Технические тоннели были проложены под внешней оболочкой комплекса. Они разделялись на уровни, и в пределах каждого теоретически можно было попасть в любую точку. Для этого такие, как Антон, пользовались служебными трамвайчиками, которые ходили по основным магистральным тоннелям, гоняли на электробагги или самокатах по густой сети второстепенных лабиринтов или ползали на четвереньках, когда нужно было проникнуть в совсем уж отдаленный рукав. К слову, чаще всего ползанием на четвереньках все и заканчивалось. Но не сейчас. Сейчас Антону предстояли увлекательные часы сборки тысяч кабелей в единый узел в относительно комфортных условиях.

Лифт мало чем отличался от своего собрата в блоке – тот же потертый металл, та же древняя забытая камера на потолке. Вот только двигался он намного быстрее, так что кишки вместе со стандартным завтраком неприятно шевелились в животе, а при торможении норовили выскочить наружу через естественные отверстия. Отдуваясь и силясь почесать зудящие во влажной духовки костюма места, Антон выскочил на тридцать втором, уже хорошо знакомом уровне. Недолгое путешествие на самокате – и он уже стоял рядом со своей недоделанной вчера работой: несколько щитов узла теснились в крохотном закутке с вентилятором на потолке и одинокой лампочкой над входной дверью. Последняя еще не была подключена к системе, поэтому чип не сработал – Антон вручную отметил в карточке учета рабочего времени, что находится на месте, и расслабленно раскорячился в каморке, позволяя струе воздуха из вентиляции высушить ткань костюма. Внушительный водопад из разнокалиберных кабелей и проводов свисал из входной шахты – предстояло развести их по точкам, зафиксировать, протестировать – и после этого можно будет ставить автоматику.

Инт мигнул – ничего особенного, просто система учета подтвердила начало рабочего времени. Дожидаясь, пока подсохнет влага, изгибаясь и вертясь под слабым потоком воздуха, Антон забрался в рабочий чат. О нем словно забыли – работает человек и работает. Основной поток сообщений, как и всю последнюю неделю, касался соседнего участка, который никак не могли сдать все это время: загадочные наведенные токи хаотично отрубали автоматику, и лучшие умы бились который день, пытаясь решить проблему. Недельная премия уже накрылась, теперь наступал черед месячной. Немудрено, что все силы брошены туда, и молодой электрик остался сам по себе.

Антон выбрался в коридор, где стояла его тележка с инструментом и частью комплектующих, и озадаченно уставился на нее – не похоже, чтобы ему подвезли заказанные накануне наконечники. Ну точно – пусто. Схватив служебный планшет, он прикоснулся к нему запястьем – планшет пискнул и включился. Так и есть – комплектовщик гоняли к соседям, и про него забыли. Нет, компьютер ничего не забыл, конечно, но его переставили в низший приоритет, и робот, который развозил ночами по рабочим точкам все необходимое, так до него и не добрался. Ага, вот он ползет со склада – время доставки двадцать минут. Ну что же? Как говорили древние – большая работа начинается с большого перекура! Антон как-то залез в словарь, чтобы узнать, почему перерыв в рабочее время называется перекуром, и теперь весело улыбался, когда видел в официальных рапортах по рабочему чату сообщения вроде «объявлен перекур по второму сектору».

Проверив, где установили передвижной санитарный узел – в нем электрики обедали, меняли защитные костюмы и использовали санмодули, он погрузился в чтение рабочей ленты. Костюм подсох и перестал раздражать. Антон уселся прямо на пол, представляя, что где-то, за близкой стеной, хлещет дождь по мокрому бетону уступа, вознесшегося высоко над бывшим парком – маленький кусочек лабиринта таинственных внешних стен комплекса. И он сидит здесь, совсем рядом, невидимый людям снизу, ползущим мимо в монорельсе или глядящим на здание из своих капсул, не ведая, что он там – прямо за гранитным блеском граней, на краю пропасти.

Если лучшие специалисты утверждают, что все собрано правильно, но участок все равно не работает, значит проблема не в сборке. Никто не ошибся, никто не напортачил – иначе бы все уже давно обнаружили. Может, искать стоит что-то другое? Например, кто еще работал на участке накануне монтажа? Антон открыл график нарядов на работы. Так как разные службы должны были согласовывать их, то график был открытым и доступным для всех. Из него следовало, что никого там не было уже почти целый месяц. Ну хорошо – а кто был последний? Высокочастотники. В их отделе работал Тимур – одногруппник Антона по училищу, и вот совпадение – помнится, он говорил месяц назад, что работал на тридцать втором. Антон тут же вызвал его:

– Привет!

– Тош, я не могу говорить сейчас, – хрипя, ответил тот. Его интерфейс работал в голосовом режиме, слышались какие-то удары, визг пил и ругань.

– Тим, я по работе. Это важно. Вызови меня, как сможешь, ладно?

– Ладно, – прошипел приятель и отключился.

Антон посидел, наслаждаясь редким бездельем и следя за роботом-комплектовщиком, застрявшим на нижнем уровне. Планшет мигнул – Тимур.

– Чего там у тебя стряслось? – он, по контрасту с Антоном, был запыхавшийся и взъерошенный.

– Ты на тридцать втором работал месяц назад?

– Ну да.

– А что вы там делали?

– Обычная наладка в канале. Ты почему спрашиваешь?

– Да у нас тут непонятки с питанием.

– А мы тут при чем? У нас же все экранировано. Да и вообще в отдельном тоннеле.

– А вы какие-нибудь датчики свои или еще какие-нибудь прибамбасы использовали?

– Сам ты прибамбас! Конечно использовали.

– А питали вы тряхомудию свою откуда?

– Ну, известно, у вас брали. Как сейчас помню – щиток тридцать два двадцать один тринадцать.

– И далеко это от вашей точки? – Антон почувствовал себя как гончая, учуявшая след.

– С километр.

– Ого! А кабель этот вы потом сняли?

– Питающий, что ли? Нет. Он там для этого и проложен. Кто же его снимать будет – километр, чтобы каждый раз назад разматывать.

– Ну хоть отключили?

– Тош, ты за кого нас принимаешь?! Ясен пень, отключили.

– От щитка?

– Зачем? Он в нашем канале отключен – на нем нагрузки нет.

– Спасибо, Тим! Помог очень!

– А что там у вас?

– Я не уверен – надо проверить, но подозреваю, что эта ваша километровая незаземленная антенна решила поучаствовать в работе нового участка.

– Фигня! У нас, ты знаешь, все экранировано!

– Но кабель-то в канале лежит. Пусть и не весь.

– Ладно, Тош, я пойду – мастер уже волком смотрит.

– Давай, Тим! Спасибо!

Экран погас.

Послышались гул и подвывание на высокой ноте, по тоннелю вдалеке заскользило пятно света, направляясь к Антону, – комплектовщик. Торопясь, пока робот не добрался до него, Антон набрал сообщение в общую ленту с предложением проверить питающий кабель соседнего отдела и отправил его. Читать комментарии времени уже не было – робот небрежно сбросил два контейнера с деталями на его тележку, пометив заказ как выполненный, и легальных причин отлынивать от работы не осталось – надо было выполнять наряд.

***

Выбравшись после смены на станцию, Антон обнаружил, что дождь закончился, низкие облака посветлели, но и не думали расползаться. На дальнем конце перрона санитар в сопровождении робота-стерилизатора убирал трупик какой-то птицы, умудрившейся залететь в охраняемое пространство. Перрон там был отгорожен светящейся лентой, и туда никого не пускали – в результате рабочая публика, собравшаяся в ожидании поезда, вынужденно набилась в задние вагоны.

Нормы дистанцирования полетели к чертям, но деваться было некуда – все прильнули к окнам, стараясь отгородиться от непривычно плотной толпы спинами. Антон тоже почувствовал себя неуютно, когда стоящий рядом мужчина в комбинезоне внутренней службы, качнувшись от движения поезда, слегка толкнул его. Сделав вид, что не заметил этого, он отвернулся, как и все, к окну и включил интерфейс костюма. На открытом вещании пестрел хаос разнокалиберных, большей частью развлекательных, программ. Настроения смотреть новости или слушать комиков, что иногда легко заменяло одно другим, не было, и он не глядя запустил какой-то новый документальный фильм, как обычно, про жизнь.

Картинка показывала безбрежный океан, снятый, по-видимому, с борта беспилотного судна. Камера плавно покачалась на длинной океанской волне, затем метнулась, выхватывая пару неизвестных птиц, летящих высоко над водой. Профессиональный голос робота, а может, и человека-актера, кто их сейчас отличит, продолжал начатый ранее рассказ: «…Сотни лет человечество считало настоящим подвигом открытие Америки флорентийским путешественником Америго Веспуччи. Ему не только повсеместно ставили памятники, но и назвали эти новые для европейцев земли его именем – Америка. Между тем это путешествие выглядело по-настоящему смешно в сравнении со всепроникающим движением жизни. Предки широконосых обезьян, существ, кажущихся ничтожными рядом с просвещенным человеком, перебрались из Африки в Южную Америку за десятки миллионов лет до Веспуччи. Они преодолели Атлантический океан, не имея никаких средств для этого, предположительно, спасаясь на стволах, упавших в воду деревьев. И таких примеров можно привести тысячи. Жизнь проникает везде, где только это принципиально возможно. Конечно, речь идет не о конкретных видах или особях, а о жизни как явлении в целом. Можно сказать, что жизнь является неотъемлемой частью самой планеты».

На экране джунгли Южной Америки сменялись ледяной пустыней Антарктики, виды из космоса – микромиром. Как венец всего – камера зависла над одним из человеческих полисов – по виду австралийских, так как были видны гигантские купола общей защиты, давно признанные в остальном мире чрезмерно дорогими в содержании и нигде больше не используемыми.

Диктор продолжал: «Человечеству стало тесно в своей колыбели. Оно сформировалось и выросло как часть жизни, но законы внутреннего развития общества вступили в противоречие с биологическими законами, древняя жизнь стала опасна и враждебна для нас, и тогда мы, не в силах победить ее, отгородились. Но поступили мы так не навсегда. Придет день – и человеческий разум полностью подчинит стихию жизни своей воле, человечество откроет двери и вновь вернется на родную планету. Слова "человечество" и "жизнь" станут синонимами, а подлинными хозяевами планеты станут люди. В нашем фильме речь пойдет о новейших достижениях…»

Антон закрыл инт. Скучно – одно и то же. Монорельс уже подходил к его блоку. Публика в вагонах редела, за окнами мелькали знакомые силуэты жилых комплексов – Серебряный, Заводской, Площадь Забытых Санитаров, его блок – самый маленький из всех – Измайловский.