Глава 2
Адреналин

В пригород Константин отправился на такси, но покинул его еще на трассе. Расплатившись с водителем, он забрал из багажника две объемные корзины-плетенки и рюкзак. Эти атрибуты в сочетании с болоньевой курткой и высокими резиновыми сапогами непременно должны были бы убедить таксиста в том, что он подвозил за город заядлого грибника. На этот эффект Климов и рассчитывал. Желая усилить впечатление, он подобрал у обочины сухую палку и размеренным неторопливым шагом двинулся в сторону подлеска. И только когда такси развернулось и умчалось в обратном направлении, Константин сменил траекторию движения. Пройдя метров двести вдоль обочины, он сошел на придорожную тропинку и быстро зашагал на юго-запад. Этот район он знал превосходно и реально представлял, как кратчайшим путем выйти к вилле шоумена Михаила Грузилова.

Сумерки стремительно окутывали окрестность, и в скором времени на небе явственно проступили поблескивающие звезды. Ущербная луна тускло освещала Климову путь.

Он сделал остановку всего один раз – там, где заканчивалась пустынная, выделенная под строительство нового аквапарка, местность и начинались постройки жилого сектора. Сложив по сапогу в каждую из плетеных корзин, Константин пристроил их в тени дерева. Затем стянул с себя куртку и расчехлил рюкзак. Оглядываясь по сторонам и проверяя, не является ли он объектом чьего-либо нежелательного внимания, Климов переоделся в черный спортивный костюм и кроссовки. Куртку убрал в рюкзак. В завершение своего нового наряда он нацепил на голову тонкую вязаную шапочку, отворот которой при желании легко можно было опустить на лицо, оставив отверстия для глаз и рта. Но делать это прямо сейчас Константин не стал. Закинув рюкзак за спину, он двинулся дальше.

Оказавшись в частном секторе, Климов предпочел идти не по центральной улице, вдоль которой по обе стороны располагались новомодные двух– и трехэтажные особняки, а все время забирая вправо. Таким образом он страховал себя от нежелательных встреч с местными аборигенами.

К дому Грузилова он подошел с торцевой стороны. Узнать нужное строение для Константина не составило труда, поскольку фотография особняка была в конверте, полученном от Тимофея. К тому же нигде поблизости не наблюдалось ничего похожего.

Климов остановился и закурил. Пуская вверх дым, он приглядывался к объекту. В двух-трех домах по соседству горел свет, но ни один из них не достигал грузиловской территории. Это вполне устраивало Константина.

Беглый осмотр выявил и еще одну дополнительную деталь, о которой не упоминал Тимофей, и Климов мысленно поздравил себя с тем, что не стал торопиться с налетом. На все четыре стороны с крыши грузиловского особняка смотрели вмонтированные под красную черепицу глазки видеокамеры.

Климов бросил окурок под ноги, раздавил его носком кроссовки и только после этого приблизился к белому каменному забору. Опустил на лицо маску и, слегка подтянувшись на руках, высунул голову. По едва заметному движущемуся пятну, слабо отражавшемуся от канадской декоративной травы, разделявшей широкие дорожки, он догадался, что положение видеокамер не является четко сфокусированным. Они имели определенный радиус движения для обзора. Константину понадобилось не более двух минут на то, чтобы вычислить этот радиус и время движения камеры от одной крайней точки до другой.

Как только световое пятно пошло влево от того места, где он собирался проникнуть на чужую территорию, налетчик ловко перекинул ноги на противоположную сторону забора и спрыгнул. Кроссовки мягко коснулись поверхности декоративной травы. Глазок видеокамеры двинулся в его сторону. Климов рванул вперед и достиг раскидистой кроны карликовой катальпы в тот момент, когда обзор готов был сосредоточиться на его темной фигуре. Он прижался спиной к стволу и шумно выдохнул.

Камера вторично двинулась по заданной траектории, и Климов успел совершить еще один короткий марш-бросок от дерева до фасада здания. Здесь он уже не попадал в поле зрения камер ни под каким углом. Поправив рюкзак за спиной, он пошел вдоль стены и вскоре достиг парадного входа в дом. Рукой, затянутой в черную облегающую перчатку, Климов набрал на кодовом замке нужную комбинацию цифр. Раздался глухой щелчок, и дверь легко поддалась, когда Константин потянул ее на себя. Никаких других посторонних звуков в виде скрытой сигнализации или чего-нибудь в том же роде не последовало.

Климов зашел внутрь и прикрыл за собой дверь. Поднял маску на лоб и выудил из рюкзака маленький карманный фонарик-карандаш. Зажег его и, прикрывая ладонью, чтобы подозрительный огонек не привлек внимания соседей, посветил вокруг.

Лестница на второй этаж располагалась справа. Климов бесшумно поднялся по ней и, все так же подсвечивая себе путь фонариком, прошел по длинному коридору с висевшими на стенах полотнами современной живописи.

Дверь, ведущая в личный кабинет Грузилова, оказалась не заперта. Константин вошел и опять посветил фонариком по сторонам. За время, пока он работал по наводкам Тимофея Арканова, Климов научился концентрировать внимание только на том, что ему действительно было нужно. Ничего иного, что не значилось в списке заказчика, его не интересовало, хотя поначалу желание поживиться было почти непреодолимым. Но Климов постепенно сумел совладать с ним.

Коллекция холодного оружия располагалась на противоположной от входа стене, рядом с рабочим столом Грузилова. Климов остановился перед защитным стеклом. Коллекция у шоумена была огромной и впечатляющей. Каких экземпляров тут только не было! Попадались даже такие, предназначение которых Константин и предположить не мог. Однако долго стоять и любоваться на экзотические предметы грузиловского хобби он не намеревался. Нужный ему нож находился в нижнем ряду. Третий слева.

Посветив на края колпака, Климов почти сразу обнаружил завуалированные под лепнину проводки сигнализации. Зажав фонарик зубами, вор снял с плеч рюкзак, расстегнул его и достал стеклорез. Все движения Константина были четкими и уверенными. Прижав основу стеклореза к защитной крышке, он несколько раз провел алмазом по кругу. Затем слегка надавил и потянул орудие на себя. Вырезанный им круг выскочил с глухим хлопком. Климов убрал его в рюкзак, а вместо него извлек из своих запасов кусачки. Просунув руку в проделанное отверстие, осторожно отогнул один из проводков, взял его в зажим и, чуть надавив, ловко перекусил. Затем ту же самую операцию проделал и со вторым проводком. На лбу выступили крупные капельки пота, и Климов вытер их рукой.

После того как защита была снята, он мог позволить себе заняться непосредственно замком, не позволяющим откинуть стеклянный колпак вручную. На единоборство с ним Климов затратил не меньше десяти минут. Пот уже струился не только по лбу, а также по щекам и по шее взломщика.

Несколько секунд Климов просто стоял, переводя дыхание. Затем осторожно откинул стекло в сторону и снял со стены заказанный ему Тимофеем нож. Вместе со всеми своими подручными средствами Константин убрал добытый трофей в рюкзак.

Удовлетворенный результатами своей работы и количеством времени, которое он на нее затратил, Климов покинул кабинет Грузилова.

* * *

Ровно в назначенный час Лена стояла у центрального входа в парк имени Горького. Последние колебания и сомнения относительно неверности совершаемого поступка у нее окончательно пропали минут пятнадцать назад, когда она выбиралась из такси. В конце концов, это просто интересное приключение, и относиться к нему нужно соответственно.

Зябко кутаясь в белоснежный плащ, Лена вглядывалась в лица каждого из проходящих мимо молодых людей. Минуты через три она нервно рассмеялась, представив, как выглядит при этом со стороны. Усилием воли девушка заставила себя успокоиться.

И едва ей это удалось, как из металлических ворот вышел мужчина. Именно мужчина, ибо, как показалось Лене, ему было около сорока лет. Высокий, среднего телосложения, облаченный в импозантный твидовый костюм. Выразительные карие глаза, греческий нос, слегка бледное, но от этого кажущееся еще более интеллигентным лицо. При одном взгляде на него Лена почувствовала, как у нее по всему телу разливается приятное тепло. Ей почему-то захотелось, чтобы ее неожиданным партнером оказался именно этот человек.

Мужчина остановился возле тротуара, бегло взглянул на наручные часы и заложил руки в карманы брюк. Огляделся по сторонам, и, как показалось девушке, его глаза на несколько секунд пристально сфокусировались на ее персоне. Сердце забилось о грудную клетку так яростно, словно рассчитывало проделать в ней дыру. И Лена решила рискнуть.

Подойдя к мужчине на расстояние двух шагов, она громко произнесла:

– Темпора мутантур.

Он повернулся к ней и чуть склонил голову набок. Улыбки не было. Выражение лица осталось таким же непроницаемым, как и прежде. Лене казалось, что он молчит уже целую вечность, и ее собственные щеки стали покрываться пунцовой краской. Девушка боролась с желанием прикрыть их руками. Мужчина тем временем опустил взгляд на ее ноги, а через секунду вновь заглянул Епифановой в глаза.

– Эт нос мутамур ин иллис, – сказал он, делая ударение едва ли не на каждом слове. – Ты говоришь по-латыни?

– Нет, – теперь у Лены горели не только щеки, но и все лицо. И в то же время она чувствовала нарастающее внизу живота возбуждение. Возбуждение и радость от того, что ее случайный выбор оказался так удачен. – А вы?

– Ты, – поправил ее мужчина, и его лицо по-прежнему было лишено какого-либо живого выражения.

– Да... То есть... А ты?

– И я нет, – он протянул ей руку. – Тимофей.

– Лена, – представилась Епифанова.

Рукопожатие Тимофея оказалось легким и нежным, как летний дождик, ласкающий обнаженное тело. От одного этого прикосновения Лена почувствовала себя так, будто сквозь нее пропустили разряд электрического тока. Она не могла оторвать от него глаз и напряженно ждала того, что должно было произойти. Тимофей не выпустил ее руку из плена. Напротив, все так же осторожно держа ее за пальцы, сделал шаг вперед и еще несколько секунд буквально ощупывал взглядом ее лицо

– Пошли, – наконец произнес он и потянул девушку на себя.

– Куда?

– Сейчас узнаешь.

Лена покорно последовала за ним. Они перешли на противоположную сторону улицы и нырнули в подъезд ближайшего дома. Миновав цокольный этаж, мужчина вдавил пальцем кнопку вызова лифта.

– Вы... Ты здесь живешь? – Лена не узнала собственного голоса.

– Нет.

Двери лифта раскрылись, и Тимофей первым вошел внутрь. Лена шагнула следом. Он нажал кнопку с цифрой «9», и кабина тронулась. Спустя несколько секунд Тимофей нажал еще одну кнопку. На этот раз ту, на которой было написано «STOP». Лифт замер, и сердце Лены в унисон проделало то же самое. Во всяком случае, ей так показалось. Всего секунду назад оно колотилось как сумасшедшее, а теперь вдруг затихло. Она судорожно облизала губы. Тимофей развернулся к ней лицом. Его взгляд разгорелся.

– Я...

Он не дал ей сказать больше ни слова. Резко подавшись вперед, он впился губами в ее губы, и Лена почувствовала пьянящее головокружение. Целовать Тимофей умел. Умел так, как никто никогда прежде не целовал ее. Это было похоже на захлестнувшую ее с головой огромную волну, которая тут же безжалостно потянула свою жертву в омут водоворота. Лена буквально задохнулась от такого стремительного и в то же время полного нежности напора. Однако она чувствовала, как ловкие руки Тимофея профессионально заскользили по ее телу. Он не раздевал ее. Он в буквальном смысле слова срывал с нее одежды, напоминая своими действиями сложный ритуальный танец. Девушку трясло, как в лихорадке, а ноги сделались ватными и непослушными.

Лена опустила обе руки вниз и стала расстегивать ремень на брюках мужчины. Тимофей уже оставил в покое ее губы и переместился ниже, сосредоточив свои ласки на груди с остро торчащими от возбуждения сосками. Лена застонала. Ремень наконец поддался, и брюки Тимофея упали на пол кабины. Девушка обхватила пальцами его мужское достоинство. Тимофей неистово зарычал. Ни он, ни она уже больше не в силах были сдерживать свой животный порыв. Мужчина оторвал Лену от пола и, поддерживая ее руками на весу, прижал своим телом к стенке кабины. Она почувствовала его проникновение и закричала от стремительно накатившей волны наслаждения.

Движения Тимофея были резкими и уверенными. Лифт содрогался в ритме его бешеного натиска. Лена до боли сжала пальцами его крепкие мускулистые плечи. Сквозь собственные стоны и звериное рычание партнера до ее слуха доносились чьи-то голоса и стук в двери. Обеспокоенные жильцы пытались выяснить, по какой причине в их доме не работает лифт. И, скорее всего, об этих причинах они уже догадались. Наверняка все отлично слышали и понимали. Но в данной момент Лене было на это наплевать. Напротив, это лишь усиливало остроту ощущений. Только сейчас ей стало понятным то, о чем говорила Света, а затем и Сергей...

Тимофей отстранился от нее, и с губ девушки сорвался вздох разочарования. Но, как выяснилось через секунду, это был не финал. Далеко не финал...

Он провел языком по ее телу, от живота и до подбородка, затем решительно развернул партнершу спиной к себе и заставил наклониться. Впрочем, Лена и не противилась.

Мужчина вошел в нее сзади, и волна наслаждения накрыла девушку с новой силой. Она тянула на девятку по девятибалльной штормовой шкале. Снаружи в двери лифта застучали более требовательно. Лена уже не стонала. Теперь она кричала во весь голос. А Тимофей все наращивал темп. Девушка уперлась руками в стенку и только сейчас осознала, что с ее губ предательски срывается слюна сладострастия, катится по подбородку и тягучими каплями падает на пол.

Лена не узнавала саму себя...

* * *

– Юля, Юля! Иногда я думаю, до чего все надоело! Ты помнишь, как было, когда мы были молодыми...

Войтович встал на дно бассейна. Держась руками за бортик, он вылез из воды. Супруга олигарха, Юлия Войтович, сидела в нескольких метрах от мужа в ротанговом шезлонге. В руках у нее был глянцевый проспект с рекламой сумок Труссарди.

– Что именно тебе надоело, Максим?

– Да не знаю. Все. Однообразие, дела, люди, деньги, лодки...

– И даже я? – Юля отложила журнал на столик.

Она пристально посмотрела на супруга. Действительно, несмотря на то что они проводили вместе не больше трех-четырех дней в месяц, Юля стала замечать, что за последнее время Максим Константинович сильно изменился. Он поправился, а на коже лица появилась не свойственная ей желтизна.

Войтович улыбнулся.

– Нет, – он взял с пола стакан виски. – Я в последнее время постоянно думаю над тем, что на самом деле не важно, сколько денег ты зарабатываешь. Сто миллионов или десять тысяч. И где ты живешь. В халупени в какой-нибудь или в семи домах по всему миру. Ну, вот смотри, каждый день ничего не меняется...

Олигарх спустился на мраморный пол зала и влез в домашние тапочки. Кресло, которое стояло рядом с бассейном, он придвинул поближе к жене.

– Каждый день я зарабатываю по нескольку сотен тысяч баксов. И что из этого? Какой в этом смысл? – продолжал рассуждать он. – У нас есть яхта за шестьдесят четыре миллиона долларов. Ну, есть, конечно, и подороже суда. Тебе я подарил тоже не слабое суденышко. У нас есть дома, квартиры, клубы, ресторан... Есть вот этот рублевский домишко недалеко от резиденции президента. А какой-нибудь студент, живущий на стипендию, возможно, живет интересней, чем я. Он только мечтает о «Ситроене», например. А я финансирую конюшни «Ситроен». Но мне хреновей, чем ему...