Глава 2. …и немного колдовства

За два часа до попадания в лес

– Однажды я кое-кого заколдовала, – таинственным шепотом сообщила мне подруга.

Бабушка у Катюхи умерла не так давно – и месяца не прошло, – и единственной наследнице предстояло обживаться в старом домике, который явно просил ремонта. Бросать или продавать участок Катька наотрез отказалась, говорила, что давно мечтала иметь тихий уголок вдали от мегаполиса. Правда, меня вот потащила сюда за компанию – чтобы не так жутко было разгребать бабушкины завалы.

Пройдя по всему участку – на удивление большому и с кучей посадок, – мы вернулись к дому и вскоре устроились на застекленной веранде с видом на сад. На столе горели свечи, за спиной потрескивал огонь в старенькой печке.

К этому времени над лесом показалась луна, разлилась серебряным светом по кустарникам и деревьям, и стало вдруг так мистично-щекотливо на душе.

Я уставилась в Катины глаза, которые от свечей на веранде засветились особенно ярко. И в этот миг поверила в эти слова – без всяких сомнений, она могла и заколдовать.

– И кто же это был? – полюбопытствовала я с опаской.

– Тот парень, Димка. Помнишь его? Нравился мне больно, а я была юная дурочка. Ох. Прочитала заговор, думала так, баловство, а оно, знаешь, сработало! С тех пор я и верю.

Она смотрела на меня пристально с тех пор, как я разболтала про свой ночной сон. Дачные посиделки с давней подругой, уютный треск свечей – все так и располагало к мистическим разговорам по душам. А этой ночью во сне я как раз увидела странного незнакомца, чьего лица так и не увидела. Зато эмоции были ух – самые настоящие, даже до сих пор мурашки по коже бежали от одного воспоминания.

Катя хитро сощурилась и вышла в соседнюю комнату.

– Что задумала? – усмехнулась я, подперев ладонями подбородок.

Я откинулась на спинку уютного кресла и подтянула к себе колени, свернувшись на мягком сиденье. К вечеру в открытые окна веранды начал задувать ветер, но закрывать не хотелось – больно жарко натопили печь. Огонь и сейчас потрескивал за моей спиной, жарко овевая правое плечо и поясницу.

– Вот! – Катя торжественно вернулась на веранду. И сейчас на её округлом лице проступило жутко таинственное выражение: – Представляешь, оказывается, моя бабушка была не из простых. Может, поэтому… – Она покосилась на тетрадь. – Только это не дневник, а… ну, словом, заговоры. Понимаешь? Древние.

– А-а-а, – протянула я с серьезным выражением лица, – заговоры. Понятно. Кого заговаривать-то будем?

– Тебя! – подняла вдруг на меня глазищи Катя.

Что-то в ней было такое… древнерусско-красивое. Так наденешь на нее платье, платок на голову – вылитая юная ведунья. Аж мурашки по коже пробежали от ее зычного голоса.

– Меня, – зачем-то заулыбалась я. – Ну вот еще. От сглаза, что ли? Так-то у меня, Катюх, все в порядке. Работа есть, учеников вот новых набрала на английский, жилье тоже, молодой человек…

– Молодой человек! – фыркнула Катя. – То-то и оно. Сережа твой, ты уж прости, молодым человеком явно и останется. Муж тебе нужен, а вы уже три года ни мычите, ни телитесь.

– Да зачем нам этот штамп, – привычно отозвалась я. Эти разговоры успели утомить. Только ленивый не спросил, когда мы с Серегой наконец поженимся и детей нарожаем. – Нам по двадцать семь всего, куда спешить?! Это раньше старость рано подбиралась, сейчас-то самая жизнь: путешествия, свобода, в конце концов.

– Вот-вот. Свобода, – Катя забормотала, склонившись над заветной тетрадкой и скользя взглядом по строкам. – Сереже твоему привольно живется: в твоей квартире, ты ему как примерная женушка еду готовишь и носочки стираешь, а он тебе что? Ты яркая такая, блондинка зеленоглазая, талантливая, умница, а живешь ради галочки, как мама с папой сказали. Сын маминой подруги – какая банальность. Любишь его хоть немного или так, тоже удобно стало?

– Да ну тебя, – отмахнулась я. – Нормально мне с ним. Как у всех. Весело иногда. Да и в целом есть мужчина в доме…

Несколько минут мы помолчали: Катя читала, я думала о своём. На миг на душе стало одновременно тепло и пусто. Я подумала, что даже, кажется, соскучилась по Сереже. Опять зарастет, небось, щетиной – отправлю бриться сразу, знаю его привычку лезть целоваться, а мне потом терпеть раздражение на коже.

– Слушай, – опять понизив голос, заговорила Катя, зачем-то оглянувшись на окно.

За мутным стеклом стояла такая чернота, что было немного жутко. Это в Москве никогда не темнеет, а здесь небольшая свечка и пламя в печи только сгущали ночной мрак. Не хватало еще воя волков, чтобы совсем перенестись в прошлое, лет эдак на сотню назад. Зато от чая стало тепло в груди и чуть веселее.

– М? – Я снова вгляделась в подругу, такую, казалось бы, хорошо знакомую еще со школьной парты. Но сейчас в ее чертах сквозили незнакомые тени, и я натянула на свою клетчатую рубашку одолженный шерстяной платок.

Катя повернулась ко мне.

– Здесь даже гадание есть на суженого.

– Суженый-ряженый… Ой, Кать, не верю я в это. Нет никаких единственно верных и на всю жизнь… Есть просто люди, с которыми нам удобно и хорошо. Какое-то время.

– А я думаю, что все не так просто. Боишься, что ли?

– Вот еще. А ты думаешь, что в тебе проснулись колдовские гены?

– Может, и так.

Таинственность этого вечера располагала к тому, чтобы поддаться и поверить во всякую мистику. По коже пробежались мурашки, и я, удивляясь сама себе, ляпнула:

– А, давай, почему нет. Что там за хитрое гадание?

– Оно очень древнее, нужны перекресток, луна и два зеркала. – Катька решительно поднялась. – Пошли в лес, тут недалеко как раз две дороги пересекаются.

– Ой, в лес, – вырвалось у меня, но потом стало смешно. Чего сейчас, в современном мире, можно бояться в лесу? Тем более около этой деревни наверняка исхоженный грибниками вдоль и поперек. – Ну, пойдем, – так же решительно сказала я. – Гадать, так по-настоящему! Только недалеко, а то мне уже спать жуть как хочется…

– Полуночи дождёмся и сразу назад, – успокоила Катя.

Воодушевленные необычным приключением и желанием пощекотать себе нервы, мы отыскали два зеркала (согласно прабабушкиным заветам): одно старинное, другое маленькое – и спустились с крыльца.

Лес был совсем рядом – за калитку в заборе выйти, и вот уже тропинка в густые заросли. Я подтянула платок поверх рубашки и почувствовала, как по рукам пробежала дрожь. Лес дохнул на нас сыростью, хрустнули под ногами ветки.

И как я только согласилась на эту ерунду? Я хмыкнула, но всё-таки послушно топала по узкой тропе вслед за Катюхой, которая светила под ноги телефонным фонариком. Надо было уж тогда свечи взять, для полной-то аутентичности… Тоже мне, ведуньи!

Зато до перекрестка было и впрямь недолго. Катя прошла чуть дальше, а я остановилась, поглядывая по сторонам. Где-то совсем недалеко ухала сова, а вот света от горящих окон деревенских домов уже было не видать.

– Вот тут! – И Катя уставилась на экран телефона, придерживая старинное зеркало плечом и подбородком. – Полночь через три минуты будет…

– А что делать-то?

– Видишь луну? – кивнула Катя мне за спину, опуская своё зеркало так, чтобы я увидела свое отражение.

Я не стала оборачиваться, только чуть пригнулась и увидела за переплетением ветвей яркое пятно в зеркальной поверхности. Выпрямилась и кивнула.

– Плясать-то с бубном не надо, надеюсь?

– Да ну тебя, – буркнула Катя, а потом задумалась, что-то вспоминая.

Она подошла ко мне, вытащила из кармана губную помаду и нарисовала закорючку на своем зеркале.

– Это руна “Йера”. Ладно, не важно, твоя задача расслабиться, почувствовать ветер, сделать полный вдох. – Я послушно исполнила требования. – Теперь обратись к луне, она даст тебе силы для гадания. А что, я всегда так делаю, – пожала она плечами в ответ на мой выразительный взгляд. – Смотри в мое зеркало, видишь, туннель получился? Вот. А теперь говори: “Суженый-ряженый! Покажись мне в зеркале" – и задавай свой вопрос!

Катя сказала это так резко, что я вдруг растерялась. И вообще, почему мы только на меня гадаем, а не на неё, для тренировки?! Усыпленная её уверенностью и напором, я думала, что надо будет только постоять с зеркалом, в лесу, в полночь, и на меня вдруг само снизойдет озарение неведомое. Какой вопрос-то задать? Люблю ли я Сережу? Любит ли он меня? Предназначены мы друг для друга?.. Что я вообще хочу от жизни?!

– Суженый-ряженый! Покажись мне в зеркале, – чувствуя себя глупо, повторила я фразу и что-то ещё попыталась осознать, но пока смотрела пристально в свое отражение, за которым протянулся бесконечный коридор, потеряла мысль.

Меня затянуло в эту темную череду зеркал. Скрылся из поля зрения Катькин фонарь. Зеркало в руках стало каким-то особенно тяжелым. Сережа… Вспомнилось его лежащее утром на подушке лицо. Я усилием воли пыталась заставить себя сосредоточиться на его образе, но вместо этого зачем-то вдруг вспомнила незнакомца из сна. А перед глазами остались только отражения зеркал: одна пара, вторая, третья… Двенадцатая. Надо задать вопрос. Туннель из зеркал вдруг потускнел, будто туманом заволокло. Я хотела сказать об этом Кате, но не смогла вырваться из пугающей темноты этой бесконечной дыры с сотней тысяч лунных отражений позади меня.

И где-то там увидела чужой взгляд.

Кажется, я заорала во весь голос. Маленькое зеркало у меня в руках дрогнуло, а большое напротив, как в фильме ужасов, распалось на глазах на сотни осколков. Я ещё видела, как они медленно разлетались в стороны, прежде чем успела грохнуться в траву.

Глава 3. Самый странный из снов

…Я обернулась и увидела, как мужчина, плотно затворив дверь, стянул стеганую куртку и после ослабил ворот рубахи. Застыла взглядом на его спине, облизнула пересохшие губы. Что делать? Может, лучше усыпить его бдительность, а не орать и не дергаться?

Мужчина повернулся и медленно подошел ко мне, будто даже с опаской. Словно это не я его подозреваю, а вовсе даже наоборот. Я недоверчиво сощурилась. Несмотря на его бороду, кстати, короткую и ухоженную, и крепкое телосложение, он больше не казался маньяком. Густые русые волосы были растрепаны, в темноте светлели спокойные глаза. Только одежда выглядела странно: какая-то старинная рубаха, штаны, похожие на льняные, широкий пояс. Еще топор этот… Может, он этот, как их… реконструктор? Мужчина чуть склонил голову, оглядывая меня и вдруг коротко усмехнулся.

Ну да, хороша я сейчас, наверное: джинсы в грязи и с огромной дырой на колене, волосы растрепаны. Хотя сам он тоже после нашего забега весь заляпан!

– Что вы тут делаете? Вы говорите по-русски? – без особой надежды спросила я снова.

Если он и правда реконструктор, это может быть их игра. Может, он и правда нерусский – француз? Немец? А я тут пристала со своим “Воронцово”. Странно только, что играют ночью. Стоп. Монстр-то был явно не игрушечный…

Мужчина снова ответил что-то непонятное, взял с лавки полотенце и предложил мне. Я послушно стерла с лица грязь, даже попыталась колени отряхнуть. Незнакомец остановился так близко, что я ощущала его запах, на удивление, не пота, а какой-то другой, терпкий. Я нашла в себе силы снова заговорить.

– Parlez-vous français? – Мой голос чуть сорвался. – Sprechen Sie Deutsch?

По крайней мере, на этих трех языках я бы могла поддержать разговор – не зря десять лет училась на лингвиста, да и как репетитор уже три года работаю.

Но вместо ответа мужчина вдруг замер, вслушиваясь в звуки из леса, а потом оттеснил меня вглубь дома, заслонив своей спиной.

– Эй, – уже менее уверенно позвала я.

Он чуть повернулся ко мне и прижал палец к губам, а потом кивком указал на завешанную тканью печь.

Спрятаться? Но от кого? Но когда в дверь постучали, раздался звон металла и чужие голоса, и я решила, что бородатый прав, и без спора отступила в глубь избы.

Мне приходится прятаться за свисающей до пола шерстяной тряпкой от каких-то незнакомых людей. Ночью. В лесу. Черт знает где. Я чудом не попалась в лапы лохматому зверю, похожему одновременно на волка и медведя, а теперь здоровый мужик с топором затащил меня в дом, чтобы… Чтобы что?

Я медленно выдохнула, вспоминая дыхательные упражнения. Спокойствие, главное, спокойствие. Моя паника и бешено стучащее сердце точно не помогут выбраться из передряги.

В избу вошли трое. Я уселась на пол, который, кстати, был довольно чистым и тёплым, и осторожно заглянула за край “шторы”. Мужчины были как на подбор: плечистые, заросшие и вооруженные, с явно иностранными лицами. Может, решили, что и я в этой сумасшедшей игре?

Мой то ли спаситель, то ли похититель – я пока не разобралась – что-то приглушенно ответил, и вскоре дверь снова хлопнула. Всё стихло.

Мужчина подошёл ко мне, отдёрнул штору и подал руку. А потом нахмурился, когда я бездумно попыталась отползти.

Он присел на корточки, приподнял за подбородок моё лицо и цокнул, явно разглядев на нём страх. А потом растянул губы в улыбке, показав ряд ровных белых зубов, и что-то сказал.

– Да не понимаю я! – уже отчаянно прошептала я и покачала головой.

Он на мгновение закусил губу и вскинул взгляд к потолку, раздумывая.

– Ри-чард, – произнёс коротко и снова посмотрел мне в глаза.

И потянул вверх, заставляя подняться.

Ричард. Ну что ж, вполне человеческое имя. Я облегченно выдохнула, понимая, что не всё так плохо. Ричард. Как чай, который мы только полчаса назад пили вместе с Катюхой у неё на даче.

Под ложечкой тоскливо потянуло. А с ней-то что теперь? Тоже потерялась или попала в лапы к этим ненормальным? Хорошо бы подруга вернулась на дачу и по-быстрому позвонила своему папе. Он-то у неё опытный “абориген”, любитель дач, лесов и грибов, авось и пойдут мне навстречу и помогут выбраться из леса. С Ричардом, похоже, не договориться, а блуждать одной в лесу мне отчего-то страшно не хотелось. Особенно когда я вспомнила зубы дикого зверя в двух шагах от меня…

И тут я поймала себя на том, что по-прежнему стою и бесцеремонно разглядываю лицо незнакомца, а он, в свою очередь, с растущим любопытством изучает меня. Я запоздало вытащила свою руку из его. Ричард вопросительно развернул ладонь, будто спрашивая что-то. Ладно, по крайней мере, он больше не похож на сумасшедшего. А если отмыть и переодеть, то, наверное, и вовсе приличный человек…

– Вероника, – буркнула я наконец.

Что за нелепый вечер, вернее уже ночь. Это всё полнолуние виновато и Катькино гадание…

– Ве-ро-ни-ка, – по слогам повторил он и чему-то сдержанно хохотнул.

– Что? – Я сложила руки на груди и поёжилась.

Сам как чай, а еще что-то имеет против моего имени!

Вместо ответа Ричард задумчиво прошёлся по небольшому дому. На каждый его шаг в высоких сапогах дощатый пол отзывался резким скрипом. В конце концов он жестом показал мне остаться на низкой лежанке у окна и кинул какой-то потрепанный плед. Сам ко мне больше не подходил, и я завернулась и устроилась поудобнее. Похоже, мы чего-то ждём? Может, рядом снова бродят монстры? Но ощущение опасности стихло, и я сама не заметила, как задремала.

В какой-то момент я очнулась, подскочила на жесткой поверхности и не сразу сообразила, что это за место. Ныли затекшие от жесткой лавки мышцы, я осторожно потянулась и осмотрелась.

За окном ещё царила темнота, только за ярко-красной листвой деревьев светлел край неба. А ведь ещё сентябрь, лес совсем зеленый же был. Мой лес, не этот. Здесь будто совсем поздняя осень. Спокойствие, никакой паники… Надо завязывать с этими реконструкторами, да и вообще выбираться к дому. Вопрос только как, если не знаешь, куда, и тебя никто не понимает?

Хотелось разозлиться на Катю, что она втянула меня в эту авантюру, а сама куда-то делась, но справедливости ради стоило признать: я сама на это согласилась.

В комнате никого не было, но на улице слышались голоса. Ричард нашелся возле дома. Он о чем-то говорил с черноволосым мужчиной, но мне было всё равно – этот бред слишком затянулся.

– Мне надо домой, – заговорила я почему-то на английском.

Точно, ведь английский я ещё не проверяла. К тому же его зовут Ричард, а это очень даже английское имя! Но мое воодушевление тут же растаяло, когда я наткнулась на абсолютно непонимающий взгляд. Ричард на миг нахмурился, посмотрев на мою одежду: рваные на колене джинсы, простую майку и белые кеды.

Я вздохнула. Поговорить невозможно, но, может, попробовать язык жестов? Я ткнула себе в грудь, потом куда-то в сторону леса, потом изобразила руками домик с крышей. И, вспомнив тепло у старой печки, потерла озябшие в предутренней прохладе плечи.

Ричард невозмутимо посмотрел всю пантомиму и согласно кивнул. Понял, что я хочу найти свой дом? Но он вдруг вместо того, чтобы продолжить разговор, издал странный окрик. Мгновение – и откуда-то из лесу послышался цокот копыт. Лошадь? Что ж, это будет необычное возвращение, но сейчас я так измоталась, что буду согласна на все…