алые губы дрожали, на шее под подбородком лихорадочно трепетала кровеносная жилка. Взгляд, устремленный на него из зеркала, исполнился беспросветной тоски… а еще секунду спустя склонившаяся над раковиной девушка выпрямилась и поднесла к лицу полотенце.

Вытершись насухо, она развернулась, вздохнула, вышла в гостиную, озадаченно огляделась, рухнула в ближайшее кресло и устало смежила веки. Усталость валила с ног, сердце щемило от горя.

– Рик, – умоляюще забормотала она, в недоумении покачав головой, – постарайся помочь мне, пожалуйста! Я ведь вернулась, правда? Пожалуйста, Рик! По-моему, теперь-то все хорошо…