Глава 2. Познакомимся?

 
Я не знаю, какие силы столкнут нас,
Как случится, что я решу перейти дорогу.
И с вероятностью меньше сотой на час
Мы стоим на одном пороге…
 

* * *

Сколько раз говорила себе – не обещай то, что не можешь выполнить. Конечно, я-то имела ввиду, что не буду ввязываться в сомнительные истории. Кто ж знал, что моя паталогическая везучесть даст сбой именно сегодня и именно сейчас.

1 сентября – день знаний.

Я в волнении стояла на ступенях университета. Нет, не так, в предвкушении. Я ждала этот день с нетерпением и представляла, как начну интересную жизнь, полную новых друзей и впечатлений. Казалось, нет ничего проще, шагнуть в новое и неизведанное, во взрослую жизнь.

– По-о-оберегись, – закричали рядом.

Мимо промчался парень с транспарантом. Прочитать надпись я не успела, он уже исчез в здании.

Я улыбнулась. Думаю, здесь будет весело.

Сжала цепочку амулета. Не думаю, что мне он понадобится здесь, но лишняя защита – это ж хорошо, правда?

На верхней площадке лестницы какая-та женщина активно привлекала к себе внимание.

– Первый курс, – махала флажком она. – Первый курс! Налоги и право!

О, значит мне к ней. Улыбаясь своим мыслям начала продвигаться к ней и тут…

В общем, я, кажется, говорила, что везение меня оставило?

Рядом с ней, вся из себя такая правильная и строгая, в новеньком костюмчике, стояла брюнеточка трехдневной давности из папиной спальни. И смотрела на меня. Злобно смотрела, не отрывая взгляда. Я подходила ближе, а сердце опускалось все ниже к пяткам. На груди у нее был приколот беленький бейдж, а это значит…

– Так, ребятушки, первый курс, меня зовут Вероника Александровна, я заместитель заведующего кафедры налогообложения и права. Поздравляю вас всех с поступлением в наш замечательный университет…

Интересно, смогу ли я превратиться в невидимку на следующие четыре года, если эта брюнеточка станет моим преподавателем? Угораздило же меня так попасть, да и папусик тоже хорош. Ведь наверняка знал, где его очередная пассия работает. Вот жеж черт! А если он с ней специально замутил, чтобы она ему потом все обо мне рассказывала? Нет, бред, он на такое не способен. Или все-таки способен?

– А чего эта выдра на тебя так таращится?

Я вздрогнула и неловко обернулась. Всегда пугаюсь, когда ко мне обращаются незнакомые люди. А уж тем более в такой толпе…

– Что?

– Ну, эта выдра крашеная, рядом с завкафедры, смотрит на тебя, будто ты съела последнее пирожное, спасенное от фашистов.

– Да? Ну, наверное, так и есть.

Я разглядывала девчонку, которая ко мне обратилась, и думала, что сегодня я не одна такая, кто заставил себя нарядиться по глупому поводу. Милая голубая юбочка и блузка с рюшками смотрелись на ней… в общем, никак не смотрелись. Черные волосы с разноцветными прядками разной длины в сочетании с довольно ярким, но органично подходящим ее внешности, макияжем, вызывали чувство полного и глубокого диссонанса.

– Тебе родители одевали? – вырвалось у меня.

– Э, да, – округлились темно-карие глаза. – А как ты узнала?

– Стиль не твой, абсолютно.

– Я им тоже сказала, но меня разве кто слышит? Девочка должна быть женственной, а юбки – это же так…

– Мило, – одновременно закончили мы и рассмеялись.

– Так что с этой выдрой?

– Она с моим отцом встречалась. Недолго. Очень недолго. И я этому очень поспособствовала. Очень, – вздохнула почти счастливо.

– Тогда держись. Она еще та дрянь. И жутко злопамятная.

– Ты ее знаешь?

– И да, и нет, – девушка неопределенно пожала плечами. – Она брата моего пыталась завалить. Причем во всех смыслах. И как препод, и как… ну поняла.

– О, твой брат тоже здесь учится?

Эта девочка мне нравилась, я была бы совсем не против с ней подружиться. Мне не хватало простого человеческого общения. Верка не в счет. Но в голове, как всегда бывало в таких случаях, уже звенел звоночек. У нее есть брат. Плохо, очень плохо. Когда я уже смогу нормально воспринимать это? Липкие коготочки страха снова прошли по спине, оставляя ощущение чужого взгляда. Недоброго и опасного. Захотелось сжать амулет, но я знала, что не нужно, только привлеку внимание. Вот дурочка! Надо было, как в школе, примотать на запястье в виде браслета.

– Да, он на последнем, правда, уже. Ой, а мы же так и не познакомились! Меня Инга зовут.

– Лана, – улыбнулась я, надеясь, что на моем лице улыбка выглядит естественно.

– О, круто, я на налогах, а ты?

– Тоже.

– Вдвойне круто.

Инга подпрыгнула и обняла меня. Я засмеялась и оглянулась. Почти все, кто стоял в толпе занимались тем же, чем и мы – знакомились. Завкафедры продолжала что-то вещать, но ее никто не слушал. Как оказалось, зря.

– А теперь, ребятушки, подходим ко мне и Марии Вадимовне и получаем распределение по группам. Те, у кого фамилии от «А» до «О» ко мне, остальные к Машеньке.

И тут я, наконец, поняла, как крупно попала. Если до этого я надеялась не попасться на глаза к бывшей любовнице моего отца, то теперь все мечты эти покрылись толстым слоем не то что праха, а огроменным бетонным монолитом.

– О, тебе к кому?

– К выдре, – я даже сделала шажок назад, раздумывая не поддаться ли временной панике. Хотя с чего бы это? Никогда не пасовала перед препятствиями, а тут такая мелочь.

– Сочувствую, – в карих глазах появилось сожаление. – А я Князева, мне к Веронике. Держись, встретимся после распределения. Надеюсь, попадем в одну группу.

– Я тоже.

Черт, почему я чувствую себя так отвратно, вроде ничего плохого ей не сделала. Отец бы все равно ее бросил, у него такие выдры долго не задерживаются. Так что, считай, совершила благое дело.

Подошла моя очередь.

– Тихонова, – пропела она. – Вот уж кого не чаяла здесь встретить.

– Здравствуйте, – буркнула я и протянула руку за листочком с расписанием.

Но выдра наклонилась ко мне и так, чтобы только я могла услышать, прошипела:

– Я превращу твою жизнь здесь в ад. И плевать на Пашу.

Она практически кинула листок мне в лицо, а я поспешила отойти.

Папа, папа, как же мне теперь быть? Не успев начать учиться, я уже заимела себе врага. Я не хочу снова переезжать. Я хочу, чтобы моя распланированная жизнь шла своим чередом. Устала от постоянной беготни, вот что же вы со мной сделали, два года оседлой жизни?

– Ну что, в какой ты группе?

Я опустила глаза на смятый в руке лист.

– Третья, – голос звучал хрипло, словно я только что плакала, но Инга, слава богу, ничего не заметила.

– Ух ты! Я тоже! – она обняла меня и попыталась закружить, вот только ничего не получилось, и мы обе, смеясь, чуть не упали.

Она потащила меня в университет, на ходу показывая и рассказывая, где что находится. Она отлично знала, куда ведет меня, и уже через пять минут мы были счастливыми обладательницами ароматного горячего шоколада.

– Здесь он самый вкусный, – говорила Инга, пока мы шли по коридору обратно к выходу. – Знаю, что тот же самый растворимый из пакетика, но здесь я им просто наслаждаюсь, – она закатила глаза и застонала. – Просто неземное блаженство.

Я отпила шоколад, действительно вкусный, и уже хотела с ней согласиться, когда отвлеклась на какое-то действо за окном. Секунда и…

Я ведь уже говорила, что сегодня моя везучесть дала конкретный сбой?

Прямо передо мной стоял парень, и буквально кожей чувствовала, как в нем разгорается бешенство. Хотя знаете, я бы тоже разозлилась, если бы на мою белоснежную футболку вылили стакан горячего шоколада. Черт, он ведь, и правда, горячий! Ему ведь должно быть не только обидно, но и больно.

Я медленно подняла глаза от коричневого пятна, паутиной расползавшегося на груди, и встретилась со злыми карими глазами. Хотя какие же они карие. Безумного цвета, словно старый коньяк из папиных запасов. В таких глазах можно было бы утонуть, если бы она сами не обещали утопить меня.

Наверное, меня можно назвать самым странным человеком, ведь вместо того, чтобы извиниться или удрать, я продолжала смотреть прямо в эти сияющие бешенством глаза. Спроси меня, как он выглядел, и я бы не ответила. Все, что я запомнила, это золотые искры в обрамлении черных пушистых ресниц. На мгновение даже зависть взяла.

Спасла меня Инга. Она громко ойкнула и дернула меня на себя и потащила в противоположную сторону. Он ступора я очнулась, когда вдогонку нам понеслось разъяренное:

– А ну стоять!

Инга толкнула меня в сторону, и я оказалась в женском туалете.

– Валим, валим, валим, – как заведенная повторяла она. – О, окно, туда и валим.

Она распахнула створку.

– Аллилуя, что мы на первом этаже! Прыгай!

Я неуклюже вывалилась из окна, и мы побежали. Оказавшись среди толпы первокурсников, мы переглянулись и начали громко смеяться. На нас никто не обращал внимания, а мы выплескивали напряжение, обнимаясь и пританцовывая. Нет, с Ингой мы подружимся в любом случае!

– Да, Ланка, ты обрастаешь врагами просто в геометрической прогрессии. Это ведь была его любимая футболка, ууу…

– А, – я удивленно уставилась на нее. – Ты его знаешь?

Она расплылась в коварнейшей из улыбок.

– Это был Егор. Мой брат.

Кажется, я уже говорила про удачу?

Глава 3. Обещал – выполняй!

 
Порою жизнь чужая вам важней своей.
Вам интересно каждое мгновенье.
И боль чужая вам своей больней,
При этом незнакомо униженье.
 

* * *

Целый месяц я успешно скрывалась и от выдры, и от Егора. Почему я от него пряталась? Да все просто, он не дурак, видел, с кем я от него сбежала, и первую неделю порывайся найти меня и научить уму разуму. Это, естественно, со слов Инги. Будем справедливыми – она меня не сдала. Хотя будем и честными, зачем я взрослому парню? Как бы он мне мстил за все это? Глупость! Мы что – маленькие дети? Я этого совершенно не понимала, но все равно продолжала скрываться.

Да-да, вот такая я уникальная.

Я сидела в сквере рядом с универом и ждала Ингу. Мы еще толком не начали учиться, а эта гиперактивная егоза уже умудрилась заполучить хвосты в виде несданных докладов. Вот поэтому я и развлекалась, глядя на опадающие листья в ее ожидании, вместо того, чтобы сидеть дома и смотреть очередной сериальчик. О да-а, моя подборочка с «Психом» и доктором Бреннан манила так, что на месте усидеть было трудно.

– Егор, не надо! – голос Инги раздался неожиданно близко.

Я так замечталась, что даже не заметила, как она и ее брат приблизились ко мне. Дыхание перехватило, когда его глаза оказались напротив моих. Он оперся руками на спинку лавочки по обеим сторонам от меня, преграждая путь к желанному бегству. Я попалась в ловушку и даже не заметила этого.

– Ну, вот и встретились, крошка.

Черт, вот это голос. Все пошлые любовные романы были правы – нет ничего более совершенного, чем низкий мужской голос с легкой хрипотцой. Крышу сносит на раз. И где моя хваленая стойкость?

Папа, прости, но твоя девочка не выполнила обещания.

– Егор, отпусти ее!

– А я и не держу, правда, крошка?

Он у меня что-то спросил?

– Да…

Он ухмыльнулся и сел рядом, нахально обнимая за плечи.

– Так что мы с тобой будем делать? Ты, между прочим, испортила мою любимую вещь! И даже не извинилась!

– Извини…

Черт, черт, черт! Мозг, да включайся ты уже в работу! Наконец-то, и года не прошло. Розоватая дымка влюбленности начала исчезать, под действием рациональной части моего больного серого вещества.

– Ну, кто же так извиняется, крошка? Хочешь, научу, как правильно?

Он начал склонятся ко мне, когда Инга все-таки отмерла и бросилась на него с кулачками.

– Отстань ты от нее со своей футболкой. Это случайно вышло, давно забыть пора! Гад! Ну, что ты пристал! Вали отсюда!

Тысячу раз черт, ведь мне стало интересно, а как он целуется. А-а, что за мысли лезут в голову! Вспоминай давай, кто ты. Ты уже взрослая девочка, знаешь, что бывает, когда такие мальчики начинают приставать.

Вдох-выдох, и мы опять играем.

– Да ладно тебе, Ин. Пошутить уже нельзя?

– Знаю я твои шуточки. Всех моих подруг распугал, – она села рядом со мной и сжала в кулачке мои пальцы. – Ты хоть понимаешь, что творишь? Лан, ты в порядке?

Да, наверное, я сейчас пришибленно выгляжу.

– В порядке, – я вымученно улыбнулась, судорожно придумывая, чтобы еще сказать.

– Вот и ладненько. Ты не обижайся, но футболку мне действительно жалко. Как отрабатывать будешь?

– Не буду я ничего отрабатывать!

Вот же козел! Так и знала, что сейчас начнется предложение гадостей всяких.

– Будешь-будешь, – ласково произнес он. – На свидание со мной сходишь. Сегодня.

– Никуда я не пойду, – со стороны я, наверное, больше всего напоминала надутого хомяка, но что, если я никогда не любила, когда меня принуждают.

Хотя, этому Егору было бы полезно посмотреть на тех, кто пытался меня заставить что-нибудь сделать. Это я с виду – чистый ангел, а вот, копни поглубже… В общем, белая и пушистая, пока сплю зубами к стенке.

– Пойдешь. А, ладно, на первый раз буду добреньким. Ин, ты на какой там фильм хотела? Пойдешь с нами, чтобы твоя подруженька не боялась.

Он нагло мне подмигнул и ушел, насвистывая популярную песенку.

– И что это было? – спросила я.

– Мой брат пригласил тебя на свидание, – хмурясь, ответила Инга.

Судя по всему, моей подруге совсем не понравилось то, что произошло. Она сидела рядом, кусая нижнюю губу и не решаясь мне что-то сказать.

– Говори уже, – выдохнула я.

Что поделаешь, не люблю, когда тянут резину, сомневаясь в чем-либо. Лучше уж знать правду, какой бы они ни была. Люди горазды врать в мелочах и не только, а я всегда ценила, и буду ценить, честность. Может, я и не права, требуя от людей то, что сама дать не в силах.

– Он бабник, понимаешь? Таких как он нужно за километр обходить, а то и даже больше. У меня подруг не осталось из-за него. Он со всеми спит, ни одной юбки не пропускает. Не хочу и тебя потерять.

– Поверь, – улыбнулась я. – Меня не потеряешь.

– Я не хочу, чтобы он и тебе голову вскружил, – насупилась Инга.

– Не вскружит. У меня есть опыт в общении с такими, как твой брат.

– Правда? – она с такой надеждой посмотрела на меня, что я не выдержала и рассмеялась.

Ах, Инга-Инга, если бы я могла тебе все рассказать, то тебе бы не пришлось так переживать из-за своего брата и меня. Да и мне, может быть, стало бы легче. Не знаю, сколько еще я смогу все держать в себе. Но выбора нет. Я не могу просто взять и отступить, когда пройдено уже полпути. И не могу повернуть назад. А любая эмоция, любое воспоминание – это верный шаг назад, в прошлое, куда лучше не возвращаться. Инга, я так завидую тебе. Ты не знаешь, что такое боль и разочарование. Тебе не знакомо отчаяние и яростное желание все изменить. И я не хочу, чтобы ты сталкивалась с этим в своей жизни. Пусть брат-бабник будет наибольшим злом, которое ты можешь вообразить. А я и дальше буду хоронить то, что преследует меня. И, надеюсь, рано или поздно, смогу это сделать…

* * *

В то же время, стоянка университета…

– Князь! Черт! Егор!

Я докурил и выбросил сигарету в мусорный бак, поморщившись от сладкого дыма. Нужно бросать, прав Мастер, этим я только гублю себя. Нервы, черт их дери. И Оксанка с ее легкими сигаретками. Ее тоже нужно бросать, прилипла, сил нет.

– Егор!

Он, наконец, оглянулся. Что-то слишком уж счастливой кажется его физия. Или выиграл на тотализаторе, или окучил очередную дурочку. Вот везет же дураку, на эту мордаху отлично ведутся девочки. Хотя, не только в мордахе дело.

– Митяй! – заорал он.

Черт, терпеть не могу, когда меня так называют, но его это не колышет. И зачем я, спрашивается, дружу с этим человеком?

– Тебя послала мне сама судьба! – пафосно провозгласил он.

Прищурился, разглядывая этого придурка. А ведь он, по ходу, серьезно говорит, не притворяется. Вот же… мне его помощь нужна, а этот еврей точно потребует что-то взамен.

– Сама судьба?

– Да… А ты чего меня звал? – спохватился он.

Вот же… не проканало. А ведь еще чуть-чуть, и он бы был у меня в должниках. А теперь я буду ему желание торчать. Что такое не везет и как с ним…

– Будь другом, прикрой перед Мастером, очень надо, – попросил прямо.

Чего юлить, Князь запросто может докопаться до истины, и много времени ему не потребуется.

Егор прищурился, оглядел меня и расплылся в ехидной улыбке.

– Ну, и кто она? – протянул он.

У кого что болит… Как будто я вечно по бабам бегаю. У меня Оксанка есть. Ну, пока есть.

– Князь, ты озабоченный придурок, – сказал устало и вновь запустил руку в карман, ища сигареты. Черт, та была последней. Просто знак божественной воли, не иначе. – У меня мать в город приехала, сам понимаешь…

Егор хмыкнул.

О «прекрасных» отношениях моих родителей и Мастера все были осведомлены. Каждая их встреча была поистине феерическим зрелищем. Со стороны, конечно, наблюдать прикольно, но вот участвовать… Нет уж, спасибо. Родоки хотели, чтобы я вернулся домой, жил себе спокойно и не отсвечивал. Мама пыталась втянуть в свой бизнес, но все эти насквозь фальшивые улыбочки в ее приемной, меня не прельщали.

– Тебя, если что, вечером где искать?

– После торжественного обеда с маман в гараж пойду, там пацаны новый мотак пригнали, у него обгонка стучит и сальник подтекает. Хочу глянуть. А что?

Вот мне сразу не понравилось выражение его лица. Этот говнюк не Искусителем должен был родиться, а каким-нибудь барыгой-ростовщиком. Я все понимаю, но нельзя же друзей так использовать открыто! Чует, чует то, чем думать не положено, что я с ним в такую историю вляпаюсь, вовек не отмоюсь.

– Ты же мою сестру, Ингу, помнишь?

Уже не нравится начало…

– Ну, помню.

– И то, что она по тебе третий год сохнет, тоже помнишь?

Выудил из памяти нескладную девочку-подростка. Темные волосы, длинный нос. Не красотка, в общем. Но сестра друга, грех смеяться. Сохнет по мне? Да, что-то такое припоминаю. Вечно она в моем присутствии краснеть и заикаться начинала. Но я-то малолеток не трогаю, если хочет нас свести, пусть шагает мимо.

– Князь, ты давай, ближе к телу уже.

Он расплылся в своей фирменной улыбочке.

– Я с такой крошкой познакомился, закачаешься. Фигурка – во! – выставил вверх оба больших пальца. – Сиськи и задница на полную десятку. Моя б воля, давно в койку затащил.

– А от меня-то ты чего хочешь?

– Да там такая история. Она со мной ни в какую не пойдет. Но, если Инга узнает, что будешь ты, то все в шоколаде! Сама свою подружайку притащит. Сеструха на тебя слюни пускает.

– Я с малолетками не встречаюсь. Ей же восемнадцати еще нет, – попытался я воззвать к его разуму.

– Ей уже есть восемнадцать, – отмахнулся он, – в августе исполнилось.

– Ты дебил, Князь.

– Иди на… Мирт! Я тебя перед Мастером прикрою! А взамен всего-то и прошу сходить с мелкой на свидание. Отвлечешь ее от подружки, ты ж умеешь зубы заговаривать. Заодно и сам развеешься, отдохнешь от стервы своей.