Цитаты из книги «Авиатор»

В связи с отцом думал о природе исторических бедствий – революций там, войн и прочего. Главный их ужас не в стрельбе. И даже не в голоде. Он в том, что освобождаются самые низменные человеческие страсти. То, что в человеке прежде подавлялось законами, выходит наружу. Потому что для многих существуют только внешние законы. А внутренних у них нет.

Так в точности и сказал – писька… Была ли она у самого Зарецкого? Есть люди, с которыми такие подробности не соединяются.

Всё очень просто. В каждом человеке есть дерьмо. Когда твое дерьмо входит в резонанс с дерьмом других, начинаются революции, войны, фашизм, коммунизм…

У всякого времени свои сложности. Их надо преодолевать.

– Там, где есть хороший чиновник, не нужен правитель. Замечательно. Европейский взгляд. Подношу свой бокал к бокалу Гейгера: – А где вы видели в России хорошего чиновника?

Но беседа – это событие личной истории, для которой мировая – всего лишь небольшая часть, прелюдия, что ли. Понятно, что при таких обстоятельствах Ватерлоо забудется, в то время как хорошая беседа – никогда.

одинокие люди чувствуют тоньше и приближение перемен замечают раньше других.

Кто-то заметил, что часто так бывает на поминках: часа полтора говорят о том, каким покойник был хорошим человеком. А потом кто-то из пришедших вспоминает, что был покойник, оказывается, не только хорошим. И тут, как по команде, многие начинают высказываться, дополнять – и мало-помалу приходят к выводу, что был он, вообще-то, первостатейным мерзавцем.

А может, это стиль эпохи? Поколение юристов и экономистов. Только где же, спрашивается, мечта? Полет где?

Человек с колбасой в России всегда привлекает внимание, а в 1923 году особенно.