Оценка экономического могущества и политической роли российской буржуазии в годы первой мировой войны в советской историографии (середина 1960-х – 1970-е годы)^[40]

Соотношение в годы Первой мировой войны экономической и политической роли российской буржуазии – проблема чрезвычайно важная для изучения истории России в канун Октябрьской революции 1917 г. Комплексное рассмотрение литературы о социально-экономическом и политическом развитии России этого времени позволяет сделать некоторые выводы об оценке в исторической науке такого соотношения. Хронологические рамки работы определяются тем, что в середине 1960-х гг. были подведены итоги изучения истории страны в период Первой мировой войны и намечены направления новых исследований^[41]. В докладах научных сессий АН СССР, проходивших в 1963 и 1964 гг., отмечалась недостаточная разработанность проблемы. От изучения экономических процессов необходимо было перейти к анализу взаимосвязи социально-экономического и социально-политического развития, взаимоотношений классов и групп. Мы не затрагиваем исследований, посвященных послефе-вральскому времени и аграрному вопросу, поскольку они нуждаются в специальном рассмотрении.

Группировка исследований произведена по проблемно-тематическому принципу, что позволяет определить основной круг изучаемых вопросов. На наш взгляд, основными были следующие сюжеты: экономическое развитие российской промышленности, ее отдельных отраслей и регионов; основные группы буржуазии; государственно-монополистическое регулирование; кризис «верхов»; буржуазные общественные организации; политика буржуазии в рабочем вопросе.

Важным событием стало опубликование в 1973 г. монографии А. Л. Сидорова^[42], созданной им еще в 1940-е гг. В этом исследовании автор прослеживает динамику и тенденции развития экономики России; детально освещая состояние отдельных отраслей народного хозяйства, делает вывод об усилении в нем диспропорции в годы войны.

Это подтверждает и изучение процессов, происходивших в отдельных отраслях промышленности^[43]. Исследователями убедительно показаны усложнение условий ее функционирования под влиянием войны, расстановка экономических и социальных сил и связей, развитие трестов и концернов, повышение степени концентрации, формирование финансовой олигархии, разграничение сферы действия предпринимательских организаций буржуазии и монополий, отмечен рост экономического могущества российской буржуазии.

Работа В. Я. Лаверычева^[44] открыла спор о характере различий крупнейших групп российской буржуазии. Автор считает, что война создала благоприятные условия для развития монополистического капитала. Это проявлялось в увеличении накоплений, ускорении процесса централизации капитала, укреплении позиций монополий. Окрепли в годы войны финансовые группы московской монополистической буржуазии, активно устремившиеся в другие отрасли экономики. Предприятия, контролировавшиеся «Рябушински-ми и Второвыми», достаточно определенно приобрели черты концернов. В статье «Некоторые особенности развития монополий в России (1900–1914 гг.)» В. Я. Лаверычев говорит о том, что в годы войны монополистический характер деятельности отраслевых «представительных» организаций, под оболочкой которых скрывались простейшие объединения картельного типа, становится более очевидным. То же происходило и в других отраслях^[45].

Иных взглядов придерживается И. Ф. Гиндин^[46]. Он считает, что текстильная промышленность России и московская крупная буржуазия сохранили и в период империализма свой домонополистический характер. На наш взгляд, оценка московской буржуазии как домонополистической с явными старокупеческими чертами недостаточно убедительна. Выводы В. Я. Лаверычева подкреплены большим фактическим материалом. Их подтверждают и другие исследователи. Так, Т. М. Китанина^[47] показала, что уже в 1916 г. группа Стахеева претендовала на захват ключевых позиций в ряде важнейших областей русской экономики. Автором выявлены особенности подобных концернов как военно-инфляционных в своей основе, вызванных к жизни особыми конъюнктурными условиями. Эти складывавшиеся объединения, имевшие многоотраслевой характер, возглавлялись выходцами из купеческого сословия, не порывавшими с торгово-посредническими операциями. Как и В. Я. Лаверычев, Т. М. Китанина доказывает, что усиление финансово-промышленных групп происходило главным образом за счет резкого расширения сферы их влияния и распространения контроля на ряд обособленных друг от друга отраслей экономики. В противоположность И. Ф. Гиндину она подчеркивает факт пополнения рядов представителей финансовой олигархии из среды старой национальной торгово-промышленной буржуазии не только центральных, но и периферийных районов. По ее мнению, это был качественно новый скачок в формировании русской финансовой олигархии, характерный для военного времени. Данные, полученные в результате исследования новых для России отраслей промышленности, свидетельствуют об активности национальной буржуазии центра, которая направляла свои капиталы в «незанятые» еще отрасли. Это подтверждают история создания в России автомобильной промышленности^[48], развитие электроиндустрии и электрического транспорта^[49].

В связи с исследованиями В. С. Дякина необходимо отметить, что вопрос о роли иностранного капитала в России в годы войны является одним из наименее разработанных. Мы можем назвать лишь работы Р. Ш. Ганелина о русско-американских финансовых и экономических отношениях, рассматриваемых в связи с общеполитической ситуацией^[50], и статью М. И. Светачева^[51].

За последние годы появились определенные достижения в исследовании отдельных экономических регионов. Сложность социально-экономической обстановки на Урале, переплетение разнохарактерных элементов в его экономике, наличие в ней как синдикатов, так и монополистических объединений старого типа показали М. П. Вяткин и В. Е. Четин^[52]. Г. X. Рабинович^[53] также отметил неравномерность процесса монополизации по отдельным районам Сибири, его ускорение, перерастание старокупеческих монополий в монополии новейшего типа. Он констатировал проявление государственно-монополистических тенденций в этом регионе, ставил проблему формирования буржуазии. Изучались золотодобывающая промышленность Сибири^[54], мобилизация промышленности региона^[55]. Исследователей Кавказа и Закавказья интересовала экономическая проблематика, расстановка классовых сил, отношения буржуазии с правительством и рабочими^[56]. Под этим углом зрения рассматривалась деятельность военно-общественных организаций.

Исследование советскими учеными отраслей и регионов промышленности показывает ускорение процесса монополизации, наличие государственно-монополистических тенденций. Процесс развивается вширь и вглубь, захватывает окраины страны, все новые отрасли. Складываются более высокие формы монополий, повышается уровень обобществления производства. Упрочивается и усиливается влияние буржуазии.

Это подтверждает и изучение государственно-монополистического регулирования экономики России. Такие вопросы затрагивались в вышеназванных работах, а также рассматривались специально. Закономерно возникала необходимость дать оценку роли буржуазии как партнера самодержавия в данной области. В центре внимания исследователей стояло складывание органов государственно-монополистического регулирования, прежде всего системы Особых совещаний. Изучение обстоятельств создания Особого совещания по обороне^[57] позволяет проанализировать борьбу буржуазии за руководство осуществлением военно-экономической мобилизации тыла, противоречия по вопросам организации снабжения армии в среде самой буржуазии, экономические и политические направления в деятельности Совещания. Его создание – уступка буржуазии; вместе с тем коалиция правящей бюрократии с буржуазией укрепила самодержавие.

Особое совещание по топливу характеризуется исследователями как учреждение, в котором шел процесс сращивания политической надстройки и буржуазии^[58]. В организации продовольственного дела В. Я. Лаверычев^[59] подметил два направления: буржуазия выступала за государственное регулирование через систему принудительных синдикатов, что ускоряло развитие монополистического капитализма, а политика правительства, осуществлявшего вмешательство в хозяйственную жизнь через особые органы государства и сопротивлявшегося попыткам буржуазии добиться огосударствления созданных ею центров, замедляла это развитие. История Особого совещания по перевозкам специально не рассматривалась. Сравнительно мало изучены и органы Особого совещания по обороне на местах – заводские совещания^[60], а ведь без этого невозможно получить полное представление о результатах его деятельности. Продолжалось исследование государственно-монополистических отношений в отдельных отраслях промышленности: в кожевенном^[61], частном патронном^[62], нефтехимическом^[63] производствах.

Авторами показано, что создание государственно-монополистических органов, ставших высшими и надведомственными органами государственной власти, сыграло важную роль в мобилизации промышленности. Их появление – свидетельство усиления влияния буржуазии, без участия которой оказалось невозможным действенное регулирование. Совещания стали новой формой сотрудничества правительства и буржуазии в организации экономики. В рамках этих органов складывался общегосударственный учетно-регистрационный аппарат. Их создание – свидетельство эволюции самодержавия в сторону буржуазной монархии. С другой стороны, в России так и не сложилась цельная система государственно-монополистических органов. Они отличались незрелостью, имели нечеткую структуру. Привлечение в эти органы буржуазии вело к ограничению самодеятельности буржуазных организаций. Ограниченность государственного регулирования промышленности была вызвана противоречием между сохранением политической власти в руках царизма и экономическим усилением буржуазии.

Показывая закономерность возникновения ГМК в России, историки отмечают его особенности, обусловленные расстановкой классовых сил в стране^[64]. Вопрос о том, как эти особенности проявлялись в годы войны, нуждается в разработке.

Видное место в советской исторической литературе занимает социально-политическая проблематика, т. е. изучение отношения буржуазии к царизму и пролетариату, места и роли политических и представительных организаций буржуазии.

Исследуя деятельность Государственной думы, буржуазных партий, историки стремятся конкретно проследить весь ход развития отношений буржуазии и царизма, определить степень оппозиционности буржуазии. Одни из них концентрируют внимание на том, что разделяло буржуазию и царизм^[65], подчеркивают нарастание оппозиционности и политической активности буржуазии и полную неспособность царизма выработать план своего спасения. Считая такую позицию излишне категоричной, Р. Ш. Ганелин^[66] отмечает трудность для царизма разорвать цепь внутриполитических препятствий на пути к сепаратному миру и состояние некоторой «замороженности» буржуазных заговорщиков.

Другая группа исследователей считает возможным говорить о существовании определенного плана внутриполитических мероприятий царизма, тесно связанного с планами внешнеполитическими^[67]. Признавая наличие объективных предпосылок политической оппозиционности буржуазии, они считают, что боязнь революции, а также тесные экономические связи буржуазной верхушки и царизма обусловили контрреволюционную направленность ее политической деятельности. Следствием недостаточной политической зрелости буржуазии и ее лидеров явился провал попыток создания партии «настоящей» буржуазии^[68].

На наш взгляд, вопрос о соотношении сил царизма и буржуазии поставлен, но не решен. Необходимо выработать единую систему «координат» – объективных показателей, проверить их на конкретном материале. В этом плане интересна полемика В. Ф. Романова^[69] со сторонниками концепции «политического безвластия» буржуазии. Осмысление ее места в социально-политической структуре общества, механизма воздействия на политику самодержавия приводит автора к выводу о значительном объеме реальной власти буржуазии, о ее возрастании в годы войны.

Для правильного понимания расстановки классовых сил немаловажное значение имеет изучение буржуазных общественных организаций, возникших в связи с мобилизацией промышленности. Наиболее последовательное изложение истории военно-промышленных комитетов (ВПК) дано в монографии А. Л. Сидорова, который показал влияние деятельности Особого совещания по обороне на ВПК и роль комитетов в оформлении оппозиционных настроений буржуазии. Дан анализ конституирования и деятельности ВПК как организации, позволившей буржуазии соединить свои экономические интересы с политическими надеждами^[70]; политической программы ВПК^[71], их роли в экономической жизни Сибири^[72]. О деятельности Земгора целостное представление дают статьи Г. С. Акимовой^[73], которая характеризует причины и этапы его создания, основные направления деятельности, структуру и состав, правовое положение. Исследователи отмечают роль Земгора в складывании системы оппозиционных организаций, на которые опиралась буржуазия.

Для определения политической роли буржуазии важно понимание ее отношения к рабочему движению. Исследователи обнаружили две тенденции в решении рабочего вопроса – милитаризация труда и проведение либеральной политики. В этом вопросе интересы царизма и буржуазии совпадали в главном. Что касается милитаризации труда, то буржуазия и царизм в принципе сходились на применении карательных мер против рабочих. Буржуазию устраивала возможность использовать в этих целях правительственный аппарат, но она не хотела допустить вмешательства военных властей в производственные дела, потому и не поддержала законодательное введение милитаризации^[74]. Либеральную политику, направленную на подчинение рабочих влиянию буржуазии, торгово-промышленная буржуазия пыталась осуществлять через рабочие группы ВПК. Они рассматриваются как первая серьезная попытка создания организаций, способных внести идейное разложение в рабочее движение^[75]. Другая форма проведения либеральной политики – привлечение трудящихся к «совладению» предприятиями – не получила распространения^[76]. Эти попытки потерпели провал из-за бойкота ВПК большевиками. Кроме того, за осуществление данных мер выступала лишь незначительная часть наиболее дальновидных предпринимателей, а царизм допускал их лишь до известной степени. Буржуазии не удалось выработать единой тактики борьбы с рабочим движением.

По сравнению с предыдущим периодом наблюдался известный спад интереса к проблематике Первой мировой войны. Видимо, нужно было время, чтобы осмыслить итоги предшествующего развития и накопить материал для последующего. Предвестником перелома было появление монографии А. Л. Сидорова, а сам перелом начал обозначаться в конце 1970-х гг.

Однако и в эти годы продолжалось исследование различных аспектов данной проблемы. Изучались отдельные отрасли промышленности, регионы страны, система ГМК, т. е. было конкретизировано и подкреплено фактическим материалом положение о главенстве буржуазии в экономике России. Ее экономическая сила была признана фактом допущения к участию в мобилизации промышленности. В годы войны усилилась ее политическая организованность, но в силу объективных причин она все же была недостаточно сильна, чтобы добиться своих прав в полном объеме, стояла у «порога» власти, но не смогла еще обойтись без царизма, поскольку видела в нем единственную силу, способную остановить революцию.

Более рельефно обозначить изменения, внесенные войной в развитие страны и в положение буржуазии, позволит сравнительный анализ периода войны с предшествующим временем. Следует специально рассмотреть вопрос о соотношении экономической и политической роли буржуазии. На первостепенное значение установления объема и границ реальной власти буржуазии уже обращалось внимание^[77]. Только комплексное рассмотрение всех аспектов позволит решить проблему. Но пока еще мала контактность исследователей, занимающихся экономикой и социально-политическими вопросами.

На современном уровне развития советской исторической науки особое значение приобрел вопрос об источниковой базе исследования, о качестве информации. При изучении российской буржуазии исследователи используют архивные материалы и различного рода публикации. В той или иной степени вовлечены в научный оборот фонды Особых совещаний, документы деятельности монополистических объединений и предпринимательских организаций (фонды советов съездов промышленников, государственных учреждений, монополий). Для решения социально-политических проблем обращаются к материалам буржуазных общественных организаций, политических партий, Государственной думы и т. п. Представляют интерес фонд перлюстраций, документы Департамента полиции. Привлекают внимание мемуары буржуазных деятелей и царских сановников. Чаще, чем раньше, исследователи ссылаются на прессу, но возможности ее далеко не исчерпаны.

Для большинства советских исследователей характерно внимательное отношение к источнику, высокое профессиональное мастерство в работе с ним. Работы многих авторов (А. Л. Сидоров, В. Я. Лаверычев, В. С. Дякин, Т. М. Китанина и др.) базируются на широком круге источников, ими вводятся в научный оборот новые материалы. В то же время при разработке вопроса о роли буржуазии возникает ряд трудностей. Масштабность вопроса ставит исследователей перед проблемой отбора и оценки источников, содержащих необходимую и достаточную информацию для решения поставленных ими задач. В этом отношении велико значение источниковедческих работ. Так, на основе изучения материалов Особого совещания по обороне С. В. Воронкова рекомендовала общие приемы работы с архивными фондами Совещания, охарактеризовала систему его органов и ведение делопроизводства^[78], Л. Я. Сает дала внешнюю критику журналов этого Совещания^[79]. Ценными представляются рекомендации по работе с делопроизводственными документами А. Г. Голикова, Г. Р. Наумовой и др.^[80] В рассматриваемый период были осуществлены публикации документов^[81], отличающиеся высоким научным уровнем. Следует отметить чрезвычайное многообразие, разнохарактерность и разнотипность источников, отражающих разные стороны рассматриваемой проблемы, часто содержащих «скрытую» информацию. Поэтому необходим специальный источниковедческий анализ, способный определить значимость того или иного источника для решения проблемы, создающий фундамент для ее дальнейшего исследования, для выявления глубинных связей.