И тут тётя Маша вновь забеспокоилась. Только что унести могла плутовка?! Ну не собаку ж в старой шапке!

– В домах зажглись окна, – торшер вновь вспыхнул, а на девице оказался пуховый платок, в котором тётя Маша нынче двор подметала. – Проснулась злая стужа и спустилась из своего дворца на снежном облаке. – Девица принялась вытанцовывать вокруг стола. Руки раскинула, плечами ведёт. Как фужеры только не посбивала! – И пошла стужа гулять по городу. Всё, к чему прикасался её ледяной жезл, тотчас покрывалось толстой коркой льда. Заиндевели окна, обледенели пороги, покрылись инеем деревья. И вот стужа незаметно подошла к дому, где слушала сказку Анна, и дотронулась до девочки ледяным жезлом, – Пальцы девицы легли на плечи тёти Маши, но быстро исчезли. – Анна вздрогнула и тут же очнулась от сказочного летнего сна.

И тут у плясуньи голос изменился, совсем детским звонким стал:

– Ой, как же холодно. Будто кто коснулся меня ледяной рукой! Может, это была сама госпожа Стужа? – И вот опять привычным полувзрослым голосом затянула: – Анна обернулась, но никого не увидела. Стужа уже завернула за угол и отправилась морозить других людей, которые не успели спрятаться в тёплые дома, – И снова детским голоском: – Ой, уже ночь… Мне давно пора быть дома! Мама с папой беспокоятся.

И к двери девица направилась. Тётя Маша подскочила со стула:

– Куда это вы одна собрались? Далеко живёте? Вася сейчас живо проводит.

– Не надо, не надо, – замахала руками девица. – Вы вот собачку мне лучше дайте. С ней не страшно.

– Собачку… Это не она, а вы её защищать от госпожи стужи должны, – закряхтел дядя Вася со стула и под стол к собачке заглянул. – Далеко вам идти-то? Я провожу, – И со стула поднялся.

А девица в тёмную прихожую от двери заглянула и так жалобно пискнула:

– Стало совсем темно, и Анна не знала, куда идти… Она очень испугалась и начала плакать. Только слёзы на морозе превращались в льдинки, и девочке становилось ещё холоднее.

Старики остановились. Она с ними говорит или сказку свою продолжает, и не поймёшь.

– И тогда девочка постучалась в чужой дом в надежде, что её обогреют.

– Так и говорю, оставайтесь! – вернула себе командирский голос тётя Маша и даже ногой для пущей важности притопнула.

Только девица будто не слышала. Она коснулась дверного косяка – тук-тук.

– Да только кулачок у Анны был таким маленьким, что стука его никто не услышал. А если и услышал, то подумал, что это ночной зимний ветер стучит оконной рамой. А где-то по соседним улицам ходил городовой с фонарём и не знал, что в городе потерялась маленькая девочка.

Городовой-то тут при чём? Неужто и правда воровка она? Только девица на пол опустилась и стала рыться в кармане, бубня под нос:

– Что же мне делать? Как же холодно. У меня же остались непроданные спички…

Достала спички, чиркнула и огоньком сумрак крохотной прихожей осветила.

– Буду жечь их по одной и освещать огоньком дорогу.

– Спички не жги тут, – выступил вперёд дядя Вася, но девица, будто не слыша его, потушила одну и зажгла следующую, лепеча:

– Только спички давали совсем мало света и быстро сгорали, обжигая маленькие пальчики. И вот Анна решила постучать в последний дом, хотя его окна тоже были темны. Никто не ответил. Она присела на порог и зажгла последнюю спичку, стараясь не заплакать, чтобы раньше времени не погасить огонёк слезами. И вдруг увидела в конце улицы свет от фонаря…

Девица подскочила и свет в прихожей зажгла.

– Это был городовой. Анна испугалась, что городовой подумает, будто она решила поджечь чужой дом. Она задула свою последнюю спичку и прижалась к двери, чтобы городовой, проходя мимо, не заметил её.

И правда прижалась к стене. С лестницы донёсся шум. Дядя Вася, широко ступая, подошёл к двери и нагнулся к глазку: пусто. На другом этаже шумели.

– Городовой не прошёл мимо, – продолжала за спиной девица. – Он направился к дому, подле которого пряталась напуганная Анна.

– Нет там никого, чего испугалась? – обернулся дядя Вася и руки в бока упёр.

– Господин городовой, я честно-честно ничего дурного не делала, – залепетала девица, прижимая к груди свёрнутую варежку. – Я заблудилась в темноте и теперь мне холодно и страшно.

– Чего ты боишься, Аня? – подступила к девице тётя Маша.

– То что меня не пустят в дом и не обогреют. Но городовой добрый. Это был его дом. Он пустил, обогрел и домой проводил.

– Адрес назови свой, Аня. Адрес помнишь? – уже совсем ласково, как с душевнобольными принято, начала тётя Маша.

– Нет у меня дома, – пожала плечами девица и поманила собачку. Та к ней подбежала, на руки прыгнула. – А собачку возьму.

– Куда возьмёшь-то, хоть скажи! – уже всполошился дядя Вася и потянулся к вешалке за пальто.

Сказочница продолжала сидеть напротив входной двери с собачкой в руках. Губы говорили сами по себе, пока руки теребили свалявшуюся шерсть.

– Когда утром горожане узнали, что в их городе чуть не замёрзла девочка, они решили, что теперь возле каждого дома ночью будет гореть фонарь, чтобы указать дорогу заблудившемуся и пригласить уставшего путника к очагу. Фонарик у дверей – это наше горящее сердце, способное согреть даже в самую лютую стужу.

– Как тебе помочь, Анечка? – склонилась над гостьей тётя Маша, но та молчала, сжавшись в уголке.

Тогда она на дядю Васю глянула – мол, помоги!

– Пусть до утра остаётся! – решил за всех дядя Вася, но пальто принялся застёгивать. – А я домой пойду. Засиделся уже.

И тут тётя Маша заметила дырку на рукаве. То ли моль съела, то ли годы взяли своё.

– А-ну снимай. Заштопаю, – скомандовала дворничиха.

– И не подумаю, – заартачился дворник.

– Снимай, кому говорю!

– Да как же я без пальто пойду?! – начал сдавать позиции дед.

– А я тебе быстро зашью. А то ты так до следующего года с дырой проходишь!

Аня в уголочке заулыбалась. Рада, что оставляют, небось. Или потешается? Тогда тётя Маша на неё по-взрослому глянула – мала, мол, о стариковских делах судить.

– А вы куда ж, дядя Вася, на ночь глядя? – подала голос Аня. – Вот вы до утра и оставайтесь. Дивана-то два!

– Так и вас уже две тут.

– А я вот пойду. Мне в другую сказку пора, – и подскочила, как ужаленная.

Тётя Маша головой закачала:

– Тебе уж точно нечего ночью шастать по дворам с пьяными. Они у нас вовсе не сказочные в новогоднюю ночь.

– А я не одна. С псом я. Он меня защитит! – и в холодный нос смущённую дворнягу чмокнула.

– Никуда не пойдёшь, сказочница! – решила тётя Маша и бочком к двери продвинулась. Теперь только если приступом возьмёт, бедовая. – И сама сказала, не ждут тебя, – запнулась на секунду, чтобы лишний раз не уколоть в больное место несчастную, – в другой сказке-то… До утра сказка твоя подождёт.

И тут лицо Ани изменилось. Будто смыла она чудаковатую улыбку. Серьёзной стала даже с тощей косичкой. Не узнать.

– Не то я вам, тётя Маша, сказала. Я сказала, что дома нет. А ждать-то меня ждут.

– А коль ждут, так пусть сюда за тобой приходят, – грозная стала, настоящая дворничиха-ударница. – А одну я тебя не выпущу… До утра.

Аня вновь улыбнулась. Сказочно так, по-детски.

– А мне недалеко надо. Мне в соседнюю квартиру.

Лицо тёти Маши вытянулось. Всех соседей по имени знала. Даже новых, чьи имена с первого раза и не выговорить. Спросила имя соседа – Аня назвала.

– Знаете, я желание под куранты загадала, – и в зеркало глядит с рисунком морозным. – Чтобы уголок у меня свой был. Муж у меня есть, дочке три годика. А квартиры нет, и денег на съём тоже нет. Вот так. Мама у меня далеко, с родителями мужа живём, а у них ещё дочь с мужем. На головах у друг друга. И к вам-то я не просто так пришла…

– А зачем? – прежняя подозрительность вернулась к тёте Маше.

– Квартиру попросить у вас снять. Обещаем платить больше, когда сможем… Мы очень стараемся, только пока сложно нам заработать много.

– Вы, кажется, адресом ошиблись, – голос тёти Маши утратил последние мягкие нотки.

Аня вновь по стенке на пол съехала, коленки обхватила.

– Понимаю, что странно звучит. Это Саша, ваш сосед, подсказал. Мы к нему на Новый Год пришли. Говорит, что вы всё одна живёте. И дядя Вася один, ему вот и рукав некому починить.

Дворник пальто успел снять, а сейчас скрутил, дырку пряча.

– Вот бы вам вместе жить, всё не так скучно вечерами, – тараторила гостья. – А вторую квартиру сдавать. И работать на холоде не придётся.

– А я работать люблю! – пробурчал дядя Вася. – Я без работы, может, жить не могу…

– Дядя Вася, а отдохнуть когда…

Но он отвернулся, и Аня замолчала.

– А про деньги я вам честно сказала. Тяжело нам заработать. Актёры мы оба. Для детей играем. Но кому есть дело до наших доходов!

– И сегодня играла? Или издевалась над стариками? – гремела сверху тётя Маша, а Аня всё на полу сидела, подняться не решалась.

– Не ругайтесь, тётя Маша. Ну коль бы Саша нас к вам привёл с таким разговором, куда бы вы нас с первых слов послали?

Дворничиха молчала.

– То-то и оно… А так выслушали.

Глядит тётя Маша, а в руках у обманщицы скрученная варежка так и осталась.

– Варежку верни. Не твоя! – прогремела тётя Маша. – Вдруг хозяин объявление увидит.

Аня улыбнулась, вновь собачку к себе притянула и поднялась. Выше тёти Маши стала.

– Я и есть настоящая хозяйка. Когда в гости шли, дочка захотела птичек покормить. Ну я и обронила, да не заметила. Саша в магазин бегал, увидел объявление ваше. Ну я за варежкой пошла, а как вас увидела, решила, была не была, за спрос не бьют. Я надеюсь…

Плечами пожала и рассмеялась звонко.

– А вырядилась чего? – не прекращала допрос тётя Маша.

– Да не наряжалась я. Так и пришла. Мы с Мишей, мужем моим, детишкам сказку показывали. Это костюм мой.

– Что за сказку?

– Я же вам её рассказала, – заулыбалась ещё шире Аня, прижимая собачонку к груди.

– Собаку отдай, – вмешался онемевший от услышанного дядя Вася.

– Не отдам! – только крепче обняла дворняжку Аня. – Дочка собаку просит. А он такой милый.

– Некуда же вам! – протянула руки тётя Маша.

– Да он маленький… Чего уж там! Так всю жизнь ребёнок без собаки и проживёт… С Новым годом, тётя Маша! Не серчайте на меня. Я ж не со зла. И вы извините, дядя Вася. А собачку вашу я любить буду.

– С Новым годом, – пробурчала уже покладистее тётя Маша. – В Новый год грех злиться. Так злым его и проживёшь.

Закрыла она дверь за гостьей, цепочку накинула и руку протянула:

– Пальто-то дай починить. В Новый год с дырой не идут.

***

Календарь потерял последний листок не сам. Его оторвали маленькие ручки.

– Мама, Дед Мороз сегодня придёт!

Девочка спрыгнула с табуретки и наколола листик на нижнюю ветку ёлочки, стоявшей в углу на столике.

– Верно, придёт. Но сначала ты должна побыть Снегурочкой. Вот!

Девочка приняла небольшую коробочку.

– Это для бабы Маши, я знаю, – кивнула девочка по-взрослому.

– И деды Васи, – добавила мама.

Во дворе снег блестит. Чистота. Красота. Только фантик валяется. Девочка подняла и маме протянула. Та в карман сунула.

– Хочу птичек кормить! Птичек кормить!

Мама из пакетика крошек насыпала в варежку и подняла дочку к молочному пакету с дырочкой, а у подъезда фантик в урну выбросила.

– Саша, открой. Это мы с Любой, – сказала она в домофон.

Лифт поднял их на седьмой этаж. Девочка достала из пакета заветную коробочку. Мама нажала на дверной звонок.

– Кто там? – послышалось из-за двери, хотя в глазок явно уже поглядели.

– Снегурочка! – звонко выкрикнула девочка.

Одновременно со скрежетом замка раздалось такое же громкое, хоть и хрипловатое:

– Вася, Анечка с Любашей пришли!

И вот уже чайник на плите, коробочка открыта.

– Мы с мамой делали, – провозглашает девочка, качая головкой с примятым шапкой бантом.

А в руках у тёти Маши куколка войлочная с бородкой, в колпачке и кафтанчике зелёном. У тёти Маши даже слёзы на глазах навернулись.

– Чай же перезаварится! – всплеснула руками хозяйка.

Девочка уже на колени к дяде Васе забралась.

– Деда, у тебя дырка на локте.

И тётя Маша вновь руками всплеснула:

– Что ж ты не сказал!

А Аня в прихожую глядит. На зеркале узор морозный нарисован щёткой, а над зеркалом обои новые и на них рисунки детские приколоты. Вновь звонок.

– Это папа! Это папа! – прыгает на коленях у старого дворника юная Снегурочка.

Аня сама открыла. Первой собака ворвалась. Зверь лохматый снежными лапами в кухню рвётся. Там под столом собачонка маленькая сидит.

– Гуанте! Назад! Варежка, сиди уже! Лось вымахал. Мне не удержать!

– Мишенька, чай проходи пить. А собаку в комнате запри.

Пока пили чай, тётя Маша принесла девочке книжку в подарок. Та гордо зачитала название и добавила:

– А сегодня Дед Мороз придёт с подарками.

Тётя Маша расправила девочке бант.

– Засиделись со стариками. Саша вас уже заждался, небось.

Гости ушли. Тётя Маша со вздохом затворила засов, а потом улыбнулась и зашуршала тапками на кухню.

И вот уже куранты пробили. И следом дверной звонок. Гуанте зашёлся лаем. Маленькая собачка на мгновение перестала трястись от уличных выстрелов и понеслась к двери. Тётя Маша покачала головой и прошаркала следом.

– С Новым годом!

На лестничной площадке стоял Дед Мороз в расшитом серебряными звёздами синем кафтане. Гуанте подпрыгивал до курчавой белой бороды. Тётя Маша всплеснула руками:

– Дед Мороз приносит подарки только детям.

– Неправда ваша, тётя Маша, – забасил Дед Мороз. – Их бабушкам и дедушкам тоже.

Тётя Маша приняла подарок и обняла деда Мороза. Крепко-крепко.