«Порядок бьет класс»

На дворе семидесятые годы, и мне на правах родственника выпала честь сопровождать АП на ипподром, на бега. Захожу за ним в маленькую двухкомнатную квартиру на улице Острякова, полученную после отсидки в лагере взамен конфискованной, где в то время проживали Ольга Николаевна и Андрей Петрович Старостины. Пью крепкий цыганский чай, приготовленный Ольгой, из стакана толстого стекла с подстаканником, как в поезде дальнего следования. Жду, пока АП переоденется (на бега он всегда надевал один и тот же видавший виды пиджак, приносящий удачу). Посмотрев на свое отражение в зеркале в передней, он хладнокровно произносит: «Собран на выигрыш», и мы выходим.

Звеня и качаясь, подъехал к нашей остановке 23-й трамвай, бегающий по маршруту от Покровского-Стрешнева по Ленинградскому проспекту, мимо ЦСКА, потом «Аэровокзал» и так далее до Беговой улице.

И вот перед нами величественное здание Московского ипподрома. Вверху на здании квадрига – четверка лошадей, которую удалось спасти при пожаре старого здания.

Юбилейный вечер Андрея Старостина

На шпиле башенки можно увидеть гордость ипподрома – изображение орловского рысака, символ былого величия российского коневодства. Андрей Петрович не то в шутку, не то серьезно рассказывал, что одна из лошадей квадриги создана на деньги, проигранные им на скачках.

Около входа, в условно конспиративном месте, не на виду, нас ждали верные друзья: актер Михаил Яншин и Арнольд Григорьевич Арнольд, игравший в киевской команде в молодые годы, длинноногий и быстрый, получивший за это кличку Пинчер. Вскоре к нам присоединился знаток и ветеран футбола Евгений Захарович Архангельский, среди своих – Захарыч.

Начал накрапывать мелкий дождь. Провожаемые десятки глаз и сопровождаемые возгласами «Старостин пошел!», мы двинулись к ложе. Почтительно здороваясь, люди расступались, давая нам пройти. И это всё – в семидесятые годы, поэтому невозможно себе даже представить, какой была популярность братьев Старостиных в тридцатые годы, наверное, ее можно сравнить только популярностью с летчика Чкалова.

На трибуне у АП и его друзей находилась закрепленная за ними ложа, где все и расположились. Арнольд вытащил из кармана пальто программки. До начала заездов оставалось еще полчаса. Трибуна постепенно заполнялась. Вполголоса обсуждались перспектива той или иной лошади. Обмениваясь короткими репликами с друзьями, АП сделал нужные пометки в программке, и, посовещавшись, Арнольд незаметно взял деньги у АП и Яншина и, прихватив меня, направился к кассе.

Арнольда Григорьевича мне неоднократно приходилось видеть у нас дома, многие годы он был связан с М. Табачниковым, ставя в коллективе Л. О. Утесова, а затем в цирке музыкальные спектакли и интермедии. Кроме этого, он слыл известным преферансистом.

Отстояв в очереди и сделав ставки, мы вернулись на свои места. Наверное, это был совершено обыкновенный беговой день, но не для меня.

Невозможно описать, с каким темпераментом, восторгом и вздохами разочарования жила трибуна, а вместе с ней и наша ложа. Объявления заезда сопровождались всевозможными, понятными только искушенному зрителю репликами. К их числу я не принадлежал. Происходящее то захватывало меня, то опускало на грешную землю. Лошади… масти… наездники принимали старт и финишировали. Прока я наблюдал за скачками, а в наибольшей степени за лицами друзей А. П. в ложе, мне казалось, что я перенесся куда-то в заоблачные выси – такие страсти бушевали вокруг меня.

«Наверное, это наследственное увлечение. Отец и дядя Митя были неизменными посетителями ипподрома, Помню, с каким бравым видом они отправлялись на ипподром, досконально изучив афишку…» – написал АП в книге «Встречи на футбольной орбите».

Представьте человека, первый раз ступившего на поверхность Луны.

При советской власти тысячи людей мечтали увидеть и стать участниками этого спектакля. Некоторые из них совершенно не разбирались в лошадях, в их скаковых возможностях, не собирались играть и не представляли себе, что это возможно в стране, где запрещены азартные игры на деньги. В город «Зеро», как в некое условное место, правда, расположенное в самом центре столицы, стремились как за границу: вдохнуть воздух азарта, отведать запретный плод, просто постоять в толпе и разделить радость или горе мечущихся, стонущих, хватающихся за сердце и орущих людей.

Начиная с 1921 года на Московском ипподроме прошли испытания тысяч рысистых лошадей. Для непосвященных: принцип скачек предельно прост – наездники скачут на лошадях от старта к финишу, честная публика делает ставки. Кто угадал – получает деньги, кто нет – ставит дальше или отдыхает…

С первых дней заработала диковинная штука – тотализатор, приносивший устроителям изрядную выгоду. Еще в дореволюционное время Савва Иванович Морозов писал: «Игра в тотализатор – это развлечение для умных и страсть для дураков».

Игра подарила миру ипподромный лексикон, объясняющий, как делать ставки на бегущих и указанных в программке лошадей, участниц забегов… ОРДИНАР, ПАРНЫЙ, ДВОЙНОЙ, ТРОЙНОЙ ЭКСПРЕСС – игры, на которые делаются ставки. Например, сыграть в «ординаре» – означает угадать только первую лошадь, сыграть в «тройном экспрессе» – угадать первые три.

Одним из любимых выражений АП было «порядок бьет класс». В его книге «Встречи на футбольной орбите» есть слова, во многом объясняющие практически родственные взаимоотношения футбольно-зоотехнических законов…

«Мой родственник и друг Павел Матвеевич Чуенко, один из лучших представителей наезднической элиты, прошедший школу соревнований “с самими Кэйтонами”, дал по этому поводу безапелляционное заключение. Оно было столь же лаконично, сколь и непонятно для непосвященного: “Порядок бьет класс!”

В этой классической формуле, выведенной вековым содружеством зоотехнической науки с опытом выдающихся тренеров-наездников, содержится ключ к разгадке сенсационных результатов, на мой взгляд, в любом виде спорта.

Изредка эта формула применяется в футбольных обзорах и обсуждениях игры, но в искаженном понимании ее первого слагаемого. Под “порядком” подразумевается вся организация работы коллектива, в том примерно смысле, как хозяйка говорит о порядке, заведенном в доме».

Не помню деталей скачек, но впечатление, ни с чем не сравнимое, осталось на всю жизнь…

Через несколько лет произошло следующее событие. Мой близкий товарищ Алексей Николаевич Шибанов, возглавлявший в то время «Машиноэкспорт», попросил помочь организовать встречу в ресторане Дома литераторов. Сказано – сделано. Сидим в Дубовом зале ЦДЛ с ректором Ветеринарной академии товарищем N, ужинаем, ведем разговоры о Толстом, романе «Война и мир». Неожиданно проходит по залу А. П., видит меня и принимает приглашение подсесть к столу. Через несколько минут, после пары рюмок коньяка, выясняется, что N и А.П. – страстные любители лошадей. Спустя полчаса в ресторанном зале появляется статная фигура Георгия Жженова, народного артиста республики. Увидев А. П., он буквально бросается к нему, обнимая и целуя.

Потом Андрей Петрович поведал мне страницы лагерной биографии артиста… Жженова первый раз арестовали за то, что его брат не вышел на траурную демонстрацию после убийства Кирова, затем режиссеру Герасимову удалось каким-то чудом вырвать его из лап НКВД, но вскоре последовал новый донос и обвинение в шпионаже, новый срок заключения, так как Георгий Степанович ехал в поезде с американским дипломатом и общался с ним. Тем, кто «мотал» срок на Колыме, не разрешали работать в больших городах, и его отправили в Норильск. Там он познакомился с Андреем Петровичем Старостиным, поэтому они и вспоминали Норильский театр, в котором радовали зрителя своим искусством молодой Иннокентий Смоктуновский и Иван Русинов, и норильский футбол, руководимый в те годы Андреем.

Боже мой, какой это был незабываемый и сказочный вечер, объединивший удивительных людей, с необыкновенными судьбами…

«Всякая компания расходится для того, чтобы собраться вновь»

«Андрей Петров» – так его называли самые близкие – выдавал разные выражения, вошедшие навсегда в нашу семейную жизнь.

Как-то в Переделкине тоскливым осенним вечером, сидя у телевизора, Исидор и Андрей, приехавший навестить свояка, которому нездоровилось, наблюдали, как разворачиваются события на оперной сцене, где Муслим Магомаев, молодой, но делающий головокружительную карьеру баритон, исполнял каватину Фигаро из оперы «Севильский цирюльник». Исполнитель отчаянно жестикулировал, напрягал мимические мышцы лица и раздувал ноздри, передавая чувства своего героя. Андрей прокомментировал: «По части ноздрей претензий нет».

На сцене драматического театра маститый пожилой актер исполняет роль второго плана в бездарной и нудной пьесе Анатолия Софронова «Стряпуха замужем». Реплика А. П.: «Как же ему, бедняге, жрать хочется».

Лексика АП, его манера говорить отличалась очень интеллигентным, хорошим литературным языком. Даже находясь в возбужденном состоянии, доказывая что-либо собеседнику или даже возмущаясь, он не переходил ни на блатной жаргон, ни на ненормативные выражения. Вершиной негодования являлось выражение «Полный осел!».

Братья Старостины родились в московском районе Пресня, в семье егеря Императорского охотничьего общества. По преданию, в семье сдержанно относились к коммунистическим идеям. Поэтому там появилось четверостишие, посвященное портрету основоположника марксизма: «Скажи, лохматый мне кобель, какой же будешь ты породы? Морочить голову докель ты будешь русскому народу?»

Лев Яшин, Евгений Весник, Андрей Старостин

Удостоверение заслуженного мастера спорта

Андрей Петрович удивительно вел застолье, рассказывая забавные истории и произнося незабываемые тосты. При этом, выпивая, знал только ему известную меру и никогда не пьянел. Мало того, произнося длинные тирады и уносясь в неведомые дали, он всегда удивительно точно возвращался к основной мысли, элегантно закругляя сказанное эффектным словом. Под конец жизни Андрей Петрович иногда разбавлял водку пепси-колой, но никогда количество выпитого не отражалось ни на лице, ни на речи, ни в жестах.

При этом любимым выражением в конце застолья было: «Всякая компания расходится для того, чтобы собраться вновь».

Был бы человек, а статья найдется

21 марта 1942 года органами НКВД в Москве по обвинению в антисоветской деятельности были арестованы Николай, Андрей, Петр. По одному и тому же делу (здесь существуют различные версии… и по обвинению в подготовке убийства товарища Сталина, и за хищения). В тексте дела можно найти такие строки обвинения:

«На протяжении ряда лет подсудимые Старостины, а также Денисов, Ратнер и Сысоев, используя свое должностное положение… систематически занимались расхищением спортивных товаров из предприятий системы промкооперации. Похищенные товары в большинстве случаев сбывались через магазин общества “Спартак”… Деньги, вырученные от продажи, делили в разных долях между соучастниками хищений».

Ольга Кононова – Старостина. 1941

Письмо Андрея Старостина из НорильЛага (Норильский исправительно-трудовой лагерь) Антонине Андреевне, жене Н. П. Старостина (старшего брата). 1943

Справка Андрея Старостина об освобождении

Обвиняемым инкриминировалось также «бронирование от армии лиц, подлежащих призыву».

На первом листе имеется резолюция: «За спекуляцию валютой и разворовывание имущества промкооперации – арестовать. И. Ст.».

В дневнике Берия от 4 апреля 1942 года сделал запись: «Дошли руки арестовать Старостиных. Мячик гоняли здорово, люди оказались дерьмо. Строили из себя интеллигентиков. Вроде им дали всё, что могли дать. Сколько чемпионов в тылу у немцев воюет, как спортсмены под Москвой воевали, а эти мало того что шкурники и спекулянты, так еще и предатели. Шлепнуть бы, но зачем? Коба сказал, уберите это дерьмо подальше от Москвы, а так пусть воняет. Интеллигенты без дерьма не могут».

Справка о реабилитации Андрея Старостина

Справка об освобождении и реабилитации

Исходя из этой записи и резолюции Сталина, можно сделать вывод, что версию об измене Родине решено было сделать не основной.

24 февраля 1942 года, меньше чем за месяц до ареста, у Ольги и Андрея родилась дочь Наталья.

Андрей нигде не описывал подробности ареста, и я никогда не слышал о них ни от Штока, ни от Ольги Старостиной. Но близкий друг Андрея поэт Константин Ваншенкин потом написал с его слов: