Понедельник, 26 мая 1914 г., Тярлево

Вчера Ика так и не приехал. Должно быть, остался в Перекупном. До субботнего дня теперь не жди. Как можно столько работать! Это окружение. Мерзкие, никчёмные людишки. Да что это я? Сегодня буду думать о другом. Вечером позвали к Л-ским обедать.

Вторник, 27 мая 1914 г., Тярлево

Положительно новая кухарка Л-ских – отличное приобретение!

Ляля обмолвилась о богатом доме, откуда она перешла по какому-то недоразумению. Бриллиант! Нашей Прошке до неё как до неба.

Шура предложил разгадать новое блюдо. Сколько толков и предположений! Решительно никто не угадал. А всего-то маленькие лангусты на кусочке поджаренного хлеба, облитые лёгким соусом на старом хересе. Гениально просто!

Зато Ляля от всей этой кулинарной радости заговорила такими выкрутасами, что трудно понять, что она задумала сказать. Мне кажется, муж её тоже не понимает, но может статься, что он и не старается вовсе. Во сколько же им обошёлся этот клад?

Четверг, 29 мая 1914 г., Тярлево

Теперь всех охватила охота к перемене мест! Дачные разговоры уже не те. Всем не сидится на месте. Некоторые положительно не знают, что с собой делать, если им месяц или полтора надо посидеть безвыездно на одном месте, они готовы ехать куда бы то ни было, зачем бы то ни было – только бы ехать. Разве они правы? Я решительно не готова вот так срываться и мчаться навстречу неизвестности, даже ежели допустить, что в этой неизвестности нет москитов. После дождя появились – страсть как много.

Конечно, я забыла предупредить Нила о цветах Т. Теперь сержусь на Т. Зачем было уезжать, да вдогонку нагружать нашего садовника? У него и так много дел в нашей оранжерее. Надо не забыть в другой раз предупредить Нила.

Наташа вчера натирала полы. Мне сделалось дурно от запаха мастики. Бежала от неё в парк. Благо погода стоит чудесная.

Послезавтра жду Ику. Задумала праздничный обед. Пять блюд. Не меньше. И непременно приглашу Л-ских.

Итак:

Бульон из индейки с фрикадельками (даже не обсуждается, Ика его обожает!). Надобно проследить, чтобы фрикаделек имелось достаточное количество, а не как давеча, две в тарелке, тогда Ика страшно надулся. Салат с тёплой лососиной. Потрачусь, что из того? Как будто я не имею на это права. Баранья котлета на косточке. Картофельное суфле непременно с грибным соусом. Записываю, а сама уж думаю сейчас Прошку звать, так есть захотелось. На сладкое нужно постараться. Ика эдакой сладкоежка!

Пятница, 30 мая 1914 г., Тярлево

Утром повстречала Н. Та рассказала занятную вещицу. Вспоминаю весь день и улыбаюсь.

Одна наша общая знакомая, Р., купила по объявлению модную мордашку. Заплатила четыреста рублей. Ей принесли собачонку. Посыльный попросил покамест из платка собачку не вынимать, дабы попривыкла к новой обстановке. Она отнесла мордашку в спальню, пока шла, имя ей новое примеряла, Изольдой задумала назвать, положила эту Изольду на постель прямо в платке. А та как прыгнет, на портьере повисла, оттуда на камин, на шкап и в какую-то дыру за шкапом убежала. Оказалось, это крыса, зашитая в шкуру бульдога! Представляю, как Р. перепугалась. Рассказывала, что с ней чуть обморок не сделался, но потом она страшно хохотала.

Н. интересная собеседница. А какой талант! Только если не заставляет читать свои литературные произведения. Пригласила меня на будущую среду к ней в салон. Ожидается сюрприз. Так и сказала: «Сюрприз». Придётся идти, иначе умру от любопытства.

Завтра на сладкое придумала хворост и розовые меренги. Прошка предложила пироги, но я настояла. Пироги надоели. Хочется элегантности и лёгкости. Хворост – воплощение лёгкости, особливо в своём исполнении. Десяток яиц растереть с половиной стакана сахара, затем потребно влить хороших сливок (отрядить Наташу в слободку), прибавить муки. Всех дел! Загустеет тесто, можно раскатать и разрезать на тонкие полоски, взять по три и сплести косицу. Обсыпать мукой и жарить в масле пополам с гусиным жиром. Перед подачей обсыпать сахаром.

За элегантность будут держать ответ меренги. Надобно лимонную цедру растолочь с сахаром (хорошо, что до отъезда на дачу Наташа купила цедровку! занятная вещица, стоила всего 40 коп.). Шесть белков сбить до густой пены, подкрасить (послать за кошенилью). Половину фунта сахара истолочь, просеять и сбить хорошенько с белками. Здесь Прошка, в воду не гляди, будет роптать, что де работы слишком много. После массу разложить лопаткой на бумажный лист, на деревянную доску и вставить в самый лёгкий дух, чтобы меренги подсохли. Как испекутся, выскоблить середину, нафаршировать сбитыми сливками, посыпать миндальной крошкой и накрыть другой меренгой, будто крышкой.

Воскресенье, 1 июня 1914 г., Тярлево

Что вчера за день был такой! Я не знала, что со мной будет. Буквально всё валилось из рук.

Ика приехал, когда я отчаялась его дождаться, и сразу прошёл в кабинет. Гости уже доканчивали суп, Ика с ними едва поздоровался. Улучив момент, я проскользнула за ним. Думала, он сердится за гостей. Нет. Оказалось, всё иначе.

Как только я прошла в кабинет, он схватил меня за плечи и принялся трясти, словно собирался вытрясти из меня весь дух. С ним случилось тревожное и положительное одновременно. Виной всему баснословно удачное приобретение, кое нужно схоронить покамест у нас. Он собирается мне показать, только уйдут гости. Я не знала, радоваться или огорчаться, потому что вид у Ики был нервический.

Потом всё улеглось, он прошёл к гостям. Вечер провели чудесно. Однако мне всё время ждалось чего-то, я посматривала на Ику. Он вёл себя беззаботно и даже как-то отчаянно. Когда гости разошлись, он запер кабинет и отвёл меня в оранжерею, разъяснил: лучшего места не сыскать, дабы прислуга не услышала. Хорошо, белые ночи, в противном случае я бы ничего не разглядела.

Весь переполох из-за ожерелья с тремя грандиозными изумрудами. Накануне сие украшение в ломбард принесла какая-то, со слов Ики, старая ведьма. Изумруды стоят баснословных денег, но он не дал ей и десятой части стоимости, старуха собирается выкупить ожерелье, лишь только поправит дела, что-то с имением. Кажется, сын проигрался в карты.

Но Ика будто не собирается ожерелье отдавать, несмотря на то что старухе самолично выдал расписку. Он, на правах управляющего ссудной кассой и центральным ломбардом, открыл сейф и забрал ожерелье. Говорит, будто редкая удача и изумруды обеспечат нам безбедное существование, но, возможно, вдали от дома. А старуха не узнает, поскольку он заказал Тимофею копию. Когда так, старуха не сможет отличить.

Это мошенничество. Преступление! Я так ему и высказала. Он обругал меня дурой и уехал утром, только развиднелось. Что будет – ума не приложу. Мне эта история страшно не нравится.

– Что пишут? – зевнув, поинтересовался кот, потягиваясь на диване.

– Дневниковые записи дамы, некогда жившей в этом доме.

– Ну-ну. А валериану ты где оставила?

– На столе.

Даша посмотрела в окно. Несмотря на поздний час, было светло. Белая ночь. Двор выглядел таинственно, утратив яркие краски, словно кадр в чёрно-белом кино. Дорожка к дому хорошо просматривалась сквозь росший под окном сиреневый куст.

Строчки дневника ещё можно было разглядеть без света.

Понедельник, 2 июня 1914 г., Тярлево

Места себе не нахожу. Если он пойдёт на этот шаг, всё может обернуться большой бедой. Пусть бы одумался. Весь день пытаюсь отвлечься.

По случаю вспомнила историю. Л-ский за столом рассказывал о знакомом столичном дантисте (я, кажется, понимаю о ком), он якобы соорудил себе карьеру, лукаво приладив в начало фамилии литеру А с расчётом, что мучающийся зубной болью не будет долго выбирать, а раскроет «Весь Петербург» и первым долгом натолкнётся на дантиста с литеры А.

Такие истории кажутся милыми по сравнению с тем, что учинил Ика этим ужасным поступком.

Вторник, 3 июня 1914 г., Тярлево

Не погода, а напасть. Хмурое небо второй день кряду. Дождь всё никак не соберётся. Ходит где-то за Фёдоровским. К нам не заглянет. Если не беспокойство по поводу Икиных дел, заснула бы на ходу. Накануне вечером сидела у Л-ских, но и там все как сонные мухи. Даже Шура перестал читать свой листок.

Среда, 4 июня 1914 г., Тярлево

Нил принёс из оранжереи первый огурец и пучок зелени. Решили по этому поводу устроить торжество «первого огурца». Прошка приготовила отличную окрошку. Немного варёной говядины, копчёного языка, накрошила туда огурец, зелёный лук, укроп, петрушку, соль, перец, варёные яйца и развела всю эту красоту кислыми щами. Что за чудо! Только у меня в животе случилось брожение, а сегодня вечер у Н. Ожидается «сюрприз».

Важно, чтобы со мной тоже не случился сюрприз, из-за которого я не смогу попасть в салон к Н.

Четверг, 5 июня 1914 г., Тярлево

Вчера вечером приезжал Ика, пока я была у Н. Зачем-то послал Наташу за Нилом, и они вместе провозились в оранжерее больше двух часов. Что они там делали, Наташа не поняла, дверь кабинета заперли, а вход в оранжерею только оттуда. Прошка проговорилась, что Нил вслед за тем страшно ругался, якобы работал не свою работу. Мне в оранжерею нынче тоже воспрещено. Ика запер кабинет и ключ. По всему, увёз с собой в Петербург.

Не ведаю, что он вознамерился сотворить, но точно не высадить свежий розовый куст. Расспрошу у Нила. Завтра ему надлежит прийти.

Вчерашний день в салоне прекрасно провели время. Моё брюхо, к счастью, не подвело, окрошка улеглась. Много смеялись.

Сколько фантазии у Н.! Какие-то курильницы, восточные декорации! Впечатление восточного гарема! Сначала хозяйка ходила обряженная в покрывала, потом постепенно разоблачилась, обнажила декольте. При её громадном росте сие странно и жутко, но вместе с тем обольстительно и прекрасно. Угощение восточные сладости, всё крайне липкое и приторное. Охотников на подобные яства сыскалось мало. Все как на спасительный плот напустились на сёмгу и балыки. После еды хозяйка декламировала произведение собственного сочинения (упомянутый сюрприз!) под аккомпанемент разных инструментов. Новое произведение свёрнуто в свиток, к ужасу гостей, не понимающих, когда закончится декламация. Силились с Д. Ю. подсчитать, сколько впереди метров чтения.

После мелодекламации Н. танцевала «фата-моргану». Она почти стояла на месте, но её коробило, как в припадке психического недуга. Это следовало понимать как волны песка в безбрежной пустыне и прочие фигуры, пришедшие с востока. Мне показалось, я видела верблюда.

Гости как один вынимали платки и сморкались, дабы закрыть улыбку, в завершение почти хохотали, силясь подыскать постороннюю причину для своего смеха.

Пятница, 6 июня 1914 г., Тярлево

Случилось ужасное…

Дашу разбудил вой кота. Она посмотрела во двор. Фарфоровые деревья и кустарники не двигались. Трава утонула в молочной дымке. На дорожке перед домом стоял человек в тёмной одежде с накинутым на голову капюшоном. Лица не видно, но Даша была уверена, что он смотрит в её сторону. От испуга она съехала с кресла под стол, больно стукнувшись головой. На четвереньках, чтобы её не увидел человек в капюшоне, она подползла к входной двери и проверила замки. Кто это? Вор? Просто прохожий? Накидывать цепочку не отважилась, вдруг лязг услышит тот, кто ходит по двору? Услышит и кинется на дверь или ещё хуже – заговорит. «Девочка, девочка, к тебе идут зелёные глаза. Тьфу, очень вовремя вспомнила. А вдруг это не человек? Привидение? Зачем я подумала о привидении?!»

На четвереньках Даша вернулась в гостиную. Шторы трогать не стала, побоявшись подойти к окну и оказаться лицом к лицу с человеком в капюшоне. На карачках довольно проворно доползла до спальни, здесь на окне висела полупрозрачная занавеска. Даша поднялась на ноги.

На комоде сидел кот. Не мигая он смотрел в окно и тихо подвывал. В комнате висел запах валерианы.

– Вася?

Кот плавно повернул голову в сторону Даши.

– Что ты там увидел?

Кот прикрыл глаза и икнул.

– Нич-чего.

– Ты что, напился валерианы?

– Не пю. Аще. Тольк прбычку облзал.

– Почему ты выл? Тоже видел того человека за окном?

– Не пчалься, сё прядк. Ик. Эт псеня ткая.

– Жуть какая! Я буду спать в гардеробной.

Четверг, 5 июня 2014 года, Тярлево

Неизвестно, сколько прошло времени, – Даше показалось, будто она всю ночь лежала без сна и думала о человеке, который бродит по двору: откуда он взялся и что ему здесь нужно? Однако утром её разбудил шлепок хвоста по щеке.

– Здрасьте, проснулась. Ты бы ещё на коврике у дверей устроилась.

Кот сидел возле Дашиного лица.

– Ты вчера выпил всю валерьянку!

– Не надо гнать напраслину. Я её не пью. Только нюхаю. Вчера дал слабину. Пробочку облизал.

– Нализался, значит?

Кот надменно смотрел на Дашу сверху вниз. Девушка приподнялась на локте и заглянула в нахальные жёлтые глаза.

– Рассказывай, где валерьянка!

– В надёжном месте, не будем сейчас об этом.

– Нет, будем! Я за тебя в ответе.

– Тогда корми. Васенька проголодался.

* * *

Даша, сморщив нос, наблюдала, как умывается кот. Василий до отвала насытился тунцом и благоухал, как разогретая на солнце помойка.

– От тебя ужасно пахнет, а нам к доктору идти.

– Обволакивающий запах рыбы с нотками аптечной валерианы, – продекламировал кот голосом из телевизора.

– Ужасный запах.

Кот перестал умываться и посмотрел на Дашу. Он выглядел вполне здоровым, не было и намёка на вчерашнее недомогание.

– К доктору пойдём?

– Это ещё зачем? Я здоров.

– Тогда я схожу одна. Как-то неудобно, он так заботится, рецепт принёс.

– Неудобно спать на полу в гардеробной. А к доктору сходи, сходи, он температуру измерит. Тебе понравится.

На сей раз Даша не только подкрасила глаза, уложила волосы, но и тщательнее подошла к выбору гардероба, целых пять минут выбирая между рваными джинсами и сарафаном, в итоге джинсы победили.

* * *

Несмотря на ранний час, солнце пригревало. Дед Николай цапельной походкой уже прокладывал путь к калитке.

– Доброе утро! Я ещё не дочитала вашу книжку, – произнесла Даша как можно громче.

– Э-э-эх! – Дед махнул рукой с такой силой, что с трудом удержал равновесие. – Что же вы так медленно?

Даше стало его жалко.

– Я до завтра обязательно прочту, обещаю.

– Тогда я к вам завтра загляну. Только прочтите! Мне необходимо вам дать пояснения. Иначе вы ничего не поймёте. А это важно!

– Прочту, прочту! Даю слово!

* * *

Увидав Дашу на пороге кабинета, медсестра одним взмахом ресниц оценила её от макушки до пят и сверкнула глазами.

– Вы одна? А где же кот?

– Кот отказался идти.

Медсестрица выпрыгнула из-за стола и, надвинувшись на Дашу, прошипела:

– Если ты собралась поймать Филиппа, у тебя ничего не выйдет. Он мой. Будешь тут крутиться, выцарапаю глаза, поняла?

Даша опешила от такой наглости и не нашлась что ответить. В этот момент из кабинета вышла Света с Муму, за ней показался доктор Келлер. Даша махнула им рукой и, ни слова не говоря, выскочила наружу. Её раздирали злость и обида на саму себя. Ведь притащилась же она одна на приём к ветеринару. Ресницы накрасила. Ради кота? Ради кота, конечно. Не ради же Филиппа, в самом деле?!

– Даша! Постойте!

Она обернулась. Её догонял Филипп.

– Я спешу! – выпалила девушка.

– Спешите? Где же ваш воспитанник?

– Он не смог прийти, с ним всё хорошо, я хотела сказать вам спасибо и что с котом всё в порядке. Он здоров.

– Отличная новость! А я мечтал напроситься к вам в гости, помните, вы обещали показать мне дом? Может, вечером?

– Конечно. – Даша почувствовала, что краснеет. – Приходите сегодня, часам к семи. У меня сегодня на утку дикий ужин с апельсинами.

– Спасибо, вы умеете заинтриговать, – улыбнулся Филипп. – Тогда ждите в семь.

Дверь ветеринарного кабинета с треском захлопнулась.

* * *

На кухне шумела вода. Вася сидел в раковине под краном. Изредка ныряя под струю, он подставлял язык и ловил редкие капли. Вокруг раковины расплескалось море.

– Ты, случайно, не в курсе, как приготовить дикую утку в апельсинах?

Кот поперхнулся и выключил воду.

– Зачем дикую?

– Я обещала.

– Кому?

– Доктору Келлеру. Он придёт к нам на ужин.

– Всегда не доверял докторам. Сначала лечит, потом ест.

– Зря ты так, я сама ему предложила, про утку как-то вырвалось. Хотела удивить.

– Уже удивила. За дикой уткой в парк пойдёшь? На что предпочитаешь ловить?