Мы сворачиваем на другую улицу. А здесь, видимо, культурный центр города. Проходим мимо библиотеки и целого ряда выставочных залов. Здание театра с белыми колоннами и яркими афишами. Я замедляю шаг. Сегодня – «Макбет», завтра – «Гамлет», послезавтра – «Отелло».

– Я так давно не была в театре! Вернемся сюда непременно, когда найдем в жилье. Жители Демонета, оказывается, большие поклонники Шекспира. Смотри, Женя, почти каждый день – шекспировская пьеса.

– Да уж, – говорит Женя тихо. – Он – крупнейший специалист по демонам.

Каким же образом найдется наш дом? В правильном ли направлении мы идем? А может, нужно что-то сделать или понять, прежде чем дом найдется?

Мое внимание привлекает маленькая запыленная витрина с вывеской «Антикварный магазин». Настоящая лавка древностей. Я указываю на нее Жене и заключаю, что если здесь есть древности, значит Демонет существует очень давно! Очень хочется зайти, но не сегодня. Никаких покупок и развлечений, пока не найдется наше жилье.

Из«лавки древностей» выглядывает старик в маленькой черной шапочке, наверно хозяин магазина, и кричит нам вдогонку:

– Казадор! Казадор!

Женя оборачивается, и старик подбегает к нам:

– Казадор, зайдешь когда будет время, а?

– Я здесь как частное лицо.

Старик подмигивает ему: – Я хорошо заплачу, не обижу, и все останется между нами.

Женя что-то тихо отвечает ему, и он отстает, но долго смотрит нам вслед.

– А как он узнал, что ты казадор?

– Черт его знает. Он старый – догадался как-то.

Все происходящее похоже на игру – меня не покидает ощущение, что я на сцене или игровом поле и за мной наблюдают то ли зрители, то ли болельщики. А что, если здания библиотеки, театра, гостиницы и антикварного магазина – это декорации, ориентиры или точки отсчета, которые могут пригодиться позднее? Иногда кажется, что мы движемся в полусне, но только ощущения намного ярче, сильнее, острее, чем в реале. Я четко вижу себя в реале, но будто со стороны: мой кабинет, цветочные вазоны на подоконнике, рабочий стол и компьютер. А я, реальная, как будто наблюдаю боковым зрением за собой в Демонете на большом экране с объемным изображением. Я могу мысленно выключить наблюдение, если захочу. А что сейчас в реале делает Женя – я не знаю, и мне не хочется спрашивать, чтобы не разрыдаться от ревности. Мы только здесь вместе, а в реале нас разделяют тысячи километров, часовые пояса, границы, близкие люди и обязательства. Зато в Демонете мы провели вместе одну из тех ночей, которые не забываются, а сейчас идем по улицам незнакомого города, держась за руки и улыбаясь друг другу – вот так я понимаю счастье.

Слышен бой часов. Двенадцать. Уютная, зеленая, вымощенная разноцветными кирпичиками улица ведет к высокой башне. Множество лавочек с сувенирами, ювелирный магазин – может, Жене интересно? Он мельком взглядывает на витрину, но не останавливается и бормочет: «Им бы топоры делать».

Интересно, когда он сделает для меня украшение? Но я не буду об этом просить и даже намекать. Эта Оксана, его реальная женщина, наверно, уже обвешана украшениями его работы с головы до ног.

Женя вдруг застывает, уставившись в одну точку. Я верчу головой, пытаясь увидеть объект его внимания. Он смотрит на высокую башню, на вершине которой часы сложной формы и циферблат с кривыми стрелками. Расстояние между цифрами тоже разное. Между цифрами «2» и «3» – маленькое, почти незаметное, цифра «4» почти налезает на цифру «5», а между «7» и «8» – самое большое.

– Так я и знал! – восклицает Женя. – Я чувствовал, что время идет не так: вчера закат явно затянулся, а ночь очень быстро пролетела.

– Ух ты! Вот это да!

Мы стоим и, разинув рты, смотрим на башенные часы.

– А как же ориентироваться по местному времени? Придется купить наручные часы, – говорит Женя.

– Деньги нужно экономить, но хотя бы одни часы на двоих приобрести не помешает.

– Полинка, не жадничай, купим по паре часов местных, а деньги заработаем – я много чего умею и работы не боюсь.

Часовой магазин находится тут же, у основания башни. Я выбираю себе элегантные дамские часики с тоненьким блестящим ремешком, а Женя – покрупнее, мужские. Циферблаты такие же, светящиеся, многогранные, с разными интервалами между цифрами и кривыми стрелками.

– Сигнал об изменении времени на последующий период будет приходить на ваш адрес, – говорит продавец.

– Значит здесь непостоянное время?

– Временем и, соответственно, световым днем управляет администрация.

Мы быстро переглядываемся.

– Видите ли, – говорю, – мы еще не знаем нашего адреса, мы здесь первый день.

– В таком случае, назовите мне ваши имена, пожалуйста.

– Полина Аксен и Евгений Галушко.

– Минутку…

Продавец часов достает небольшой карманный компьютер, с множеством разноцветных проводков, набирает что-тона клавиатуре, затем объявляет:

– У вас один адрес на двоих: переулок Тамбыло, двадцать дробь два.

Мы опять переглядываемся:

– Спасибо большое. Вы нам очень помогли.

– Не за что. Разрешите… – он подключает к нашим часам проводки от своего компьютера. – Все в порядке, сигналы будут поступать по указанному адресу.

– А вы не подскажете где этот переулок?

– Охотно. Это на другой стороне реки. Сейчас сверните налево, пройдите через мост, затем через парк, а там будет указатель.

***

Идем по мосту, любуясь белыми корабликами, плывущими в золотистой дымке вдоль песочно-ивовых берегов. На другом берегу у входа в парк светится электронное табло – «Демофилд Другая Сторона», DeMo – Валентин Неплох. «DeMo» – это, по-видимому, какая-то должность, наверно, смотритель. Этот Неплох – явно человек ответственный – расположил повсюду электронные карты и указатели на все случаи жизни: «комната смеха», «шашлычная», «тир», клуб «Демоник», «лодочная станция», и другие. На карте переулок Тамбыло выглядит как небольшой отросток от Улицы Роз.

Как бы мы догадались пройти через мост на Другую Сторону, если бы часовщик нам не сказал? Ведь это же чистая случайность, что Женя увидел часы на башне и решил зайти в магазин. Вероятность, что мы забрели бы в переулок Тамбыло и вошли в дом двадцать дробь два до наступления темноты, была ничтожной. Женя предположил, что часовой магазин был одним из вариантов нахождения нашего дома. Возможно, мы выбрали не самый короткий путь, а возможно, сделали блестящий ход. Но как бы там ни было – хотелось скорее туда добраться и отдохнуть. Я действительно устала – с утра не присели. Женя предложил меня понести, но я не позволила – а вдруг это нарушение общественного порядка.

– Ну, я и не подозревал, что ты будешь так ревностно соблюдать правила. Эдак и соскучиться недолго! Шучу, шучу, – смеялся он.

Какой он чудесный – мой Женя! Вот так поднял бы меня на руки и понес.

На улице Роз и вправду – сплошные цветники и оранжереи, даже чайхана называется «Чайная Роза»… И вдруг я замираю, а Женя проходит немного дальше, не заметив, что я больше не следую за ним. Затем оглядывается и возвращается: – Что-то не так?

А у меня слезы ручьем… я вытираю их тыльной стороной ладони и всхлипываю. Женя смотрит на табличку «Переулок Тамбыло», потом на меня, потом опять на табличку: – Ну все правильно же, идем искать дом двадцать дробь два. Да что с тобой, Полинка?

Мне кажется, что если я сделаю хоть один шаг – все исчезнет. Что это – иллюзия, мираж. Конечно, я не могла не узнать место, где мне следовало жить в Демонете, потому что… я выросла на этой улице, ходила в школу вон по той дороге, а на обратном пути заходила за хлебом вон в тот гастроном, и заодно выпивала там стаканчик яблочного сока и покупала шоколадный батончик.

– Полинка, ты знаешь, куда дальше идти?

Женин голос звучит будто издалека, а я плыву как во сне. Когда я уезжала в Америку, улица выглядела несколько иначе: этого забора уже не было, старые домики напротив школы снесли, а на их месте строился торговый комплекс. А здесь перемен не было – все точно так, как в моем в детстве.

– Да, Женя, я знаю куда идти.

Женя молча шагает рядом, поглядывая на меня настороженно. Я уверенно вхожу во двор, совершенно точно зная, что я там увижу. Все как раньше: даже устремленные вверх толполя. Я была уже подростком, когда соседи как-то сговорились и в один из выходных дней обрубили ветки, чтобы меньше было пуха… А здесь деревья машут пышными кронами, а весь двор засыпан пухом, как снегом. Мы в детстве поджигали эти пушинки и смотрели, как они горят – любимая забава была.

Я уверенно открываю дверь своего подъезда, поднимаюсь по ступенькам и останавливаюсь перед дверью. Номера на ней нет, но это та самая дверь, которую я столько раз радостно захлопывала за собой, когда выбегала во двор гулять и тихонько прикрывала, когда, сгорбившись и волоча за собой портфель, тащилась утром в школу.

– Сюда? – спрашивает Женя и тянет ручку двери. – Здесь заперто.

Я стою перед дверью несколько мгновений, потом шарю под притолокой. Ключ действительно там. Оказывается я помню форму ключа много лет спустя, но этот – другой, с выбитыми буковками «GG, Demonet, level #l». Тем не менее он легко поворачивается в двери, и мы входим в маленькую, тесную, заваленную каким-то хламом прихожую.

Внутри обстановка резко отличается от той, что я помню. Вещи вокруг – совершенно случайные. У окна – железная кровать с облупившейся эмалью и поржавевшими от времени прутьями, но застеленная свежими белоснежными простынями. Посреди комнаты – зеркальный шкаф светлого дерева, комод, чемодан распахнутый – часть вещей вывалено на пол. Несколько стульев из разных комплектов – стоят в ряд у стены, перевернутое глубокое кожаное кресло и маленькой столик, покрытый вышитой скатертью – все предметы совершенно мне незнакомые. Ощущение, что здесь только что переставляли мебель и остановились посреди работы. В квартире всего одна большая комната вместо трех небольших. Женя молчит. Видно, решил не мешать мне исследовать пространство.

Прохожу на кухню, Женя следует за мной. Старый пузатый холодильник, плита газовая, на ней горкой – набор белых кастрюль с синими цветочками – совершенно новые, даже с магазинной этикеткой, и две большие сковородки. Верхние ящики комода совершенно пусты, нижние забиты всяким барахлом: обгрызенные карандаши, мелкая хозяйственная утварь, отвертки, утюг… вот от чего я отвыкла начисто – мы давно не покупаем мнущиеся вещи.

В одном из ящиков – кошелек с вышитыми инициалами «П. А.» – похоже, что мой. Внутри белые и желтые монеты – одни сияют как новенькие, а другие совсем тусклые, покрытые зеленоватым налетом. Я пересчитываю монеты и складываю их горкой. Интересно, это много или мало?

Выглядываю в окно. Во дворе, на скамейке, демоны режутся в кости. Они поднимают головы как по команде, и начинают что-то бурно обсуждать, указывая пальцами в нашу сторону и громко гогоча. Женя подходит к окну:

– У, нечисть!

Демоны сразу же отбегают на безопасное расстояние.

– Все хорошо в этом мире, только демоны тут – у себя дома, понимаешь, Полинка? Первый уровень – это их стихия, они тут делают, что хотят. И как мне, казадору, это вытерпеть? Только ради тебя я согласился вести себя как частное лицо и не обращать на них внимания. А так бы смел их в один момент!

– Спасибо, я ценю, – отвечаю я рассеянно. – А вот телефона тут нет…

– А кому ты звонить собираешься?

– Никому. Просто уточнила по привычке.

– Думаю, здесь должны быть другие средства коммуникации… О, а вот и они…

На окно садится голубь и стучит клювом в стекло. Открываю окно, он нетерпеливо мнется на подоконнике – к его лапкам прикручен свиток с сургучной печатью. Аккуратно снимаю свиток. На свитке – мое имя. Ломаю печать, разворачиваю свиток – старинным шрифтом написано: «Вас приветствует модератор вашего Демофилда – Валентин Неплох». И дальше следует памятка, что нельзя нарушать общественный порядок, а все остальное можно, и приписка: «Если все-таки возникнет необходимость нарушить порядок, то обратитесь к модератору и действуйте согласно его инструкциям».

Голубь опять стучит клювом по стеклу. Я пытаюсь его погладить, но он взмывает под потолок, подлетает к комоду, на котором выложены монеты горкой, хватает одну и улетает.

– Ничего себе! – возмущаюсь. – Голубь ведет себя как сорока.

– Э, Полинка, он, видно, плату за услуги брать натренирован. Так чего там пишут?

– Опять напоминают, что нельзя нарушать порядок. Маловероятно, что нам захочется подраться на улице или спрыгнуть с моста в реку. Похоже, порядок – это действительно важно, но почему тогда на улицах нет никаких стражей?

– Я думаю, тут другая форма контроля.

– Мы же ничего не собираемся нарушать, правда, Женя?

– Да, хорошо бы не нарушать, – отвечает Женя и опять глядит во двор на демонов.

Авот ванная приятно удивила: просторная, современная и ультрамодная: кабинка для душа с прозрачной стенкой, пожалуй, круче, чем в моей квартире в Нью-Йорке. В белом зеркальном шкафчике – чистое белье и пушистые полотенца.

– Полинка, это бонус какой-то, глянь что нашел!

Женя вытаскивает из зеркального шкафчика прозрачный пластиковый пакет с красивым женским бельем, новым, с этикетками: кружевные лифчики и трусики разных цветов.

– А ну примерь. Твой размер или нет?

– Сейчас? Подожди, дай осмотреться. А что вон в тех ящиках, интересно?

– Примерь сейчас. – Женя плюхается на кровать, устраивается поудобнее, сложив руки на груди, как будто приготовившись к спектаклю, и говорит не терпящим возражений тоном:

– Разденься, только медленно, а потом надень это белье.

– Но…

– Я жду! Для чего мы, в конце концов, сюда прибыли?

А и правда. И я медленно тяну подол платья вверх. Я потягиваюсь перед ним как кошка, изгибаюсь и кручу бедрами. Оставшись совсем голой, я какое-то время красуюсь перед ним прямо посреди этого раскардаша, а потом надеваю прозрачное черное кружевное белье.

– Теперь иди сюда, – говорит Женя хрипло.

***

Лежим на кровати, обнявшись. Все остальное не имеет значения. Как будет – так будет, лишь бы не выгнали отсюда.

– Полинка, это на первое время жилье, подожди немного и у нас другое будет, лучше и больше.

– Жень, да мне и тут нормально. Мне все равно где жить, лишь бы с тобой. И я и вправду роскоши не люблю, мишуры всякой и лишних предметов.

– Знаешь, Полинка, ты здесь более важная птица, чем я. Похоже, они на тебя делают ставку. А я, как бы, при тебе. Тебе предоставили выбор где жить, а не мне. Деньги – на твое имя. Мне никто ничего не предлагал, так что я здесь у тебя в гостях.

– Женя, ты что, обиделся на администрацию?

– Нет, но…

– А может, где-то здесь есть часть мира предназначенная для тебя. Возможно, нам еще предстоит ее найти.

– Возможно. Милая моя Смородинка, ты должна быть очень осторожна и ни на минутку не забывать, что название этого мира – Демонет. Первый уровень или демоверсия – это демоническая версия, а не демонстрационная, как может показаться поначалу. И уж больно заманчиво все идет, гладко, без подвохов. Да еще нас тут никто не знает – это освобождает. Вот скажи, чтобы ты делала, если бы последствий не боялась в реале, безнаказанно, то есть.

– Голая под дождем потанцевала бы, и еще… торты и пирожные ела бы каждый день, может, даже три раза в день – вот! У меня низменные желания, да?

– А ты еще подумай.

– А что тут думать? Больше всего я хочу быть с тобой, и чтобы никто не мешал.

Он улыбается. «И чтобы ты забыл свою Оксану, причем мгновенно, и думал только обо мне», – добавляю я мысленно.

– Пожалуйста, избегай всех контактов с демонами. Они обязательно попытаются тебя соблазнить. И наобещают тебе того, чего ты на самом деле хочешь, но даже себе не признаешься. Скрытые желания – это их специализация. Моргнуть не успеешь, как втянут в свои делишки. Я хоть и безоружен здесь, но они меня все равно опасаются. Когда я рядом, они не посмеют подойти, – говорит Женя взволнованно.

– А ты всегда рядом будь, Женя.

III. Демоны

Женя занимал большую часть моих мыслей в обоих мирах – мне все в нем нравилось: и веселые морщинки у глаз, и печальная складка у губ, и взгляд его – острый с хитрецой, и манера говорить – поэтичная, и профиль – нос чуть длинноватый, и походка легкая, бесшумная, и форма пальцев, и запах – все было замечательно. В реале я бездумно водила карандашом по бумаге и Женино имя появлялось на листке многократно – то прямыми угловатыми буквами, то круглыми с завитушками…

Я приняла как факт, что в одном мире нельзя иметь все, а если можно, то недолго. Мне так надоело сдерживаться и притворяться в реале, что сейчас я упивалась свободой чувств и тем дивным состоянием, когда не идешь к нему, а летишь, ног под собой не чувствуя. Нам с Женей так хорошо было вместе, что не хотелось выходить в город. Лежать рядом, тесно прижавшись, говорить друг с другом на языке эмоций было интереснее, чем изучать новый мир, неожиданно доставшийся в подарок.

Кроме местного хода времени и демонов, все казалось обычным. Город был зеленым и благоустроенном, но ничем особым не отличался. Улицы, дома, магазины, аптеки, кафе и парки – все как в других городах. И квартира с ее дряхлой утварью была сверхобыкновенной: одна конфорка газовой плиты барахлила, форточка скрипела и почти отваливалась, старый холодильник шумно дребезжал, чайник чуть не сгорел в тот день, как в реале – это был самый обыкновенный чайник. Большой одежный шкаф был забит какими-то вещами, по всей вероятности, нашими, но самыми обыкновенными – ни рассматривать, ни примерять их не хотелось.

Тем не менее второй день блаженства оказался последним. С утра Женя предлагал покататься на лодке, но я отказалась – не хотела выходить из дома. Он порывался заняться благоустройством квартиры, хотел купить краску и инструменты, но так и не смог от меня оторваться. Выбежал, правда, в магазин за продуктами, пока я была в душе. А прибежав, поставил пакет с продуктами на пол и кинулся ко мне так, будто мы давно не виделись.