На этот раз, вопреки обыкновению, он открыл одну из папок, лежавшую сверху, и принялся аккуратно пролистывать. С фотографии на него смотрел двадцатипятилетний капитан, командир пехотной роты. На его широкой груди красовался Рыцарский крест Железного креста. Просто так его не получают, он вручается за личное мужество. Запечатленный на фотографии офицер с прямым жестким взглядом явно им обладал. Что же он должен был испытать, чтобы с некоторых пор начать думать иначе?

Рейхсканцлер открыл вторую папку. С фотографии на него глянул сухощавый полковник, командир танкового полка, с двумя Рыцарскими крестами: Рыцарский крест Железного Креста и Рыцарский крест с Дубовыми листьями. Офицер имел богатую военную биографию, прошагал от Франции до Сталинграда. До последнего дня не имел ни одного нарекания. Всегда был примером для подчиненных. Отец четырех детей: двух мальчиков и двух девочек. В деле имелись даже фотографии его большого дома в Пруссии, на фоне которого бравый полковник был запечатлен со своим счастливым семейством. Образцовая немецкая семья, каковых в Германии подавляющее большинство. Участвовал в Сталинградском сражении, был тяжело ранен. Излечился и снова был отправлен на фронт. Видно, во время Сталинградской битвы он и испытал большое потрясение, если стал сомневаться в победе. Здесь же в папке лежало прошение о помиловании.

Гитлер вдруг коснулся лежавшей на столе ручки. Контр-адмирал Путкаммер выпрямился. Никогда ранее Адольф Гитлер не пользовался своим правом помилования. Неужели в сознании рейхсканцлера произошли перемены?

Неожиданно Гитлер захлопнул дело и небрежно отбросил его в сторону.

– Меня не интересует их судьба. Они нарушили присягу. Все они солдаты и прекрасно понимают, что бывает с теми, кто не выполнил свой долг перед Родиной. Где смертные приговоры?

– Они здесь, мой фюрер, – открыв папку в кожаном черном переплете, контр-адмирал взял несколько листков и положил их перед Гитлером.

Гитлер без колебания расписался под приговорами военных судов.

– Суровое наказание, примененное к ним, должно послужить уроком для тех, кто хотя бы на секунду позабудет о своем воинском долге и присяге.

– Полностью с вами согласен, мой фюрер! – живо отозвался контр-адмирал, забирая подписанные расстрельные списки.

– И пригласите ко мне Манштейна.

– Слушаюсь, мой фюрер, – произнес Путкаммер и быстро вышел.

Через минуту в кабинет вошел генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн. Высокий, горбоносый, с пристально-острым взглядом и неестественно прямой спиной.

Его можно было упрекнуть в несговорчивости, в трудном характере, но чего невозможно было у него отнять, так это военного таланта, опиравшегося на опыт поколений его воинствующих предков. Одарен, умен, проницателен. Один из немногих, кто был способен возражать Гитлеру. Едва ли не самые значительные победы в Европе связаны с его именем.

Выбросив вверх руку, генерал-фельдмаршал поприветствовал Верховного главнокомандующего:

– Хайль!

Гитлер хмуро глянул на вошедшего и небрежно вскинул ладонь над плечом.

– Присаживайтесь, Манштейн.

Аккуратно отодвинув стул, Манштейн сел. Гитлер задержал взгляд на его нагрудном знаке «За ранение» 3-й степени, такой же был у него самого, также полученный в окопах Первой мировой войны на Восточном фронте. История повторяется. Теперь тоже Восточный фронт.

Отпрыска прусских баронов невозможно было упрекнуть в трусости. Манштейн был одним из блестящих офицеров своего времени. Он мог спокойно переждать войну где-нибудь при Генеральном штабе, но кровь тевтонских рыцарей толкала его на передовую, там, где стоял запах жженого пороха и разложившихся трупов.

– Что у вас, Манштейн?

– Буду краток, мой фюрер. В настоящее время между войсками групп армий «Юг» и «Центр» образовался значительный разрыв. Именно это место наиболее благоприятное для наступления русских. И поэтому я бы вас просил выдвинуть в разрыв вновь сформированное соединение, которое позволило бы создать сплошную линию обороны, иначе удержать Харьков нам будет весьма сложно.

– Но ведь это соединение должно быть из чего-то создано. А у нас просто нет резервов. Какая армия, по-вашему, там должна находиться?

– Мне представляется, что новое соединение можно образовать за счет Семнадцатой армии из Крыма. Ее действия там неэффективны, а для армий «Юг» и «Центр» это будет весьма своевременно и полезно.

– Вы думаете, Семнадцатая армия для этого ведет бои на Кубани, чтобы потом передислоцироваться на Украину? В группах армий «Юг» и «Центр» вполне достаточно боевых частей, чтобы задержать наступление русских, а впоследствии развить успех.

– Мой фюрер, армии групп «Юг» и «Центр» находятся в неблагоприятной местности, они теряют свою прежнюю мобильность, им требуются дополнительные силы, чтобы противостоять натиску русских. У командующего Воронежским фронтом Голикова мощные соединения, включающие три танковые армии, в случае его наступления противостоять им будет чрезвычайно трудно.

Гитлер выдержал паузу. Было над чем поразмыслить. Манштейн терпеливо дожидался ответа, впившись взглядом в лицо фюрера: кожа на его щеках заметно одрябла, пожелтела. Гитлер вел малоподвижный образ жизни, ему бы почаще бывать на свежем воздухе.

– Какова угроза для наших армий?

– Войска русских могут охватить левое крыло армий «Юг» и продвинуться вглубь, – генерал-фельдмаршал водил рукой по карте, разложенной на столе. Гитлер внимательно наблюдал за его ладонью. – Затем они могут нанести удар по нашим тылам, что, в свою очередь, может привести к окружению наших армий.

– Вы хотите сказать, что у нас все так безнадежно и мы не сумеем остановить наступление русских? – строго спросил Гитлер.

– Я так не говорил, мой фюрер, но могут возникнуть значительные трудности.

– У нас есть генералитет, способный разрешить любые трудности. Но я хочу услышать, что вы намерены делать, как командующий группой армий «Юг»?

У генерал-фельдмаршала Эриха фон Манштейна оставалась уверенность, что Гитлер все-таки позволит ему создать новое воинское соединение на наиболее опасном направлении, но сейчас, переговорив с ним несколько минут, Манштейн понял, что его надежды были иллюзорны и, по мнению Гитлера, не имели под собой серьезных оснований.

Неужели рейхсканцлер не может понять, что с каждым прожитым днем ситуация будет только усугубляться. Положение немецких войск на Кубани шаткое, так или иначе оттуда придется уходить, а находящиеся там дивизии будут разгромлены. Так почему бы вновь образованной армией не залатать дыру между двумя группами?

К такому итогу разговора Эрих фон Манштейн готов не был. Стратег должен учитывать все возможные варианты. Разумеется, хотелось бы иметь подавляющее большинство над противником в живой силе и технике, чтобы маневрировать в наступательных действиях. Но в последнее время немецкое командование испытывает значительные трудности с резервами, чаще всего приходится формировать подразделения из уже потрепанных частей, нуждающихся в отдыхе. Требуется в должной мере и авиационная поддержка, и мощный бронетанковый кулак. Но всего этого нет. Танков катастрофически не хватает, на фронт идут залатанные бронемашины, не однажды побывавшие в бою.

– Я очень надеюсь, что мне будет придано хоть какое-то соединение, способное улучшить положение на фронте, – нашелся что ответить фюреру генерал-фельдмаршал. – А пока у нас нет сплошной линии обороны, я предлагаю создать опорные пункты на основных дорогах, по которым могут прорваться русские танки. Не думаю, что их бронетехника станет продвигаться по болотистой и лесистой местности.

– А если они все-таки рискнут? – неожиданно спросил Гитлер.

– В таком случае это задержит их продвижение, а мы сумеем подтянуть к опасному району свои подразделения. Но русские всегда торопятся, они пойдут таким образом, чтобы в кратчайшие сроки углубиться на нашу территорию как можно дальше. Поэтому мы прекрасно представляем направление их основного удара. Это будут Курск, Белгород и Харьков. То же самое подтверждают и данные нашей разведки. У нас останется достаточно времени, чтобы в случае необходимости перебросить боевые части в район наступления русских и остановить их.

– Какие наиболее слабые места в вашей обороне?

Секундная пауза, после которой генерал-фельдмаршал уверенно ответил:

– У группы армий «Юг» практически не защищен северный фланг. Мы выдвинем туда усиленные подразделения. Снег в этом районе глубокий, пехота в нем увязнет, танки тоже там будут бесполезными.

– А если они задействуют кавалерийские части? – спросил Гитлер.

– Возникнет угроза расчленить армии группы «Юг» на две части… О том же нам сообщает и наш агент, внедренный в штаб Тринадцатой армии русских. Но у нас есть еще время, чтобы поставить на возможных путях их продвижения противотанковые и противопехотные мины.

– Тогда не тяните и установите мины незамедлительно! – Выдержав паузу, Гитлер продолжил: – Я сообщу ваше мнение генералитету. Мы обсудим сегодня на совещании ваше предложение по поводу Семнадцатой армии. Если Ставка сочтет его разумным, вы получите Семнадцатую армию. Кстати, а с самим Руоффом вы разговаривали?

– Разговаривал, – негромко отозвался Манштейн.

– И что же он вам ответил? – с нескрываемым любопытством спросил фюрер.

– Генерал-полковник Руофф сказал, что готов служить там, где это сочтет нужным Верховный главнокомандующий.

– Я понял вашу позицию. О нашем решении в ближайшее время вам сообщит Цейтцлер. Вы свободны, Манштейн.

Генерал-фельдмаршал вскинул руку и вышел из кабинета.