Элис, мама Джона, повернула к нему голову, когда он вошел в комнату. Но взгляд ее был пустой, она никак не показала, что рада сыну, даже не было понятно, узнала ли она его.

– Привет, мам, – сердце Джона разрывалось от тоски, когда он смотрел на свою мать. Каково это – изо дня в день видеть перед собой одно и то же, потолок и стены, но даже не понимать, как это ужасно.

– Как прошла ночь? – спросил Джон. – У меня вот очень и очень непонятно. Давай я сначала сделаю тебе укол, а потом помогу умыться.

По утрам Джон протирал матери лицо и руки, делал уколы. Каждый день перед уходом в колледж. Днем, пока он был на учебе, приходила миссис Эванс. Она занималась более полной гигиеной больной. Миссис Эванс имела медицинское образование, когда-то она работала акушеркой в Твинсе. Так что Джон ей полностью доверял, более того, миссис Эванс была просто незаменима. Она всегда готова поговорить с мамой Джона, и, казалось, ее совсем не смущает, что та не реагирует на разговоры. Миссис Эванс всегда была приветлива и улыбчива, работу свою делала хорошо и аккуратно. Больная всегда в чистой сорочке, причесана и умыта, накормлена. Ногти подстрижены, белье поменяно. Джон даже удивлялся, что Миссис Эванс так ловко справлялась. Ведь это совсем непросто – повернуть и обтереть тело взрослой, хоть и худенькой, женщины, вытащить из-под нее простынь и постелить свежую. Джон знал: не будь миссис Эванс, он не смог бы столько времени уделять учебе, да еще успевать посещать тренировки. Именно благодаря миссис Эванс Джон решился подать документы на практику в Твинс. Он был готов оставить маму в ее умелых и заботливых руках.

Быстро сделав укол, Джон принес теплую воду и мягкую салфетку. Смочил ее теплой водой и протер маме лоб. Капелька воды сбежала по виску и вниз к подбородку, оставляя мокрую дорожку за собой.

– Знаешь, мама, мне сегодня снился необычный сон. Удивительный, но страшный. – Джон протер заостренные от болезни и от того выделяющиеся на бледном лице скулы матери, ее губы, тонкие и поджатые. – Это был я, но в то же время не я. Лицо мое, тело мое, но жизнь не моя. И все вокруг тоже мое, но я ничего не узнавал.

Джон протер шею и взял в свои руки сухую обтянутую кожей ладонь матери.

– Я видел страшный пожар, который все уничтожил. Он почти уничтожил меня, другого меня. Но кто-то меня спас. Его.

Неожиданно женщина вырвала свою руку из рук Джона с такой силой, что вода, стоящая в миске на кровати, перевернулась, заливая постельное белье.

– Это он! Я знаю: это он! Я всегда знала, что он жив! – произнесла женщина четко и внятно, глядя Джону прямо в глаза.

Глава 5

– Мама, о ком ты говоришь? – Джон был изумлен таким резким перепадом маминого состояния. – Кто живой?

Но женщина уже расслабилась и безвольно опустила руку на кровать. Взгляд снова стал пустым, не смотрящим никуда конкретно.

– Он приходил вчера, принес почту и спрашивал что-то про газон, – проговорила она, лишь слегка приоткрывая рот. Джон напряг слух, чтобы разобрать слова. Речь была невнятной, а конец предложения Джон скорее додумал сам, нежели расслышал. И все-таки слова матери что-то всколыхнули внутри Джона. Словно пронеслась важная мысль, которая могла бы дать объяснение ее словам, но Джон не успел ее поймать, и мысль растворилась, как снежинка на теплой ладони.

Джон, оставив маму с миссис Эванс, которая как раз только пришла, направился в сторону озера. Он надеялся привести свои мысли в порядок. Сунув в уши наушники и включив музыку, Джон шел вдоль озера, шурша листьями под ногами. Он шел по разноцветному ковру – земли практически не было видно, вся поверхность была усыпана листьями. Джон думал о том, что происходит сейчас с ним и что делать дальше. Проучившись два курса в медицинском колледже, Джон рассчитывал на что-то большее, нежели просто окончить местный колледж и остаться работать здесь. Он работал на совесть выпускные классы, отлично занимался два года в колледже, он был одним из лучших студентов, потому что жил и горел своей мечтой – стать врачом и нести добро. Сейчас у него была отличная возможность сделать шаг вперед к мечте – пройти практику в большом городе, показать себя хорошим молодым специалистом и получить приглашение на работу в клинике.

Осталась всего неделя, и этот семестр закончится. Из хирургической больницы в Твинсе ответа еще не пришло, берут ли его на практику. Если да, то Джона ждет большой город и, как он надеялся, большие возможности. Если же нет, он останется в Брейктауне, что тоже неплохо. Рядом будут друзья, не надо будет тратиться на съем жилья, и, самое главное, он останется рядом с матерью.

Вдруг, повинуясь внутреннему всплеску гнева, непонятно откуда пришедшего, Джон со всего размаху пнул листья у себя под ногами. Музыка в его ушах была под стать его настроению: тревожная, агрессивная, одинокая. Сейчас у него было непреодолимое желание закричать, махать руками, упасть на колени и колотить по земле кулаками или даже сделать кому-то больно. Как ему хотелось выплеснуть из себя все сомнения, все недосказанности, неопределенности, избавиться от страха, скинуть с себя весь груз, что давил его изо дня в день.

Почему он должен принимать такие важные решения в 19 лет? А может, он просто хочет играть в бейсбол и встречаться с друзьями в кафе по вечерам. Окончить колледж и устроиться на работу, чтобы мало-мальски зарабатывать и жить – не тужить. Но Джон знал, что этого ему мало, настолько недостаточно, что он даже не хотел рассматривать перспективу обычного среднестатистического обывателя, коими наполнен их маленький городок. Джон знал, что хочет большего. И если не он, то никто другой за него этого не сделает. Всю жизнь ему казалось, что он совершенно один во всем мире, а значит, рассчитывать может только на себя.

Собственное состояние безысходности настолько затянуло Джона, что он ничего не замечал вокруг. Музыка лишь еще больше абстрагировала его от окружающего мира. Джон не слышал, он скорее почувствовал – его кто-то звал. Это ощущение, что на него кто-то смотрит, думает о нем, медленно, но настойчиво пробивалось к нему. Наконец это чувство, что за ним наблюдают, стало настолько сильным, что Джон оглянулся по сторонам и увидел метрах в 20 от себя девушку, пристально рассматривающую его. Это была Люси, подружка Френка. Она неуверенно махнула рукой, как-то сдержанно и скомкано. Как выяснилось потом, она несколько раз махнула Джону и даже окрикнула его, но молодой человек не обратил на нее никакого внимания, хотя и смотрел в ее сторону. А когда он начал неистово пинать листья, Люси поняла, что лучше не мешать ему.

Джон направился к девушке, на ходу вынимая наушники. Невольно он залюбовался ею. Длинные каштановые волосы были распущен, и ветер играл ими нежно и легко. Такого же насыщенного цвета, как и волосы, ее глаза сияли теплом. Робкая улыбка завершала чистый и нежный образ. Она была одета в красно-бордовое платье с длинным рукавом, так гармонично сочетающимся по цвету с опавшей листвой. Легкие парусиновые туфли давали ей возможность ступать по листьям мягко и беззвучно. Люси словно сливалась с природой. Если бы сейчас из-за дерева появился олень и взял сахарок из руки Люси, Джон этому совершенно не удивился бы.

– Привет, Люси! Прости, я не заметил тебя сразу, – поприветствовал ее Джон.

– Ничего, я, кажется, помешала твоим размышлениям.

– Нет, я просто увлекся музыкой, – Джону было неловко, что его застали в порыве гнева, кто-то еще, кроме листьев, стал свидетелем его агрессии.

Повисла неловкая пауза. Джон не знал что говорить. Он вообще не особо знал, что говорить девушкам. У него было несколько любовных увлечений, не считая его самой большой любви – в третьем классе. Девочка Элеонора покорила его сердце на целых две недели. Джон думал, что будет любить ее всегда, но всего через две недели после начала учебного года Элеонора переехала со своими родителями в другой город. Сердце мальчика было разбито на миллион осколков, как сам он думал в то время. Но произошло чудо, и сердечко быстро излечилось, заполняясь новыми впечатлениями и переживаниями. Однако с тех пор серьезных отношений у Джона не было – он предпочитал тратить время на учебу и тренировки.

– Ты просто гуляешь? – попробовал он завязать беседу.

Джон провел рукой по затылку, почесал щеку, тронул подбородок – явные признаки волнения и неуверенности в себе.

– Да, я редко прихожу сюда, но здесь красиво.

Они двинулись вместе к южному берегу озера. Чувствуя, что Джон скован и неразговорчив, Люси тоже не стремилась нарушить тишину. Но ей молчание было не в тягость. Она ощущала себя комфортно и уверенно. Видя замешательство Джона и его беспокойство, она сделала первый шаг:

– Я слышала, ты хочешь уехать в Твинс?

– Да, я подал документы на прохождение практики в «Седжен Дженерал Хоспитал», в отделение хирургии.

– Наверное, я бы хотела жить в большом городе. Парки, рестораны, кинотеатры – это все так ярко и интересно, – Люси мечтательно закатила глаза, представляя, как она выбирает самое дорогое блюдо в ресторане.

– Согласен. Но мне кажется, от городской жизни быстро устаешь. Хорошо, если есть куда уехать и спрятаться от всей этой суеты.

– А мне нравится суета. Это признак жизни, движения, энергии. – Девушка наклонилась и подняла оранжевый с красными прожилками листок. Покрутила его в пальцах и выпустила.

Разговор пошел легче, скованность прошла, и Джон, уже забыв о всех своих мыслях и переживаниях, наслаждался прогулкой и беседой.

Люси была приятным и интересным собеседником. Она многое знала, имела собственное мнение и прекрасно умела слушать. Это именно то, что Джону было необходимо в эту минуту – высказаться. Сам не понимая как, он рассказал ей о своих снах. О пожаре и о собаке, о своих слезах и о плакате, где изображена его любимая группа, но в другом образе. Все такое знакомое, но совершенно чужое. Он даже поделился с Люси своими страхами, что эта болезнь сделает его в будущем совершенно невменяемым.

– А ты не думал, что это вовсе не сны, а воспоминания? – предположила Люси.

Они дошли до обрыва, где Джон любил сидеть, свесив ноги вниз, и сели прямо на землю. Молодые люди сидели так близко, что их плечи соприкасались.

– Воспоминания? Что ты имеешь в виду?

– Ну есть же различные теории о перерождении, о реинкарнации. Есть люди, которые считают, что умирает только наше тело, а душа просто перерождается, переходя в другое тело. Причем некоторые переродившиеся помнят свои прошлые жизни.

– Думаешь, это возможно? – усомнился Джон. Ему подобная мысль ни разу не приходила в голову.

– А почему бы и нет? Может, в твоей прошлой жизни эти события были настолько яркими и запоминающимися, что ты даже после смерти их не забыл, а взял с собой в новую жизнь. Или это события, которые кардинально изменили твою судьбу.

– Ну не знаю, – с сомнением произнес Джон. – Еще скажи, что я вижу самого себя, только в другом измерении.

– Именно! В параллельной вселенной, – засмеялась Люси. – И этот другой ты сейчас 50-летний старик. Ты сидишь в кресле-качалке на террасе огромного дома и куришь сигару. И вообще ты глава местной мафии.

Люси снова засмеялась. Ее смех, чистый и звонкий, проник в самое сердце Джона, и он не смог сдержать улыбку. Но через мгновение он снова стал серьезным. Эта теория о воспоминаниях нашла в нем отклик. И снова такое чувство, что вот, верная мысль где-то рядом, но ее никак не ухватить.

– Но почему я стал видеть их только сейчас? И что мне с этим делать?

– Я думаю, эти воспоминания приходят к тебе не просто так. Тот, другой ты, хочет тебе что-то сказать или объяснить, а может, предостеречь.

– А я думаю, ты насмотрелась фантастических фильмов.

Молодые люди вместе рассмеялись. Больше не было никакой неловкости и висящей как черная туча тишины. Как благодарен был Джон Люси, что она смогла отвлечь его от невеселых, гнетущих мыслей.

Не сговариваясь, Джон и Люси одновременно поднялись. Но девушка потеряла равновесие и стала заваливаться к краю обрыва. Джон схватил ее за руку и потянул на себя. Люси практически упала в его объятия, но быстро отстранилась, лишь пробормотав «спасибо». Оба смутились как подростки, которых застукали за трибунами школьного стадиона в объятиях друг друга.

Молодые люди направились в сторону жилых домов, к выходу из парка. Поболтав еще немного, они попрощались, и каждый пошел своей дорогой. Люси – энергичной и уверенной походкой, она излучала жизнь и молодость. Плечи Джона были расправлены, он вдыхал воздух полной грудью и слегка улыбался.

По дороге домой Джон подумал, что ни разу не спросил, как дела у Люси с Френком. Хотя ему-то какое до этого дело?

Люси подала ему хоть и безумную, но интересную идею: Джон видит не сны, а воспоминания, поэтому они так реалистичны. Свои воспоминания из прошлых жизней или же воспоминания себя, но в другом измерении. И то, и то казалось невозможным. Но видеть такие яркие сны тоже невозможно.

Опять погружаясь в свои размышления, Джон дошел до дома. Открыв дверь, он сразу понял, что миссис Эванс еще здесь. Она тихо разговаривала с матерью, что-то рассказывала ей вполголоса. Когда он заглянул в комнату, миссис Эванс широко улыбнулась, увидев Джона. Она поспешила к нему навстречу.

– Это принесли сегодня, на твое имя, – сказала она, протягивая тонкий белый конверт. Он был длинный и словно невесомый.

Джон уже понял, что это ответ из больницы в Твинсе. Ответ на его запрос о прохождении практики. Прямо здесь, стоя в комнате матери, Джон оторвал край конверта и вынул письмо. Обычный лист бумаги, сложенный втрое, способный изменить его жизнь.

Глава 6

В комнате наступила ощутимая, пронизывающая тишина. Все звуки словно испарились, исчезли. Казалось, тишину можно резать ножом, настолько плотной она ощущалась. Джон развернул письмо, опустил глаза, пробежался по строкам и улыбнулся. Его сердце снова стало биться, а дыхание возобновилось. Да, его приглашают на практику в хирургическое отделение клинической больницы в Твинсе. Подать оставшиеся документы и получить пропуск нужно уже через неделю. Значит, времени у него не так уж много, но более чем достаточно.

Джон поднял голову и посмотрел на миссис Эванс. Она все поняла по его глазам:

– Я очень рада за тебя, Джонас, – сказала она. – А за маму не волнуйся, я за ней присмотрю. Я должна.

– Нет, вы ничего не должны, но без вас я не справлюсь. Конечно, отец будет помогать, рано утром и перед сном он сделает необходимые уколы. Но вы нужны ей днем.

– Не переживай, мы уже обо всем договорились с тобой, да и мама твоя не против скоротать со мной время, пока тебя не будет дома. Мы найдем чем заняться, – с этими словами миссис Эванс вышла из комнаты. Проходя мимо Джона, она провела рукой по рукаву его свитера, тем самым подбадривая и одобряя его.

Действительно, Джон уже обсуждал с миссис Эванс возможность его отъезда. Эта милая женщина полностью его поддержала и обещала продолжить ухаживать за его матерью. Что ж, сейчас Джон очень рассчитывал, что она сдержит свое обещание.