В начале 92-го года в России был создан Фонд противодействия организованной преступности и коррупции во главе с президентом, старшим советником юстиции Евгением Мысловским. 8 апреля в свет вышел нулевой (пробный) номер газеты этого фонда под названием «Антимафия» (главный редактор Г. Овчаренко). Газета шла нарасхват и имела на своих страницах несколько взрывных статей определенного толка и направленности. Вот только заголовки некоторых из них: «Ограбление века, или Реформа по-гайдаровски», «Москва» французу продана… а «купчую» подписали Г. Попов, Ю. Лужков, И. Заславский и К^o», «Нужны ли в России публичные дома?». Известная нам по предыдущему повествованию Лариса Кислинская опубликовала на страницах этой газеты свою статью под названием «Живем по их законам», сопроводив эту публикацию фотографией, на которой были изображены трое мужчин. Один из них был известен всем – Иосиф Кобзон. Инкогнито двух других Л. Кислинская раскрывала в своей статье:

«Вглядитесь, например, в любопытную фотографию. На ней трое. Один из них – народный депутат СССР, народный артист СССР и прочая, прочая Иосиф Кобзон. Но вряд ли он знал, кто сидит с ним за дружеским столом. Это совсем не люди искусства, хотя тоже не чуждые богеме. Молодой человек в темных очках – Виктор Никифоров по кличке Калина. По легенде, внебрачный сын Япончика. Авторитет папы, отчима – вора в законе из армянского клана и матушки-спекулянтки помог юному Никифорову стать авторитетом и в преступной среде. На паханов прежних лет Никифоров был не похож: читал девушкам стихи, дарил цветы, дружил с богемой. Хотя не чурался и воровских традиций: если вор взял в руки нож, то не просто так. Говорят, именно от Витиной руки пал один из лидеров люберецких – Мансур. От правосудия Калине удалось уйти. Но совсем недавно он был убит в подъезде выстрелом в затылок.

Смуглый господин, что изображен на фотографии между Калиной и Кобзоном, – Алик Тахтакумов. Кличка – Тайванчик, один из авторитетов преступного клана. Бывший картежник и любитель искусства, живет ныне в ФРГ, где возглавляет совместное предприятие. Оно занято скупкой антиквариата. Естественно, краденого… Тайванчик поддерживает тесную связь с подельниками со своей бывшей родины. Но дело не в ностальгии; есть данные, что именно из нашей страны в лавочки, контролируемые Аликом, стекаются бесценные отечественные сокровища, оседающие потом в коллекциях зарубежных толстосумов.

Такая вот компания собралась за рюмкой…»

Надо отметить, что в апреле 1992 года Л. Кислинская еще мягко обошлась с Иосифом Кобзоном. В дальнейшем ее претензии к народному артисту СССР в его связях с мафией станут более настойчивыми и целенаправленными. Таким образом Кобзон повторит судьбу знаменитого американского певца и актера Фрэнка Синатры, которого тоже уличали в связях с «Коза нострой». Однако доказать эту связь Синатры так никто и не смог, а сам певец по этому поводу лишь отшучивался. Это лишь подогревало страсти, и обвинения в адрес певца сыпались как из рога изобилия. Его уличали в «отмывании» денег мафии, в содействии наркобизнесу, в закулисном участии в политике на самом высоком уровне. Подозрительным казалось даже то, что некоторые президенты США обращались к нему то ли за помощью, то ли просто за советом.

Что касается Кобзона, то ему тоже повезло в общении с властями предержащими. Однако это «везение» закончилось, как только в стране началась «эпоха» разоблачений брежневского правления. Вот тогда народному артисту СССР припомнили его близость к кремлевскому двору. И вновь, как и в случае с Ф. Синатрой, никаких доказательств не приводилось, да они, в сущности, в той кампании разоблачений конца 80-х и не требовались. С начала 90-х годов И. Кобзона стали уличать в связях с отечественной мафией, в том, что он водил дружбу со многими известными авторитетами уголовного мира страны. В отличие от своих разоблачителей, Кобзон стоически молчал, считая ниже своего достоинства отвечать на подобные обвинения.

В мае 1992 года начальник Управления Министерства безопасности России по Москве и Московской области Евгений Савостьянов обнародовал данные о количестве и составе крупных бандформирований столицы. По этим данным, самой крупной и влиятельной преступной группировкой в Москве являлась чеченская, насчитывавшая в своих рядах до 400 активных боевиков. Затем шли: азербайджанская (300 человек), солнцевская (230), армянская (150) и казанская (100). Наиболее организованный и прибыльный участок преступной деятельности, по словам Е. Савостьянова, – наркобизнес. Причем 90 процентов московского наркорынка держат в своих руках представители южных регионов.

О войне «славянских» и кавказских (чеченских) группировок главный чекист Москвы ничего не сказал, но это отнюдь не означало, что такой войны не было и в помине. Зато Е. Савостьянов громогласно заявил о том, что при участии ГУВД МБ и МВД России намечено создать специализированную оперативную группу, перед которой будет поставлена единственная задача – ликвидировать одну за другой преступные московские группировки.

Что же касается чеченцев, то Е. Савостьянов предупредил жителей Москвы, что в городе по заказу из Грозного возможны политические теракты, которые могли бы организовать «свои» люди президента Чечни Д. Дудаева. Однако, когда эти слова Савостьянова журналисты донесли через средства массовой информации до своих читателей, чекисты обиделись и посетовали, что обсуждение темы «чеченцы и террор» вызовет только ухудшение ситуации в Москве.

Террористических актов в Москве тогда так и не произошло, и слава Богу. Оглушительные взрывы гремели тогда за тысячи километров от белокаменной. Так, 23 мая на Сицилии взрывом огромной разрушительной силы в своем бронированном автомобиле был убит 52-летний итальянский судья Джованни Фальконе – координатор комитета по борьбе с организованной преступностью. Вместе с ним погибли его жена и трое телохранителей. Газета «Известия» 26 мая по этому поводу писала: «Как считают в Италии, это не просто месть судье, а политическое убийство – вызов, который мафия бросила всей социальной и юридической системе страны…»

Отметим, что на Сицилии мафия держала тогда под ружьем около 45 тысяч боевиков, разделенных на 150 кланов.

Между тем руки нашей отечественной мафии были не менее длинными, чем у итальянской, и наши наемные убийцы могли бы дать фору любому итальянскому киллеру. Примером тому могли бы служить события на Урале – регионе, уже ставшем к тому времени одним из криминогенных в стране. Ведь именно с Урала начали активно вывозиться цветные и черные металлы, изумруды и редкоземельные элементы. Барыши же от этой торговли исчислялись миллионами. В местном управлении Министерства безопасности России вполне допускали возможность неконтролируемого производства высокочистых редкоземов на территории области. То есть где-то в недрах оборонного комплекса уральские умельцы тайком «выпаривали» редкоземы из руд и затем гнали их на сторону.

Мы помним из предыдущего повествования о том, как делили сферы влияния в Екатеринбурге банды Трифона и Овчины. Их спор упирался в право взимать дань с нелегальных торговцев спиртным и кооператоров. Было это всего каких-то полтора года назад. Теперь уральские бандиты шагнули гораздо дальше в своих запросах и аппетитах. Теперь в сферу их влияния попал теневой рынок редкоземельных металлов. А там, где фигурируют многомиллионные барыши, присутствуют и заказные убийства конкурентов. И Екатеринбург в этом деле вырвался далеко вперед других городов России.

В ночь со 2 на 3 апреля в городе бесследно исчез 35-летний Павел Тарланов. Сын миллионера-«цеховика», представитель мощного клана ассирийцев, Тарланов был, казалось, надежно защищен от всех напастей влиянием и средствами своего отца. Однако не помогло и это. Павел Тарланов бесследно пропал, похищенный явно не шпаной, а профессионалами. Средний Урал – это множество заброшенных шахт, промышленные производства, где применяются химические вещества, с помощью которых растворить человеческое тело можно за три-четыре часа.

Отец пропавшего, Игорь Тарланов, ждал, что похитители потребуют с него крупный выкуп за сына, сидел у телефона день и ночь. Но похитителям, по всей видимости, только это и нужно было. Они тем самым привязали отца к дому, и время для поисков и отмщения было упущено.

А вскоре и над головой самого Игоря Тарланова нависла угроза. Ему доложили, что в городе объявился заезжий киллер, отстреливающий особо важных персон. Тарланов-старший усилил свою охрану, и без того многочисленную. Кстати, и жил он не в простом доме, а в том, что стоял в так называемом «городке чекистов», выстроенном в 20–30-е годы специально для работников НКВД. Рядом – здание штаба Уральского военного округа, Дом офицеров…

Опасаясь покушения, Тарланов-старший ограничил до минимума выходы из дома на улицу, мало с кем общался. И все-таки профессионализм наемного убийцы сыграл в этом поединке решающую роль. Киллер проделал поистине титаническую работу. Засев на чердаке соседнего дома (кстати, медчасти областного управления МБР), он досконально изучил «объект»: его распорядок дня, привычки, расстановку мебели в комнате и прочая, прочая. И ночью 25 мая поставил точку в этом затянувшемся поединке. В тот момент Тарланов-старший встал с постели, чтобы выпить воды на кухне. И убийца сквозь неширокий просвет в занавесках сумел одной пулей калибра 7,62 смертельно ранить Тарланова.

Точно так же с одного выстрела и тоже через окно в июле 1991 года наемный убийца расправился с лидером «уралмашевской» группировки (контроль вещевого, продовольственного рынков и автозаправочных станций) Григорием Цыгановым. Пуля из дробовика 12-го калибра угодила ему в печень, и Г. Цыганов скончался в машине «скорой помощи».

Журналист Игорь Дубровкин в журнале «Деловые люди» (№ 5, 1993) писал: «Дерзость и изобретательность расхитителей поразительны. Что только не пытаются вывезти за пределы Свердловской области: от распиленных бронзовых и чугунных скульптур вождей мирового пролетариата и медных дверных ручек до изрубленных в медную крошку силовых кабелей и металлических опилок.

Прежде незыблемая система советского контроля и учета осталась лишь в памяти службистов сталинской школы, и сегодня вывезти с территории какого-нибудь предприятия машину стальных труб или металлического лома – дело несложной техники и конкретной взятки конкретному лицу. Известны и дальнейшие адреса этих незаконных операций: на Запад – в Прибалтику, Польшу, страны Скандинавии. Между прочим, по данным МВЭС России, в прошлом году по экспорту меди Эстония вышла на 5–6-е место в Европе, не производя и не добывая даже грамма этого металла. А если учесть, что в течение 1992 года цена на медь на мировом рынке возросла примерно в три раза, то вряд ли стоит уповать на смирение аппетитов «охотников за металлами» в ближайшем будущем…

В Челябинской области, кстати, для борьбы с преступлениями в сфере хищений черных, цветных и редкоземельных металлов организовали даже специальное подразделение в структуре местного УВД. Однако по силам ли одной, пусть и специализированной, службе взять под контроль ситуацию? Во всяком случае, именно в Челябинске был убит в 1992 году Юрий Кушнарев, чья фирма «Юнкуш» активно проявляла себя в операциях по купле-продаже металлов…»

Надо отметить, что Ю. Кушнарев был не первой и не последней жертвой в этой войне за «металл».

Между тем, пока уральские мафиози с помощью «ножа и пистолета» выясняли отношения друг с другом, в Москве проворачивались не менее крутые преступления, причем без всякой стрельбы и поножовщины. «Преступление века» или знаменитая афера с фальшивыми авизо в милицейских протоколах начала свой отсчет именно с мая 1992 года. А начиналось, по словам корреспондента «Московских новостей» Игоря Барановского, все так.

22 мая во время рядового дежурства сотрудники милиции остановили в центре Москвы подозрительную машину. Управлял ею житель города Грозного Рашид Мусаев. В салоне и багажнике автомобиля оперативники обнаружили 6,5 миллиона рублей, которые были упакованы в 9 холщовых мешков. На вопрос, откуда такие большие деньги, Мусаев предъявил документы, по которым следовало, что деньги эти перечислены с помощью авизо грозненской фирмой «Виктория» на счет столичного предприятия некоего Шафика Камаледдинова для закупки сельхозпродукции. Документы были вполне подлинными, однако оперативники для очистки совести решили перепроверить эти бумаги. В Центробанк РФ был послан молодой стажер, слушатель Высшей школы милиции, до этого прозябавший без дела.

Получив первое серьезное задание, стажер проявил отменное усердие в деле проверки банковской документации и вскоре вышел на след крупных мошенников, занимавшихся подделкой авизо. Причем разоблачить их при желании не составляло особого труда, так как платежные документы, которыми они оперировали, были проштампованы разными печатями. Однако в банке этого почему-то никто не замечал. Схема же преступления была довольно проста, как и все гениальное. В городе Москве, например, в фирму «Пульс» приходит представитель некоей компании «Марс» из города Грозного и предлагает заключить договор о совместной деятельности. Разумеется, фиктивный, поскольку в Грозном такой компании нет или она зарегистрирована по подложным документам. Под этот договор обещают перевести 100 миллионов рублей. Из них 10 миллионов (по негласной договоренности – за оказанное содействие) останется на счету «Пульса», а остальные должны быть разбросаны по адресам, которые укажет представитель «Марса». Однако весь фокус в том, что этих денег в природе не существует – их только предстоит «отковать» путем жульнической операции. Эту операцию должны провернуть специалисты по банковским операциям. Главное здесь – изготовить фальшивое авизо, при предъявлении которого и должны выплатить деньги. Для этого, во-первых, необходимо иметь бланк самого документа. Во-вторых, знать особый шифр и код, использующиеся при заполнении авизо. Наконец, иметь под рукой точные реквизиты банков, расчетно-кассовых центров и фирм, которые будут фигурировать в документах.

В течение некоторого времени изготовляются фальшивые авизо, после чего они попадают в РКЦ нужного города. Не найдя в них никакого криминала, банковские служащие спокойно переводят миллионы на счет указанной фирмы.

30 мая 1992 года, то есть через неделю после задержания машины с 6,5 миллиона рублей, было возбуждено уголовное дело под номером 81015/81664. Однако открытие дела остроту проблемы не сняло. Все уперлось в вопрос: с кого спрашивать? Фирмы, которая якобы переводила деньги, в природе не существовало, предприятие, которое их получило, разводило руками – мол, ничего не знаю и не ведаю, у нас официальный контракт, а то, что партнер жулик, не наша вина.

Председатель «Уникомбанка» Игорь Антонов, размышляя на эту тему на страницах «Независимой газеты», заметил: «Здесь сработал целый комплекс причин. Кому-то в России захотелось очень быстро пересадить систему американских коммерческих банков на нашу российскую почву. Но там банки максимально компьютеризированы, оснащены великолепными средствами связи. Проверка любого счета занимает секунды. А у нас? Документация движется месяцами. Контролирующие службы ни за что не отвечают. В системе образовались огромные дыры, которые и были использованы сообразительными людьми…»

По мнению специалистов МВД, глубоко влезших в это дело, операция с авизовками вряд ли носила спонтанный характер. Она явно очень долго и упорно готовилась. И, вероятнее всего, за ней стояла целая группа высокопоставленных чиновников нескольких государств. И может быть, не случайно, что перед самым началом «авизовочного марафона» в Москву приехали крупные представители банковских кругов Чечни. Да и мысль о том, что из государственной казны месяц за месяцем уплывали миллиарды (!) рублей и никто об этом не догадывался, выглядит малоправдоподобной. Без прикрытия «сверху» здесь явно не обошлось. По версии «Коммерсанта», над хитроумной схемой получения денег по фальшивым авизо работали финансисты со стажем и даже один доктор экономических наук. Чеченцам же схему получения наличных по фиктивным документам подсказали сами сотрудники Центрального банка России, когда в начале 1992 года в Чеченской Республике резко обострились проблемы с наличностью. Однако, по другой версии, первые миллионы были украдены отнюдь не у России, а у Чечни – когда республика заявила об отделении от России и «теневым казначеям» кассы уже упраздненной КПСС пришлось срочно придумать, как «вынуть» из республики партийные деньги. Эти деньги, согласно этой версии, переводились на счета фиктивных фирм в России, в большинстве своем обналичивались и бесследно исчезали. Дело получило название «чеченские авизо», так как первыми об этой афере заявили представители следственного комитета Чечни. Однако чеченские предприниматели, по-видимому, быстро переняли опыт российских финансистов и воспользовались им. В итоге к лету 1993 года 600 миллиардов рублей (как утверждают информаторы, на закупку оружия не только для Чечни, но и для других республик Кавказа) исчезли из России.

В общей сложности крупнейшая в истории России финансовая афера с фальшивыми авизо к концу 1993 года вытряхнула из государственной казны более триллиона рублей.