– Ничего, зато через пару дней будете в полном порядке, – успокаивала пациента Морти, отмеряя очередную порцию лекарства из очередной бутылочки. Лод, который после осмотра нашёл состояние принца «сносным», кивнул в знак подтверждения. – Впрочем, если вы находите унизительным принимать лекарство из рук врага, могу поручить это кому-то из ваших друзей.

Фаник в ответ слабо улыбнулся, а я подумала, что тёмным можно выставлять Морти в качестве тяжёлой артиллерии. Трудно представить существо, которое, познакомившись с принцессой дроу, не проникнется к ней тёплыми чувствами.

Нет, одно такое, конечно, сидело сейчас в гостиной; но, в конце концов, для всякого правила обязано существовать подтверждающее исключение.

– Принцесса, тот, кто спас мне жизнь, мне если не друг, то точно не враг. И если вы считаете, что я унаследовал от отца исключительную гибкость взглядов, то ошибаетесь. – Фаник посмотрел на Лода. – К слову, примите мои извинения, что при нашем знакомстве желал вам издохнуть на месте.

– При тех обстоятельствах, в которых мы познакомились, это было вполне естественное пожелание, – любезно откликнулся тот.

– Да, но как было бы забавно, если б моё желание сбылось. – Принц покорно открыл рот, чтобы принять вот уже четвёртое зелье. – Кхм… Ведь в таком случае сейчас мой изуродованный труп лежал бы где-нибудь в Тьядри. Или где-нибудь здесь, не столь изуродованный, но, боюсь, меня бы это мало утешило.

И в такой ситуации он даже чувство юмора сохраняет? Надо же.

Его спокойствие оказалось для меня приятной неожиданностью. По рассказам Кристы почему-то складывалось впечатление, что Фаникэйл – мягкотелый инфантильный мальчик, тщетно пытающийся подражать сильному старшему брату. То, что его вслед за Дэнимоном угораздило влюбиться в Кристу, для меня лично служило свидетельством редкостной глупости.

Однако в том, как он вёл себя сейчас – во власти тех, кого всю жизнь считал врагами, когда весь его мир полетел к чертям, – не было ни глупости, ни инфантильности.

С другой стороны, что я слышала о нём до этого дня? Что он «слишком мягкий» – от Кристы. Что Хьовфин не слишком-то его любит – от неё же. Что он не больно хорош в бою – от неё и от Лода. Что он «благоразумный юноша» – от Лода, суждению которого я однозначно доверяла больше. Если поразмыслить, из всего этого вырисовывается типичная история о двух сыновьях, из которых один сильный, а другой умный. Однако отцы-короли частенько хотят видеть своих сыновей рыцарями без страха и упрёка, но не тихими книжными червями; и очень похоже, что для Хьовфина ум не являлся тем качеством, которое ценят превыше всего. Как, собственно, и для Кристы.

Но почему Фаник смутно напоминает мне кого-то знакомого?..

Словно почувствовав мой пытливый взгляд, младший принц посмотрел на меня. Я уже хотела отвести глаза, когда Фаник вдруг с усмешкой оглянулся на Восхта:

– А мы ведь говорили Вини, что твоя белая ведьма служит дроу.

Тот, устроившись на стуле у окна, лишь руками развёл. Словно извиняясь за принцессу, которая сейчас сидела в гостиной.

Белая ведьма?..

– Прошу прощения? – вежливо осведомилась я.

– Так тебя Восхт прозвал. Когда рассказывал нам с Вини, как ты похитила Дэна. – Фаник снова посмотрел на меня. Надо же, правильно истолковал мой вопрос. – Имя своё ты ведь ни ему, ни мне сообщить не удосужилась. А даже если бы сообщила, о ваши иномирные имена язык сломаешь.

– Понимаю. Можете звать меня «эй ты», я не обижусь.

Он не удивился. Лишь улыбнулся, как хорошей шутке.

– Неужели?

– В этом дворце меня называли и похуже.

– Может, хозяева дворца считают, что имеют на это право, но я здесь лишь вынужденный гость. – Фаник сощурился, и цвет его карей радужки вдруг напомнил мне о корице. – Предлагаю сойтись на Сноуи. Если верить Кристе, это близкий перевод твоего имени, верно?

Далась им эта «снежинка»!

– По-моему, «белая ведьма» подходит больше, – едко заметила бывшая сокамерница.

– Да какая из неё ведьма? – удивился Дэнимон. – При полном отсутствии Дара…

– Зато характер – ведьма ведьмой.

В ответ я прохладно усмехнулась.

– Зовите меня, как угодно, – и скрестила руки на груди. – А теперь предлагаю поговорить о том, что действительно важно.

– Ничего, девочка, – скучающе протянул Алья, – пускай детишки наговорятся. Они ведь давно не виделись.

Однако под внимательным взглядом Повелителя дроу «детишки» как-то разом посерьёзнели и притихли.

– Наговорились, – заключила я. – Тогда можно переходить к тому, кто всё-таки нанял ту троицу головорезов.

Светлые переглянулись. Так мрачно, что стало ясно: они не только обсуждали этот вопрос, но и пришли к каким-то выводам.

– Предлагаю переместиться в гостиную. Беседовать за столом будет однозначно удобнее. – Лод жестом пригласил всех выйти. – Принц Фаникэйл, ваше самочувствие…

– Если рассчитываете, что я это пропущу, можете не рассчитывать. – Эльф немедленно встал и, хоть его повело в сторону, легко и непринуждённо удержался на ногах. – Криста, позволишь тебя сопроводить?

Прежде, чем девушка успела ответить, Фаник подхватил невесту брата под руку – и, перенеся на эту самую руку большую часть своего веса, мигом перестал пошатываться.

– А… да, конечно. – Криста нежно улыбнулась. – Позволю.

Глядя, как они степенно идут к двери, я гадала, хватило ли у бывшей сокамерницы ума сообразить, что к чему, или для неё это явилось очередным проявлением безответной влюблённости «принца из френдзоны». В которой я, к слову, вдруг сильно засомневалась.

Вокруг того самого стола уже ждали трёхногие табуреты. Кресла Акке убрал к дальней стене, дабы освободить место, оставив лишь одно, которое занимала Навиния. Принцесса взирала, как мы рассаживаемся, с надменным спокойствием сфинкса. Бульдог благополучно исчез – видимо, предпочёл вернуться в лабораторию, – а паппей безмятежно спал, свернувшись клубочком на коленях принцессы. Когда незанятым остался лишь один табурет, каждый собравшийся за столом молча обвёл взглядом «сообщников». Четырёх тёмных, занявших одну половину, и пятерых светлых – на другой: Морти села по левую руку от Альи, Лод устроился справа, я примостилась рядышком – между ним и Фаником. Обычная смертная девчонка в обществе двух Повелителей, двух принцев, принцессы и трёх колдунов…

Забавно, что ни говори.

– Вы тоже думаете, что это был тэлья Фрайндин? – плохо скрывая волнение, внезапно поинтересовался Восхт.

Ага. Значит, светлые смогли сложить те же кусочки мозаики, что бросились в глаза нам с Лодом. Похвально.

Но именно потому, что они так сильно бросались в глаза, я и сомневалась, что эта догадка верна.

– Не ожидал, что вы примете этот ответ, – тихий голос Эсфориэля раздался прежде, чем я увидела, как эльф подходит к столу. – Здравствуй, Фаник. Рад, что тебе лучше.

– Принадлежность к твоей семье – не повод снимать подозрения. Особенно после событий, которые заставляют сильно переосмыслить отношение к некоторым членам семьи. – Принц широко улыбнулся. – Я скучал, дядя.

Эсфор сел по соседству с Морти, и впервые я наяву увидела на его губах по-настоящему тёплую улыбку.

– Не ожидал, что кто-то будет скучать по предателю и изменнику.

– Мы тут все теперь предатели и изменники, – безмятежно отозвался Фаник. – Правда, для светлых мы пока мученики, но только потому, что они сейчас нас не видят. Если б отец узрел нашу мирную беседу… Насчёт Дэна не знаю, а меня бы он точно прикончил на месте.

В его словах не было ни сожаления, ни горечи. Судя по всему, Фаник не особо страдал из-за отсутствия отцовской любви: просто взаимно не питал к дорогому папе тёплых чувств.

– Не преувеличивай, – поморщился Дэнимон. – Отец…

– Предпочёл бы видеть меня мёртвым, но не живым стараниями тёмных. Взгляни правде в глаза, Дэн. Возможно, я бы единственный раз в жизни заслужил родительское одобрение – если б очнулся в том подвале прежде, чем вы меня вытащили, и убил себя, дабы не попасть в лапы наследника Ильхта. – Младший принц непринуждённо прилёг на стол, положив подбородок на руки. – Всё ещё ищешь отцу оправдания? То, что он сделал с нами, ожидаемо, но никаких оправданий этому быть не может.

– Он сделал то, что должен был сделать хороший правитель, – в голосе наследника эльфийского престола прорезались непреклонные стальные нотки. – И если однажды, пощади Пресветлый, передо мной встанет подобный выбор – я надеюсь, что у меня хватит сил поступить так же.

– Он был бы хорошим правителем, если б не собирался отправить своих подданных на смерть в напрасной войне. Теперь, когда ты здесь – неужели ты не видишь, как отец заблуждался? Нет никакой страшной угрозы для всех светлых. Он сражается против врага, которого сам придумал. Против врага из собственной памяти. А настоящий враг, пользуясь его слепотой, все эти годы прятался у него под носом.

Восхт прокашлялся, явно решив замять разговор, пока братья не передрались.

– Мы не приняли этот ответ, тэлья Эсфориэль, – изрёк светлый колдун, – но он самый очевидный.

– Самый очевидный ответ редко бывает правильным, – заметил Лод. – Однако зачастую злоумышленники тоже это знают. И заметают следы, пользуясь этим.

– Изложи всё, что нам известно, – велел ему Алья.

В ответ колдун достал из воздуха дутое серебряное кольцо – то самое, что я видела вчера на запястье Фаника.

– Наёмники были осторожны, и в воспоминаниях Фаникэйла… к счастью, большую часть своего заключения он провёл без сознания, и воспоминаний этих было немного… я не обнаружил ничего, что могло бы навести на заказчика. Браслет тоже не поможет: он лишь служит доказательством, что на стороне заказчика исключительно сильный маг.

– Такое могущественное колдовство оставляет мощный след ойры. Всегда, – резко произнесла Навиния. – Его не замаскируешь обычными скрывающими чарами. И при должном мастерстве…

– Можно по ойре выйти на мага, который это колдовство сотворил. Да, я пробовал это сделать. Но на браслет явно наложили Лейндармальский заговор.

Судя по всему, принцессе это ничего не говорило. Мне тоже, но я мигом сообразила, что речь о каких-то чарах, маскирующих следы других чар.

Зато Восхт прекрасно всё понял – и недоверчиво расширил глаза:

– Лейндармаль? Но тогда этот маг должен обладать такой силой…

– Как наша милая принцесса. – Лод кивнул на Навинию. – По меньшей мере.

– Я? Если вы намекаете, что я…

– Вини, ну при чём тут ты? – раздражённо всплеснула руками Криста. – У Фрайндина как раз под рукой есть магичка, которая по силе наверняка превосходит даже тебя. Спасибо нашей белой ведьме, протащившей в Риджию эту рыжую… проблему.

– Всегда рада помочь.

– Насчёт «превосходит» мы ещё посмотрим, – нехорошо щурясь, пообещала Навиния. – При личной встрече.

Хм… если до этой встречи когда-нибудь дойдёт дело, впору запасаться попкорном. А лучше – принимать ставки и организовывать продажу билетов.

– Далее. – Лод непреклонно вернул нас к теме разговора. – Правду о том, что внезапное исчезновение принца и его невесты не является предсвадебным путешествием, среди светлых знали только Фрайндин и Фаник. Принц, вы ведь никому не говорили?..

– Чтобы отец меня уничтожил? – уточнил Фаник. – За то, что не помог брату усмотреть за невестой, за то, что не доложил о погоне брата за этой невестой, и за то, что малодушно отпустил брата одного? Даже несмотря на чётко выраженное пожелание, чтобы я тихо сидел в своей любимой библиотеке, ибо в погоне буду только обузой?

– Видимо, нет.

– Это был не первый побег Кристы. Если б я мог хоть на миг предположить, чем всё обернётся, то пренебрёг бы всеми просьбами Дэна и сразу побежал к отцу. Но я не предположил. И прислушался к просьбам, и нашёл правдоподобное объяснение про предсвадебное путешествие, и про то, что Восхту тоже потребовалось уехать по делам, и ему было с ними по пути… – уголок губ Фаника досадливо дрогнул. – Я и Вини долго пытался убедить, что ничего страшного тут нет. Найдутся, помирятся. Всё как обычно.

И было бы, как обычно, если б Кристу не понесло в горы дроу. И тогда бы все вы сейчас здесь не сидели – как и я.

Одна маленькая деталька, с лёгкостью порушившая карточный домик.

– А свой отъезд вы в итоге объяснили…

– Тем, что заскучал без друзей и в преддверии Солирдага решил развеяться вместе с Вини.

Солирдаг… насколько помню из местных книг, день прощания с летом, один из главных риджийских праздников.

– Но дяде вы, как и Дэн, сказали правду?

– Да.

– Это ещё ничего не значит, – робко возразила Криста. – Да, наёмники явно стали следить за вами с Вини, как только вы выехали из Солэна, но весь наш двор знал…

– Но дядя знал, что происходит на самом деле. И, зная это, ничего не сказал отцу. А он один из тех, кому открыт доступ к моему маячку, и обещал, что будет постоянно его проверять, раз уж речь идёт не о счастливом предсвадебном путешествии, – хмуро ответил Дэнимон. – Потому я и сказал ему правду. Рассчитывал, что в случае опасности дядя поднимет тревогу, и как только я пропал из виду… если б дядя сразу пошёл к отцу, наши гвардейцы были бы в Тьядри в тот же день. И нашли бы Фаника прежде, чем до него добрались наёмники, и прежде, чем Восхт и Вини попались в вашу ловушку.

– А я нахожу ситуацию ещё более интересной. – Фаник задумчиво стучал кончиком указательного пальца по столешнице: к счастью, стараниями Лода ногти у него уже отросли заново. – Если наёмники столь стремительно сели на хвост нам с Вини – с ними связались заранее. Каким-то образом их наниматель понял, что вскоре мы отправимся в Тьядри. И из этого можно сделать неутешительный вывод о том, что он прекрасно знал нас. Всех нас. Он шпионил за Кристой, узнал, что она у дроу… или хотя бы то, что она пропала в их горах, но выводы сделать нетрудно… а дальше понял, что Дэн отправится её выручать – и тоже попадётся. Он знал, что Вини неожиданно покинула своё королевство, и понял, зачем она сделала это. Он понял даже то, что я поддамся на её уговоры. И из всех эльфов мне известны лишь двое, которые могли предсказать всё это. – Он поднял взгляд, посмотрев на Эсфора. – Первый сейчас сидит за этим столом. Второй – тот, о ком мы говорим.

Умненький мальчик, ничего не скажешь.

Я вдруг поняла, кого он мне напоминает. Даже внешне, но в первую очередь – манерами, повадками, неизменной смешинкой в голосе и в глазах. Сашку, только повзрослевшего лет на пять-семь. Влюблённость не мешала мне замечать, что Сашка довольно инфантилен: излишняя забота со стороны разведённой мамы, помноженная на возможность вместо самостоятельной учёбы уютно устроиться на моей шее, нещадно его избаловала. А вот Фаника, который вряд ли старше меня, явно особо не баловали.

Судя по братцу, это пошло ему на пользу.

– Доводы убедительные. – Лод тоже смотрел на мальчишку с явным одобрением – чувство, крайне редко проявлявшееся в его взглядах на светлых. – Однако доказательств, что всё затеял именно тэлья Фрайндин, у нас нет. Это мог быть любой другой высокородный эльф, который хорошо вас изучил. И всё усложняет отсутствие мотива.

– Фрайну незачем так поступать, – тихо проговорил Эсфор. – Он всегда был лучшим из нас троих. И никогда не хотел править.

– Если бы хотел – убрал бы Хьовфина, а не его наследников, – кивнул Алья. – И он мог сделать это давным-давно. Но мы исходим из того, что злодеем двигала в первую очередь ненависть к нам, а не стремление получить личную выгоду. И всё, что он сделал – что сейчас, что восемнадцать лет назад, – он делал, чтобы спровоцировать светлых на новую войну.

– А брат мужа – один из тех, от кого Повелительница эльфов никак не ожидала бы отравленного ножа в спину, – негромко добавила Морти.

Фаник удивлённо вскинул брови:

– Вы думаете, что резню восемнадцать лет назад и моё похищение организовал один и тот же эльф?

Интересно. Так он тоже считает, что резню кто-то «организовал». Впрочем, если и Восхт понимал, что в официальной версии светлых есть сомнительные пункты…

Я рассматривала несколько вариантов. Начиная с того, что несостоявшийся убийца Фаника и состоявшийся убийца его матери – действительно разные лица, и заканчивая тем, что не совпадают даже личности организатора и исполнителя того старого убийства. Последний вполне мог оказаться лишь марионеткой в руках сильных мира сего.

Но некоторые штрихи заставляли меня склоняться к определённым выводам.

– Мы можем ошибаться, – легко признал Лод. – Вполне возможно, что вашу мать устранили по другим причинам. Личным причинам. Кажется, многие считали, что человеческая девушка – не самая подходящая партия для Повелителя эльфов.

Внезапно. Значит, Дэн и Фаник – полукровки?.. Впрочем, это объясняет необычную для эльфов масть.

– Эльфам чужды предрассудки, – отрезал Дэн. Фаник скептически хмыкнул, но его вряд ли услышал кто-то, кроме меня. – Мама была из знатного рода, троюродной сестрой матери Вини, и все считали, что в ней возродилась прекрасная Льомдэлль, которую отец потерял в войне с…

– Многие были не в восторге от выбора брата, – устало бросил Эсфор, оборвав жаркую речь племянника на полуслове, и я поставила мысленную галочку «не забыть узнать, что это за прекрасная Льомдэлль». – Да, после войны никто не смеет открыто показывать пренебрежительное отношение к людям. Иначе заклеймят последователем Тэйранта. Но в высших кругах это пренебрежение всегда было и, боюсь, ещё долго будет.

Не выдержав, я кашлянула, и все светлейшие особы, собравшиеся за столом, посмотрели на меня.

От такой концентрации сиятельного внимания даже становилось слегка не по себе.

– Мне кажется, тут виден один и тот же почерк, – справившись с мгновенной робостью, заговорила я. – Убирают кого-то из семьи Повелителя, когда светлые и тёмные близки к примирению, и при этом подставляют дроу. Вряд ли это простое совпадение. Кто-то не хочет, чтобы вы примирились… но личный мотив тоже имеет право на существование. Заметим, никто не покушался ни на самого Повелителя, ни на его братьев, однако удар наносили так, чтобы у Хьовфина появилось ещё больше причин возненавидеть тёмных. В первом случае по его жене, во втором – по детям, которые внешне пошли в мать. – Я взглянула на Эсфориэля. – Как Фрайндин относился к жене брата?

– Фрайн ко всем относился тепло. С самого детства. Я говорил: он лучший из нас троих. – Эльф смотрел на моё лицо, но создавалось впечатление, что видит он нечто совсем иное. – Когда война закончилась, ему было всего одиннадцать. Мы с Фином вернулись домой, наши родители – нет. Фин занял место отца, и на его плечи легла задача возродить из пепла наше королевство. Я отдалился от всего и всех, коротая дни наедине со своей печалью. Но Фрайн был всего лишь ребёнком, который неожиданно остался совсем один. Он потерял родителей, а братьям было не до него. Лишь много позже я с содроганием понял, как легко он мог озлобиться на весь мир. Однако он остался тем же светлым маленьким мальчиком, что ещё до войны кидался мне на шею во время моих редких визитов домой. – Эсфор моргнул, и взгляд его сделался более осмысленным. – Да, он не любил дроу. Но людей он всегда считал равными эльфам – один из немногих. Когда Фин объявил, что избрал будущей Повелительницей человеческую деву, мы с Фрайном первыми поддержали его.

На этом месте я с усмешкой подумала, что вырисовывается прямо-таки портрет ангела во плоти. Которых не существует.

И пусть рядом со мной живой пример в лице Морти, я не могу поверить даже в её искренность.

– Но он не любил дроу, – цепко повторил Алья.

– Он не знал их так, как я. Когда-то они разрушили всю его жизнь. Жизнь его семьи и его народа. Конечно, у него были причины их не любить.

– Значит, у него были и причины не желать примирения с ними.