Глава 4.

Пока мы поднимались на второй этаж, я судорожно пыталась вспомнить, не оставила ли каких-нибудь личных предметов гардероба на видном месте. А еще я думала о том, какой же он хитрец! Понял, что мне не позволит совесть не пригласить его подняться, когда я узнаю, что он провел под моим окном целый день, и воспользовался этим. Ведь вполне мог бы сказать, что приехал недавно. Но нет.

Я открыла дверь и бегло оглядела прихожую. Ничего компрометирующего не было.

– Разувайся, проходи, будем пить чай, – сказала я. – Только у меня ничего, кроме самого чая.

– Заказать пиццу? Будешь смеяться, но я знаю, где в этом городе делают лучшую пиццу, – сказал Саша.

– Даже не сомневаюсь, – улыбнулась я. – Мне нужно пару минут. Подожди на кухне.

Я закрыла за собой дверь комнаты. Вчерашняя мокрая одежда так и валялась на полу. Хороша Саша! Нужно переодеться. Из домашних вещей у меня с собой была только пижама – не самый подходящий наряд. Джинсы еще не высохли после вчерашнего дождя. В чемодане оставались только два комплекта – юбка-карандаш с блузкой и джинсовое платье-рубашка. Выбор был очевиден. Взглянув на себя в зеркало, я сначала собрала волосы в высокий пучок, но потом распустила, и, по привычке подмигнув своему отражению, вышла из комнаты.

Саша сидел за столом и вертел в руках телефон.

– Пицца будет через полчаса, – сказал он.

В тот вечер мы много разговаривали, то сидя на кухне за чаем и пиццей (которая действительно оказалась на высоте), то на диване в комнате, то стоя на балконе и смотря на ночные огни Южной бухты. Между нами не бегали искры и не произносились те двусмысленные фразы, ради которых обычно и приходят в гости вот так сразу. Я поняла, что он нравится мне гораздо больше, чем могла предположить еще сегодня утром. Он рассказывал о себе. Оказалось, что Сашину жизнь, вопреки его веселому нраву, вряд ли можно было назвать легкой. Ко всему, что у него было на сегодняшний день, он пришел с большим трудом.

Сейчас Саша работал шеф-поваром в одном из лучших ресторанов Севастополя и очень ценил свою работу. К моему удивлению, по образованию он был судоремонтником, и раньше работал в Инкермане. В какой-то момент жизни ему захотелось заниматься именно такой деятельностью, и он приложил все усилия, чтобы осуществить свою мечту и попасть именно в этот ресторан на набережной.

В свободное время Саша летал на параплане над просторами полуострова, покорял вершины горного Крыма, выходил в море на лодке. Слушая его, я осознавала как скучно и однообразно живу. В каждом увлечении Саша постоянно старался превзойти себя вчерашнего. Сейчас, сидя передо мной на диване и рассказывая о себе, он не пытался казаться каким-то необыкновенным человеком. Для него это было единственной возможной формой существования – не сидеть на месте, идти к своим мечтам и осуществлять их. Его уверенность в том, что все получится, подкреплялась нечеловеческим усердием в достижении целей. Так, будто другого пути и не может быть.

На момент нашего знакомства Саше было двадцать семь. Последние пять лет он снимал квартиру на улице со сложным названием – Вакуленчука. Его детство прошло в Балаклаве. Там, где до сих пор живет его мама.

Когда Саше было десять, трагически погиб его отец, спасая тонувших мальчишек во время шторма. Ребята выжили, а их спаситель разбился о скалы. Сашины родители были очень близки. Потому, наверное, его мама так и не вышла снова замуж. Потому, наверное, и Саше пришлось взять на себя мужскую роль в семье и попытаться хоть как-то заменить отца.

Искренняя любовь и гордость за свой город вылились в условно бесплатный экскурсионный проект «Мой Севастополь», который Саша организовал вместе со своим другом Ваней. Суть была простой: они проводили экскурсии, вроде той, что устроил мне Саша вчера, для небольшой группы людей, заранее не беря с них денег. Если в конце зрители оставались довольны, не возбранялось заплатить за услуги экскурсоводов, о чем сообщалось в начале прогулки. Такие встречи организовывались на просторах социальных сетей и проходили обычно не чаще одного раза в месяц.

Когда Саша попросил меня еще что-нибудь рассказать о себе, вдруг оказалось, что похвастаться мне особо и нечем. Жизнь моей семьи была тихой и размеренной, разве что за исключением летних месяцев, когда нас бесконечно посещали друзья и родственники. Но разве это может сравниться с той трагедией, которую пережила Сашина семья? Мои увлечения тоже были не самыми выдающимися. В детстве я занималась бальными танцами, участвовала в краевых соревнованиях, наша пара даже занимала призовые места. Но к четырнадцати годам я довольно сильно прибавила в росте, а мой партнер – нет. Найти нового оказалось проблематично, и с танцами пришлось завязать. Идти в другие секции в таком возрасте было уже поздно. Моя жизнь вертелась вокруг встреч и прогулок с друзьями. Летом мы частенько уходили в походы на несколько дней. После университета, когда у меня появилась машина, я наконец-то смогла начать путешествовать. Пожалуй, только это и доставляло мне ту безоговорочную радость, которая в Сашиной жизни была более частым гостем.

Он сидел передо мной, весело рассказывал о своей не самой беззаботной жизни, а я понимала, что пути назад у меня уже нет. Мне хорошо с ним, не смотря на то, что я вижу его в третий раз в жизни. Саша был настоящим, не в пример моему бывшему, которому все досталось от родителей. Саша сам строил свою жизнь. И, если оказывалось, что его сил пока не достаточно для достижения новой цели, он работал над собой и преумножал силы – физические и, наверное, душевные тоже. То, что он был в отличной спортивной форме, я заметила еще с первой встречи. Сейчас я порой неприлично внимательно разглядывала его могучее тело под тонкой серой футболкой, которая на нем казалась еще тоньше, чем была, пока он смотрел куда-нибудь в сторону.

Еще я чувствовала, что за всеми его шутками и постоянными улыбками стоит что-то более трагичное, чем смерть отца. Я не смогла бы объяснить, откуда у меня взялось это ощущение. Саша обладал мощной позитивной энергетикой, которой я не переставала восхищаться. Но чем-то неуловимым я чувствовала, что он рассказал мне далеко не все яркие события своей жизни, а только те, которые вписывались в образ веселого парня.

Часы показывали без пятнадцати двенадцать. Пора было определяться с планами на ночь. Меня влекло к нему. Но хотелось, чтобы все случилось не так быстро.

– Что будешь делать завтра? – спросил он.

– Снова работать. В десять у меня встреча в клинике.

– Помнишь, я вчера говорил тебе про южный мол?

Я кивнула.

– У меня завтра выходной, поехали? Но туда нужно попасть засветло. Успеешь закончить к обеду?

– Думаю, да.

– Где находится твоя клиника?

Я назвала адрес.

– Я заеду за тобой в районе двух. Только… надень что-нибудь удобное. Шпильки и платье – это безумно красиво, но боюсь, как бы ты не переломала ноги.

Я слегка покраснела, вспомнив, как он смотрел на меня около подъезда.

Между нами повисла пауза. Саша спас положение, встав с дивана и сказав, что ему, наверное, уже пора. В душе я облегченно вздохнула.

Он пошел в прихожую обуваться. Мы были знакомы всего второй день, но мне казалось, что я знаю его целую вечность. Так вот, оказывается, как это бывает.

– Саш, – сказала я, – спасибо, что приехал сегодня. С тобой очень легко.

– Спасибо, что приехала в Севастополь.

Я подала ему куртку, а он притянул меня к себе, обняв за талию. Улыбаясь, я заглянула в его искрящиеся теплом глаза. Потом он поцеловал меня.

– Если ты хочешь, я могу остаться… – прошептал он.

– Нет, не нужно… – на выдохе сказала я. – Тебе пора.

Я уткнулась лицом в его грудь. Мне безумно хотелось, чтобы он остался.

Саша обнял меня за плечи, опустил свою голову в мои волосы и снова поцеловал в макушку. У меня побежали мурашки по спине.

– Спокойной ночи, тезка, – он аккуратно поднял мою голову за подбородок и улыбнулся.

Весь следующий день до обеда я жила ожиданием встречи. Саша заставил меня переосмыслить жизнь всего после двух дней знакомства.

Кто я такая? Что я делаю? И, главное – счастлива ли я? Что я лично сделала для того, чтобы стать счастливой? Ответы на эти вопросы мне предстояло найти в ближайшее время, словно познакомиться с самой собой. Было и страшно, и интересно одновременно. Ведь совершенно не понятно, кто мог скрываться под маской спокойствия и предсказуемости теперь, когда я узнала, что можно жить иначе. Как странно, что раньше мне это не приходило в голову! Я жила как будто понарошку. Только и делала, что лила бесконечные слезы и мечтала, чтобы какой-то совершенно недостойный человек продолжал вытирать об меня ноги.

Мне, как никогда, хотелось жить, любить и чувствовать. Больше не забивать голову страхами, что что-то может пойти не так. Пусть. Ведь главное то, что сейчас. Если постоянно бояться будущего, настоящее пройдет мимо.

Саша позвонил в начале третьего, когда мы с главврачом планировали работу на завтрашний день. Спустя пятнадцать минут я вышла из клиники и на противоположной стороне дороги увидела знакомый «лансер». Саша сидел за рулем, машина моргала «аварийкой». Я остановилась на крыльце на несколько мгновений и вгляделась в его профиль – строгий, серьезный. Безумно красивый.

– Привет, тезка! – уже традиционно поздоровалась я, садясь на переднее пассажирское сиденье.

– Как дела?

– Все отлично, завтра последняя встреча, – бодро сказала я.

Саша криво ухмыльнулся и сказал, нахмурив лоб:

– И у меня впереди три рабочих дня.

Значит, завтра мы почти не увидимся, а мне уже скоро нужно уезжать. Об этом мы еще не говорили. Вдруг неожиданно для себя я сказала:

– Приезжай в Новороссийск. Я, конечно, не могу гарантировать тебе такие интересные прогулки, но все же.

Саша довольно улыбнулся. Кажется, он ждал именно этого.

– Ловлю на слове, – уже веселее ответил он.

Мы ехали мимо каких-то портовых окраин и лодочных станций. Петляя по дороге вдоль бетонного забора, мы оказались на самом берегу Севастопольской бухты, я услышала шум моря.

– Как я и обещал, нас ждет Южный мол. Отличная погода, ветра почти нет, так что прогулка обещает быть приятной, – улыбнулся он, а потом добавил, – но во время шторма тут еще круче.

Мы шли по высокому парапету, который защищал бухту от волн. С другой стороны мола, у его основания, ближе к выходу из бухты, лежали нереального размера тетраподы. Мы прошли мимо огромной бетонной чашки – основания маяка, которого почему-то не было. Внизу на камнях сидели рыбаки.

– Вон там, – Саша указал рукой в сторону, – разводят мидий. В советское время, когда мол еще не построили, на этом месте были боновые заграждения, с железной сеткой до самого дна, чтобы ни одна вражеская рожа не попала в наш город, – рассказывал Саша. – Потом где-то в середине семидесятых начали строительство молов. Насыпали подушку из камней, укрепили тетраподами, уложили бетонные кубы и закатали асфальтом. Вот тут глубина совсем небольшая, не более пяти метров, а на последней сотне уже в районе шестнадцати. Летом здесь купаются и загорают. Люди приходят поглазеть на закат или салют. Рыбаки, кажется, сидят тут в любую погоду. Сейчас, говорят, что ведется разработка проекта большого ландшафтного парка, который будет тянуться от Артбухты до Карантинной. Это там, где Херсонес. Интересно будет посмотреть, что из этого выйдет.

Мы дошли до конца мола, и остановились напротив Константиновской батареи. Я стояла лицом к городу и рассматривала его домики, казавшиеся издалека крошечными.

– Знаешь, я люблю Новороссийск, я там выросла, знаю каждый камень на пляже, но ни одно место никогда не впечатляло меня так, как Севастополь. Отсюда не хочется уезжать. Тут почему-то забываешь о нерешенных проблемах. Вообще становишься какой-то другой. В чем дело? – улыбнувшись, спросила я.

Саша тоже улыбнулся и ответил:

– Все просто. У нас заколдованный город. Каждый, кто сюда попадает, начинает его любить. Посуди сама, сколько раз его пытались захватить? Англичане с французами, немцы, майданутые бандеровцы. И ни у кого не вышло. Действительно уникальное место. Я рад, что тебе понравилось у нас.

Мы стояли на краю мола и смотрели на панораму Севастопольской бухты. Саша взял меня за руку и несколько минут мы просто молчали. С ним было спокойно и, кажется, впервые в жизни мне не захотелось заполнять паузу болтовней. Я думала о том, что скоро уеду, и неизвестно когда мы увидимся снова. Наверное, это сложно – поддерживать отношения на два города. Выдержим ли мы? Нужно ли это Саше? Он не отпускал меня – ни сейчас мою руку, ни меня саму с того дня, как мы впервые увиделись у Памятника затопленным кораблям. Мне очень хотелось верить, что ему это тоже нужно.

Солнце двигалось к закату, спеша погрузиться в воды Черного моря где-то там за краем суши. С севера узкой полосой потянулись облака. Небо из голубого превращалось в огненно-рыжее. Саша вдруг сделался задумчивым, а я ломала голову над причинами в перемене его настроения. Спрашивать не решалась. Глядя на закат, на удивительно красивое и спокойное море, я почувствовала, что Севастополь вместе с Сашей дали мне силы перевернуть страницу больного прошлого и начать жить с чистого листа.

– Сашка, – нарушила тишину я. – Спасибо тебе.

– За что?

– Вообще.

Больше не нужно было ничего добавлять. Я не хотела рассказывать о своих прошлых отношениях. Зачем? Он улыбнулся и обнял меня за плечи. Солнце проделало небольшой путь по небосклону и плавно скрылось, оставляя за собой яркий отблеск. Представление закончилось.

У меня оставался последний рабочий день в Севастополе, завтра рано утром я должна была уезжать. Отправление автобуса в шесть тридцать утра. Если бы не совещание, я осталась бы в Севастополе на выходные и вернулась домой в ночь с воскресенья на понедельник.

После прогулки по Южному молу Саша предложил заехать к нему, но я струсила и отказалась. Я была уверена, что если соглашусь, то уже не смогу противостоять самой себе и между нами обязательно что-нибудь случится. Какой смысл соглашаться на приглашение в гости, если ты не намерена в этот вечер заниматься сексом? С одной стороны я понимала, что мы взрослые люди, между нами действительно что-то есть и секс – это логично. Но что-то внутри меня не позволяло перейти к нему так скоро. Все дело было в неприлично длительном периоде моего вынужденного воздержания. Тени прошлого окончательно развеялись, а страх, к моему разочарованию, остался.

– Во сколько ты завтра ляжешь спать? – спросил он, когда мы подъехали к моему дому.

– Вряд ли рано.

– Если я заеду после работы в одиннадцать, не будешь удивлена? – улыбнувшись, спросил он.

– Буду, – рассмеялась я, – но буду удивлена приятно.

– Я хочу еще кое-что тебе показать, пока ты не уехала. Конечно, туда лучше днем, но можно и ночью. Только ты не выспишься перед дорогой.

– Не страшно. Приезжай обязательно.

Ночью я долго не могла уснуть. Из головы не шли картины нашего будущего, которые я щедро рисовала в своем воображении. Сценарии были совершенно разными: от идиотского счастья до тотальной безысходности.

Мне представлялось, что мы будем ездить каждые выходные друг к другу. Я уже видела себя за рулем «тойоты», жавшей педаль газа в пол и летевшей на крыльях любви в Севастополь. Точно таким же я видела Сашу – спешившего ко мне в Новороссийск на своем «лансере». Я познакомлю его с подругами, и наконец-то Лена больше не будет говорить, что я превратилась в старую зануду в свои двадцать четыре. Наконец-то я буду счастлива.

Но были и другие картины. Скоро я уеду, а через неделю Саша даже не вспомнит, как меня зовут. Или, если нам и удастся на какое-то время сохранить симпатию друг к другу, из-за расстояния отношения быстро сойдут на «нет». Мы устанем ездить, Саша найдет себе кого-то поближе и будет мучить меня враньем из вежливости.

Как бы я ни старалась отгонять негативные варианты, они громоздились надо мной, словно тучи, накануне грозы.

Перспективы будущего сменяли одна другую, на часах был уже третий час ночи, а я все никак не могла уснуть. Я достала телефон и открыла список звонков. Контакт «Тезка» был в нем последним. Не самое подходящее время для звонка. Но ведь я не могла обмануться в том, что и ему это все тоже было нужно. Звонить или нет? Саша наверняка давно спит. Я разбужу его, наговорю кучу глупостей, и он точно подумает, что со мной не стоит связываться.

Я нажала кнопку вызова.

– Саша? – раздался в телефоне его сонный голос. – Все в порядке?

– Не совсем, – ответила я.

– Что случилось? – его голос тут же стал бодрее.

– Наверное, не стоило тебе звонить, ты уже спишь, прости, что разбудила… Я не могу уснуть, и в голову лезут дурацкие мысли. Но, наверное, и этого тебе тоже не стоит говорить, это все так преждевременно, может, ты вообще ничего не планируешь, а я уже себе надумала…

Я говорила так путанно и мне казалось, он вряд ли сможет уловить смысл моих слов. Надеясь, что он и в самом деле ничего не поймет, я продолжала:

– … я вообще люблю забивать себе голову и знаю, что у вас все по-другому. И тебе слушать мою болтовню вообще ни к чему и, может быть, даже смешно. Но мне так не хочется завтра уезжать и снова быть одной. Прости, что говорю все это, наверное, не нужно было звонить.

Замолчав, я услышала его глубокий вздох.

– Саша, – спокойно сказал он, – я тоже не хочу, чтобы ты уезжала, но, увы, с этим мы ничего не можем поделать. Это надо принять как факт. Но все остальное в наших руках. Я хотел поговорить завтра, но ты меня опередила.

Я услышала, как он улыбнулся.

– Если тебе нужна какая-то ясность, я тебя понимаю, потому что, как ты верно заметила, ты устроена иначе. Тебе не за что извиняться. Это я должен извиниться за то, что довел тебя до бессонницы. Прости.

Такого поворота я не ожидала. Мне всегда казалось, что после подобных слов, которые произнесла я, любой мужчина попытается поскорее отвязаться от головной боли в виде излишне много думающей девушки. Но Саша извинился.

– Ты действительно мне нравишься, и я бы не хотел, чтобы с твоим отъездом у нас все закончилось. Если ты паришься насчет секса, то ты же видишь, я не настаиваю, ты сама должна быть готова, иначе какой в этом смысл? Я не тот человек, у которого каждый вечер новая девушка. До тебя у меня тоже долгое время никого не было, – он тщательно подбирал слова. – Не думай лишнего. У нас все будет хорошо, если мы сами этого захотим.

Я готова была разрыдаться от его слов. Он говорил такие простые и естественные вещи, без фальши и боязни быть открытым передо мной.

– Я так хотела бы обнять тебя сейчас.

– Я могу приехать, – с улыбкой ответил он.

– Ты с ума сошел? – теперь я тоже улыбалась. – Тебе завтра на работу.

– Кто бы говорил, – рассмеялся он.

– Не нужно, правда. Я больше не буду ни о чем думать, обещаю. На ночь это вредно.

– Ложись спать. Завтра нас ждет поздняя прогулка, и если ты не поспишь сейчас, то завтра уснешь прямо на камнях под шум моря.

– Заманчивая перспектива. Спокойной ночи, тезка.

– Спокойной ночи, тезка.

Убрав телефон, я действительно сразу уснула. Утром я проснулась в исключительно бодром расположении духа, не смотря на то, что проспала не более пяти часов. Значит, у нас есть шансы.