У песни моей смешнойи пыльный наряд паяца.Куда ты исчезла вдруг,любовь? Ты в гнезде паучьем.И солнце, точно паук,лапами золотымитащит меня во тьму.Ни в чем мне не знать удачи:я как Амур-мальчуган,и слезы мои что стрелы,и сердце – тугой колчан.
Мне ничего не надо,лишь боль с собой унесу,как мальчик из сказки забытой,покинутый в темном лесу.
Колосья
Перевод О. Савича
Пшеница отдалась на милость смерти,уже серпы колосья режут.Склоняет тополь голову в беседес душою ветра, легкой, свежей.
Пшеница хочет одного: молчанья.На солнце отвердев, она вздыхаетпо той стихийной широте, в котороймечты разбуженные обитают.А день,от света и звучанья спелый,на голубые горы отступает.
Какой таинственною мысльюколосья заняты до боли?И что за ритм мечтательной печаливолнует поле?..
На старых птиц похожие колосьявзлететь не могут.В их головках стройныхиз золота литого мозг,черты лица спокойны.
Все думают о том же,размышляянад тайною, глубокой и тяжелой.Живое золото берут из почвы,и жар лучей, как солнечные пчелы,сосут и одеваются лучами,чтоб стать душой муки́ веселой.
Вы наполняете меня, колосья,веселою печалью!Придя из дальней глубины веков,вы в Библии звучали;согласным хором лир звените вы,когда вас тишиной коснутся дали.
Растете вы, чтоб накормить людей.А ирисы и маргаритки в полерождаются всему наперекор.Вы – золотые мумии в неволе.Лесной цветок рождается для сна,для жизни умереть – вот ваша доля.
Если б мог по луне гадать я
Перевод Я. Серпина
Я твое повторяю имяпо ночам во тьме молчаливой,когда собираются звезды
к лунному водопоюи смутные листья дремлют,свесившись над тропою.И кажусь я себе в эту порупустотою из звуков и боли,обезумевшими часами,что о прошлом поют поневоле.