Мэл собиралась найтись с ответом, но, похоже, её вдохновение на сегодня иссякло. Кроме того, её очень интересовало, что так порадовало Ковалевскую. Впрочем, это выяснилось буквально через секунду. Ольга вовсе не собиралась запугивать Мэл физической расправой. Она, как та собака из мема, «делала больно иначе».

– «Только в дыме сигарет я понимаю “да” или “нет”», – манерно растягивая гласные, проговорила блондинка.

От этой фразы Мэл перекосило. Ощущение было такое, словно она пропустила удар в живот и теперь не может вдохнуть.

– Чего ты тявкнула? – сузив глаза, очень тихо переспросила она.

– Эй, камон, Семёнова, ты серьёзно думала, что твою писанину нельзя найти? Ты бы хоть группу закрытой сделала, чтобы не позориться. А Виктор Ви, который тебе всё лайкает и комментит, – это, я так понимаю, Меньшикова. Больше слушателей твоей фигни нет?

– Оль, ну тут восемь человек, ты чо, – «вступилась» за Машу одна из Ольгиных подруг, глядя в экран своего телефона.

– Да это боты их… – отмахнулась блондинка.

Две девицы из свиты Ольги принялись наперебой зачитывать отрывки из текстов Машиных песен.

Меньше всего Мэл хотелось, чтобы кто-то узнал про то, что она что-то пишет и где-то выкладывает. Группу она завела совсем недавно, да и особо не пиарила нигде. Но в одном одноклассницы были правы – нужно было закрывать.

– Чё, рокстар? «Твои сине-зелёные глаза, не пойму: нефрит или бирюза…» – не унималась Ольга.

Удар ниже пояса. Слова из песни, написанной Мэл о парне, который ей нравится, но которому она, конечно, об этом никогда не расскажет. Девочка рванулась вперёд и выбила из рук у Ольги телефон. Тот упал на асфальт экраном вниз, а в следующую секунду Мэл вцепилась обидчице в волосы. Та завизжала. Ольгина свита подбадривала свою предводительницу воплями, но сама в драку не вмешивалась.

Гнев Мэл утих так же стремительно, как и вспыхнул. В голову ей вдруг скакнула мысль о том, что нападение на отличницу и любимицу учителей может повлечь за собой изрядные неприятности в дополнение к тем, которые она уже и так имела из-за своего асоциального поведения и низкой успеваемости. Девочка попыталась отпустить верещащую блондинку, но рукав её вязаного свитера зацепился за Ольгину серёжку.

– Помогите! – завопила та, когда Маша дёрнула её за ухо.

Мэл решила, что надо сваливать любой ценой. Она резко рванула рукав. Ольга закричала на весь двор, будто бы её резали. Мэл стало по-настоящему страшно, однако в то же время она почувствовала, что наконец свободна, и бросилась наутёк.

Пулей вылетев из двора, Мэл неслась до тех пор, пока хватало дыхания. Однако физкультура не входила в число её любимых школьных предметов, как, впрочем, и ни один другой предмет, и потому хватило его очень ненадолго. Убедившись, что она, тем не менее, убралась достаточно далеко от места стычки, Мэл перешла на торопливый шаг. Она тяжело дышала, мысли прыгали. Несмотря на демонстративное безразличие к школьным правилам, девочка очень боялась серьёзных неприятностей, и потому думать сейчас могла только о возможных последствиях своего поступка. Взгляд её вдруг упал на злосчастный рукав, разом заставив Мэл похолодеть: на нём красовались пятна едва подсохшей крови, а на одной из петель висела старинного вида покореженная серебряная серёжка с жемчужиной.

«Нет. Нет-нет-нет… – леденея, подумала Мэл. – Только не говорите, что я оторвала ей ухо… Если начнутся разбирательства, получится, что я не только покалечила эту овцу, но ещё и ограбила…»

Мэл схватилась за голову. Теперь либо штраф, либо вообще посадят. Девочка отцепила серьгу от свитера, машинально сунула её в карман и быстро пошла в сторону дома. По дороге она лихорадочно соображала, кому может позвонить в такой ситуации, но по всему выходило, что выбирать ей особенно и не из кого. Только один человек мог ей помочь. Трясущимися руками Мэл вытащила телефон и открыла контакты.

Виолетта ответила после первого же гудка. Не тратя время на приветствия, Мэл сбивчиво изложила ей последние новости.

Ви выслушала не перебивая. Когда девочка закончила, подруга коротко присвистнула.

– Да, дела… – задумчиво протянула она.

– Сама знаю, что «дела», делать-то мне чего?! – паникуя, воскликнула Маша.

– Так, спокуха, – твёрдым голосом потребовала Виолетта. – В первую очередь – не истерить. Посмотрим, как будут развиваться события. Может, Ковалевская ещё сама никому ничего не расскажет. Если это дело начнут раскапывать, всплывёт ещё много всего интересного, что её репутации совершенно не на руку.

– А если я ей ухо оторвала?! – не унималась Мэл.

– Ну, значит, будет как Ван Гог…

– Ви!

– Да не оторвала ты ей ухо! В худшем случае – порвала мочку, да и то вряд ли. Скорее всего, замок серёжки от рывка расстегнулся. Ну, наложат, может быть, пару швов…

– Ты думаешь? – уже немного спокойнее переспросила Мэл.

– Уверена. Но в школе тебе пару деньков лучше не появляться. Посиди дома, успокой нервы, пусть там всё уляжется. Пожалуешься матушке на переутомление, она тебе записочку нарисует. Заодно, пока будет свободное время, сделаешь этот злосчастный доклад для Любера, пусть ей будет приятно. Надо же всё-таки отношения налаживать, как-никак, нам в этой школе ещё три года учиться…

Это было то, что принципиально отличало Виолетту от Мэл. Ви тошнило от школы так же сильно, как и подругу, но, в отличие от Маши, Виолетта умела притворяться.

– Ладно, – немного придя в себя, выдохнула девочка. – Поеду тогда в Ленинку эту хренову, раньше сядешь – раньше слезешь…

– Угу, давай. Составить тебе компанию?

– Да не, спасибо. Сама.

– Ладно, тогда держи в курсе.

– Ага.

И Мэл обречённо поплелась к метро.

В вагоне девочка заметила, что всю дорогу с неё не сводил глаз молодой человек в длинном вязаном шарфе. Его лицо казалось почему-то смутно знакомым, хотя Мэл была совершенно уверена, что никогда его прежде не видела. Впрочем, шарф девочке понравился куда больше, чем сам молодой человек.

***

В Ленинку Мэл записали родители ещё год назад, когда девочке исполнилось четырнадцать, просто потому что: «Ну как же можно быть школьницей в Москве и не иметь читательского билета Ленинской библиотеки?!» Однако с любовью Мэл к учёбе в целом и чтению в частности нет ничего удивительного в том, что сама она так там ни разу и не появилась и потому не имела ни малейшего представления о том, что книжки в Ленинке, в отличие от районной библиотеки, надо заказывать заранее, если не хочешь ждать час, а то и полтора. Известие это девочку не обрадовало, но она подумала, что сил на то, чтобы приехать сюда повторно, у неё может и не найтись, и согласилась ждать.

Книжки ей принесли даже быстрее, чем обещали – примерно минут за пятьдесят. А дожидаясь их, Мэл успела краем уха услышать обрывок разговора прошедших мимо двух сотрудников библиотеки: те полушёпотом обсуждали похищение из книгохранилища и какое-то загадочное убийство. Впрочем, Мэл это не особо заинтриговало: у этих библиотекарей никогда не поймёшь, реальную жизнь они обсуждают или очередную книгу. Девочка лишь подумала вскользь: «Подумаешь, страсти какие! Убийство в библиотеке – это же надо выдумать…»

…За те полтора часа, что Мэл провела в читальном зале Ленинской библиотеки, казалось, прошла целая вечность. Советские классики оказались скучными невыносимо. Девочка с боем заставляла себя переворачивать каждую следующую страницу, делая при этом выписки для доклада. В голове продолжала наигрывать несуществующая песня про бомжей в Сокольниках, а критика «Евгения Онегина» никак в этой голове не желала усваиваться. Устав окончательно, Мэл отложила ручку, размяла затёкшие пальцы и потянулась. Поскольку затекли у неё не только пальцы, она встала и прошлась по полупустому читальному залу в дальний его конец. Её взгляд остановился на железной двери. «Вход только по пропускам» гласила табличка.

– Хм, как будто кому-то нужны эти пыльные фолианты. Целая закрытая секция, посмотрите на них. Уууу. Тайна! – пробурчала себе под нос девочка.

Она уже вернулась на своё место, к докладу, когда свет несколько раз мигнул и погас. День же был пасмурный, к тому же уже вечерело, так что читальный зал погрузился в совершенно непригодный для работы полумрак.

– Отлично!.. – закатила глаза Мэл.

Подождав пару минут и убедившись, что это не просто кратковременная неполадка, девочка собрала свои вещи и вяло поплелась к выходу. Тем же занялись и остальные немногочисленные читатели. Когда Мэл дошла до дверей, свет так и не включили. Более того, никто из работников библиотеки тоже не появился. Прочие посетители предпочли как можно быстрее покинуть тёмное помещение. Мэл последовала было за ними, но тут натура авантюристки взяла верх, и девочка, вспомнив богатый опыт компьютерных игр и просмотра приключенческих фильмов, поняла: сейчас самое время попытаться проникнуть в закрытую секцию. Да, скорее всего, там не будет ничего, кроме кучи пыльных и скучных книг, но слазить туда незамеченной и вылезти обратно – это звучит как интересный квест, про который потом можно будет с гордостью рассказывать. Мэл несколько секунд потопталась у входа в закрытую секцию и наконец толкнула дверь, которую больше не удерживал обесточенный электромагнитный замок. Девочка вошла внутрь и принялась спускаться вниз по лестнице, освещая себе дорогу мобильным телефоном. Примерно на середине пути она поняла, что фонарик – это, конечно, хорошо, но можно и видео снять о своих похождениях. Включив фронтальную камеру и направив её на себя, девочка бодро затарахтела:

– Хай, гайс, с вами Мэл, и сейчас я буду спускаться в закрытое для посторонних книгохранилище Ленинской библиотеки. Тут вырубили свет, и я рассчитываю обнаружить книжных зомбаков. А может, на нижних уровнях хранятся секретные документики… Сейчас я туда проберусь, и мы это проверим.

Свободной рукой Мэл толкнула перед собой очередную дверь. Электричество так и не включили, и ещё один замок легко открылся.

– Это отсек пыльных книг. Давайте посмотрим, чо тут?

Мэл направила камеру на многочисленные полки, уставленные пухлыми томами.

– Тут очень холодно: возможно, они на самом деле хранят здесь трупы. Щас мы это узнаем! Какой длинный коридор… Что тут у нас за книги? Герцен. Опять он. И снова он. Пойдём в другой отсек.

Мэл ускорилась и открыла следующую дверь. Посветила телефоном на одну из полок. Вдруг ей послышались шаги.

– Так. Тихо, сейчас я затаюсь здесь от охраны, – прошептала девочка в телефон и замерла, прильнув к стеллажу. Звук шагов приближался.

– Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу… – донёсся до Мэл бархатный голос.

Девочка мысленно выругалась. Было понятно, что это охрана и бежать уже поздно. Вдохнув поглубже, она выступила из тени стеллажа и торопливо заговорила:

– Прошу прощения, я заблудилась, там выключили свет. А библиотека такая большая, где я сейчас нахожусь?

– Это книгохранилище. Одно из лучших мест для интровертов, – ответил приятный мужской голос. Лица его обладателя было не разглядеть.

– Ну, я сейчас его покину. Извините, я не специально, – пробормотала девочка.

И, не удержавшись, посветила экраном телефона на своего собеседника. Напротив неё стоял мужчина: не очень старый, не очень молодой, во фраке и с тростью. Мэл почему-то бросились в глаза его руки – идеально ухоженные, что для мужчины довольно странно.

– Выход прямо и направо, – вежливо напомнил он.

– Спасибо. Я правда не специально.

Мэл попыталась пройти мимо мужчины, однако он неожиданно положил руку ей на плечо.

– Одну минуту.

– Д-да? – от этого прикосновения девочке стало не по себе.

– У тебя с собой есть вещь, которая тебе не принадлежит.

– Да блин, ничего я здесь не воровала, я просто заблудилась!.. – со смесью злости и отчаяния воскликнула Мэл. Драка, о которой она почти забыла, занимаясь подготовкой доклада, снова всплыла в её памяти. Да что же за день такой! Покалечила и ограбила одноклассницу, в чём её теперь ещё обвинят?..

– Здесь, скорее всего, не воровала. Может быть, и вообще не воровала. Но, тем не менее, нужная мне вещь у тебя. Так что просто отдай мне жемчужину и иди, – всё тем же ровным и мягким голосом проговорил незнакомец.

– Какую жемчужину? – опешила Мэл.

– Небольшую такую, белую. – Девочке показалось, что он смеётся над ней.

Мэл аккуратно попробовала убрать руку мужчины со своего плеча.

– У меня ничего такого с собой нет. И не было. Вы меня перепутали с кем-то…

– Сомневаюсь, – голос мужчины неуловимо изменился, в нём звякнула сталь.

Мэл сделалось жутко. Интонация мужчины, сами его слова наводили на мысли о хреновом фильме ужасов, либо не менее хреновом разводе, да и вся эта ситуация совершенно перестала ей нравиться. Девочка вдруг поняла, что приключений с неё на сегодня хватит и она хочет домой.

– Окей, чё надо-то? – нарочито грубым голосом спросила она.

– Жемчужина. У тебя с собой жемчужина, – напомнил мужчина.

Мэл нахмурилась, припоминая. Вдруг лоб её разгладился.

– А, я поняла, о чём вы. Да, есть у меня такая. Только, пожалуйста, не выдавайте меня. Я не специально, Ольга начала сама, и я зацепилась за её ухо… Вы же не из полиции? Возьмите.

Девочка залезла в карман рюкзака и протянула мужчине серёжку.

– Я правда не специально. Давайте замнём это дело. Я извинюсь перед Ольгой… – бормотала она. – А вы, собственно, кто?

Мужчина ничего не ответил, лишь быстро схватил серёжку и принялся внимательно осматривать её.

– Здесь нет жемчужины. Где она?

– Может, отвалилась? Сейчас… – Мэл покопалась в рюкзаке ещё немного, пока на дне не заметила жемчужину, выпавшую из украшения. Перламутровая капля в глубине кармана тускло и мягко светился, и свет этот словно бы исходил у неё изнутри. Мэл осторожно взяла жемчужину двумя пальцами и замешкалась, не в силах оторвать от неё взгляд. Фонарик на телефоне выключился вместе с самим телефоном.

– Чёрт!..

Руку с жемчужиной вдруг защипало, как от пореза. Мэл взвизгнула и рефлекторно разжала пальцы. Светящаяся капля выпала и покатилась под шкаф. Стало совсем темно. Девочка прижалась к книжному стеллажу, ощупывая руку и вглядываясь в темноту.