Бык молча следовал за колесницей, И надвигался он все ближе, ближе… Вот наконец отвесная стена… Прижата колесница
Вот Еще она раздулась и, сверкая, Надвинулась и на берег метнулась, И из нее явилось, на манер Быка, чудовище
О Зевс, с клеймом злодея жизни вовсе Не надо мне. Но дай когда-нибудь, Останусь я в живых иль не останусь, Чтобы отец мой понял, как он дурно Со мною поступил
Тут ловко он вскочил на передок И с ободка схватил проворно вожжи, Но кобылиц сдержал и, к небесам Воздевши руки, стал тогда молиться:
Тогда, оставив плакать, Он нам сказал: “Не надо унывать, Словам отца повиноваться надо. Живей, рабы, живее запрягайте: Трезена нет уж боле для меня”.