Часть I
В шкуре дельфина
Общественное млекопитающее в океане

Один за всех, все за одного

Гавайи. Нам требуется почти час, чтобы проехать с востока на запад острова Оаху, и вот мы наконец попадаем в залив, где привыкли отдыхать длинноносые дельфины^[5] после ночной охоты. За все эти годы я провела столько часов в гидрокостюме, что он стал едва ли не моей второй кожей. Чтобы проникнуть в личную жизнь животного, можно ставить эксперименты, создавать протоколы исследований, но на самом деле все начинается с наблюдения. В тот день рядом со мной была мама: она приехала ко мне на этот остров, находящийся далеко от Франции. Для меня важно, чтобы она понимала, что я делаю и почему так часто уезжаю из дома.

С нами и моя подруга Суши. Она американка, но уже много лет она живет на этом острове. Она изучает длинноносых дельфинов как член ассоциации по защите природы. Внешне Суши похожа на меня: невысокая, с короткими каштановыми волосами и широкими плечами пловчихи. И темпераментом мы тоже близки. Она такая же сдержанная, немногословная и не склонна показывать свои чувства. Отчасти именно поэтому я ценю ее общество. Суши уже занята снаряжением: она натягивает гидрокостюм, надевает ласты и маску с трубкой. Появляются первые лучи солнца, когда Суши сообщает нам, что заметила стаю дельфинов на севере. Вскоре они приближаются, двигаясь в умеренном темпе. Их практически не видно, только спинные плавники выступают над поверхностью воды, сливаясь с гребнями волн. В тишине слышно издалека их дыхание: оно короткое и регулярное, а не частое и шумное – признак того, что дельфины не злятся и не расстроены. Мы наблюдаем дельфинов, стоя на пляже, и принимаем решение погружаться. У нас есть немного времени до прибытия туристических корабликов из Гонолулу, которые скоро выстрелят толпами крикливых купальщиков.

Я научилась плыть вперед бесшумно. Чередуя легкие и тихие вдохи и выдохи, я пытаюсь сделать так, чтобы, несмотря на мои движения, не замутить водную гладь. Океан ясный, видимость хорошая. Время от времени приподнимая голову над водой, я определяю свое местоположение относительно группы длинноносых дельфинов, стараясь заранее просчитать их перемещения.

И вот уже мы с Суши ждем их, замерев неподвижно в защищенной от ветров бухте с песчаным дном. Обычные здесь зеленые черепахи смотрят на нас с некоторого расстояния и не спеша двигаются в неизвестном направлении. Несколько длинноносых дельфинов скользят рядом с нами с полуприкрытыми глазами, а другие отделяются от группы и подплывают к нам.

Когда стайка молодняка и их матерей обгоняет нас, мы пристраиваемся в хвост небольшой группы взрослых. Плывем в их темпе. Они продолжают идти вперед, полуприкрыв глаза. Мы их не смущаем. Я наблюдаю за дельфинами вокруг, отмечаю, что некоторые плывут синхронно и что они слегка задевают, как бы ласкают друг друга вытянутым грудным плавником. Я резко поднимаю глаза и вижу, что Суши улыбается. Я понимаю, что наши морские проводники пустили нас внутрь группы. Мы плывем не только среди взрослых особей – вокруг нас мамы с малышами. Как будто мы перешагнули невидимый порог детского сада.

Вскоре после этого Суши сообщает мне, что появились эти ужасные корабли с туристами. Пора возвращаться. Только тогда я вспоминаю, что не сделала ни одной фотографии. Я о них совершенно забыла – настолько была захвачена яркими переживаниями момента. Мы возвращаемся к моей маме, которая ждет нас на пляже.

– Вы пропадали в море чуть ли не два часа, – сообщает она. Если бы не подступившая жажда, я бы ни за что не поверила, что прошло столько времени. Машинально я вынимаю из сумки полотенце, чтобы вытереться: мысли мои всецело заняты дельфинами. Когда нас пустили к мамам с детьми, мне показалось, что мы переместились с периферии в центр группы, но, может, мне только показалось? Чему я была свидетелем? Обладали ли группы четкой структурой в пространстве?

Водяные матрешки

Множество морских видов живут группами или стаями. Вспомним армады тунца, попадающие в сети траулеров. Или каранксов из семейства ставридовых, формирующих эффектные «рыбные торнадо» во время ритуала ухаживания. Длинноносые дельфины тоже живут большими группами, в которых взаимодействуют несколько десятков, а иногда и более сотни особей. Но, вопреки возможным предположениям, особи в этих группах располагаются в море не случайным образом. Каким же социальным правилам подчиняются плывущие дельфины, чтобы не впасть в анархию? Именно на этот вопрос я надеялась найти ответ на Гавайях.

Не меня первую он волновал. Уже в 1991 году американцы Карен Прайор и Кеннет Норрис описали сообщества дельфиновых и их пространственную структуру в эпохальной работе, ставшей отправной точкой для многих цетологов моего поколения. Какую же картину мира описали эти два биолога? В период отдыха или при спокойном передвижении, то есть когда животные не спасаются от хищника и не пытаются быстро уйти от источника опасности (судна или стремительного пловца), самцы плывут на периферии группы. Они также занимают места в головах и в хвосте.

Если кто-то проникает в самую сердцевину стаи, то сперва он встречается с подростками (животными, приближающимися к половой зрелости), которые плывут рядом со взрослыми самками. И только в центре группы он обнаруживает наконец «детский сад», то есть самок с детенышами. Матери и детвора находятся очень близко друг к другу, часто вступая в тактильные контакты. А вот самцы на периферии располагаются на расстоянии. Хотя в этом нет абсолютной уверенности, но кажется, что именно они придают общий импульс движения всей группе, именно они «держат штурвал».

На Гавайях мы с Суши плыли с постоянной скоростью. Мы не навязывали себя дельфинам, наоборот, они сами постепенно втянули нас в центр группы так, что мы оказались в «детском саду». Думается, что этот случай, когда я на самом деле «прожила» на своем опыте пространственную организацию группы дельфинов, был единственным и неповторимым. Это оказалось возможным, безусловно, потому что наша встреча продолжалась долго и была спокойной. Кроме того, меня сопровождала Суши, изучавшая эту группу уже несколько лет. Ни на мгновение не сомневаюсь, что дельфины ее узнали и сочли ее присутствие безопасным и благонадежным.

Возможно, у привилегии, полученной мною в тот день, была и другая причина: среди дельфинов, которых я изучаю, длинноносые дельфины образуют более многочисленные группы по сравнению с другими дельфинами. Я имею в виду бутылконосых дельфинов, индийских афалин и пятнистых дельфинов. Чаще всего такие пространственные организации особей можно наблюдать у тех видов дельфиновых, которые живут и перемещаются группами значительного размера.

Но насколько велики эти группы? Так вот, длинноносые дельфины собираются в сообщества по нескольку сотен индивидов! Навигация этих обширных групп на значительные расстояния не происходит без правил и призывов к порядку. Когда у этих китообразных заканчивается фаза отдыха и начинается фаза бодрствования или когда они меняют направление движения, дельфины на периферии выполняют акробатические прыжки в воздухе с несколькими переворотами через голову впереди и позади группы. Такое поведение, такие кульбиты обозначают