Небывалый ажиотаж вокруг фильма сослужил ему в итоге плохую службу: в середине 30-х картину упрятали в запасники, опасаясь, что она пагубно влияет на молодежь. И снимать кино про уголовников в Советском Союзе с этого момента было запрещено.

Между тем роль Жигана надолго придала актерскому имиджу Жарова отрицательный оттенок. С этого момента его хоть и стали часто приглашать сниматься в кино, однако исключительно на роли злодеев или героев из разряда «с червоточиной». Таковых за последующие пять лет он переиграл достаточное количество: приказчик Кудряш в «Грозе» (1934), начальник строительства в «Трех товарищах» (1935), конторщик Дымба в «Возвращении Максима» (1937) и «Выборгской стороне» (1939) и т. д. Так могло продолжаться до бесконечности, если бы в 1936 году режиссер Владимир Петров (22 июля 1896 года, Лев-Обезьяна) не пригласил Жарова в свою картину «Петр Первый» на роль Меншикова. За эту роль Жаров был удостоен своей первой Сталинской премии.

В первый раз Жаров женился рано – в 20 лет (в 1919 году). Он ездил на Деникинский фронт в составе агитпоезда и познакомился там с уроженкой Минска Диной, которая была на два года старше его (Петух). Заметим, что на жизненном пути Жарова будет много людей-Петухов, которые сыграют в его судьбе существенную роль. Хотя этот знак, как уже говорилось, Свинье подходит не очень хорошо. Поэтому с астрологической точки зрения этот брак был изначально обречен больше на неудачу, чем на успех.

Жаров привез невесту в Москву и привел к родителям. «Это – моя жена!» – заявил юноша. Родители были в шоке, но перечить сыну не стали. В 1921 году (опять же год Петуха!) у молодых родился сын Евгений. Однако их семейная жизнь продолжалась всего семь лет. В 1928 году Жаров влюбился в актрису Людмилу Полянскую и ушел из семьи.

Сначала Жаров и Полянская жили в коммуналке. Два раза у них рождались дети, но у обоих была трагическая судьба – они умерли младенцами из-за болезней. Однако и своего первенца Жаров тоже не забывал: Женя жил у его матери, и отец раз в неделю обязательно его навещал. Евгений потом станет артистом, а его дебют в кино состоится еще в подростковом возрасте: в фильме «Путевка в жизнь» он поет за кадром песню Жигана (в хоре голосов).

Во время войны Жаров снимался не менее активно, чем в мирные годы, став самым снимаемым актером. Он тогда сыграл в восьми фильмах, причем это были совершенно разные по жанру картины. Среди них были три военные драмы («Оборона Царицына», 1942; «Секретарь райкома», 1942; «Во имя Родины», 1943), три комедии («Воздушный извозчик», 1943; «Близнецы», 1945; «Беспокойное хозяйство», 1946), одна историческая драма («Иван Грозный», 1945), одна мелодрама («Актриса», 1943).

За фильм «Оборона Царицына» Жаров удостоился своей второй Сталинской премии. А работа в картине «Воздушный извозчик» круто изменила личную жизнь актера – он влюбился в свою партнершу Людмилу Целиковскую (8 сентября 1919 года, Дева-Коза), которая по праву считалась одной из самых красивых актрис советского кинематографа.

На тот момент Жаров был более полутора десятков лет женат на Полянской, однако, встретив Целиковскую, решил уйти из семьи. У них с Целиковской начался головокружительный роман, который продолжался в течение полутора лет. Жаров боялся потерять свою возлюбленную, которая была моложе его на 20 лет, и делал все возможное, чтобы они даже в кино снимались вместе. Так, когда в «Иване Грозном» не смогла сниматься Галина Уланова, именно Жаров уговорил Эйзенштейна взять на роль царицы Анастасии Целиковскую. Затем снял ее в главной роли в своем режиссерском дебюте – фильме «Беспокойное хозяйство».

Читаем в гороскопе: «Женщина-Коза – Мужчина-Свинья: Воля жены должна превратить весельчака, который не думает о завтрашнем дне, в энергичного человека, работающего на благо семьи. Ей только надо избежать диктата и постараться быть поспокойнее дома. Придется смириться и с холодностью мужа. Не жалея себя, он часто забывает о других. Семью скрепит не только хорошее материальное положение, но и общее стремление супругов к изысканным формам жизни.

Женщина-Дева – Мужчина-Скорпион: В этом брачном союзе всегда много споров и ссор, несогласия и противоречий, скандалов и конфронтации. Здесь трезвый и холодный разум женщины-Девы, соединенный с колоссальной силой и энергией мужчины-Скорпиона, прекрасно реализует общие идеи, планы и замыслы, обеспечивая и материальный успех и социальный подъем. Только в области интимной жизни Скорпиону всегда будет казаться, что его партнерша чересчур холодна».

Как видим, прогнозы вполне благоприятные и гарантировали молодоженам вполне благополучную и долгую совместную жизнь. Но тут в дело вмешался… мужчина-Петух. Какой? Расскажем обо всем по порядку.

Поскольку свою роскошную квартиру на Тверской Жаров оставил бывшей жене, они с Целиковской вынуждены были снимать номер в гостинице «Москва». Чуть позже переехали в небольшую квартиру, окна которой выходили на гостиницу «Астория». Однако именно там их идиллия и закончилась. Их соседом по дому оказался известный архитектор Каро Алабян (1897, Петух), построивший Театр Советской Армии (1934–1940). С ним у Целиковской довольно скоро случился роман. Жаров узнал об этом спустя некоторое время. И первым пошел на разрыв. Когда Целиковская вернулась из Ленинграда, куда ездила с Алабяном, Жаров поставил вопрос ребром. Целиковская во всем созналась, но попросила не выгонять ее из дому, поскольку на тот момент еще не могла воссоединиться с Алабяном. В итоге какое-то время Жаров и Целиковская жили вместе.

Произошедшее сказалось на здоровье Жарова. У него начались серьезные спазмы, он мучился бессонницей. Видя его состояние, руководство Малого театра, где он работал с 1938 года, отправило его летом 1949 года в санаторий на Истре. И именно там актеру суждено было встретить свою третью, и последнюю, супругу. Это была дочь знаменитого врача-кардиолога Майя Гельштейн, которая отдыхала в санатории вместе с родителями. Волею судьбы Жарова усадили в столовой за один стол с Гельштейнами, что и стало завязкой будущего романа. Заметим, что она тоже родилась в год Козы, как и Целиковская, только значительно позже (1931).

Майя в то лето готовилась к экзаменам: она собиралась поступать в техникум учиться на художественного редактора. Девушка была настолько хороша собой, что на нее невозможно было не обратить внимания. Однако Жаров, видя ее юный возраст, никаких особых знаков внимания ей не оказывал. Когда спустя неделю Майе пришлось вернуться в Москву сдавать экзамены, она накупила в ближайшем киоске два десятка фотооткрыток Жарова и расставила их по всей квартире. В тот день она записала в своем дневнике: «Что мне делать? Я влюбилась в старого некрасивого артиста Жарова!..» Она была уверена, что знаменитый актер не обратил на нее никакого внимания. Несколько суток девушка прорыдала, а потом вернулась в санаторий, плюнув на свои переэкзаменовки. Катание на лодках и пикники возобновились. Во время одной из прогулок Жаров внезапно рухнул перед Майей на колени и заплакал: «Я знаю, что не должен вам это говорить, но я вас безумно люблю…» Следом заплакала и Майя. А через месяц Жаров сделал ей официальное предложение.

Когда актер пришел к родителям Майи просить руки их дочери, те, естественно, были в ужасе. Во-первых, из-за тридцатилетней разницы в возрасте, а во-вторых, как и подавляющее большинство зрителей, они считали Жарова человеком пьющим и ненадежным. Но актер умел убедить отца девушки в том, что он сумеет обеспечить достойную жизнь его дочери. Мужчины проговорили шесть (!) часов, после чего отец Майи сдался. И уже скоро убедился в правильности своего выбора. Когда в феврале 1953 года его арестовали по обвинению в космополитизме, Жаров бросился спасать своего тестя. И хотя это было делом опасным (каждый день ему звонили по телефону неизвестные и спрашивали: «Мойша, ты еще жив?», а в Малом театре его сняли с должности партийного секретаря), он не испугался. И даже взял к себе в дом родных Элиазара Марковича.

В последнем браке Жарова родились две дочери: Анна (1951, Кот) и Елизавета (1953, Змея).

В 1949 году Жарова удостоили звания народного артиста СССР. Однако четыре года спустя умер Сталин, и для Жарова наступили сложные годы: он угодил в немилость к новым правителям. По его же собственным словам: «В годы хрущевской оттепели нас окрестили как «любимцев сталинской эпохи» и принялись изобличать: «ах вы, такие-сякие, жили не тужили, с культом не боролись, хватали ордена, лицедействовали на сценах перед Сталиным!» Я отвечал: «Да, Сталин дважды аплодировал лично мне стоя. Только и после того я в любой момент мог закончить жизнь сидя».

Как писал кинокритик М. Кушнирович: «Жаров был актером, сумевшим силой своего таланта приподнять себя над нормативными догмами тоталитарного искусства! Да, он был звездой сталинского кинематографа. Как и многие другие – талантливые и популярные. Но вот ведь какая штука: самыми популярными были тогда не те, кто наиболее отвечал плакатному типу, но те, в ком ощущалось больше стихийности, бесшабашной лихости, чисто житейской хватки и юмора – Крючков, Чирков, Алейников. И, конечно же, Жаров…»

В 50-е годы Жаров мало снимался (за все десятилетие он записал на свой счет только 6 фильмов), но зато плотно был занят на сцене Малого театра. Причем там он еще был и секретарем партийной организации (его вновь восстановили в этой должности), из-за чего нажил себе немало недоброжелателей. Одним из них был замечательный актер Борис Бабочкин (18 января 1904 года, Козерог-Кот), легендарный Чапаев. Отметим, что с астрологической точки зрения у них была круглая гармония. И действительно, долгое время они относились друг к другу достаточно хорошо, но потом у них все разладилось. Почему? Вот что писал об этом сам Бабочкин в своем дневнике в январе 1968 года:

«На собрании свирепствовал Жаров – вождь партийной организации, почти наш театральный Сталин… Его отношение ко мне колебалось много лет между хорошим и плохим. Неприязнь началась с «Браконьеров». Он очень слабо играл в этой пьесе, которая была для меня такой счастливой. Актеры «Современника» ходили меня смотреть в обязательном порядке. Мне потом рассказывали, что Ефремов ставил им мою игру в пример глубины и стиля и т. д.

Вот этого и не мог пережить Жаров, все делал, чтоб ввести на роль Адама Телегина, а так как я болел довольно много, то и сделали все, чтоб постепенно снять «Браконьеров» с репертуара. Кроме того, мне пришлось брать у Жарова рекомендации на поездки во Францию, Венгрию и Польшу, ездил я не как турист, и Жарова корежило от всего этого. Он сделал ставку на Симонова, а сам мечтал стать директором. И он знал о моем скептическом отношении к его художественно-административной деятельности…»

Однако именно тогда, в конце 60-х, случился новый взлет славы Жарова. Он сыграл роль доброго и мудрого участкового милиционера Федора Ивановича Анискина в фильме Ивана Лукинского (13 августа 1906 года, Лев-Лошадь) «Деревенский детектив» (1969). В этом непритязательном на первый взгляд фильме, где речь шла всего лишь о краже аккордеона у директора сельского клуба, Жаров сумел создать такой запоминающийся образ, что благодарный зритель тут же нарек его новым именем – Анискин. В итоге этого героя актер сыграет еще в двух фильмах, но уже снятых в телевизионном формате, причем им самим в качестве режиссера: «Анискин и Фантомас» (1974) и «И снова Анискин» (1978). Сам актер по этому поводу шутил: мол, начав свою звездную карьеру в кино с роли бандита и убийцы Фомки Жигана, ему суждено было закончить ее ролью милиционера Анискина.

Со второй половины 70-х Жарова все чаще подводит здоровье. Сыграв в 1978 году в последний раз своего Анискина («И снова Анискин»), он практически исчезает из поля зрения широкой общественности. Болезни преследуют его одна за другой: бронхиты, гриппы, гастрит. Некогда плотный и упитанный, Жаров вдруг сильно похудел, теперь все пиджаки буквально висели на нем. Сам актер был убежден, что у него рак. В конце 1981 года Жарова в очередной раз положили в Кремлевскую больницу. Отметим, что это был год Петуха.

Буквально до последних дней Жаров продолжал веселить больных. Близкие говорили ему: «Михаил Иванович, ложитесь в нормальную больницу, здесь не вылечат». На что он реагировал очень бурно: «Не сметь так говорить! Как вы можете не доверять врачам?!»

Но несмотря на лечение, загадочные боли в боку усиливались. В итоге перитонит у Жарова обнаружили слишком поздно… 14 декабря 1981 года он попросил свою жену: «Майечка, ты не приходи ко мне пока, все равно через пару дней домой…» Однако на следующее утро великого актера не стало.

По словам его дочери Анны: «Папа всегда страшно за нас боялся. Переживал, что оставит семью неустроенной, что мы без него пропадем. Соглашался на любые роли в кино, на все, что предлагали, концерты давал – словом, работал на износ. Он считал нас совершенно беспомощными, да это, честно говоря, так и было… Помню, я пошла в гастроном, где папа обычно брал заказы. Стоит за прилавком такая крепенькая продавщица и шушукается с подружкой. Подошла моя очередь, она мне очень спокойно говорит: «Жаров здесь заказы не берет, с тех пор как умер». Это было на девятый день после папиной смерти…»