Глава 5

– Что, Ген, довели тебя ребятушки? – прохладные пальцы Усова коснулись запястья. – Давно давление мерил?

Мухин руку у него отобрал и ей же махнул.

– Мерил, мерил. Что там мерить, и так знаю.

– И таблеток у тебя с собой, конечно, нет? – Усов хмыкнул, потянулся к серебристому чемоданчику, поставил на колени, щелкнул замками.

– Отстань, Костя! Ей-богу! Организм сам справится. Не мешать, и только. Вот вы, врачи, привыкли на всякую химию народ подсаживать.

– Да не в том ты возрасте, чтобы организм сам справлялся. На! Это нормальные таблетки. Наши, отечественные. Старый надежный клофелин.

Мухин посмотрел на блистер, потом на Усова, еще раз на блистер, вздохнул и сунул упаковку в карман.

– Хлебом не корми – дай о возрасте лишний раз напомнить. Держи лучше свой подарок.

– Спасибо, Ген, что не забыл. Как там в Греции?

– В Греции все есть, – пошутил Мухин. – Ну как, угодил?

– Еще бы, – Усов улыбнулся. – Как тебе удается досмотр обходить? В прошлый раз тоже ведь что-то такое на борт пронес?

Мухин развел руками. Сотрудники аэропорта тоже люди, и бо́льшая половина из них мужчины, а значит, потенциальные болельщики. Безошибочным чутьем Геннадий узнавал не просто болельщика, а фаната, и дальше все шло по накатанной колее. Если запретный груз находили, Мухин просто ждал, пока инспектор предполетной проверки скажет все, что положено говорить в таких случаях, а потом, видя спокойный взгляд тренера, воровато оглянется и слегка махнет рукой, проходите, мол, и добавит что-то вроде: «Без победы не возвращайтесь». Мухин поднимал сжатую в кулак руку, обещая, что как же можно по-другому. Только победа, и никак иначе.

– Вода, сок, – речитативом проплыло по ряду. Стюардессы катили мимо тележку с напитками.

– Барышня, – Усов, прочитал имя на бейджике бортпроводницы, – дорогая Наталья, дайте-ка нам сока яблочного и два пустых стаканчика.

Стюардесса лишь на миг замешкалась, а потом с улыбкой подала Усову требуемое. Тележка покатилась дальше. «Вода, соки…»

– Если уж говорить о надежности, что может быть лучше проверенного средства? – Усов скрутил бутылке жестяную голову. – С давлением не шутят, Костя.

– Ну, уж если сам врач говорит, что надо, давай.

Усов плеснул в стаканчики немного темно-янтарной жидкости.

– Костя?

Они оба повернули головы. С соседнего ряда, вытягивая шею, смотрела Виктория.

– Это сок, – Усов поднял стакан повыше.

Она укоризненно покачала головой и тут же уткнулась в телефон.

– Бдит, – тихонько сказал Усов, – боится, сорвусь.

– И правильно делает. Не хотелось бы тебя терять, Костя.

– Нет, – Усов мотнул головой. – Не сорвусь. Еще немного, и уговорю Викусю на ребенка. И тогда уж точно. Ребенок как якорь – от всего удержит. И ее тоже, – добавил он вполголоса.

– Ну-ну, – то ли согласился, то ли возразил Мухин. – Давай за победу, – выдохнул и влил содержимое стакана в рот. – Эх, хороша штучка!

– Ага, – сморщился Усов и запил коньяк соком. – А будет? Победа-то?

Мухин посмотрел на него долгим взглядом и смял стаканчик в руке.

– А нам по-другому нельзя, Костя. Знаешь, что на кон поставлено? То-то.

Усов с сожалением посмотрел на бутыль и решительно сунул ее в боковой карман спортивной сумки, стоящей у ног. Подумав еще немного, он встал и затолкал сумку на полку над головой. Вот так, от соблазна подальше. Сел, откинулся в кресле и прикрыл глаза. Ничего, все будет хорошо. Главное, Виктория в последнее время ведет себя более-менее спокойно. Это было хорошим признаком. Тут надо просто не нарушить хрупкое равновесие. Он вздрогнул, почувствовав рядом знакомый аромат. Виктория что-то искала на полке над его головой.

– Викуся, что случилось? – встрепенулся он.

– Ничего, – буркнула жена, – электронную книгу, кажется, в твою сумку пихнула.

– Я помогу, зайка, – Усов приподнялся.

– Отстань, – отрезала Виктория, – не смеши народ. Нет, ну правда, Костя, только недавно обсуждали, что эти твои сюси-пуси смешны. Ты же знаешь, как я этого не люблю. Сиди уже.

– Как скажешь, дорогая. – Усов посмотрел в перегородку прямо перед собой. Ну да, был такой разговор. Викуся просила не называть ее на людях всякими уменьшительными именами, мол, бесит ее. Он незаметно сжал руку в кулак. Ничего, все образуется. Их спасет ребенок. Надо просто подменить ей таблетки. Подсунуть вместо противозачаточных какие-нибудь другие. А что? Хорошая идея. Он усмехнулся. Врач он или кто, в конце концов.

* * *

Тележка катилась по проходу, приближаясь к месту, где сидел Дима. Жанна двигалась спиной, лопатками ощущая его взгляд. «Вот уставился, – с раздражением думала она, – прямо нарывается. – Она резко повернулась и оторопела. Место Димы пустовало. – Вот тебя клинит, подруга, – посетовала она, – скоро везде будут мерещиться косые взгляды и прочая чушь. Никто на тебя не смотрит, никому ты не нужна. Успокойся уже!»

И тут Наталья показала глазами на что-то за ее спиной. Стараясь не делать резких движений, Жанна обернулась: Димин чубчик торчал у десятого ряда, как раз возле места наглеца Борисова. Жанна посмотрела на коллегу, Наталья еле заметно пожала плечами. Тележка медленно поползла дальше: мимо шестого ряда, мимо восьмого, где сидела хорошенькая блондиночка, жена одного из хоккеистов, как поняла Жанна. Сам хоккеист спал, откинувшись в кресле. Блондинка поднесла палец к губам. Жанна улыбнулась и молча показала ей пустой стаканчик. Блондинка кивнула и ткнула пальцем в коробку сока.

– Вода, сок? – безличным голосом спросила Жанна, поравнявшись с десятым рядом.

– Вода.

– Сок. Томатный.

Кто из них что попросил, она даже не заметила. Главное, что они сидели и мирно (вроде как) беседовали. Дима решил помириться, принести извинения? Как не похоже на него. Скорее он бы устроил какую-нибудь провокацию. Да бог с ним. Лишь бы дальше без происшествий.

Жанна сунула пустую упаковку сока в нижний отсек. Томатный сок разбирали в первую очередь. Нарушение водно-солевого баланса сказывается. И от него же потом очереди в туалет. Томатный сок коварен. Жанна его терпеть не могла, и Таня тоже.

Второй раз они оказались в одном экипаже где-то недели через две после первой встречи. Их поставили на одну точку, и весь полет туда и обратно Таня как-то умело ей подсказывала, что делать, что Жанна даже не замечала, что это именно подсказка. А поняв, испытала неловкость и благодарность одновременно. Потом Таня предложила подвезти ее до метро, и она сначала радостно согласилась, а потом уже начала рефлексировать.

– Ой, не парься, – догадалась Таня. – Мне не трудно. Поболтаем по дороге.

Незаметно для себя Жанна рассказала новой знакомой всю свою нехитрую жизнь. Таня слушала и кивала, изредка подавая реплики, от которых у Жанны непроизвольно вырывались смешки.

– Слушай, может, не стоит тебе сегодня на свой Комендантский пилить? У меня квартира на Ленинском. Оттуда до аэропорта всего ничего.

– А ты что, одна живешь?

Таня пожала плечами:

– С недавних пор одна. С парнем поссорилась. Да и шут с ним. Ну так что, поедешь? Чайку попьем и спать. Сил нет, как устала.

Глаза у Тани и правда были чуть осоловевшие, но она тем не менее уверенно вела «Хонду» в потоке машин. И Жанна представила, что не надо тащиться через весь город, а потом еще на автобусе до квартиры, которую она снимала на двоих с такой же новенькой стюардессой, и тут же захотела спать: есть и спать, и кивнула.

Они действительно почти в молчании выпили по чашке чая и разбрелись по комнатам. Жанна уснула, едва коснулась головой подушки. Диван был такой удобный, гораздо удобнее продавленной тахты на Комендантском. Зато там было не так дорого, хоть и далеко. Утром она нашла на столе записку: «Меня дернули в рейс. Ключи на крючке возле двери. Когда будешь уходить, заберешь с собой, при встрече отдашь. Еда в холодильнике». И Жанна тогда весь день провалялась на диване, с книжкой в руках и кружкой чая. А вечером улетела в Мюнхен. А потом сразу в Рим. В одном рейсе они встретились примерно через месяц. Жанна тут же вытащила ключи, чтобы отдать, Таня лишь рукой махнула.

– А, оставь. Это все равно лишние. Поехали сегодня ко мне? А то скучно в пустой квартире, – она вздохнула и добавила: – и страшно.

Вот так и получилось, что она потихоньку перебралась к Тане насовсем, хоть и не переставала мучиться совестью о своем нахлебничестве.

– Не парься, – любила повторять Таня. – Коммуналку и питание на двоих делим, и чего еще надо-то. Тем более что дома нас и не бывает.

– А если твой парень решит вернуться? – спрашивала Жанна, боясь, что своим присутствием помешает Тане устроить личную жизнь.

– Не, не вернется, – Таня подкинула на ладони ключи. – Я замок поменяла, – и добавила после паузы: – уже третий. Не выдерживают мужики наш ритм жизни. Ну и пес с ними. Зато мы с тобой весь мир объездим, все города и страны. А они пусть канал «Дискавери» смотрят.

Жанна кивнула и только потом поняла, что города и страны иногда видно лишь с верхней ступеньки трапа. Но иногда… о, иногда бывали так называемые эстафетные рейсы, когда надо было ждать несколько дней прилета очередного самолета, и вот ради этого и стоило терпеть все неудобства профессии. Где они только не были за три года своей дружбы, не передать просто. Каких приключений не испытали! Правда, иногда она предпочитала обо всем этом забыть и даже радовалась, что летает исключительно на региональных рейсах – так было меньше возможности попасть в то же место, где они когда-то были вдвоем. Потому что каждый раз у нее от воспоминаний наворачивались слезы, а она уже давно запретила себе плакать.

Тут Наталья нечаянно наехала телегой ей на ногу, Жанна негромко зашипела и вернулась из воспоминаний на землю, вернее, на борт самолета. И тут же поняла, что они почти доехали до конца салона. Все время она исправно, на автомате, разливала воду и соки по стаканчикам и даже никого не облила. Что ж, как говорила та же Таня: «Мастерство не пропьешь».

* * *

Антон и Майя в хвостовом отсеке готовились к сбору мусора перед тем, как начнут раздавать обеды, потом опять собрать мусор, потом чай-кофе, потом соки-воды, конфеты-леденцы, а там уже и конец пути близко. Стюардам в полете отдыхать некогда.

– Антон, а это правда, что твой отец большой начальник в «Аэрофлоте»?

Фролов пожал плечами:

– Ну, как сказать – большой. Нет, скорее средненький.

– А, – разочарованно протянула Майя, – поэтому ты на внутренних рейсах летаешь?

– Не поэтому, – усмехнулся Антон. – Я невыездной.

– О! А что так?

– А любопытной Майке оторвали нос на Ямайке.

– Ну серьезно!

– И я серьезно. Ничего особенного, просто на меня уголовное дело в Италии завели за вождение в пьяном виде. Вот теперь тут искупаю вину.

– А я не была в Италии, – Майка вздохнула.

За шторкой в салон мелькнула женская фигура, хлопнула дверь туалета.

– Ну будешь еще, какие твои годы.

– Ой, так говоришь, будто старше намного.

Дверца туалета хлопнула еще раз. Майка нахмурилась, обдумывая некую мысль, пришедшую в голову.

– Ну что, поехали? – Антон раздернул шторы и попятился задом, готовясь выкатить тележку в проход.

В это время в отсек вошел парень со светлыми, слегка рыжеватыми волосами. Антон притормозил, давая возможность пассажиру зайти в туалетную кабинку. Парень дернул ручку туалета на себя, дверь не поддалась.

– Вот же гадство! – буркнул он.

Щелкнул замок.

– О, Федул! – из кабинки вышел тот самый хоккеист, устроивший драку. – Слушай, дело есть, – он крепко взял его за плечо. – Пойдем, перетереть надо.

Антон подмигнул Майке и снял тележку с тормоза. Они медленно поползли вдоль рядов.

* * *

Самсон Федулов, которого чаще звали просто Федулом, с недовольным видом уселся на последний ряд слева, куда его чуть ли не силой усадил Борисов.

– Ну, что надо?

Борисов плюхнулся на сиденье рядом.

– Ну, брось, Федул. Я же все понимаю. Я не виноват, что меня кэпом сделали вместо тебя. Я же не просил.

– Да мне пофиг, – буркнул Федулов. – Ну сделали и сделали. Тренеру виднее. Капитанствуй.

– Во-о-от! Я так и думал, что ты все правильно поймешь. Давай выпьем за дружбу.

– В смысле?

– В прямом, – Борисов чуть отогнул край олимпийки, показывая горлышко бутылки. – У тебя закусь есть какая?

Федулов чуть задумался, обида на Борисова, конечно, была. Ерунда, что тренер решил, Игорь мог бы и отказаться. Мало они ледяной крошки вместе глотали? Но в том, что его сняли с капитанов, сам виноват. Сглупил, прокололся на ерунде. А Борисов так-то парень ничего. Но уж больно прыткий: не успел в команду прийти, уже в любимчиках оказался. Да и черт с ним! От туалета к своему месту в первом ряду прошла, чуть покачивая бедрами, Вика, обдав их волной парфюма. Ей пришлось притормозить, ожидая, пока стюарды протащат тележку дальше. Он проводил ее взглядом, испытывая смутное беспокойство.

– Ну, так чего с закусью? – Борисов вернул его в реальность.

– Да нет у меня ничего.

– Тогда давай так. За дружбу. Или ты против?

Федулов посмотрел пару секунд ему прямо в глаза и кивнул.

Борисов сунул руку под олимпийку, и оттуда донесся звук откручивающейся крышки.