– Я спрошу знающего. Но могу ли я надеяться на правильный ответ?

– Если он задаст нужный вопрос, – невесело хмыкнула Заата.

Охир протянул руку и коснулся шрамов, что уродовали лицо женщины.

– Я знаю, откуда взялся каждый из них, – произнес хаст. – Мое сердце болит всякий раз, когда я думаю о той боли, что ты испытывала. Мне жаль, что время не вернуть назад, а то, что произошло, не исправить.

– Оно ушло, Охир. Мы выбрали дороги, и оказалось, что ведут они в разные стороны. Но, чтобы вы жили, мне пришлось отказаться от того будущего, о котором мечтала. Я приняло слово степи, прими и ты его.

– Я всегда верил тебе, Заата. И если ты говоришь, что так суждено, значит, так тому и быть.

Больше я ничего не узнаю. Странно, что же такое поведали Заате души предков, что она боится открыть это? Если бы она имела в виду то, что дочь Айхонары родит от северянина… Но нет, вряд ли она сейчас говорила об этом. Нужно бы спросить как-нибудь, что связывает ее с этим хастом, но она не ответит мне, скажет, что это дело прошлых дней. А Охиру она доверяет, раз уж предостерегает от того, что и мне кажется нереальным.

Тихо, чтобы меня не заметили, начала отступать, пока не оказалась в самом конце коридора. Открыла дверь и вышла на мужскую половину, облегченно вздохнув. Хорошо бы, если предки не заметили меня и не расскажут наставнице о моем проступке.

– Эй, ты чего здесь делаешь? – недовольный окрик заставил оглянуться.

Ну, конечно, Ирвир.

Вытянула руку, показывая браслет.

– Это я, Раэза, – сообщила воину. – Мне нужно отнести ужин хасту Линару.

– А что ты там делала? – кивнул он на дверь за моей спиной.

– Сегодня слишком много воинов в доме Риангара. Решила выбрать путь поспокойнее, – ответила чистую правду. Поверил он мне или нет, я не знаю, но позволил идти дальше без вопросов.

Два воина помоложе отвернулись, пряча ухмылки. Не от меня, от Ирвира, который бы не одобрил их вольных мыслей обо мне и о том, чем я, по их мнению, могла там заниматься. А уж когда та самая дверь распахнулась и оттуда вышел хаст Охир… Я просто решила, что нужно побыстрее убираться с мужской половины. Отдам ужин Линару и к себе, чтобы наконец-то поговорить с Заатой.

– Эй, стой! Куда?

Я чуть было не зарычала.

– Ужин. Для хаста. Вашего, – уточнила на всякий случай.

Воин из Тайрады, которого я уже видела, внимательно оглядел меня.

– Давай корзину, я передам, – произнес он, наконец.

Я покачала головой.

– Если не отдам лично, меня накажут, – конечно, я лукавила, но этот день был настолько бесконечным, что хотелось поскорее с ним разобраться. Могла бы, и правда, отдать корзину воину, но взыграло упрямство. Черта, как говорила Баорга, доставшаяся мне от отца.

С сомнением оглядев меня, воин тяжело вздохнул и отворил дверь.

Склонила голову, благодаря его, и проскользнула внутрь. Здесь уже царил полумрак, разгоняемый лишь одной-единственной лампой.

– Я принесла ужин, хаст, – не увидев хозяина, произнесла погромче и начала выкладывать еду из корзины. – Оставлю здесь.

– А если я не голоден? – раздалось у меня за спиной.

Испугалась, но виду не подала. Закончила и развернулась к хасту, который стоял, ожидая моего ответа.

– Ты можешь поделиться с воинами. Я не думаю, что они будут против этого.

– Ты права, не будут, – он прошел мимо меня, и я помимо воли вдохнула его аромат – терпкий, травяной, совсем чужой и незнакомый. Не будь он врагом, я могла бы и подумать о том, чтобы разделить с ним ложе… хотя бы один раз. – Так что? – спросил он.

Я подняла голову, не таясь и не скрываясь, и поняла, что хаст меня о чем-то спросил.

– Ты спросил?

– Не слушала, – улыбнулся он. – И чем же были заняты твои мысли?

Линар сел на мягкие подушки, а затем похлопал рядом с собой:

– Садись. Уверен, что ты сегодня не ела. Вы странные. Много думаете, но не о том, о чем стоит. Говорите не то, что думаете. Утаиваете. Скрываете, – он отломил от лепешки кусочек и зачерпнул им молочного соуса, который умели делать только в Айхонаре. – Вкусно. Так, ты не ответила, хочешь есть?

Хотела отказаться, но мой живот неожиданно высказался раньше и заворчал. А ведь и правда, загнанная делами я совсем не думала о том, что пропустила и обед и ужин.

Но все равно покачала головой:

– Я не могу.

– Почему? – Линар, кажется, удивился.

И как объяснить мужчине, что он для меня чужой? И не обидеть, не дай степь, своими словами опасного гостя!

– Ты мужчина, хаст, – сказала прямо.

Он откинулся на большую подушку, которую прислонили к стене специально для этого.

– Знаю. И даже рад этому. Так почему ты отказываешься разделить со мной пищу, что принесла сама? Она отравлена? – говорил он без напряжения, словно шутя, но я понимала, что мой отказ вызывает у него не только раздражение, но и опасение.

Пришлось признаваться.

– Ты мужчина, хаст. И не мой муж. Я не могу разделить с тобой эти прекрасные и неотравленные блюда, потому что не могу снять артун перед тобой. Я не ведаю, что за нравы у вас на севере, но здесь мы чтим законы, что оставили предки. Артун защищает меня от чужих взглядов, и снять его – все равно, что обнажить душу перед тобой.

Линар склонил голову.

– Уважаю тех, кто твердо стоит на своем. Хотя многие из ваших девушек готовы обнажить не только душу, но и тело, – ухмыльнулся он и отправил в рот еще один кусок лепешки. – У нас женщины не носят артун. Он есть, но скорее для того, чтобы они не замерзали, когда с речной долины приносит холодные ветра.

– Наша кровь горячее, страсть кипит в венах, – повторила слова Михарны. – Нам нельзя быть открытыми для мужчин.

И пусть я сама в это не верила, но Линар – чужак, возможно, враг, и раскрывать свои мысли перед ним я не намерена.

– Садись, – снова похлопал он по подушке рядом с собой. – Не нужно снимать артун. Я знаю, как быть.

Его хитрый взгляд мне не понравился. Но что-то останавливало, не давало просто развернуться и уйти. Если бы я могла, как Заата, говорить с душами предков, то непременно спросила – не их ли это шуточки?

Но есть хотелось все сильнее. Ох, Мать степей, на что ты меня толкаешь?

Опустилась рядом с Линаром, но стараясь все же держаться в стороне. Глупо, если он захочет взять меня силой, то уже ничего не поможет. Но чужой хаст просто смотрел на меня. И казалось, что в зеленых глазах горит огонь, пылает так жарко, что мне становилось стыдно от мыслей, что бродили в голове.

– Сядь поближе, – он потянулся к столику, отломил еще лепешки и зачерпнул соус. – Приподними край артуна…

– Зачем?

– Буду тебя кормить.

У меня пропал дар речи. Неужели мужчина не осознает, что творит? Так нельзя делать, ведь я ему не принадлежу!

– Я и сама могу, – попыталась взять из тарелки кусочек сыра, но Линар перехватил мою руку.

– Нет. Так ты можешь испачкать свое одеяние.

Я все больше терялась, не понимая, чего хочет этот мужчина. Мы с ним незнакомы. Да что там, ему даже мое имя неизвестно. Для него я – служка при доме хаста и больше никто. Так зачем все это?

– Зачем? – озвучила свой вопрос.

– А разве нужен повод? – улыбнулся он так, что любая на моем месте тут же скинула бы артун, наплевав на законы.

– Да, нужен.

– Тогда поешь, а потом я все тебе расскажу.

Живот уже выводил рулады как песни на женской половине. И я сдалась, приподняла край артуна, чтобы Линар мой поднести кусочек к моим губам.

Его рука нырнула под ткань, а я затаила дыхание. Сердце бешено стучало, будто степная трава о камень во время сильного ветра. Что же я такое творю? Приоткрыла рот, ловя губами кусочек лепешки, и нечаянно коснулась его пальцев. И вздрогнула, ощутив чужое тепло, незнакомым чувством отозвавшееся где-то глубоко внутри меня. И хаст это заметил. Улыбнулся, нежно провел ногтем по губе, словно оставляя свою метку, дожидаясь, что я первая сделаю шаг навстречу, соглашусь… На что?

– Так зачем?

Линар убрал руку и вновь откинулся на подушку.

– Я вызову вашего хаста на бой, – беря в руки чашу с багой, произнес он.

Ахнула и отшатнулась от него.

– Но… Я думала… Сегодня на совете ты не бросил вызов!

– Знаешь, – удовлетворенно заметил он. – Ты не глупа, я это понял. Мне нужен кто-то, кто расскажет о слабостях вашего хаста.

– Никогда! – я подскочила, кляня себя на чем свет стоит.

Как можно было поддаться чувствам, прекрасно осознавая, что этот мужчина не стоит их? Как я могла забыть, что для меня есть вещи намного важнее, чем минутное удовольствие, пусть и в объятиях желанного мужчины? Он же враг! И теперь доказал это своими словами.

– Я не тороплю. Ты можешь сделать свой выбор и позже. Точнее, выбор уже сделан, женщина из степи Айхонара, но я дам тебе время, чтобы признать его.

Высоко подняла голову.

– Тогда ждать тебе до тех пор, пока степь не замерзнет! – и выбежала из комнаты.

Кажется, я напугала того северянина, что охранял хаста, но мне было плевать. Матерь степи и души предков, чем я заслужила такое обращение? Неужели у них нормально считать, что все только и ждут, как бы предать того, кто дал кров, пищу и защиту? Если так, то и не удивительно, что Тайраду ненавидят! Нет худшего места, чем земля, где живут предатели!