Пыталась понять, каково это – быть беременной. Вслушивалась в себя, но ничего особенного не находила. В интернете то хвастались радостью материнства, то жаловались на токсикоз и перепады настроения…

Ася чувствовала себя как обычно.

За исключением того, что где-то внутри нее сейчас росло новое человеческое существо.

Ася не понимала, что делать дальше. Первоначальный план – ошарашить родителей и вообще всех вокруг – ей перестал нравиться. Никому и ничего говорить она не собиралась. Это была ее маленькая… то есть огромная тайна.

Ася вынырнула из размышлений и осмотрела одноклассников. Все более-менее корпели над самостоятельной. Морщили лоб, пытались списать у соседа, расстраивались или радовались. И ни один не знал ее страшной тайны! Это давало ощущение исключительности. Превосходства.

– Самохина, – без особого энтузиазма спросила математичка, – может, хоть сегодня что-то решишь? Для разнообразия?

Ася не стала спорить, склонилась к чистому листочку и принялась рисовать на нем цветочки.

Теперь она ломала голову над главной проблемой. Говорить ли Грише? Все-таки он тоже имеет к этому отношение… «Не скажу, – решила Ася, – пока можно, буду молчать. Это моя тайна!» А еще она боялась, что Гриша перестанет с ней общаться. В сети об этом много писалось: мужчины, особенно молодые, бросают женщин, как только узнают о беременности. А Асе нравилось переписываться с Гришей, улыбаться ему по-особенному во время случайных встреч… А может быть, еще раз заняться любовью? Да, не сексом, а именно любовью! Ася была почти уверена, что влюблена.

Прозвенел звонок, она сдала свой разрисованный листочек и вышла из класса с легким сердцем. Решение принято. Никому и ничего она не скажет. Во всяком случае пока.

* * *

Ася вошла в гостиную и поняла, что дело плохо. Во-первых, мама посреди рабочего дня бросила свои любимые цветочки и примчалась домой. Во-вторых, они с папой сидели рядом на затертом плюшевом диване и молчали. И смотрели на Асю.

– Привет, – сказала она, когда молчание стало совсем уж тягостным.

Вместо ответа мать двумя пальцами подняла со стола штуку, которую Ася сначала и не заметила.

Тест на беременность.

С двумя полосками.

В груди у Аси стало легко и весело.

– Отец в ванной нашел! – сообщила мама. – И сразу позвонил мне.

– Ну что? – скрестил руки на груди папа. – Будешь нам рассказывать сказки про подружку, которая заскочила провериться на беременность?

– Нет, – спокойно ответила Ася, усаживаясь в кресло напротив. – Это мое.

– Ты посмотри на нее… – начал папа, но мама не дала закончить.

– Ты беременна?! – поразилась она так, как будто только что увидела эти две полоски. – От кого?!

– От Гриши. Соседа. Мы любим друг друга.

Асе становилось все легче и легче.

Видимо, тайна все-таки рвалась наружу все эти дни.

Родители замолчали и растерянно переглянулись. Ася поняла, что они готовились совсем к другому разговору – с враньем и слезами. Ася улыбнулась.

И тогда мама сделала то, чего не делала очень давно, с доисторических времен. Она шмыгнула носом, подошла и обняла Асю. Асе стало хорошо и уютно, как в детстве. Она уткнулась в маму и расплакалась от счастья. Ей все больше и больше нравилось быть беременной.

– Я не допущу, чтобы ты прошла через ад, который мне устроила твоя бабушка, – пафосно сказала мама и гордо вскинула голову.

– Ну… зашибись, – проговорил отец.

* * *

А потом все завертелось так быстро, что Ася перестала удивляться. Мама куда-то позвонила. В квартиру ворвалась вкусно пахнущая тетя Вероника, Гришина мама, и кинулась обниматься.

– Бедная моя девочка, – запричитала она, – я этому олуху все его хозяйство поотрываю! Как он мог! Я ж ему все время говорила – предохраняйся, дурак!

– Не надо ему ничего отрывать! – испугалась Ася. И покраснела. Очень двусмысленно это прозвучало.

Но тетя Вероника совсем не смутилась, а, наоборот, умилилась:

– Ах ты маленькая, ах ты девочка моя! Он не заслуживает, чтоб такая нежная… Так!

Тут голос Вероники стал тверже стали:

– Так! Чтоб вы знали, что об аборте речь не идет. Не смейте даже думать! Я помогу, мы поможем! Это же так мило… Асенька, солнышко мое, ты же мне сама как дочечка, я ж так рада, что у Гриши наконец кто-то приличный…

– Ей шестнадцать. Бабы, вы что, с ума сошли? – подал голос Асин отец.

– Алексей! – прикрикнула Лариса. – Ты что, хочешь родную дочь… ты хочешь, чтобы она… Да как ты смеешь вообще тут высказываться? В таком состоянии нужна поддержка родных! Уж я-то знаю! Никакого аборта!

И снова в ее голосе зазвенели интонации актрисы, которая играет Жанну д’Арк. Ася забилась в угол и смотрела на происходящее огромными глазами. Какой аборт? Кого на аборт? Зачем аборт?

Тут Ася вспомнила, что первоначальный план был именно такой. Беременность – аборт – внимание мамы. Но сейчас, когда этот самый аборт стал реальностью, ей стало страшно. Это ж больница. Наркоз. Ужас.

– Не надо… аборта… – пискнула она.

– Даже думать не смей! – еще раз подтвердила Вероника. – Вы́носим, вы́кормим, вы́ходим. Будет расти всем на радость.

Ася успокоилась и улыбнулась. Ну и отлично. Ну и прекрасно. Ничего с ней делать не будут. Можно спокойно жить дальше.

– Если что, Богдан поможет, – сказала Вероника. – Вы ж знаете, лучшие врачи города в нашем распоряжении. Так что родим в лучшем виде. Ах ты маленькая, не переживай, это еще не скоро.

Ася моргнула. Она и не переживала. Она вообще не думала об этом.

Потом мамы обнялись и отправились на кухню «посидеть», как они любили. Лариса ради Вероники всегда доставала красивые бокалы и сервизные тарелки. В этот раз даже папа на что-то сгодился, потому что Вероника сказала, что у нее стресс и нужно что-то покрепче. И Алексея отправили в магазин. Вино он, конечно, принес не то, второй раз идти отказался, бурча, что «баловство это все за такие деньги», получил тарелку жареной картошки и мрачно унес ее к ноутбуку со словами: «Пойду попишу».

Когда пришли Богдан Семенович с Гришей, мамы уже решили, как они назовут «нашу девочку», в какую школу ее отдадут, в какой вуз пристроят и куда отправят молодых в свадебное путешествие.

Богдан Семенович все понял быстро. И отвесил Грише подзатыльник.

У Гриши при этом было такое выражение лица, что Ася кинулась к Грише на грудь с криком:

– Не бейте его, это я виновата!

– Они что, в комп влезли? – шепотом спросил Гриша. – Переписку нашу прочитали?

– Тест на беременность нашли, – всхлипнула Ася.

– Что? – оторопел Гриша.

– Хоть один упрек в ее адрес, и ты труп, – отчеканил Богдан. – Сели оба.

Сели не только Гриша с Асей. Сели и Вероника с Ларисой. И даже Алексей, который пришел из соседней комнаты поздороваться, уселся на старенькую табуретку.

– Выхода два. Рожаем или не рожаем? – спросил Богдан.

Асю начало слегка поколачивать на нервной почве. Она смотрела на каменное лицо Гриши и пыталась понять, что тот думает. Рассердился? Обиделся? Он больше не будет с ней? У нее задрожали губы и руки, и она кинулась к Грише на шею.

– Я люблю тебя, – всхлипнула она, – прости. Прости. Прости. Не сердись, я не думала, я не хотела. Я люблю… Только не сердись на меня… Пожа-а-алуйста…

Асе захотелось упасть на пол и замолотить ногами и руками, как в детстве. Она была так счастлива эти две недели. Как никогда в жизни. А сейчас у Гриши такое чужое лицо, и как это можно пережить? Она плакала, всхлипывала и вытирала слезы кулачками. А Гришино лицо расплывалось перед ней, и ей казалось, что он уходит от нее навсегда, и от этого она плакала еще безутешнее.

Она слышала гвалт, но не различала отдельные голоса. Но когда почувствовала на спине Гришины руки, среагировала мгновенно. Прижалась, уткнулась, вдохнула его запах, подалась к нему всем телом.

– Тихо, тихо, тихо… – говорил Гриша.

И голос у него уже был нежный, а не злой.

– Я сам дурак…

– Идиот, – поддакнул Богдан.

– Горько! – сказала Вероника.

* * *

Когда успокоились, принесенное выпили, наготовленное съели, кто-то спросил:

– А жить они где будут?

Все удивленно обернулись на голос, который принадлежал Асиному папе. Все это время Алексей не принимал участия в бурном обсуждении, о нем почти забыли.

– Они же теперь типа семья, – усмехнулся он. – Жить должны вместе. А где?

Гриша беспомощно посмотрел на родителей. Ася – на Гришу.

– Вообще-то, по уму, – продолжал Алексей, – и свадьбу нужно сыграть. И так перед соседями стыдно…

– Мы твои соседи, – отмахнулась Вероника, – перед нами тебе стыдно? Нет, свадьбу можно пока не играть. Сейчас с этим не спешат. Слышали, Хью Грант женится? В пятьдесят семь лет, между прочим, на женщине, которая ему двух детей родила…

– Да-да-да. – Лариса остановила подругу, которая сутками сидела дома и была в курсе всех свадеб всех знаменитостей мира. – Но Леша прав, с жильем надо что-то думать.

Алексей с удивлением посмотрел на жену, которая впервые за много лет признала его правоту, и расправил плечи. Лариса же с мрачным видом осматривала отставшие в углах кухни обои.

Впрочем, больше Алексею не удалось вставить свои пять копеек. Обсуждение вспыхнуло с новой силой.

Богдан Семенович был за то, чтобы снять квартиру и «пусть сами крутятся», но Вероника замахала на него руками:

– У Гриши экзамены! Ему готовиться…

– Ну так не он же залетел! – ответил Гришин папа. – Ему беременность экзамены сдать на помешает!

Слова «залетел» и «беременность», первый раз произнесенные вслух, повисли в воздухе. У Аси на глаза опять навернулись слезы, а взрослые посмотрели на Богдана с укоризной.

– Что? – сурово спросил он. – Не нравится, когда вещи своими именами называют? Ребенка сделать мозгов хватило, пусть сами выкручиваются. Я готов платить.