Глава 5
ЦЕННОЕ ПРИОБРЕТЕНИЕ

Алмаз лежал на толстом сером листе бумаги и поблескивал крутым бочком. Камень был очень крупным, едва ли не в половину фаланги большого пальца. С одной стороны поверхность неровная, какая-то волнообразная, с неравномерным раковистым изломом, с другой – поблескивает грань. Алмаз был слегка вытянут, обрываясь тупой плоскостью, словно кто-то намеренно отрезал ее. И совершенно ничего такого, что могло бы указывать на то, что он является царем всех камней. Вот разве что блеск, который как будто бы струился из сердцевины камня и приковывал к себе внимание.

Таким свечением не обладает более ни один из известных камней.

Зальцер узнал этот алмаз по фотографии и теперь, с интересом разглядывая его, не мог поверить в удачу. Он сделал вид, что незнаком с камнем, взял алмаз тонким пинцетом, посмотрел его на свет, широко и почти по-детски улыбнулся. Такого ликования он не испытывал лет двадцать. Камень будто бы хотел порадовать ювелира, сверкал, переливался. И это только первородный материал! А что же будет, когда этому творению природы придадут полную бриллиантовую огранку!

На одном боку камня Зальцер рассмотрел крохотный, едва заметный пузырек. Камушек он не испортит, но при огранке эту часть придется сточить.

В гостевой комнате он обычно принимал особо состоятельных клиентов, потому что в этих делах следовало соблюдать полнейшую конфиденциальность. Однако клиент, сидевший сейчас перед ним, с первого взгляда не производил впечатления состоятельного человека. Одежда старая, стоптанные ботинки, да и выбрит не особенно тщательно. Своему внешнему виду он не придавал абсолютно никакого значения. Обыкновенный старикан, кое-как проживающий на крохотную пенсию. Ему бы в руки авоську, из которой торчит батон, и тогда портрет будет полностью завершен. Только побеседовав с ним несколько минут, Зальцер понял, что этот старик был не столь прост. И неудивительно, что у него в кармане лежат камушки стоимостью в сто тысяч долларов. А может, и побольше...

А потому обходиться с ним следовало, как с самым желанным клиентом. Таким, кроме доброго слова и мягкого кресла, полагалась еще чашка хорошего кофе.

Старик, казалось, не замечал юношеского восторга ювелира и крохотными глотками попивал кофе.

Иосиф Абрамович поднял на старика глаза и спросил:

– Простите, как, вы говорите, вас зовут?

– Павел Александрович, – губы гостя дрогнули в доброжелательной улыбке.

Иосифу Абрамовичу Зальцеру было немногим за пятьдесят, и принадлежал он к потомственным ювелирам. Его дед во времена НЭПа владел несколькими изумрудными приисками и слыл крупнейшим добытчиком ювелирных камней по всему Уралу. Вот только продолжалось эта вольная пора, к сожалению, очень недолго... Прежних хозяев большевики повыгоняли, а рудники национализировали.

Его дед был одним из первых, кто начал добывать россыпные алмазы на Вишере, а потому Иосиф насмотрелся на них еще в детстве, порой играя драгоценностями, как забавными камушками. Но алмазы такого размера видеть ему приходилось крайне редко. Можно было пересчитать по пальцам подобные случаи.

Любой ювелир это в первую очередь коммерсант. А по закону рынка полагается делать недовольную физиономию и сбивать цену. Однако Зальцер ничего не мог с собой поделать, и юношеский восторг буквально на части разрывал все его существо.

– А хорош! – вновь восхитился он. – Откуда у вас такая красота, Павел Александрович?

Старик сделал небольшой глоток кофе и ответил, пожав плечами:

– Даже затрудняюсь сказать, он у меня уже давно... Остался от родителей.

Зальцер скупо улыбнулся. Согласиться с подобным утверждением было трудновато. Большевики были народом суровым, за подобные тайны, лежащие где-нибудь в бабкином сундуке, они запросто ставили к стенке. Немного могло в те времена отыскаться охотников хранить такой камушек. А потом ведь неограненный алмаз никуда не сдашь. Это сырье. Значит, ты его где-то откопал, следовательно, нарушил закон. Все камни первой группы принадлежат исключительно государству. А уж о таких раритетных вещах как этот экземпляр и говорить не стоит! А если все-таки попытаешься его куда-нибудь сплавить, так обязательно отыщется какой-нибудь доброхот, который шепнет в органы, что появился клиент, у которого имеются «белые» едва ли не в три сантиметра длиной.

Такие камушки могли безбоязненно хранить у себя только самые высокопоставленные особы, и глупо было бы думать, что батяня этого старика был какой-нибудь крупной шишкой.

– Да, конечно, – тем не менее согласился Зальцер.

Он помнил еще одно правило – следует угодить клиенту, тем более такому состоятельному, как тот, что сидел перед ним. К тому же совершенно не знаешь, чего от него можно ожидать, возьмет да и заберет с собой столь уникальный камушек. А расставаться с такой редкой вещью было очень жаль.

Следовало бы задать главный вопрос, сколько же он попросит за такую красоту. Зальцер оттягивал серьезный разговор, продолжая любоваться камушком.

– А у вас еще есть что-нибудь подобное?

Старик мягко улыбнулся.

– Может, кое-что и отыщется, – неопределенно ответил он. – Но мы сначала должны определиться по этому камню.

– Да, конечно, – как бы спохватившись, ответил Иосиф Абрамович. – Так сколько вы хотите за этот алмаз?

Драгоценщик старался отыскать в глазах старика нечто похожее на алчность – вспыхнувший в глазах огонек, нервное подрагивание пальцев, некоторое возбуждение. Однако ничего такого не обнаружилось, словно речь зашла всего-то о второй чашке кофе. Зато в глазах Зальцера появилась некоторая задумчивость, ювелир как бы решал какую-то задачу. Сколько ложек сахара положить гостю в чашку, две или все-таки он согласен довольствоваться одной?

– А какова, по-вашему, должна быть стоимость этого алмаза? – безмятежно спросил старик.

Лицо Зальцера приняло задумчивое выражение. Ему тысячу раз приходилось слышать подобные слова. Всякий раз реагировать на них приходилось по-разному. Но сейчас он терялся в догадках, не зная, как же следует поступить в данном случае. Старик разбирался в камнях, это несомненно. Значит, нелепо было бы предлагать ему слишком маленькую цену. Он может просто подняться и уйти, выразив язвительное сожаление, а в другом ювелирном магазине его с таким камнем встретят не менее радушно. Но много давать тоже не хотелось, чего же работать себе в ущерб! Нужно проявить такт и еще нечто такое, что заставит старика согласиться.

– Вещь хорошая, – сдержанно кивнул Зальцер. – Однако я хочу вам сказать, что камень не без изъянов. А это обстоятельство значительно снижает его цену. Вы рассматривали камушек под лупой?

– Приходилось, – все также спокойно ответил старик.

На его лице блуждала почти снисходительная улыбка. Так улыбаться может человек, у которого от сидения на мешке с драгоценностями образовалась огромная мозоль на заднице.

– Вот видите! – воскликнул Иосиф Абрамович. – Вот тут у алмаза имеется маленький бугорок. По-другому это называется дефект. Его придется очень сильно срезать, камень значительно уменьшится в размерах, что отразится на цене при дальнейшей продаже.

– На этом месте можно свести грани, – уверенно сказал старик.

– Хм... – клиент рассуждал как опытный скольщик. – Это будет сложно, потребует дополнительных усилий. Я вижу, что вы разбираетесь в камнях.

Старик опять снисходительно ухмыльнулся.

– Только самую малость.

– Далее, чтобы придать камню надлежащую огранку, придется срезать и вот этот участок. Значит, следует стачивать и смежную сторону. Понимаете в чем дело, – раздосадованно воскликнул ювелир, – камень тотчас потеряет почти половину карата. И это только то, что я увидел сразу. А ведь вполне могут обнаружиться очень много неприятных моментов, когда камень будет исследован не навскидку, а более тщательным образом. А вот с этой стороны камушек слегка желтоват. Конечно, этого не увидеть с первого взгляда, – серьезно продолжал Зальцер. – Но вот если посмотреть его под микроскопом, то можно разглядеть это расплывшееся пятно, – губы оценщика сочувственно сжались. – Эту часть камня придется даже удалить. – Зальцер сделал вид, что глубоко задумался, словно подобная идея к нему пришла только что. – Возможно, даже придется резать алмаз на две части, а может быть, даже на три.

Старик, тепло улыбнувшись, произнес:

– Вы хотите сказать, что этот камень ничего не стоит?

– Ну что вы! – возмущенно воскликнул ювелир. – Я просто хотел обратить ваше внимание на некоторые изъяны в этом алмазе. – Я дам вам за него тридцать тысяч долларов! – проговорил он почти торжественно, надеясь отыскать в глазах старика хотя бы какую-то перемену.

Но лицо гостя выглядело застывшим и напоминало лик Будды на многочисленных скульптурах, он был приветлив и одновременно холоден. Попробуй разберись, какие именно мысли прячутся у него в голове.

Губы старика чуток раздвинулись, показав первоклассные протезы. Похоже, что этот дед ничего для себя не жалеет.

– Деньги, конечно, хорошие, – неопределенно протянул он. – Но я бы хотел за этот камушек семьдесят тысяч долларов, – Зальцер едва не крякнул от досады. – Конечно, я могу подвинуться в цене ради нашей дружбы. Скажем так, на три тысячи долларов. Но не больше.

Иосиф Абрамович продолжал молчать, соображая, как же следует реагировать на слова старика. За эти несколько минут он уже успел сродниться с этим камнем. Алмаз сделался его плотью, вошел в его кровь, стал его частью, превратился в родное существо. Расставаться с ним можно было только вместе с кулаком, в котором был зажат камень.

– Помилуйте! – наконец, воскликнул ювелир. – Вы просите такие невероятные деньги!

– Ну, хорошо, вы очень убедительны и красноречивы, я вам уступлю еще, – сдался старик, положив ладони на подлокотники кресла. Улыбка его сделалась еще шире, еще добрее.

Иосиф Абрамович внутренне сжался.

– Пять тысяч долларов!

Ювелир невольно кашлянул. Старик явно издевался над ним.

– Это не цена.

Старик обескураженно развел руки в стороны.

– Ну, если у вас нет таких денег, тогда разрешите откланяться.

– Вы можете подождать хотя бы с месяц?

– Знаете, я старый человек, в моем возрасте время течет просто стремительно. Я не могу ждать.

Поднявшись, старик вытянул руку, пытаясь получить назад свой алмаз.

– Может, вы сейчас возьмете часть денег, а, скажем, через пару недель я вам отдам остальное? Это же просто очень большая сумма!

– Жаль, но я рассчитывал получить всю сумму сразу, – старик оставался непреклонен. – Мне не восемнадцать лет, чтобы я мог откаладывать свои дела на завтра.

– Какой вы все-таки несговорчивый, – покачал головой Зальцер. – Просто руки выкручиваете! У меня имеется такая сумма. Берег ее для самых экстренных случаев.

– А это и есть как раз такой случай, – спокойно уверил его старик.

– Я тоже так думаю. Обождите меня здесь, Павел Александрович, – кивнул ювелир. – Я сейчас приду.

Достав ключ, он открыл маленькую дверцу и вошел в небольшую смежную комнату. Бронированная дверь медленно прикрылась. Сделанная из толстых листов железа, она была способна выдержать ударную волну значительной мощности. Гости в магазин захаживали разные, а потому стоило быть готовым к самым неожиданным поворотам.

В глубине комнаты, за большой картиной с тропическими плодами находился сейф, встроенный в стену. Тоже весьма хитрое сооружение, не зная секретов, вряд ли возможно его открыть. Даже если разобрать стену, то содержимое сейфа все равно останется недоступным – его защищали бронированные стенки, о которые ломались самые твердые сверла. Впрочем, стенки сейфа можно было бы разрезать автогеном, против которого бессильны даже титановые сплавы. Но и в этом случае для защиты от грабителей предусмотрена маленькая хитрость. Как только огненная струя коснется бронированной поверхности, тотчас сработает сложнейшая сигнализация, и комната мгновенно заполнится парализующим газом. При этом входная дверь тут же блокировалась, а открыть ее возможно было только с внешней стороны.

Отпереть сейф мог только хозяин, совершив несколько безошибочных операций. Если случайно перепутать их последовательность, то на пульт централизованной охраны тотчас поступал сигнал тревоги.

Зальцеру было что беречь: в сейфе лежало восемьсот тысяч долларов. Не такая уж и малая сумма на форс-мажорные обстоятельства. Отдавая шестьдесят пять тысяч долларов, Иосиф Абрамович при этом совершенно ничего не терял. Он прекрасно знал цену этому алмазу. Даже при самом скромном раскладе он выигрывал до трехсот тысяч долларов! Весьма неплохо за пятнадцать минут милого разговора.

В Израиле, в Хайфе, Зальцер имел небольшую мастерскую по огранке алмазов, в которой работали трое из его многочисленных племянников, так сказать, небольшой семейный бизнес. В России он в основном занимался тем, что скупал алмазы, которые переправлял по своим каналам в Израиль. Чаще всего трансферт проходил через Армению, где у него были отлажены добрые связи. Иосиф Абрамович не упускал возможность отыскать и новые каналы, но всегда относился к этому с предельной осторожностью. После обработки ограненные алмазы возвращались в Россию, но вот стоимость их при этом увеличивалась многократно.

Чаще всего партии алмазов, переправляемые в Израиль, были небольшими, да и алмазы по величине не превышали одного карата, но в этот раз он держал в руках уникальный камень более чем в пятьдесят карат. Отдавать племянникам такую уникальную вещицу Иосифу Абрамовичу не хотелось. Едва взглянув на алмаз, он тотчас захотел огранить его сам. В конце концов, он и сам отличный ювелир, и умения у него вполне достаточно, чтобы из такого камня сделать эксклюзивную вещь. Да и потребуется на это не так уж много времени, всего каких-нибудь месяца полтора.

Прежде чем обтачивать камень, племянники тщательно изучали его, создавали на компьютере различные модели готовой продукции и, выбрав наиболее подходящую, приступали к работе. Со всеми этими техническими вещами отмирает душа ювелира, считал Зальцер, притупляется интуиция, а ведь настоящий огранщик должен чувствовать душу камня. Едва притронувшись к нему, он обязан понимать, какая форма для этого камня самая выигрышная. К этому тоже должен быть божий дар. У Иосифа Зальцера он был. Из этого камня должен получиться бриллиант бочковидной формы, с полной огранкой. Зальцер невольно сглотнул, предвкушая, как свободными вечерами он будет неторопливо, с любовью шлифовать грани.

Зальцер вновь взглянул на алмаз, представив, как тот будет выглядеть, когда завершится огранка. Пожалуй, этот камень он не будет продавать никому. Он поместит его в черную бархатную коробочку и будет любоваться им тоскливыми осенними ночами. Сияние, исходящее от камня, поднимет настроение даже приговоренному к казни.

Выдвинув ящик стола, Иосиф достал фотоальбом.

Это была семейная реликвия, на снимках были запечатлены самые крупные алмазы, которые когда-либо попадали в семью Зальцеров. Первым заносить алмазы в каталог начал еще дед Иосифа – Исаак Зальцер, впоследствии фотографированием алмазов продолжил заниматься уже отец, Абрам Зальцер, а когда сам Иосиф возглавил семейный бизнес, то набор фотографий уникальных алмазов составлял уже целый альбом. Стараясь не отставать от предков, он и сам заносил большие алмазы в каталог, привлекая для изготовления снимков самую современную технику.

Собственно, в альбоме не было необходимости, Иосиф Зальцер обладал уникальной памятью и помнил каждый алмаз, который когда-либо видел. Камни, как и люди, имеют свой неповторимый облик, а ему, потомственному ювелиру, достаточно взглянуть на камень всего лишь однажды, чтобы помнить его всю жизнь. Где-то в ячейках своей памяти он цепко держал тысячи камней.

Одним из самых интересных камней в коллекции был алмаз с собственным именем «Султан». Он напоминал бочку, а треугольные грани только усиливали это сходство. Алмаз попал к его отцу в самом начале Второй мировой войны. Принес ему этот камень на сохранение его двоюродный брат, служивший в то время в Ставке Верховного. Впоследствии родственник так и не объявился, его судьба осталась неизвестной. Поговаривали, что его заперли в одном из полярных лагерей, где он, собственно, и сгинул. Но что с ним на самом деле точно не знал никто. А алмаз «Султан» незадолго до окончания войны был изъят при обыске. Тоже довольно странная история... Отец был неколебимо уверен, что сотрудники НКВД приходили именно за этим камнем, и оставалось только гадать, каким образом они узнали о его существовании.

Иосиф Абрамович открыл альбом на двадцать четвертой странице, именно на ней был запечатлен алмаз «Султан». Фотография была выполнена очень качественно, на хорошей фотобумаге, так что можно было быть уверенным, что она не покоробится и не пожелтеет даже через сто лет.

Разжав ладонь, он положил камень именно под тем самым ракурсом, в котором была выполнена съемка, и сравнил камень и его изображение: грани совпали полностью и сомнению уже не было места. Иосиф счастливо улыбнулся – «Султан» вернулся в дом Зальцеров. Ему очень хотелось знать, какой же путь проделал этот алмаз, прежде чем он попал в руки к старику. Но пусть уж лучше это останется тайной. Не исключено, что после обыска камень достался одному из руководящих работников НКВД, а уж там, попутешествовав по рукам, каким-то образом попал к Павлу Александровичу.

Иосиф подошел к небольшой картине, висевшей на стене. За ней находился небольшой щиток. Распахнув дверцу, он сначала щелкнул крохотным рычажком, затем повернул небольшое колесико, заблокировав его на цифре шесть, и когда оно вышло из пазов, поднятое пружиной, набрал код. С мелодичным музыкальным сопровождением приоткрылась дверца сейфа. Все! Путь к сокровищам свободен.

Взяв пачку валюты, Иосиф отсчитал шестьдесят пять тысяч долларов и сунул их в карман. Возвращаться обратно он не спешил, в комнате был вмонтирован пульт системы видеонаблюдения, позволявший контролировать каждый уголок здания, от входа до чердачных помещений. Но сейчас особый интерес представляла гостевая комната, где остался старик. Порой Иосиф Абрамович специально оставлял посетителя в одиночестве, чтобы посмотреть на него со стороны. И в зависимости от того, как тот вел себя, выстраивал с ним дальнейшие отношения.