– Да какой пляж? – покачала головой бабушка, огладила круглые бока. – Погляди на меня, твоя бабуня старая уже для пляжей-то.

Катька ждала во дворе: она старательно балансировала на бордюре палисадника под настороженным взглядом старушек на лавке.

– Яричка, я твоего дедушку только что видела! – прокричала она и воробышком спрыгнула на асфальт. – Он вон туда ушёл!

– У него дела, – гордо заявил Ярик. Сегодняшнее должно зажить, как ранка на руке.

– От красивый мужик, а? – донеслось со старушечьей лавочки. – Надьке-то свезло, сама уже старая стала, а мужик-то ейный – во!

Ярик наморщил нос, ему стало непонятно, противно и захотелось что-то сказать этим дряхлым клюшкам. Только он не знал, что.

– Да не скажи, Надька вообще святая, четверых своих подняла, а чужих сколько? Золотой души человек, вот и мужик к ней прилабунился. Они же доброту чуют. Что тех стерв крашеных-то, тыщи…

– Проститутки они все… Вон вокруг Ваньки-то вьются… Мёдом им помазано!..

– Идём, – дёрнул Катьку за руку Ярик. – Не слушай, ну их.

– Я хочу шоколадное, – Катька возила по стеклу холодильника пальцем, выбирая приглянувшееся мороженое. – Давай и Вите возьмём шоколадное?

– На палочке не донесём, – практично заметил Ярик. – ты его привяжешь, а оно – хлоп! – и стает тебе на панамку.

– А мы его открывать не будем! – сделала круглые глаза Катька.

– А как же тогда привязывать? – спросил Ярик.

– Я знаю! – просияла Катька. – Пусть он опустит леску с крючком, мы зацепим за пакет – и готово!

– Голова, Катюха, – одобрительно кивнул Ярик, отодвигая стеклянную крышку холодильника.

Возле третьего подъезда стоял большой чёрный седан. Откинутая задняя дверца демонстрировала коробки и свёртки, Ярик вытянул шею, чтобы посмотреть, есть кто в машине или нет, и столкнулся взглядом с незнакомой девчонкой чуть старше его. Высокая и бледная, будто вылепленная из парафина – короткие кукольные волосы, белые руки, и даже глаза бесцветные, словно долго плакали и вылиняли.

Хлопнула дверь, на крыльцо вышел Витька.

– Привет, ребят, – он перевёл взгляд с девчонки на друзей, потом растерянно улыбнулся и выхватил из рук незнакомки чемоданчик.

– А мы тебе мороженого принесли, – сказал Ярик.

– Не могу, ребят. Ко мне в гости сестра приехала, – Витька подхватил ещё одну сумку и потащил наверх.

Бледная девчонка неторопливо последовала за ним в тёмное нутро подъезда.

– Столичная курица, – фыркнула Катька.

Ярик видел, она злится. Третью, Витькину порцию мороженого пришлось слизывать с пальцев, и теперь ребята сидели в кустах сирени, обсуждая дальнейшие планы.

– Ничего не поделаешь, – сказал Ярик. – Сама понимаешь, гости.

– Из столицы, – вздохнула Катька. – Ты видел, какая у неё причёска? А туфли, небось, настоящие лабутены без каблуков.

– Не видел, – задумался Ярик. Столица – это особенный город. Когда дед ездит туда в командировку, то собирается, как полководец или князь в славный поход.

– Ну как же не видел, там такие застёжки с камушками сбоку, – начала пояснять Катька. – А Витя теперь будет ей рыбок показывать.

В голосе прорезалась такая тоска, что Ярику захотелось сделать для неё что-нибудь особенное.

– А хочешь, дам тебе нож подержать, он на самом деле почти меч, но только, знаешь, нельзя же мечи дома держать, потому что полиция заберёт. Потому мы всем говорим, что это нож, и держим на кухне. Это секрет!

– Хочу! – Катька приоткрыла рот от восторга, и Ярик вдруг ощутил себя, словно сидел на плечах деда. Тут же вспомнил деда с тёткой, снова вспыхнула обида.

– Бабуля скоро пойдёт прогуляться в парк, мы и поглядим, – спланировал он по-быстрому. – А ещё у нас есть сдача. Базар закрывается, может, хватит на маленького гуппёночка, как думаешь?

– Посажу его в стакан, ему же много не надо, – захлопала в ладоши Катька. – Мама увидит, какой гуппик маленький и хороший, полюбит его и купит аквариум!

– Побежали! – вскочил на ноги Ярик.

Асфальт хлопал о подошвы Катькиных сандалий, а Ярик бежал тихо, как охотник-яутжа из фильма. Солнце уже не палило, а облизывало локти и лодыжки большим жарким псом. Втроём с Витькой можно стать отличной космической командой, мчаться навстречу приключениям, сражаться с чудовищами и щупальцами на астероидах. Вчера бабуля крутила фарш, и из сетки мясорубки выползали шевелящиеся щупальца, а Ярик тыкал в них вилкой и картофельным ножом. С настоящими, большими щупальцами, конечно, дело посложнее, может, даже придётся их выжечь лазерами. Капитаном корабля будет деда! Он начальник, значит, и командовать на корабле ему раз плюнуть. А бабушка, конечно, старпом. Каждый знает, что без старпома на корабле никто слушаться не будет и сразу всё сломается.

В конце улицы – на ступеньках широкого спуска – Ярик притормозил, оглянулся. Катька взлетела на низкий бетонный парапет лестницы и, мелко притоптывая сандалиями, пошуршала вниз, только голубая юбочка сверкнула. Ярик быстренько вскочил на второй парапет и поскакал следом, как храбрый рейнджер – не отдавать же первенство девчонке!

– Ярослав! – внизу маячила бабуля.

Она хмурила брови и грозила пальцем.

Ярик испытал мгновенное желание соскочить вниз, на ступени, но настоящие рейнджеры не тормозят даже перед гризли! И Ярик ринулся вперёд, чувствуя себя танцующим со смертью. Оттолкнулся от бетонки, ловко не задел плафон фонаря и приземлился перед бабушкой.

– Тебе дурь девать некуда? – бушевала та, прогулочная сумочка сползла на локоть. – Вот пойдём домой, будешь энергию свою применять, сок крутить!

Ярик стиснул зубы. Не самое страшное наказание, только ужасно скучное.

– Бабушка Надя, – подошедшая Катька вытирала ладошки о подол, оставляя зелёные травяные пятна. – Не ругайте его, мы вместе баловались!

Но бабушка уже не смотрела на них. Её лицо враз постарело, глаза не отрывались от двух фигур по ту сторону шоссе.

Замигал и переключился светофор. Хлынули люди, и улыбающийся дед открыл дверцу такси, помогая сесть тётке в «букетном» платье – Ярик её сразу узнал. Та самая, что вешалась на деда во дворе. Дед что-то сказал, бросил поверх крыши автомобиля взгляд, встретился глазами с бабушкой. Ярику показалось, что мир упал в чёрную дыру.

Он посмотрел на деда и услышал скрип камешков под каблуками ба. Время вдруг разбилось на кадры и помчалось рывками, пытаясь совместить разлетающиеся стёклышками события.

Ничего не понимающую Катьку, что смотрела, как толстенькая взрослая «бабушка Надя» мчится к лестнице во двор, отчего-то вдруг прекратив отчитывать их.

Визг тормозов, гудки сигналов и крик.

Чьи-то испуганные глаза и побелевшие губы.

Всё завертелось, и Ярик, беспомощно не успевая, видел громоздкий белый автобус, который надвигался на дедушку, бегущего через дорогу…

Когда сидишь в подполе, то мир становится маленьким. Главное – не подглядывать в дырку. Там, снаружи, свой мир, где Катька с «парафиновой» девчонкой клеят друг другу ногти из цветочных лепестков, а Витька купил полосатых, но таких же глупых скалярий – на том же шумном стрекочущем птичьем рынке. В темноте очень просто представить, что пришёл зомби-апокалипсис, и звуки наверху – это мертвецы бродят, ищут живых людей. А ты остался один-одинёшенек.

Тихо. Бабушка поехала проведать дедушку. Ярик не любил больниц – он несколько раз напрашивался, и там, в белом лекарственном мире видел деда – беспомощного, чужого и ставшего словно бы меньше, с замотанной бинтами головой и трубочками, что торчали из андроида – подделки под сильного и большого настоящего деда.

Это было настолько страшно, что бабушка, заметив подавленное состояние внука, стала отговаривать от поездок.

– Ничего, Яричек, дедушка скоро выздоровеет, и всё будет хорошо, – говорила она. Взгляд её стал тусклым, и Ярик понял, что именно так выглядят глаза после многих слёз.

И сейчас, сидя в пронизанной нитями света тьме, Ярик очень-очень сильно желал, всей силой сердца, чтобы настоящий дед вернулся из одиночества чужой больницы, чтобы всё оказалось неправдой, и тот, другой – который андроид – исчез и забрал с собой «букетную» тётку, автобус и одиночество. И бабушка снова стала светлой и тёплой, как домашнее солнышко. Только будет ли «как раньше»? Разве это возможно?

Ведь понятно, что нет никакого андроида вместо деда.

Бывает, что играешь, а потом – хоп! – понимаешь, что началось настоящее, и уже не до игры.

Самое время осторожно вылезти из укрытия и вдоль стенки прокрасться на кухню за оружием и припасами. Нужно быть очень осторожным, чтобы зомби не засекли. Ярик замешкался, решая, оставлять открытым люк, чтоб быстрее вернуться, или не стоит выдавать укрытие? Решил, что если доберётся до секретного суперножа, то путь обратно прорубит сквозь любую нечисть, а если не доберётся, то укрытие не понадобится, и бабушка будет плакать над внуком, которому съели мозги.

Ладони до боли сжались на скобах лестницы – снаружи послышался тихий щелчок открывающейся двери. По спине пробежали мурашки, и Ярик скользнул обратно. Он сел, прижался спиной к стене и зажмурился.

Скрипнул пол, дом наполнился голосами и шагами.

Был ли деда обманщиком? Или предателем? Доселе неведомое жгучее понимание ворочалось в груди – от него хотелось скрыться, как от палящего солнца, но не выходило, даже если закрыть кулаками глаза. Как теперь обнимать, если он любит чужих? В воспоминаниях замаячили опущенные веки бабушки, мокрые дорожки на щеках и её мягкие тёплые руки, лежащие на переднике двумя умирающими птицами. Они больше не переплетались в желании жить.

Бабушку надо спасти. Что бы ни ожидало снаружи, Ярик будет с ней и станет её защищать.

В комнате витал слабый запах лекарств.

– Яр, здорово! – дед снял очки и отложил газету.

Он так светло заулыбался, что Ярику нестерпимо захотелось как раньше, ни о чём не думая, влететь в объятья сильных рук.

– Привет, – сказал он и не двинулся с места. – Как ты себя чувствуешь?

«Как ты себя чувствуешь после всего?», – хотелось сказать на самом деле.

– Отлично, – дед, очевидно, удивился сдержанности внука, его лоб сложился морщинистой гармошкой. – Меня хотели к кровати привязать, потому что чуть не сбежал домой, – тут же пригласил включиться в подшучивание дед.

– Потому что ты любишь убегать, да? – Ярик сцепил ладони за спиной, сжал сильно-сильно пальцы. «Постоянно его нет», – всплыли слова бабушки в памяти.

– А кто ж не любит? – подмигнул дед. – А ты знаешь, что мы едем все вместе на базу отдыха на море? Ты, я, бабушка, здорово?

Море! В другой раз у Ярика перехватило бы дыхание от восторга. Море – это здорово! Это облазать всю базу и перезнакомиться с людьми, проверить тайник, заложенный прошлым летом, играть в баскетбол и кататься на банане! А в столовке набрать хлеба, чтобы вечером лопать с арбузом, и ещё дед отдаст свою порцию полосатого желе в вазочке. И, может, удастся снова пробраться на дискотеку.

– Давай ты сам поедешь, без нас, хорошо? – злое упрямство и обида вытолкнули горечь из груди. – Ты отдыхай с другими, а я бабушку не предам и буду с ней рядом! Чтобы больше не плакала.

За спиной тихо ахнула вошедшая в комнату ба. Ярик расцепил руки и вытянулся в струнку, только кулаки сжались так, что стали как два камня. Раз всё разрушилось, то пусть до конца!

– Так и я же… – опешил дед, посмотрел на внука прямо. Во взгляде появилось что-то новое, серьёзное, похожее на удивление.

Ярик рассматривал деда, будто бы видел в первый раз. От того, что дедушка сидел, или от того, что на его лице появилось выражение беспомощности, Ярик вдруг заметил, что его волосы и правда совсем побелели, а выше уха, на поросшем щетиной выбритом месте тянется зубчатый багровый шрам. Кости плеча продавливали загорелую кожу, стало ясно, что дедушка сильно похудел и… постарел? И совсем не похож на андроида. Жалость затопила горячей волной, а злость вдруг лопнула мыльным пузырём, не оставив ничего. Захотелось плакать.

Кружилась голова, и когда мягкая бабушкина рука легла на плечо, Ярик подвинулся ближе, чтобы чувствовать родное спокойное тепло её округлой груди.

Дед встал, снова стал высоким-высоким, сделал несколько шагов к окну, вернулся и остановился перед ними.

– Я ошибся. Очень сильно ошибся, – сказал он тихо, опустил голову.

Ярик задрал лицо, но всё равно ему казалось, что они сейчас на равных.

– Мне казалось, что всё нестрашно, и правильно получил по заслугам.

Дед вдруг опустился на колени перед бабушкой, как в каком-то старом фильме про любовь – прямо на плетёный коврик – и сказал:

– Пожалуйста, можно мне вернуться? Я так тебя люблю.

Тёплая ладонь покинула плечо Ярика, и он видел, как дедушка поднялся, оборачивая объятьями бабушку. Она уткнулась лицом в его плечо и заплакала.

Ярик почувствовал, что какая-то струна внутри лопнула, и он вдруг очень устал, будто высидел два сеанса в кино. Может, всё теперь будет хорошо?

Ему нестерпимо захотелось коснуться пальцами длинного, изрезанного чёрточками швов шрама – страшного и прекрасного, будто дед вернулся из опасной экспедиции… По игре, конечно. Ярик изучал деда и никак не мог решить, хочет ли, чтобы тот его обнял и поймал после того, как подбросит к небу.

Большая дедовская ладонь протянулась навстречу, Ярик пожал её со взрослой серьёзностью:

– Здравствуй, деда!