Всё это вдруг напомнило очень знакомый сценарий. Всё так же, как и со мной двадцать лет назад. Тогда меня спас Батя и сделал своей правой рукой. А сейчас кто-то спас Максима. Какая уверенность в том, что это была не новая ОПГ? И какие гарантии, что именно Горелых сейчас не является их руководителем? Всё сходится, кроме одного…

– Максим был заинтересован в своём возвращении, – уронил я, не веря в свои же догадки. – Он ушёл туда ради Валерии и сына.

– Только если кто-то не сообщил ему о смерти ребёнка, – ввернул Вася с сожалением на лице. – Что стоит им ввести парня в заблуждение? Натравить на тебя ещё сильней. В наше время сейчас всё можно подделать и фальсифицировать.

– Если все так, то Горелых держит правильный курс, – подытожил Арно. – Устранить тебя и забрать себе Валерию. Потому что другого выбора ты ему не дал, когда отправлял туда. Теперь этот выбор у него есть.

– Не верю! Он не главарь, – я нервно поднялся и прошёлся по кабинету. – Для этого нужно быть порядочной сволочью. Но он может стать хорошим помощником и исполнителем. Правая рука, которой манипулируют. Откуда они берут людей?

– Без понятия. Заметь они не оставляю своих, даже мёртвых – либо заметают следы, либо секта с братской любовью.

– Стратегия семьи и преданности всегда самая беспроигрышная, – произнёс я, остановившись возле окна. – И она хороша именно для пропащих душ, которые уже всё потеряли. Если таких сагитировать, то это будут самые преданные и отчаянные бойцы.

– Но эти бойцы же не глупы? – рассуждал Арно. – Для агитации нужно какое-то потрясение.

– А спасение из волчьей пасти не потрясение? – хмуро бросил в ответ.

– Блядь! – вдруг подскочил Лигала. – А что если крыса в стане Герасима не подсадная, а доморощенная?

– В каком смысле? – не понял я и напряженно уставился на Васю.

– Герасим избавляется от ненужных бойцов на скотобойне. Но боец бойцу рознь. Возможно, крыса отслеживает достойных и вот таким образом спасает от расправы, перетягивая на свою сторону. Обычно это проходит гладко, но с Горелых помешали мы.

Ощутил в словах Лигалы железную логику. Это тот же отбор, но не в ряды Герасима… А кого?

– У Герасима есть дочь, – вдруг вспомнил я.

– Это такая же сука, как и её папаша, – усмехнулся Егор. – Она карает герасимовских бойцов похлеще, чем волки.

– Карает ли? – сомнительно посмотрел на него. – Вспомни, именно она продвинула Макса вперёд. А резкое улучшение в здоровье парня? Вспомни показатели … Ему кто-то помогал. Проверьте её.

– Интересно, как? – фыркнул Арно. – Она под таким колпаком, что тебе и не снилось – называется обособленность.

– Что-то должно быть, – нервно вернулся в кресло. – Попытайтесь…

Понял, что сегодня не усну от этих новостей. Идти домой и смотреть в глаза скорбящей Валерии – тошно. Сделал ставку на Анфису. Что может быть лучше алкоголя и хорошего секса? Тем более красотка профессионально справлялась со своей задачей боссовской любовницы, даже без моих усилий. Правда не знал, как объяснить отсутствие её любимых конфет. Надеюсь, на лакомство её не потянет.

Золотые серьги с бриллиантами стали лучшим оправданием и топливом для любовных утех. Настолько, что абсолютно забыл о группировках, совести и новой секретарше, которая ввалилась в мою секретную комнату именно в момент утренних телячьих нежностей с Анфисой.

Нет, я мог ждать от неё испепеляющего взора, испуга или игнора, но именно такого…

Елена Сергеевна, вцепилась в шевелюру Анфисы мертвой хваткой и выперла из комнаты под истошные вопли красотки. Я мог бы вступиться за любовницу, но влезать в бабскую драку, как-то не любитель. Да и что я могу? Сейчас я в глазах новой секретарши обыкновенная мразь, которая изменяет её подруге. Кто бы знал, как меня достал этот расклад вещей?!

Секретарша вернулась и прожгла мою субстанцию ненавистным взглядом охренительно чёрных глаз. Невольно отступил назад, сурово предупредив:

– Сразу говорю, бить себя не позволю.

– Ваша жена святейший человек, умница и красавица… А вы таскаете каких-то второсортных куриц! – вот и полетела обидная брань. – Она нуждается в вашем участии и поддержке. Она – скорбящая мать! А вы тем временем развлекаетесь с любовницами!

– Можете поверить, Елена Сергеевна, именно мою поддержку Валерия желает меньше всего.

– И что?! – взвилась ещё пуще девушка, неожиданно став невероятно милой. Румянец пылал на щеках, а агаты глаз прожигали душу. Эдакая дьяволица в облике ангела. – Боритесь за свою семью. Любящие друг друга люди могут справиться с несчастьем…

А вот это слушать уже не смог. Любовь, борьба и прочая бурда – это никогда не было о нас с Валерией.

– Да нет в нашем браке любви этой грёбаной! – рявкнул абсолютно бесконтрольно. – Нет и никогда не было! Брак лишь фикция! Договор сторон. Ни черта мы с ней друг другу не должны, кроме штампа в паспорте!

Девушка пошатнулась, как от пощёчины. Взор мгновенно заволокло туманом, а краска схлынула с лица. Даже слегка испугался, что подруга моей супруги шлёпнется в обморок.

– А как же… Как же ребёнок? – едва шевельнула губами. – У вас же был ребёнок.

– Был-был да сплыл, – бросил раздражённо. – Таким супругам, как мы, дети противопоказаны. Это был бы несчастный ребёнок.

Лена беспомощно опустилась на постель, глядя сквозь меня.

– Неужели, всё ради денег? Не могу поверить… Почему Лера никогда мне об этом не говорила?

– Разве об этом говорят? – буркнул хмуро и накинул на себя рубашку.

Отрешённый вид девушки слегка обеспокоил, но больше всего мне не хотелось быть мразью в её глазах. Я многое способен стерпеть, но не это.

Осторожно подошёл к ней и присел рядом на корточки.

– Лена, – впервые назвал по имени. – Мне больше всего стыдно сейчас не перед супругой, а перед Вами. Клянусь, мне нечего скрывать от своей жены, и если считаете нужным, можете сами рассказать ей о том, что видели сейчас. Я не стану вас отговаривать. Я и Валерия давно живём разными жизнями. Этот брак просто необходимая нам обоим бумага. Рано или поздно, вы бы узнали об этом, но жаль, что таким образом. Простите, что разочаровал. По правде сказать, я очень не хочу, чтобы именно вы думали обо мне плохо.

Девушка вновь прошила меня взором, в котором не смог разобраться. Хотя до безумия хотел. Молча поднялся и, прихватив пиджак, вышел из комнаты. В груди всё сжалась от промелькнувшей мысли, что девушка захочет уйти. Такие как она, вряд ли, захотят участвовать в дворцовых драмах своего начальства. Сердце панически застучало, готовясь к новым доводам, если заявление о её увольнении спланирует мне на стол.

К счастью, Анфисы снаружи не оказалось. Молодец, умная девочка, избавила меня от ещё одной сцены. Сел за стол и включил компьютер, невольно прислушиваясь к звукам. Тихо. Чёрт, прямо как в могиле. Вернуться туда и на коленях просить её остаться?

Кажется, брякнула посуда. Или мне показалось? Напрягся до боли в голове. Через четверть часа и четверть моих метаний вернуться в комнату или нет, на стол опустилась кружка с кофе.

Поднял на девушку искренний и благодарный взгляд.

– Спасибо… Елена Сергеевна.

Глава 6. Покорный бунтарь

КРИСТИНА

– Беги! – крик его отчаяния оглушил тесный коридор.

Видела, как любимого, скрутили и жестоко ткнули головой в пол, но мужчина смотрит лишь на меня, моля уходить, бросить его здесь. Бежать пока не поздно. Спрятаться от тирана-отца.

Мы где-то просчитались. Доверились не тому. Слишком поздно решили бежать.

Рванула к любимому, но телом угодила в кольцо, подобно смирительной рубашке.

– Артём! – в ужасе вскричала я, понимая, что конец близок. Конец нашим жизням. Конец счастью. Конец всему.

Нет. Не позволю. Не отдам, пока дышу, могу двигаться, думать и любить. Оттолкнулась двумя ногами от стены, сбив противника с ног и вписав в противоположную. Хватка исчезла, а тело вспомнило всё, чему учил меня Артём. Ткнула кулаком второму оппоненту в живот, добив локтём по хребту. Третьего одолела ударом ноги в челюсть.

– Нет! Беги! Уходи…– последний звук его мольбы разорвал жестокий удар головы об пол.

– Артём! – истошно закричала я, потеряв контроль над ситуацией. Цепкая хватка в разы сильнее блокировала все движения, а глухой удар по затылку отключил всё сущее…

Вакуум в сознании и боль во всём теле. Тошнота подступила к горлу. Ещё не успела найти себя в пространстве, как заломленные руки рванули вверх и жестоко оттянули за волосы назад, требуя смотреть перед собой.

– Давай, дочур, очухивайся, – ласковый голос отца ударил хлеще плетей.

Широко раскрыла веки, увидела перед собой его зловещее лицо, перекрывшее окружающее.

– Вот как ты решила отблагодарить отца? Растишь, лелеешь своё дитя, а оно ножом в спину, – и влепил жгучую оплеуху тыльной стороной ладони.

Невольно вскрикнула больше от скачка в голове, чем от боли. Губа налилась свинцом. Тень Герасима отступила в сторону и взору предстала жуткая картина, мгновенно влив в вены ледяной ужас. Связанный по рукам и ногам Артём лежал на кушетке. Бёдра, грудь и голова также перетянуты ремнями. Что это? Зачем? Над ним яркая операционная лампа, перекрывающая своим светом пространство вокруг себя. Именно из этой темноты вышагнул Игнат, медицинская пиявка бойцовского клуба и та мразь, спать с которым я когда-то не пожелала. В руках мужчина держал небольшую медицинскую электропилу.

Сердце панически ударилось о рёбра, поранившись в кровь. Безумным вопрошающим взором уставилась на отца, что довольно обогнул кушетку с пленным, с ненавистью созерцая.

– Паскуда… Не только предал, но и решил забрать мою девочку? – прогнусавил он, обращаясь к бесчувственному телу Артёма.

Ответа ждать бессмысленно, но папа зачем-то продолжал:

– Я вроде бы не раз говорил, что Кристина где родилась, там и умрёт, – и повернул негодующий взгляд на меня. – Ну как вы все это не поймёте?! Твою мать, Игнат, разбуди его… Нежно, как ты умеешь.

Под словом "нежно" скрылся скальпель, сменивший пилу. Палач-медик спокойно опустил тонкое лезвие в плоть и играючи повёл от плеча по груди в направлении сердца. Багровые струйки поползли по телу мужчины.

Артём среагировал на боль должным образом. Грудная клетка изогнулась вверх, но ремни пресекли реакцию организма. Вены на шее мужчины выступили от напряжения, лицо покрылось испариной.

– Артём, – взвыла я, не в состоянии сдержать эмоции и страх за него. – Не трогай его… Папа… Папочка! – взмолилась, готовая уже на всё, лишь бы спасти любимого человека. – Я всё поняла. Правда. Я с тобой. Клянусь! Я навсегда останусь здесь… Я больше никогда не уйду!

– Крис…

– Слышишь? Клянусь тебе… Я больше никогда не оставлю тебя. Обещаю! Только отпусти его. Пожалуйста, отпусти…

Мольба ушла в чудовищное блеянье, в котором навеки продавала свою гордость и достоинство этому ничтожеству, что зовёт меня доченькой. Но сейчас мне плевать на это. Плевать на всё, когда жизнь любимого висит на волоске.

Папа вдруг улыбнулся с деланным добродушием. В глазах жалость с толикой издевки. Мужчина подошёл ко мне и ласково провёл ладонью по щеке. Прильнула к нему, заискиваясь, как преданная собака. Сука!

– Отпущу, доченька… Обязательно отпущу, – и повернулся к Игнату. – Игнатушка, дама просит…

Сердце отчаянно застучало, вдруг уличив в интонации отца издевку. Палач широко улыбнулся и заменил скальпель на пилу.

– Нет! Не надо! Не надо! Не надо! – взревела не своим голосом и тщетно рванула из хватки наёмников отца. Ужас перед неизбежным прорвали все плотины. – Сукин ты сын… Мразь! Ты сам сдохнешь! Я уничтожу тебя, падла! Сволочь!

Сознание скакнуло от новой пощёчины. Прокусила язык в кровь. Челюсть заныла. Солоноватый привкус наполнил рот.

– Герасим, прошу пусть она уйдёт, – голос Артёма где-то в подсознании. – Уведи её отсюда… Делай со мной, что хочешь, но не при ней. Умоляю… Не у неё на глазах.

Артём знает, что будет происходить дальше. Знает, чем для него это закончится. И всё равно до последнего пытается уберечь меня.

Визжащий звук пилы оглушил пространство, и я окончательно поняла, что увижу вскоре.

– Крис, отвернись… Не смотри, не слуш… – последнее утонуло в звуке непередаваемой боли, когда пила опустилась на ноги мужчины чуть выше колена.

Кровь брызнула в стороны, и мой крик взрезался в стены…

Села на постели, истошно крича. Мозг ещё не полностью осознал, что того ада больше нет, и всё произошедшее всего лишь теперь сон. Кошмар, который преследует меня почти каждую ночь. Липкий пот страха бежал по лбу и спине. Тёмная душная комната пуста и хуже тюрьмы.

Всё успокойся. Тише! Несколько глубоких вдохов и выдохов выровняли моё состояние. Перевела дух, но тут же напряглась, определив неясный гул смеха и музыки. Где-то внизу. На первом этаже особняка.

Опять двадцать пять! Тихо зарычала и, вскочив с кровати, прямо в ночных шортах и майке устремилась на звук. Да, всё снова. Он вновь делает так, как ему хочется, демонстративно испытывая моё терпение. До поры, дорогой мой!

Вошла в гостиную, где гремела музыка и воняло алкоголем. Женский игривый смех уже не знал запретов. Нашла ту самую точку моего готовящегося гнева. Увидев своего босса, его дружки тут же убрали музыку и поспешили ретироваться. С вами я потом разберусь. Сперва зачинщик.

Приблизилась к главной "Содом и Гоморре" и грубо рявкнула:

– Макс!

Три красотки, что держу в особняке в качестве подарочков и поощрений для мужчин в плане сексуальной разрядки, сейчас без разрешения заигрывали с главным бунтарём моей команды. Девушки обернулись, глядя на меня ошалелыми и пьяными глазёнками.

– Ну вот, наши главные яйца пришли, – расстроенно пропел Максим Горелых, с сожалением убирая руки с грудей одной из красоток.

– Пошли все вон! – громыхнула я на присутствующих и одним взглядом велела зачинщику оставаться на месте.

В этот раз, красавчик, тебе мало не покажется.

Максим поправил ширинку и, сложив ногу на ногу, помахал убегающим девушкам.

– До свиданья… С-спас-сибо.

Двери гостиной закрылись, отрезав нас от лишних глаз и ушей. Мужчина осмотрел меня с ног до головы и, вальяжно развалившись, похлопал по дивану.

– Не злись, кошечка. Иди сюда, приглажу тебе шёрстку, – и похабно оскалился.

Сглотнула большущий комок внезапного желания. Да, мы переспали лишь однажды. Тогда мужчина был безумно пьян и просто хотел удовлетворить свои сексуальные потребности, а я видела в нём лишь тень Артёма и, внезапно поддалась порыву. Да, мне было хорошо, но в зелёных глазах, сверкающих от выпитого спиртного отражался лик той, что я похоронила для него. В те минуты Макс был не со мной и готова поклясться, что слышала, как меня назвали другим именем. Мы оба пожалели о случившемся, но только я смогла показать, что ничего кроме секса от него не хотела, достойно уйдя по утру, пусть в душе и скребла колючая обида и боль.

Но сейчас опять, как дура, готова потечь под его взглядом. Нет! Хватит и того раза. Не хочу быть его куклой для пьяных потех в постели, как второсортная тёлка. Он обязан меня уважать!

– Прекращай расхолаживать моих людей. И я тебе не детка! – процедила, сурово глядя на мужчину и сгорая под его оценивающим взором.

– Понесла-ась, – протянул недовольно и вновь подобрался на диване, всем видом демонстрируя своё раздражение. – Да, расслабься ты хоть немного, босс! Парням тоже нужна порой разрядка. Ты и так тут всех затрахала!

– Завтра ты ведёшь этих парней на задание, но сам будешь с большого бодуна! – рявкнула так, что задрожали стены. – Я не для этого вверила тебе своих людей! Хватит бухать!

Максим багровел в лице, с каждой секундой зверея. С последней фразой резко вскочил и метнулся ко мне. Больно оттянул волосы на затылке одной рукой, а второй сжал горло. Кислорода явно стало меньше, но к подобным схваткам с ним, похоже, уже становлюсь привычна.

– А я не просил вверять мне людей… Срал я на твоё справедливое дело с большой колокольни, – прогнусавил Максим, глядя на меня в упор. – Задолбала!

Воздуха стало не хватать всё больше и в ушах застучало.

– Пусти, – хрипло выдохнула я, но взглядом не сдала позиции главаря, чем, уверена, бешу его всё сильней.

– А то что?

Ответ получил сразу – коленом под дых. Согнулся пополам.

– Сука! – процедил разъяренный мужчина и вновь рванул на меня, но я успела вовремя выбросить кулак ему в лицо.

Горелых пошатнулся назад и грузно упал на пол, оставшись там. Да, ладно!

– Макс? – невольно испугалась, опустилась рядом и прощупала пульс – живой.

Круто, с одного удара уложила лучшего бойца в лёгком весе. Вот, что делает с людьми алкоголь.

Однако, мне предстояло выдержать ещё одну истерику, но уже от Тегерана, когда попросила его отнести Максовскую тушку в комнату. Знала, что только этот мужчина способен сохранить конфиденциальность и чаще из-за того, что питает ко мне тайные чувства. Я подозревала о них, но, увы, взаимностью ответить не могла.

Кавказец сбросил мужчину со своего плеча на постель. Поспешила стянуть с Макса брюки и ботинки прежде, чем тот сладко обнимет подушку и захрапит.

– Прости, что разбудила, – виновато посмотрела на Тимура, когда мы покинули покои Живчика.

– Ничего… Долго ты с ним будешь валандаться? Ты же прекрасно видишь, что всё это ему не нужно, – смотрит осуждающе и немного требовательно.

– Не говори чепуху, – встала на защиту Макса, хоть и понимала правоту Тимура. – Сам знаешь, Макс прекрасный боец и стратег. Только благодаря ему мы смогли так далеко продвинуться.

– Ему ли? – фыркнул Тегеран, скрестив руки на груди.

– Перестань. Он нам нужен. А личные драмы у всех нас есть. Ты не исключение.

– Как и ты, – парировал он, жёстко глянув на меня. – Думаешь, не вижу, как ты смотришь на него? Этот придурок тебе ЕГО напоминает, да? Только учитывай, стоит Живчику узнать правду о своей бывшей, он сам тебя потом отправит вслед за Артёмом. Воссоединитесь наконец…

Звук хлесткой пощёчины повис в воздухе. Не ожидавший подобного Тимур ошеломлённо уставился на меня. Щека зарделась от удара.

– Никогда и ни один из вас не способен заменить мне Артёма, – гневно процедила я и спешно покинула общество кавказца, игнорируя его зов и попытку извиниться.

Влетела в свою комнату и закрылась. Чёрт! Ну и ночка! Набила всем морду, отправив по местам, а теперь можно снова спать. Повернулась и осмотрела свою смятую постель, которая давно стала местом моей каторги. С силой потёрла веки и принципиально плюхнулась в кресло. В нем тоже можно отдохнуть.

Утром разбудила нашего алкаша стаканом с водой и таблеткой аспирина.

– Доброе утро, – в стали моего тона он без труда различит издевку.

– Угу, – промямлил в ответ и рефлекторно закрыл свои ноги покрывалом.

Мужчина продолжал комплексовать из-за жутких шрамов на ногах, которые, признаться, давно уже никого здесь не волновали, в том числе и меня.

– Тебе час на то, чтобы привести свою тушку в порядок, – села на край его кровати и протянула стакан с обезболивающим.

– Ни хрена не помню, – поделился своими впечатлениями мужчина и принял спасительную пилюлю.

– Может и к лучшему. Я бы больше хотела, чтобы ты не забывал о моих просьбах не пить.