Он указал на пейзаж позади. Изольда обернулась и окинула взглядом остров кудесников. Выглядел тот печально, особенно если сравнивать с зеленой равниной внизу. Сухая земля растрескалась, ни травинки не пробивалось из нее – только жесткие колючки, способные проторить себе путь сквозь камни. Погибшие от засухи деревца траурно опустили ветви. Тут и там виднелись развалины старых домов, разрушенных страшным ураганом. Но истинными властителями тоскливого пейзажа были громадные древние мельницы. Словно погибшие короли, простирали они согнутые невероятной силой крылья. Их стены щерились провалами, дырявые лопасти неприветливо скрипели.

– Что там говорил Северный ветер насчет буйности Зефира? – Волк обнюхал обломки крошечного челнока.

– Не все так плохо. Уверена, он разорил остров в порыве горя и отчаяния.

– А спустя годы одиночества его настроение, судя по всему, улучшилось. Так что переживать не стоит, – съязвил Таальвен.

Он до сих пор жалел, что они ввязались в эту затею. Но Изольда пропустила колкое замечание мимо ушей. Пересохшая река заинтересовала ее, и девушка двинулась вдоль каменистого русла.

– Пойдем прямо по дну?

Речная дорожка змейкой убегала в глубь края. Волк заспешил следом.

Не дивиться скудности цветов на острове было сложно, ведь под ним мир вовсю пестрел яркими красками. Но здесь царствовали желтая пыль, бурая глина да чернеющие развалины. Даже небеса, ставшие теперь заметно ближе, не исправляли положения. Напротив, закат окрасил их в красное зарево, но фоне которого Небесный край выглядел зловеще.

– Одно мне интересно, – решился озвучить собственные мысли Таальвен, – как Лива за столько лет сохранила юный облик? По словам кудесницы, события в сказке о Зефире происходили давно, а ей на вид не больше двадцати…

– Может, заклинательница остается молодой с помощью чар и рун? – предположила принцесса. – Или сварила какое-то зелье…

– Нужно было стащить у нее пару рецептов. – Он задумчиво повел ушами. – Пригодились бы в дороге.

– А толку-то? – вздохнула девушка. – Ворожить я все равно не умею.

– Не скажи. Терновая ведьма из тебя хоть куда! Я сегодня сам убедился.

Изольда прикусила язык и какое-то время шагала, пристыженно опустив глаза. Она прекрасно понимала, о каком всплеске бесконтрольного колдовства толкует ее спутник. И когда заговорила снова, голос чуть дрожал.

– Как, по-твоему, я способна однажды причинить тебе вред?

Волк окинул ее пристальным взглядом.

– Не больший, чем мне уже нанесли…

– Но, Таальвен…

– Забудь. – Он двинулся вперед. – Опрометчиво было заводить этот разговор…

– Я боюсь… – Принцесса остановилась у очередного поворота. – Когда впадаю в подобное состояние, кажется, темная сила управляет мной изнутри. Если такова суть души терновой ведьмы, не хочу творить чары!

– Не переживай. – Таальвен ободряюще вильнул хвостом. – Просто ты пока не владеешь своими способностями сполна. Но обязательно научишься.

– Вдруг это невозможно? Что, если древняя опасная сила захватит меня?

– Я ей не позволю…

По тону волка Изольда поняла: он совершенно серьезен.

– Верь мне, – успокоил Таальвен. – Я смогу тебя защитить.

И мрак, сгустившийся на душе у девушки, рассеялся. Алый тревожный закат потерял свою силу, растворяясь в лиловых сумерках. Зазубренные линии мельниц стали выглядеть мягче. Путники как раз поравнялись с одной из них, пострадавшей меньше остальных. Конусообразные каменные стены слегка накренились, крыша отсутствовала наполовину, но постройка выглядела жилой.

– Смотри, там огонек в окне! – приметив мерцающий свет, воскликнула принцесса.

Волк насторожился и пошел вперед. Он первым выбрался на берег и втянул носом вечерний воздух, но запах пыли заглушал все.

– Придется проверить. Не лучше ли тебе подождать снаружи?

– Ни в коем случае, – запротестовала Изольда.

Она не отставала от спутника ни на шаг и, ступив на порог заброшенной мельницы, отворила дверь.

– Есть здесь кто-нибудь?

Звук звонкого голоса будто разбудил застывшее сонное время. Оно ожило, возобновляя свой ход. Пыль взметнулась с пола, старые доски заскрипели.

Внезапно сверху послышался страшный грохот. Девушка, повинуясь молчаливому кивку своего защитника, встала за его спиной. Секундой позже на лестнице появился виновник шума – безумного вида юноша, завернутый в длинную хламиду. Путаясь в пыльных полах, он скатился вниз. Серые глаза лихорадочно горели, взлохмаченная шевелюра торчала во все стороны.

– Лива?

– Э-э-э, меня зовут Изольда, – пытаясь говорить как можно спокойнее, пояснила принцесса. – Мы с моим другом проходили неподалеку и решили заглянуть на огонек. На дворе уже стемнело… Надеюсь, вы не против?

– О, разумеется. – Искра в глазах незнакомца погасла, возбуждение сменилось разочарованием. – Чувствуйте себя как дома, – рассеянно предложил он, и волк с девушкой переглянулись.

– Думаю, вам будет приятно узнать, что имя моего спутника – Таальвен Валишер…

– Да-да, конечно, – пробормотал Западный ветер, глядя куда-то сквозь собеседницу. – Мне очень жаль, но я страшно занят…

Он побрел на второй этаж, наступая на собственное одеяние. Взгляд по-прежнему оставался пустым и невидящим.

– Кажется, он сошел с ума, – заключил волк.

– Необязательно. – Изольда закусила губу. Ей было жаль нового знакомого. – Юноша слегка не в себе. А чего мы ожидали? Просидеть взаперти столько лет!

– Но с ним невозможно разговаривать. – Таальвен прошелся по комнате, сметая хвостом песок со стен и пустых полок.

– Попробуем еще раз. – Принцесса положила руку на перила хлипкой расшатанной лестницы.

Пока она поднималась, дерево скрипело натужно, на ее волосы налипло порядочно паутины. В мельнице царило полное запустение, и лишь пауки чувствовали себя здесь полноправными хозяевами.

Комната наверху выглядела не лучше нижней: штукатурка с каменных стен давно осыпалась, в углу валялись какие-то ветхие лохмотья и сломанная мебель. Сквозь трещины в голых стенах сиротливо посматривала луна.

– Зефир, – мягко позвала Изольда, переступив через сиденье табуретки, как две капли воды похожей на мебель в домике Ливы. – Можно с тобой поговорить?

Западный ветер находился в странной прострации, его осунувшееся лицо не выражало ничего, серые глаза блуждали по комнате.

Но больше Изольду поразило то, как он сидел – подражая позе, в которой люди обычно устраиваются в кресле, хотя на полу не было никакой мебели. Зефир просто застыл в воздухе, руки лежали на несуществующих подлокотниках.

– Ты живешь здесь совсем один? – вежливо осведомилась принцесса.

Она подошла ближе и склонилась над ветром. Свалявшиеся пепельные пряди падали ему на глаза. Накидка, которую стоило постирать, а лучше сжечь, едва скрывала худобу. На вид ветер был ровесником Изольды. Изящные руки – совсем как у нее, лицо открытое, несмотря на бледность и диковатое выражение. Гостья уже испытывала симпатию к новому знакомому.

Таальвен Валишер, не чуя особой угрозы, уселся в углу комнаты. К несчастному юноше он испытывал искреннюю жалость.

– Я хочу помочь. – Изольда прикоснулась к плечу Зефира, тонкая серебряная цепочка на ее шее натянулась и закачалась у его лица.

Заметив медальон в форме мельницы, ветер вздрогнул.

– Откуда это у тебя? – Взгляд его снова обрел осмысленность.

– Подарок одной знакомой, – принцесса обрадовалась такому успеху и, стянув амулет, протянула хозяину дома, – хочешь разглядеть поближе?

Зефир кивнул слегка ошарашенно. А когда миниатюрное украшение оказалось в его руках, вскочил и заметался по комнате.

– Спокойно, – шепнула Изольда поднявшемуся на лапы Таальвену. – Кажется, мы на верном пути.

И продолжила громко, чтобы оглушенный собственными мыслями Зефир наверняка услышал:

– Подвеску мне дала Лива. Мы с волком гостили у нее накануне…

При упоминании этого имени Западный ветер изменился в лице. Повертев в руках серебряную мельницу, он вдруг воскликнул:

– Значит, вы – ее друзья?! Почему же раньше не сказали?! Меня зовут Зефир.

Он подскочил к девушке и невпопад потряс ее руку, чем заставил волка забеспокоиться. Но в следующее мгновение уже бухнулся на пол рядом с ним.

– Ты тоже знаешь кудесницу?

Таальвен кивнул.

– Как же я рад познакомиться! – Зефир захлопал в ладоши. – Прошу, погостите у меня пару дней. Покажу вам реку, фруктовый сад… Но вы, верно, устали с дороги. Лучше угощу вас ужином!

Так и не возвратившись к полной реальности, он закружил по комнате, выписывая руками причудливые узоры. Лишь спустя минуту Изольда поняла, что ветер накрывает на несуществующий стол. Прямо из воздуха он извлекал чашки, видимые только ему, разливал суп, которого не было, пододвигал стулья.

– Садитесь, – приветливо предложил юноша, якобы зажигая свечи в канделябрах, – дайте ногам отдохнуть.

И сам устроился на лету, облокотившись о призрачную спинку.

– Совсем рехнулся, – возвестил Таальвен.

Но принцесса шикнула:

– Тс-с… Он понемногу приходит в себя.

– Надеюсь, вы не против утки с яблоками? – тем временем распинался Зефир, разрезая невидимым ножом воображаемое мясо.

– Я бы точно от нее не отказался, – мечтательно протянул волк.

Изольда вежливо застыла у своей половины «стола», не зная, как поступить. Поддержать пир значило позволить несчастному заблуждаться и дальше, но правду говорить пока нельзя.

– Теперь, когда вино разлито в бокалы, расскажите мне о Ливе. – Висящий над полом ветер выглядел жутковато.

– Она живет в Долине ветров, – начала принцесса.

Зефир нахмурился.

– Вовсе нет. Ее дом в Небесном краю – неподалеку. Я покажу!

Он поднялся и, перемахнув через лестничные перила, легко спрыгнул на первый этаж. Полы накидки взметнули облако песочной пыли.

– За ним! – скомандовала девушка, и они с волком бросились вниз.

– Боюсь, он совершенно спятил. – Таальвен миновал ступеньки и пустился вдогонку.

Западный ветер толкнул ногой входную дверь, вылетел во двор. Казалось, он видит высохший разрушенный мир Небесного края иначе.

– Странно, что яблони еще не расцвели… Надо бы наломать Ливе сирени, она любит цветы… – монотонно бормотал юноша.

Шел он странно, петляя на ровном месте, обходя невидимые препятствия. Но, наблюдая за ним, Изольда почти видела зеленые рощицы, шумевшие здесь некогда, цветники и богатые пасеки.

Наконец ветер направился в сторону ближайших развалин, и принцесса потянула его за рукав.

– О нет! Не нужно ничего показывать.

Но было поздно. Зефир замер у разрушенного порога.

На месте трухлявых досок и разбитых камней девушка явственно представляла прочный дом с каменным крылечком, сладко пахнущую мхом крышу, окошки с резными узорами ставен. Нечто особенное видел и ветер.

– Лива жила здесь, выходила по ночам встречать меня. Помню, как однажды подарил ей серебряную мельницу – гостинец из горных королевств.

Он сжал в руках амулет и удивленно протер глаза. Ночь как назло выдалась светлая – обрушившиеся стены с обломками досок выглядели особенно безотрадно. Прошло какое-то время, прежде чем ветер осознал, что картина перед ним реальна. В ужасе он попятился, взвился в воздух.

– Что здесь произошло?

– Поразмыслим об этом утром, – миролюбиво предложила принцесса.

Свыкнуться с тем, что юноша умеет летать, ей пока не удавалось.

– Куда подевалась Лива? – Он спрыгнул на землю и запустил пальцы в пепельные пряди. – Вдруг ей нужна моя помощь?

Внезапно страшная догадка осветила серые глаза.

– Кто-то сломал крылья мельниц, разрушил Небесный край…

Безумие на его лице сменилось горестным выражением.

– Это был я… – Зефир сел на землю и сжал руками голову, продолжая повторять, – я… это был я…

– Выглядит хуже проклятия. – Таальвен сочувственно опустил уши.

– Так и есть… – Принцесса уселась рядом и обняла юношу за тощие плечи. Наблюдать за терзаниями бедолаги она не собиралась. – Все будет хорошо… Завтра мы выясним, что случилось в Небесном краю, а пока – спи. Сны избавят тебя от призраков прошлого, освободят из темницы помешательства…

Волк не слишком-то верил, что ее слова хоть как-то подействуют, но Западный ветер обмяк в объятиях девушки, перестал причитать и в конце концов положил голову ей на плечо.

– Все устроится, – шептала Изольда ласково. – Разум твой прояснится, утро расставит события по местам. А пока спи…

Полоски на руках терновой ведьмы ожили, волосы засияли золотом. Голубоватые искры появились в воздухе. Они возникали из ниоткуда, угасая так же внезапно, беспорядочно кружились вокруг принцессы. Огоньки оседали на ресницах и лохматой шевелюре задремавшего Зефира, покрывали темную волчью шерсть волшебной пудрой.

Ощутив крошечные разряды по всему телу, Таальвен затрепетал. Когда-то он уже видел подобное сияние – в колдовском костре вещуньи, много лет назад. Но теперь, казалось, то было в далеком забытом сне.

Не смея даже вдохнуть, волк наблюдал за кружевным хороводом голубых огоньков.

– Отправляйся туда, где печаль не потревожит твое сердце, – баюкала ветра Изольда.

Она и сама не понимала, что происходит, – лишь страстно желала помочь страдающему юноше. Но скорбь его была так глубока…

Ощутив на щеках горячие слезы, девушка пришла в себя.

– Ах, Таальвен, знал бы ты, как страдает его душа. Мысли Зефира спутаны: он больше не в силах выносить одиночество, но при этом обижен на Ливу из-за предательства. А вдобавок винит себя в разрушении Небесного края.

– Многое же ты поняла из его бессвязного бреда! – Волк был поражен.

Но вместо гордости за свои способности принцесса чувствовала лишь гнев.

– Бессердечный Хёльмвинд виноват в том, что Западный ветер провел взаперти десяток лет! Слышишь меня? – Она послала свой укор куда-то ввысь.

А затем поднялась, стараясь не потревожить своего подопечного. Но Зефир спал мертвым сном, даже оказавшись на земле.

– И как у тебя хватило наглости просить меня о помощи? – продолжила обвинять невидимого собеседника Изольда. – Да еще клеветать на Ливу! Сам посидел бы на этом пустынном клочке земли!

Таальвен Валишер огляделся. Кроме них троих, на пустоши не было никого, и волк начал опасаться за разум девушки. Но тут повеяло холодом, редкие колючки на обочине покрылись морозной коркой. Таальвен нахмурился, встречая Хёльмвинда пронизывающим взглядом зеленых глаз.

– Мой младший брат сам накликал на себя беды. И понес наказание за свою легковерность. В чем, скажи на милость, моя вина?

– В том, что вмешался в его дела! – грозно выкрикнула принцесса. – Если бы путь на остров был открыт, Лива давно освободила бы возлюбленного.

– Или связала бы его по рукам и ногам… Ты говоришь так, словно заглянула в мысли заклинательницы, – возразил бесстрастно Северный ветер.

– О нет, – Девушка смело уставилась в бледное красивое лицо. – Зато я побывала в раздумьях твоего брата, щедро сдобренных обидой и болью. Он почти сошел с ума! И все потому, что ты решил преподать ему урок.

– Прошу тебя, – устало потер виски Хёльмвинд. – Зефир всегда был склонен к бессмысленным грезам. Ему полезно подумать над последствиями своей неразумной дружбы с людьми.

– Поистине, ошибаются те, кто утверждает, будто человеческая жестокость не знает границ. – Девушка стиснула пальцы в кулаки.

Северного ветра ее негодование, похоже, ничуть не задело.

– Десять-пятнадцать лет для ветра – сущие пустяки, неспособные причинить тяжких страданий. Я бы и не заметил, как они минули.

– Ты – возможно! Но погляди, к чему привело твое воспитание. – Она указала рукой на спящего.

Хёльмвинд склонился над братом, заготовленный колкий ответ так и не слетел с его губ. В свете лунной ночи под глазами Зефира виднелись темные круги, веселое когда-то лицо сейчас походило на лик покойника.

– Что с ним? – Легкая тревога промелькнула в голосе Северного ветра.

– Спит без сновидений. – Изольда дернула плечами. – Помоги отнести его в дом.

Она все еще злилась на Хёльмвинда, но усталость понемногу затмевала любые переживания. На плечи девушки разом опустился тяжкий груз: руки ныли, ноги налились свинцом.

«Неужели последствия примененной магии дают о себе знать?» – успела подумать она, прежде чем Северный ветер поднял брата с земли.

Он нес его легко, словно пушинку. Босые пятки белели в темноте.

– Тебе нехорошо? – Волк мигом уловил перемену в настроении своей спутницы.

– Ни с того ни с сего почувствовала себя утомленной. – Она положила руку ему на спину. – Но думаю, всему виной избыток приключений. Не волнуйся…

Хёльмвинд направился в сторону мельницы, принцесса и Таальвен медленно брели позади.

– Наверх, – приказала она, когда все четверо вошли в комнату.

Беловолосый ветер окинул пыльное пустое помещение взглядом, но ничего не сказал. Не найдя кровати или другой мягкой мебели, он опустил брата прямо на воздух, и тот замер послушно, словно в мягкой постели.

– А теперь уходи, – попросила Изольда.

Желания пререкаться у нее не осталось.

Подавив возмущенную реплику, Северный ветер направился к выходу. Его белый плащ колыхался, напоминая саван призрака среди ветхости и запустения мельницы. У выхода он обернулся и тихо спросил:

– Ты поможешь Зефиру?

– Хотелось бы верить, – ответила девушка. И как только Хёльмвинд исчез, осела на пол без сил.

– Я посплю немного, волк, – прошептала она, проваливаясь в глубокий тяжелый сон. И не почувствовала, как Таальвен заботливо улегся рядом, подставив принцессе вместо подушки теплое плечо.