Цитаты из книги «По миру с барабаном. Дневник буддийского монаха»

Позавтракав, каждый налил в свою тарелку чай, помыл ее пальцем и выпил получившийся «бульон». Такова традиция в нашем ордене, унаследованная от монастырей школы дзэн. Те, кто ест, не забывают о тех, кто на кухне.

В Лотосовой сутре проповедуется, чтобы живые существа относились друг к другу, как к своим детям-младенцам, и в то же время — как к самому Будде, который является отцом живых существ

предупредил, чтобы в японских монастырях мы всегда садились позади других монахов: мы ведь приняли посвящение совсем недавно.

Бхикшу[33] распространяют Дхарму, упасаки же поддерживают их. При жизни Будды был упасака Вималакирти, верующий настолько глубоко, что даже читал проповеди монахам. Единственное правило, которого Андрей должен придерживаться как мирянин, — на церемониях садиться позади монахов, всегда пропускать их вперед, никогда не приказывать монахам, но только просить

буддизм Махаяны отличается утверждением о равенстве между монахом-бхикшу и ми­ря­нином-упасакой

Его манера начинать церемонию, никого не дожидаясь, поначалу раздражавшая меня, стала мне понятной: так он отучает нас от привычки надевать монашескую одежду только тогда, когда это делает Учитель. Успеть за ним получается, лишь если ты готов независимо от того, готов ли он. Иначе Учитель всегда опередит.

суть морской качки. От нее в голове такое же кружение, как при потере эмоционального контроля над собой. Вот почему Будда говорит о «море» желаний и страстей. Кажется, всем нам это море вскружило голову.

В наше время никто не способен ни соблюдать винаю, ни обретать самадхи, как во времена Будды или Тяньтая. Все, что нам дано — это испытывать чувство благодарности, в нем и заключено все Учение Будды, оно является основой винаи и самадхи. Хранить сутру — значит всегда помнить о благодарности. Я увидел, насколько опасно испытание комфортом.

Практика Лотосовой сутры есть не что иное, как взращивание в себе благодарности Лотосовой сутре, Будде, Учителю, родителям, всем живым существам — и ничего больше!

Конец путешествия так же важен, как и начало, и середина. Он свидетельствует о том, с какими мыслями мы странствовали