Аня открыла глаза. Что же ей такое приснилось? Посмотрела в окно. Даже светать ещё не начало. Она пожала плечами и уже придвинулась было к мужу…
Звук, почти не слышимый, резко проник в сознание. Анютка вскочила молниеносно, не надевая тапочек, бросилась в детскую. Действительность оказалась отголоском сна. Это был худший кошмар любой матери: плакала дочь.
– Лапуль, что случилось? – женщина склонилась над взлохмаченной детской головкой.
– Мама!
В голосе слышится облегчение. Наверное, сон был ужасен. Детские руки протянулись к самому надёжному человеку в мире. Одеяло свалилось на пол, Маринка вцепилась в маму.
Обнимая одной рукой дочь, Аня попыталась поднять с пола упавшее одеяло. Не получилось.
– Пойдём, чайку попьем? – шепотом предложила она, осторожно гладя прижавшуюся к ней Маринку.
Девочка только кивнула головой, глотая слёзы и шмыгая носом. Аня взяла её на руки. Выходя, она кинула взгляд на сына. Тот честь по чести сопел, уверенно путешествуя в царстве Морфея.
– Вот и чайник вскипел, – бодро прозвучали мамины слова, но дочь почему-то продолжает тревожно смотреть в лицо. Хотя слезы уже перестали катиться горошинками по щекам.
Маруся уже выпила полстакана воды с валерьяной. Больше не плачет, но и ничего не говорит. Анютка вздыхает, безуспешно пытаясь вспомнить, что же её саму могло напугать в 7 лет. Она налила две кружки чая. Достала ирис и отломила себе и дочери по целой полоске. Дочь глядит удивленно маме в глаза. Целых четыре квадратика ириса!
– Дочь, – мама дожидается, пока Маруся выпьет полкружки и слопает громадную порцию сладкого. Девочка вздыхает и поднимает глаза, – что тебе приснилось, родная?
– А я не спала. – Марина всегда последовательна. Если вопрос не учитывает реальных фактов – не ответит.
– Хорошо, держи ещё квадратик, – с этими словами отламывается ещё порция ириса. В голову почему-то некстати приходит, что это ни капли не квадрат, а параллелепипед. Анютка отмахивается от этой мысли, через пару лет Маруся скорее всего совершит и это открытие. Дочь берёт угощение, хотя видно, что удивление безмерно. Столько сладкого мама разрешает кушать только в праздник. Аня прячет улыбку: в такие моменты она чувствует себя и в самом деле взрослой мамой.
Дочь делает глоток чая.
– Мам, – девочка переходит на шепот. Мама понимает, что дочь сейчас снова расплачется.
В кухню заглядывает голова папы, но Аня резко качает головой: мол, мы тут сами. Папа кивает и исчезает за дверью. Анютка улыбается: теперь можно не бояться никаких страхов. Потому что потом она пойдёт и всё расскажет Юре. Её муж всех детских демонов победит. Она поцеловала дочь в лоб.
– Итак, о чём ты размышляла, дорогая?
– Я размышляла, – слово девочке понравилось и она его повторила, пробуя на вкус. Мама заметила недавно, что девочка повторяет длинные и не совсем понятные слова за взрослыми, а потом обязательно вворачивает в разговор.
– Я размышляла, – повторила совсем взрослая семилетняя Маруська, – и получилось, что… – Девочка прерывисто вздохнула, слезы не давали говорить, – мама, мне сейчас 7. А тебе 30.
– Да, правильно, – кивнула Аня, чувствуя, что они подбираются к разгадке.
– А когда умножить, – голос дочки становился из-за слез все тише, и Ане пришлось склониться совсем к ее личику, – получится, что когда мне будет 14, тебе уже будет 60.
– Так, – Аня никак не могла взять в толк, куда же клонит дочь.
– Получится, что когда мне замуж выходить, тебе уже больше 60 будет, – совсем шепотом закончила дочь. – Мамуль, я без тебя не буду выходить замуж. Ты уже… – дочь разрыдалась.
Вдруг всё встало на свои места. От облегчения Аня даже рассмеялась. Маруська икнула.
– Когда тебе будет 16, мне будут всего лишь 38. Дорогая моя, ты слишком рано начала умножать в уме. Здесь нужно складывать. Вот и всё.
– 38.
Шмыг носом.
– Да. А когда ты будешь выходить замуж, мне будет всего лишь 40.
– 40.
Шмыг носом. По лбу пробегает морщинка размышлений.
– 40 – это не так уж и много.
Аня кивнула.
– Ты ещё совсем молодая будешь? в 40?
– Да.
– Это хорошо, что молодая… – На личико Маринки опять набежала тень.
– Ну, что же ещё?
– Но ведь ты ещё не совсем скоро… Ну…– Голос дочери опять задрожал, а глаза довольно прозрачно дали понять, что готовы заплакать снова.
– Нет, – как можно тверже сказала Аня, – я не умру ещё очень долго. У тебя ещё родятся детки, и я буду с ними нянчиться.
– И у них детки?
– И у них, – кивнула Аня как можно серьезней. Глаза у дочери как по команде начали закрываться. Валерьянка наконец дала о себе знать. Дверь вдруг открылась, и Юрка взял дочь на руки, чтобы отнести на кровать.
– Пап, – сквозь сон попыталась сказать дочь.
– Да, Марусь?
– Пап… Давай с тобой на утро перенесем разговор, – кивнула Маринка сквозь дрёму. – А то я уже сплю.
– Хорошо. На утро, так на утро.
Положив дочь в кровать, папа поцеловал тёплую детскую щеку. Следом над девочкой склонилась мама.
– Добрых снов, дочь, – прошептала она.
– Добрых, – прошелестел сонный ответ.
***
– Юр…
– Я всё слышал. – Твёрдо сказал ей на ухо любимый голос. Муж без дальнейших объяснений прижал к себе. Стало очень тепло и надёжно, и разум решил не сопротивляться сну.
Во сне Аня улыбалась.
но редкий больной может похвастаться терпением.
Катька забежала на работу в обед. Сделала таинственное лицо и, притянув двумя руками Аню к себе, шепнула в самое ухо:
– В пятницу идём за кольцами!
Анютка сделала большие глаза:
– О! Поздравляю!
– Будешь свидетельницей? Не смей отказываться! – Катя сделала умоляющее лицо.
Подруга кивнула, не представляя, что от неё может понадобиться в этом случае.
– Только я никогда не была… Хорошо, буду! А как, как он это сделал?
– Что?
– Предложение как сделал Ромка?
Катя, покачав головой, посмотрела на Аню.
– Дело было так. Я спросила: «Скажи, сколько я ещё платья стирать буду у себя, а гладить у тебя? И мне уже поднадоело тушь искать в двух квартирах». Он пожал плечами и предложил переехать к нему после свадьбы, – Катя улыбнулась, увидев вытянувшееся Анино лицо. – Да, именно так и прозвучало наше предложение. Аня, мы с ним встречаемся полтора года. Сколько можно? Это всё равно бы случилось. Только бы чуть позже. Что выжидать? И зачем платить за две квартиры, если живём мы в одной?
– Просто как-то… Я ожидала чуть большей романтики от вас, – призналась, сморщив носик, растерянная Аня.
– Романтики… – присвистнула Катя. – Может быть, ближе к свадьбе она как-то и проявится. К золотой. Сейчас не до этого. Час назад подали заявление. 12 августа распишемся. Гостей будет очень-очень мало. Ромка обещал, что забежит к твоему Серёге, но ты скажи лучше ему сама, хорошо? Когда мой ещё дойдёт до твоего, не ясно.
– Совсем всё взяла под свой контроль, – рассмеялась Анюта.
Катя помотала головой.
– Не-не. Только с тех сторон, где нужно подстраховать. Всё, обед скоро закончится, а я даже ничего не пожевала ещё. – Катя порывисто обняла свежеиспеченную свидетельницу, готовясь убегать. Аня вдруг её остановила:
– А ты его любишь, Кать?
Девушка замерла. Катюшка
О проекте
О подписке