Вернув себе после смерти Сталина реальную, ничем не ограниченную власть, Берия основательно взялся и за перестройку партийных кадров. Его уполномоченные на местах на основе собранного компромата должны были регулярно оповещать своего министра о деятельности партийных органов. Выглядело же это так. Один из уполномоченных, некий Ткаченко, сообщал тогда Берии в Москву: «партийные и советские руководители республики, на наш взгляд, работают мало. Секретарь ЦК ВКП(б) иногда вечерами, как правило, бывает на работе, остальные не работают.

Лично т. Суслов работает мало. Со времени организации бюро ЦК ВКП(б) около половины времени он провел в Москве, в несколько уездов выезжал на 102 дня, днем в рабочее время можно часто застать его за чтением художественной литературы, вечерами (за исключением редких случаев, когда нет съездов или совещаний) на службе бывает редко».

Подобные рапорты шли к Берии весной – летом 1953 года почти из всех республик. Когда же письменных данных ему было мало, он отправлял на места своих помощников с заданием проверить работу партийных и советских органов. В апреле 1953 года с подобным заданием в Литву выехал начальник 4-го управления МВД СССР Сазыкин.

Между тем стремление Берии диктовать партии свои правила не могло не вызвать у его ближайших соратников по кремлевскому руководству обоснованной тревоги. Кстати, подобная же тревога возникнет у членов Президиума ЦК и в 1957 году в связи с действиями маршала Г. Жукова в армии. Поэтому в недрах кремлевского руководства начал постепенно зреть заговор против столь активного министра внутренних дел. Берия же ни о чем не догадывался, считая свои действия вполне законными и обоснованными. Эта беспечность дорого ему обошлась.

15 июня 1953 года по решению Президиума ЦК и Совета Министров СССР Берия был откомандирован в Восточный Берлин, где в это время начались антиправительственные выступления. Ни о чем не подозревая, он соглашается на целых 10 дней покинуть Москву. 25 июня Берия возвращается обратно, а 26 июня во время очередного заседания Президиума ЦК в Кремле его арестовывают. Наиболее активную роль в этом аресте играл маршал Г. Жуков, человек, которого через четыре года после этого самого объявят бонапартистом и снимут с поста министра обороны.

Как указывает официальная советская историография, следствие над Л. Берией и его шестью соратниками по МВД длилось полгода. С 18 по 23 декабря 1953 года в Москве, в Кремле, в зале заседаний Президиума ЦК КПСС, проходил закрытый суд над Берией. В своих ответах судьям бывший министр внутренних дел СССР заявил: «Я должен заявить суду, что врагом народа я не был и не могу быть… Я категорически отрицаю, что все мои действия были направлены к захвату власти. Я скажу так, что особой скромностью я не отличался – это факт. Я действительно влезал в другие отрасли работы, не имеющие ко мне никакого отношения, это тоже верно… то, что я старался себя популяризировать – это было. Что касается моих бонапартистских вывихов, то это неверно…

Прошу вас при вынесении приговора тщательно проанализировать мои действия, не рассматривать меня как контрреволюционера, а применить ко мне те статьи Уголовного кодекса, которые я действительно заслуживаю».

Но Берия напрасно надеялся на снисхождение со стороны своих бывших соратников. Руки всех кремлевских руководителей, судивших его, были обагрены кровью тысяч безвинных жертв не меньше, чем у Берии, но именно Берия должен был стать тем человеком, на которого кремлевское руководство могло списать все свои грехи. Отныне имя Лаврентия Берии должно стать нарицательным, стать символом всего ужасного, что произошло в советской истории.

Между тем Л. Берия стал третьим министром внутренних дел СССР, расстрелянным тем режимом, которому он верой и правдой служил. Причем в отличие от Ягоды и Ежова Берия был наиболее талантливым и одаренным руководителем репрессивной машины, созданной в огромной советской империи Сталиным. Не случайно именно Лаврентий Берия 18 лет оставался рядом со Сталиным, и, хотя последний перед смертью явно утратил доверие к своему земляку, Берия все же сумел пережить своего грозного хозяина и даже вновь подняться к вершинам власти.

Как только в июне 1953 года на руках Берии защелкнулись наручники, кресло министра внутренних дел Союза вновь занял Сергей Круглов. И это несмотря на то, что Круглов работал под началом государственного преступника Л. Берии с ноября 1938 года и должен был волей-неволей попасть под подозрение кремлевских руководителей. Однако в тот период режим решал для себя минимальную задачу: ликвидировать опасного претендента на власть Берию и его самых близких соратников из МВД. С. Круглов в этот список тогда не попал и, заняв кресло министра, должен был стабилизировать обстановку в МВД, где в среде ветеранов министерства возникли уже панические настроения в связи с арестом Берии и ожидаемой всеми массовой чисткой. Однако с широкомасштабной реорганизацией МВД кремлевское руководство тогда решило повременить, ограничившись пока выпуском в свет очередных постановлений ЦК с призывами об улучшении работы, искоренении бюрократизма и усилении бдительности. Лишь в марте 1954 года, в очередной раз за советскую историю, органы госбезопасности вывели из системы МВД. Был образован Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР, и председателем его назначен кадровый чекист Иван Серов, свояк набиравшего силу и власть Никиты Хрущева. Министром внутренних дел СССР продолжал оставаться Сергей Круглов.

Реорганизация МВД и КГБ в 1954 году оказалась весьма значительной. Отныне два могучих некогда ведомства имели право вести только следствие: МВД – по уголовным делам, КГБ – по делам государственной безопасности. Внутренняя прокуратура обоих ведомств была ликвидирована. Более того, в союзной прокуратуре появился отдел, контролирующий деятельность МВД и КГБ. Все «особые совещания», обладающие ранее правами внесудебной расправы, отменялись.

Если в лице И. Серова Н. Хрущев имел своего человека в КГБ, то в МВД не было столь прочного тыла. Отношения с С. Кругловым у него явно не ладились, но предпринять в 1954 году смещение неугодного министра Хрущев так и не решился. Единственное, на что он пошел осенью 54-го, это вернул из лагеря старого большевика А. Снегова, ввел его в коллегию МВД и назначил заместителем начальника Политотдела ГУЛАГа.

3 февраля 1955 года наряду с союзным МВД было образовано и МВД РСФСР. Министром нового ведомства стал уже знакомый нам по предыдущему повествованию Николай Стаханов, который в марте 1953 года, еще в бытность министром внутренних дел Л. Берии, был назначен начальником Главного управления милиции и введен в коллегию МВД, а в 1954-м стал первым заместителем С. Круглова.

В структуру нового министерства вошло 7 управлений – милиции, исправительно-трудовых лагерей и колоний, пожарной охраны, службы МПВО, кадров, архивное и хозяйственное, 6 самостоятельных отделов и три других подразделения. Первая коллегия нового министерства собралась 31 мая 1956 года и была посвящена состоянию уголовной преступности в РСФСР. К 1955 году по сравнению с 1954-м преступность в России возросла с 1906 тысяч до 2155 тысяч случаев, или на 13 процентов, а раскрываемость преступлений составила 85,5 процента. Узда, накинутая когда-то Сталиным на общество, после его смерти несколько ослабла, и преступники не преминули этим воспользоваться. Масштабы эпидемии стало принимать уличное хулиганство. По поводу этого явления на коллегии МВД РСФСР звучали заявления о принятии к хулиганствующим элементам усиленных мер общественного воздействия вплоть до предоставления уличным и домовым комитетам права выносить решение о выселении отдельных лиц из города на определенный срок. Преступность наглела, а органы внутренних дел России влачили поистине нищенское существование. Например, на весь 1955 год органам внутренних дел России было выделено лишь 56 легковых автомобилей «ГАЗ-69», а 330 поселковых отделений милиции вообще не имели никаких транспортных средств. В таких крупных городах, как Свердловск, Казань, Хабаровск, Новосибирск, Ярославль, Сталинград, не было ни одного телефонизированного поста милиции.

Тем временем по мере укрепления позиций Н. Хрущева на вершине кремлевского Олимпа приближалась к своему логическому завершению и карьера Сергея Крылова на посту министра внутренних дел Союза.

В 1955 году в нескольких городах СССР прошли открытые судебные процессы над соратниками Л. Берии. В Ленинграде перед лицом Фемиды предстал бывший министр союзного МГБ Виктор Абакумов и несколько сотрудников МГБ, повинных в фабрикации летом 1949 года так называемого «ленинградского дела». В Тбилиси судили группу сподвижников Л. Берии во главе с бывшим министром МГБ Грузии Рухадзе. В Баку на скамье подсудимых оказался бывший первый секретарь ЦК КП Азербайджана Багиров, давний соратник Берии еще по работе в ВЧК Азербайджана. Эти судебные разбирательства привлекли внимание сотен тысяч людей. Общество было буквально потрясено столь откровенными разоблачениями преступных деяний некогда такого могущественного ведомства, каким являлось МГБ. Резонанс от этих процессов достиг и ГУЛАГа. К тому времени реабилитация осужденных, начатая еще в 1953 году, шла очень медленно, а за весь 1954 год из мест заключения домой возвратились только 10 тысяч человек, да и то это были бывшие партийные деятели среднего и высшего эшелонов власти. На остальных амнистия почти не распространилась. В результате в лагерях начались бунты, во главе которых стояли уголовники. Один из таких крупных инцидентов произошел в Норильске на шахте «Капитальная». Заключенным удалось нейтрализовать охрану и отнять у нее оружие. Весть об этом дошла до Москвы, и министр внутренних дел СССР С. Круглов поручил своему заместителю генералу Ивану Масленникову любой ценой подавить восстание. Что было сделано самым безжалостным образом, в результате погибли сотни людей. Точно так же было подавлено и восстание в Кенгире.

Проблема ГУЛАГа вкупе с жестокостью, проявленной С. Кругловым, стала основным козырем Н. Хрущева в борьбе с министром внутренних дел СССР. В конце 1955 года в МВД СССР состоялась коллегия министерства, на которой было отмечено: в руководстве министерством допускалась порочная практика, когда в решении крупных, имеющих государственное значение вопросов нарушался принцип коллективного руководства, не учитывалось мнение членов коллегии и руководителей местных органов. Относительно самого министра внутренних дел коллегия отметила, что он не принял во внимание правильные замечания отдельных руководящих работников министерства, указывавших на необходимость установления ограничений при освобождении из лагерей некоторых категорий преступников.

14 – 25 февраля 1956 года в Москве проходил XX съезд КПСС, на котором Н. Хрущев выступил со своим эпохальным докладом «О преодолении культа личности и его последствий». Хрущев окончательно определился в направлении движения общества в сторону демократизации, и в этом движении С. Круглову, как министру внутренних дел, места не оставалось. За несколько дней до начала съезда, а точнее – 6, 8, 10 и 11 февраля, в МВД СССР работала правительственная комиссия, собранная по случаю ухода с министерского поста С. Круглова. Имя нового министра было уже известно – им оказался 49-летний Николай Дудоров, до этого никакого отношения к правоохранительной системе не имевший. С конца 30-х годов, начав работать на строительных должностях, Н. Дудоров к 1954 году вырос до заведующего Отделом строительства ЦК КПСС. Таким образом, он оказался первым строителем в советской истории, ставшим волею судьбы министром внутренних дел СССР. Ровно через 32 года его путь на этом поприще повторит и Вадим Бакатин.

Тот факт, что для передачи дел в министерстве от одного министра другому создали правительственную комиссию во главе с секретарем ЦК Аверкием Аристовым, было явлением беспрецедентным и указывало на решение Хрущева разделаться с Кругловым одним ударом. Вместе с правительственной комиссией в составе 5 человек образовали еще 6 подкомиссий из работников отдела административных органов ЦК КПСС, Министерства госконтроля СССР, Минюста СССР, Минобороны СССР, Прокуратуры СССР и союзного Минфина.