– А встретил тут на улице кое-кого. Мы с ним пива выпили. Учти, я ему сказал, что ты его хочешь, но мы с тобой игру такую затеяли, и ты ломаться будешь для виду.
– Ты о чем? Женя!
– Руслан, заходи! – крикнул он в коридор.
Я лежала голая под простыней, с руками поднятыми и прикрученными к кровати, когда мальчишка вошел. Долговязый паренек с длинными светлыми волосами. Я взглянула на Женю и тут увидела холодный блеск в его глазах – ноздри раздувались, лицо преобразилось – будто в него демон вселился.
– Вот смотри, кого привел, – сказал Женя весело. – Ты его хотела вчера, правда? Глаз от него не отрывала, поцелуи воздушные ему посылала. А у него уж как слюни текли! Узнаешь? Он твои вещи вчера с полу в клубе подобрал и принес. Его у двери чуть не задавили. И девушка его бросила из-за тебя, представляешь? Сказала, что он за тобой как последний кобель побежал, а про нее забыл. Пострадал он из-за тебя, и ему компенсация полагается. Вот сейчас посмотрим с кем тебе лучше будет…
Я глянула на мальчишку – у него от желания губы дрожали и руки тряслись. Первой мыслью было: до чего я докатилась, а потом… даже не злость ощутила, не отчаяние, а печаль, бесконечную печаль от того, что счастье закончилось так резко, оборвалось внезапно и больше не будет его никогда. Второй мыслью было плюнуть мальчишке в морду, обозвать сосунком, и наконец, дать ногой в пах, а когда он согнется от боли, заехать ему коленкой в челюсть…
Я посмотрела на Женю сначала уничтожающе, затем умоляюще. Он не отвел взгляда, холодного, спокойного и уверенного. Ах, так? Ты думаешь, думаешь, я буду плакать, кричать, умолять отвязать меня, просить прощенья за вчерашнее и клясться тебе в вечной любви! А вот не дождешься.
Неожиданно для себя, я произнесла следующее:
– Что прикажет мой господин?
Голос мой, правда, звучал хрипло и неестественно. Холод в Жениных глазах сменился изумлением, а мальчишка сразу расслабился. А Женя сказал ему повелительно:
– Сними с нее простыню, Руслан.
И мне:
– Делай все, что он захочет.
– Хорошо, мой господин.
– Ну, давай, – он сказал Руслану.
Но сам не вышел из комнаты и даже не отвернулся.
Мальчишка подошел ко мне, я ему улыбнулась через силу. Скорее бы все это кончилось, противно будет. Но и тебе, любимый мой, мало не покажется!
Мальчишка медленно стянул с меня простыню, полюбовался немного, коснулся моей груди так осторожно, будто боялся обжечься.
– Какая ты красивая, – прошептал он. – Я тебе, правда, понравился?
– Еще как! – воскликнула я и поглядела на Женю.
– Ты смелая, яркая!
Сейчас это произойдет – унизительное, гадкое… Я ощутила себя на краю неизбежности – мир после этого никогда не будет прежним. Соски напряглись под его ладонями. Он стал целовать мою грудь, провел руками по животу, а когда задержал руку между бедер, я вдруг интуитивно сжала ноги и напряглась – все же, совсем чужой человек меня касался. Хоть и очень юный и неуверенный в себе, но все же участник насилия…
Мальчишка расстегнул джинсы.
– Раздвинь ноги перед ним, раскройся, – Женя сказал мне. – Не смей сжиматься.
Какая же ты дрянь, любимый!
Мне и вправду стоило усилий разжать ноги, и когда я это сделала, в этот самый момент, к горлу подступила истерика. А Женя все смотрел на меня, не отрываясь – его охватило странное возбуждение.
А мальчишка все ласкал меня между ног. У него были такие длинные гибкие пальцы, наверное, он музыкант. Впрочем, какая разница? Затем он наклонился, приблизил лицо и застонал от удовольствия. Под напряженным Жениным взглядом, я выгнулась и раздвинула ноги. Мне надо было как-то прожить эти минуты. Время от времени, назло Жене, я улыбалась Руслану как можно обворожительней. Его длинные светлые волосы щекотали мою шею, матрас сполз, железные пружины больно впивались в спину. Но я двигалась в такт мальчишке, мотала головой и кусала губы, притворяясь, что наслаждаюсь процессом, на самом деле не чувствуя ничего кроме желания причинить Жене боль.«Видишь, как сейчас классно Руслану этому? Лучше, чем тебе бывало когда- либо, смотри же, гад!»
На тебе, получай!
Мне хорошо и без тебя!
Нам хорошо!
Я набрала воздуха в легкие, собираясь издать еще несколько стонов, но Руслан кончил и встал с меня, смущенный. Затем галантно поцеловал мою привязанную к кровати руку.
Я повернула голову к Жене. С кем я связалась, дура этакая? Кого я возвела на пьедестал?
– Только прикажи, господин, и мы продолжим, – сказала я нежно.
Я так и знала, что он не выдержит!
– Довольно! Все! – заорал он.
И направился к кровати, чтобы развязать меня.
– Почему, господин? – спросила я. – Позволь мне…
– Я сказал – хватит!
Реал
Сижу у себя в спальне, слезы катятся по щекам. Боже мой, куда меня все это завело? Монитор мерцает, все спят, только кот Феншуй сигает туда-сюда. Два часа ночи, мне вставать на работу в полседьмого. Я должна успокоиться и забыть обо всем. Жизнь в реале продолжается. А сказки всегда заканчиваются – то ли радостно, то ли печально. У моей сказки конец сокрушительный!
– Что ты, детка, какой конец! Ты в элитарном мире и это только начало. Так что не стоит огорчаться из-за ерунды.
Напротив меня в кресле сидел Ахх.
– Где же еще демонов тешить, если не в Демонете? – он подмигнул.
– Ты все знаешь?
– Я – повелитель страстей. Я знаю все, что происходит при участии демонов.
– Он не любит меня!
– Почему же? Любит. Одним из своих лиц. Но ведь и ты потешилась в клубе. И правильно сделала.
– Правильно?
– Ну да. Чего стоит красота, никем не увиденная? – он захихикал. – Показала себя, насладилась произведенным эффектом, ну и умница. Голая ты красивее, чем в одежде. И казадор твой успел это оценить, не сомневайся. И признал он, что я выиграл этот раунд. На своем поле мне играть куда легче.
– Я не хочу его больше видеть!
Ахх посмотрел на меня внимательно.
– К сожалению, еще хочешь. Да и отделаться от него не так просто. И с ним – интереснее, правда? Ты с ним – другая и эта «другая» достойна изучения.
– Может быть. Но все равно, с этим покончено. Я не вернусь туда. Меня там нет, в Демонете.
– Разве?
– Темно совсем. Не вижу ничего…
– Это потому, что ты зажмурилась. Ты сидишь на парковой скамейке, причем в неудобной позе, ноги у тебя затекли. Вставай, детка, и иди.
– Куда?
– Да куда хочешь. Ты – в мире избранных. И тебе все позволено. А дойдешь, я тебя там встречу.
Та Сторона
Волшебный сон сменился кошмаром. Когда за Русланом закрылась дверь, я дала волю слезам.
– Убирайся, гад! Сейчас же убирайся! Видеть тебя не могу! Гнида паршивая!
Я сидела на полу, зареванная, завернувшись в простыню.
– Ну и лексикон у вас, магистров наук.
Он протянул мне стакан воды, а когда я оттолкнула его руку, попытался обрызгать меня, чтобы успокоить.
– Пошел вон, сволочь! Только попробуй подойти ближе, увидишь, что будет!
– Все! Не реви!
– За что? Почему? Из мести, да? Из ревности?
Он опять протянул мне воду. Я взяла стакан, и Женя еле успел увернуться – едва не задев его висок, стакан шмякнулся о стенку и разбился вдребезги. Женя спокойно пошел на кухню за веником и продолжал говорить, подметая осколки:
– Как бы там ни было, мы вместе сюда попали и вместе все это переживем. Я сейчас понял, как сильно тебя люблю. А другие твои мужчины больше ничего для меня не значат. Мальчишку я как инструмент использовал, как штопор, чтобы бутылки открывать.
Потом я остервенело терла себя мочалкой в душе, а Женя стоял за дверями ванной и продолжал говорить. Оказывается, я эту кашу сама заварила, когда сплясала в клубе, поддавшись демонам. А они от этого растут и крепнут. Мало того, они отпирают клетки своим собратьям, более «изысканным», если это слово вообще можно употребить по отношению к демонам. Женя и моргнуть не успел, как они выпустили на волю его старого, грязного, заскорузлого демона. Он думал, что закопал его глубоко, а он – нет, воспрял, нечисть. А оружия и средств защиты у него нет – тут этого нельзя. Демоны хитры и коварны. Они обычно лежат тихо, свернутые и связанные на дне колодца, и время от времени взывают скуляще: «Ты только одну лапу мне развяжи, облегчи мое существование, переложи меня на другой бочок – этот уже совсем затек». И только сжалишься – они овладевают тобой и усиливаются многократно – и вот ты уже в их власти, в полном их распоряжении. Женя и опомниться не успел, как демон сел ему на плечо, и стал нашептывать, нашептывать: «У нее до тебя были мужчины, были, были, были… Если ты сам увидишь, как это происходит, то перестанешь задавать себе эти мучительные вопросы: «А с кем? А сколько раз? А она кончала? А как ей с ним было? И, наконец: «Лучше ли ей со мной, чем с ним, и если да, то чем?»
– Все, что я с этого момента говорил, – это не я, это демон говорил. Все, что я делал – это он делал…
Я не дала ему закончить эту речь. Я вышла из ванной полностью одетая и аккуратно причесанная, и направилась к двери.
– У Руслана член больше твоего! – произнесла я мстительно и выбежала за порог, хлопнув дверью так, что в парадном осыпалась штукатурка. А как до парка добежала и сколько на скамейке просидела – не помню.
Вечер синий, густой, напоен резкими цветочными ароматами. Кажется, эту ароматную синеву можно черпать ладонями. А ноги и вправду затекли. Я сказала Ахху, что не вернусь? Куда? В Демонет? Нет, в переулок Тамбыло. Я не хочу видеть Женю. А пойду ка я в гостиницу, пожалуй. В ту самую, на Центральной площади, недалеко от Часовой Башни.
***
В холле пустынно. Ни швейцара, ни портье – иди куда хочешь. Комната #33 свободна. Снимаю ключ с резной доски и поднимаюсь на третий этаж. Счет пусть присылают по адресу.
Плюхаюсь на кровать и долгое время лежу, уставившись на картину, где зеленое солнце заходит в розовое море. В прошлый раз меня удивило, что окна номера должны выходить на площадь, а из них была видна река. А сейчас все правильно – видна площадь и часовая башня. Интересно, могу ли я покинуть Демонет, отключиться от него – как это правильно назвать? Надо бы спросить Ахха. Да вот же он, сидит на балконных перилах и болтает ногами.
– Покинуть Демонет можно только по решению администрации, детка. Другими словами, если тебя отсюда выкинут. Ты появилась здесь, вернее, спроецировалась сюда – так же, как родилась в реале когда-то. Теперь живи. Кстати, в случае конфликта с модераторами, обратись ко мне – я замолвлю словечко перед админом этого уровня – Дэниэлом Залесски. Он мой воспитанник и большой затейник. Тебя удивляет меняющийся вид из окна? Это он придумал. Гостиница вертится – четырьмя пейзажами можно полюбоваться за короткий срок: площадь, река, город и сады-огороды. Скорость вращения зависит от течения времени. Вид из окна иногда работает как подсказка в игре. Но я вижу, тебе это не очень интересно.
– Ты обложил меня со всех сторон. В реале и здесь.
– Всего с двух, детка. Но здесь гораздо удобнее болтать, ты не находишь? Ты не пригласишь меня войти?
Не дождавшись приглашения, он спрыгивает с перил, входит в комнату и сразу устремляется к маленькому бару-холодильнику:
– О, детка, смотри, сколько тут вкусного. Даже мороженое ананасное имеется. Хочешь? Для поднятия настроения.
– У меня нет с собой демонет.
Он смеется по-стариковски покряхтывая:
– В нечетных номерах – ты моя гостья, так что не беспокойся о плате. Отдохни, отоспись пока.
– А потом?
– О, рекомендую завтрак в кафе на веранде с видом на реку – там хорошо готовят.
– Я не об этом.
– Что касается всего остального – ответ один. Возвращайся и продолжай игру. А также будь собой, делай все, что хочется и не забывай смотреть по сторонам.
– Я не могу туда вернуться.
– Э, детка, придется мне нарушить демокодекс. Я скажу тебе то, до чего ты, согласно правилам игры, должна сама додуматься. Но я твой должник, в конце концов. Танец в клубе повлиял на многих зрителей, изменил их. А поскольку твои действия были продиктованы ревностью, эгоцентричностью и самолюбованием, то в трещинки, проделанные тобой в душах зрителей, легко влезли другие демоны – ожидается много интересного.
– Ты хочешь сказать, что если бы я танцевала для сбора денег в благотворительный фонд, то последствия были бы другими?
– Безусловно! Ты сыграла роль ложки, которой помешивают суп в горшке. Но старый бес умеет быть благодарным. Поэтому я разделю с тобой самую большую ценность – информацию! Цель первого уровня Демонета – выявление скрытых талантов у игроков. На это уходит куча времени, тонны нервов и мешки демонет. Модераторам этого уровня приходится создавать различные ситуации, чтобы игрок мог проявить себя должным образом. Но все затраты окупаются с лихвой, потому что выявленный талант приносит бесценные плоды для блага миров Голденгейта. Настоящая игра начнется только после проявления главного таланта – и мало не покажется. Ты, конечно, можешь жить здесь или болтаться по городу, пока деньги не кончатся, но лучший ход должен быть сделан из твоего голденгрэйна. Какой – не знаю. Но следующая ступенька точно находится там.
– Может мой талант уже проснулся?
– Нет. Точно нет. В противном случае, ты бы не плакала из-за ерунды. Когда это произойдет, у тебя появятся проблемы другого уровня. Надеюсь, ты тогда не забудешь про обещанное мне варенье из райских яблочек.
Ахх исчез.
Ничего себе ерунда! От переживаний я ворочалась всю ночь. Сколько удивительных дней и ночей могли мы с Женей провести, и денег хватило бы надолго… Я сама все испортила. Женя честно предупреждал, чтобы я не связывалась с демонами. Зачем я только вышла из дому тем клятым утром! Не надо было расставаться с ним ни на минуту. Ходили бы вместе, за руки бы держались, демоны не посмели бы подступиться! В реале я привыкла сдерживать эмоции – это стало нормой жизни, а Демонет позволил мне потешить свои страсти. До этого момента с Женей было связано только хорошее: все чудеса начались с его появлением, и жизнь стала намного ярче. В конце концов, я первая начала хулиганить в клубе и поставила его в ужасное положение.
***
Утром зеркало отразило мое лицо – зареванное и опухшее. Дежурная по этажу варила кофе на крошечной кухне. Она узнала меня, спросила не нужно ли чего, и заметила, что два дня назад я выглядела куда счастливее. Потом налила мне кофе и сказала, что два дня счастья – это приличный срок. Другим Демонет и этого не дает – и двух часов не проходит, как демоны новых игроков наизнанку выворачивают.
В кафе на веранде, по рекомендации Ахха, я не пошла – один вид еды вызывал отвращение, выпила только стакан холодной воды. О каком таланте вчера говорил Ахх? Каким образом он во мне должен проснуться? Что я должна сделать для этого? На дне стакана появилась надпись «Быть собой, делать то, что хочется и смотреть по сторонам». Я усмехнулась и вышла на площадь.
Стало душно, на город надвигались тяжелые грозовые тучи, и я ускорила шаг. Я успела перебежать через мост, потом через парковую аллею. Мелкий дождь брызнул, когда я дошла до улицы Роз. На указателе теперь значилось «Улица Слез» – название сменили за это время? На клумбах не осталось ни одной розы – срезали что ли? Переулок Тамбыло хотя бы на месте? Да, все так же: дом двадцать дробь два, парадное, лестница… Аромат готовящейся еды защекотал ноздри. Ключ был по-прежнему под притолокой. Подумала, что для меня это обычный ключ из белого металла, поворачивающийся в обычном замке. И дверь ничем не примечательная, разве что обивка висит лохмотьями. Но для управляющего этим миром все это может выглядеть как введение пароля на мониторе.
Из коридора донесся какой-то шум, я насторожилась и на цыпочках пошла на звук. Женя лежал в ванной на полу, раковина была откручена. Он приподнялся на локте:
– А, привет! Вода не сходит, а у меня инструмента не было, пришлось купить, – он кивнул на лежащий рядом с ним на кафельном полу слесарный набор. – Да, кстати, зайди в комнату, оцени обновку, а я пока я тут все прочищу.
– Не хочу.
– Ну, если не хочешь в комнату, тогда садись сверху на меня прямо здесь, – он сделал неприличный жест.
Я холодно отвернулась и прошла на кухню. Открыла холодильник, чтобы налить себе воды. В белой эмалированной миске – куски рыбы в маринаде. На плите, в новом блестящем казанке, тушились овощи – вот откуда этот аромат! На столе, на новенькой разделочной доске – зелень петрушки и веточки базилика. Пока я бродила по городу в беспамятстве от горя, он тут хозяйничал как ни в чем ни бывало!
Женя вошел на кухню, выключил огонь под казаном, ловко завернул рыбу в фольгу и забросил в духовку.
– Если бы я знал, что ты вернешься так быстро, я бы раньше форель запек. А что это ты воду пьешь? У меня квас есть.
Налил мне квасу, я молча взяла стакан из его рук. Он смотрел как я пью, улыбаясь, потом притянул к себе, прижал крепко и повел в комнату. Там стояла новая просторная кровать с резной спинкой, застеленная свежим бельем.
– Вот обновка, Полинка, – Женя с гордостью кивнул на кровать. – А этот хлам, – он указал на прохудившийся матрас и железные спинки разобранной старой кровати, – я позже выброшу.
Глянул на часы:
– Рыбу из духовки вынимать через полчаса. У нас есть время поговорить. А потом я тебя побалую, накормлю по-королевски. Ну, давай, попробуй кровать, поваляйся же. Мягко, но не слишком, как раз как надо, чтобы голубушке моей удобно было. Видишь, форточку отремонтировал, не скрипит больше и закрывается нормально. Копию ключа хотел сделать, но мне отказали в мастерской – такие ключи не копируются. Потолки побелить бы хорошо и стены покрасить. Вот начал с кровати, чтобы тебе ничего не напоминало о том, что произошло давеча, на той, старой, с торчащими пружинами.
То ли от тепла, то ли его запаха, голоса и ласковых слов, то ли от бессилия, что я не могу управлять собой, – я размякла совсем и расплакалась.
– Говори, говори, милая моя, не молчи! Не должно быть между нами недосказанного.
– Но ты сам и есть – главное напоминание о происшедшем. Ты можешь быть таким жестоким, что мне страшно. Я больше не могу тебе доверять.
– А в тебе, Полинка, значит, доброты и сочувствия достаточно, чтобы не скормить меня своим демонам?
О проекте
О подписке