Читать книгу «Режимный апокалипсис» онлайн полностью📖 — Евгения Сухова — MyBook.

Часть I. Астероид-призрак

Глава 1. Побег, или Обувь, спички и курево

20 июля, Москва

Колония со стороны воли выглядит пугающе: смотровые вышки, высокие стены, длинные бараки. Невольно возникает мысль, что жизнь на небольшом пятачке, огороженном колючей проволокой, замерла, а если все-таки существовала, то невероятно унылая, серая и беспросветная.

В действительности жизнь не прекращалась и там. Самое большое открытие, которое сделал для себя Прохоров Николай, состояло в том, что здесь люди так же смеются и улыбаются, как и на воле. Порой за решеткой кипят самые нешуточные страсти, какие могут случаться только на небольшой территории, переполненной мужчинами. Здесь возникают самые крепкие союзы, называемые «семьей». Вместе с «семьей» делишь хозяйскую пайку, вместе с ней тащишь тяготы заключения, страдаешь. И знаешь, что, если угодил в изолятор, найдется в этом небольшом мире верный человечек, который непременно отыщет туда дорогу – «погреет» куревом и хавкой.

Не опасаясь «вертухая», находящегося на вышке, Прохоров с двумя подельниками прошел в промышленную зону и направился в самый дальний угол территории, где в три ряда выстроились недавно сколоченные срубы. Заказчик должен был забрать их только на следующей неделе.

Уже была ночь, но в промышленной зоне, освещенной по периметру фонарями, продолжалась работа в третью смену. «Вертухай» лениво посматривал на заключенных, распиливающих бревна на доски и складывающих их в аккуратные рядки. Хоть какое-то развлечение, там посмотришь, тут головой повертишь, глядишь, и время побойчее пойдет. Чего же пнем-то стоять!

Бросив взгляд на троицу, направлявшуюся в сторону срубов, «дубак» тотчас потерял к ним интерес. Прохоров Николай с приятелями были одними из многих, кто работал в этот день в ночную смену. Работа мало привлекательная, даже где-то нудная – полночи провозятся, подбирая по размеру подходящие бревна, потом будут ставить. Причем нижние венцы должна составлять могучая лиственница, на которую укладываются стволы потоньше, а дальше у станка нужно стесать одну сторону, направленную во внутреннюю часть сруба, вот тогда он будет выглядеть светлым и просторным.

Втроем прошли в просторный сруб, служивший бригаде гардеробной. Стукнула негромко доска, за ней еще одна, видимо, ведутся какие-то внутренние работы. Ничего интересного! «Вертухай» перевел взгляд на соседний отряд, где работы велись не в пример веселее – режущий звук станка чередовался с глуховатым матерком, громыхали сбрасываемые доски, кто-то особенно ретивый в глубине темноты вколачивал гвозди.

Некоторое время Николай Прохоров прислушивался к звукам.

– Петр, глянь там, все в порядке?

Молодой мужчина лет тридцати охотно кивнул, вышел из сруба и зашагал к доскам, уложенным штабелями. Некоторое время он гремел ими, создавая видимость работы, а потом вернулся в сруб.

– Никого нет.

– Вот и славно. Тогда с богом! Давай оттаскиваем, только чтобы не греметь, – предупредил Прохоров.

Оттащили доски в сторону – под ними прела почерневшая прошлогодняя солома, через которую просматривалась грубо сколоченная крышка.

– Посвети, – сказал Николай и приподнял крышку.

Луч фонаря проник в темноту, осветив глиняные стенки.

– Ты уверен, что он нас ждет? – спросил Петр.

– Уверен.

– А если засветится, мало ли… Все-таки зона.

– Не бойся, не запалится. Голова на плечах есть. Аркаша, – повернулся он к третьему. – Говоришь, немного осталось?

– Послушай, Коля, что-то я не въезжаю, ты сам сказал больше не копать. Там ведь земля уже проседала. Два раза ковырнешь, и она провалится! Земля на корнях держалась.

– Это я так… Очень удачно выползем, как раз в посадках. С вышек не увидят, там деревья. С поселка тоже все закрыто. Ладно, я полезу первым, если что, встречу как нужно.

Подхватив лопату, Николай, согнувшись, протиснулся в узкий лаз. Невольно крякнул, ощутив плечами плотное и неприятное объятие глиняной норы, и, проталкивая перед собой лопату, пополз. Позади, усиленно пыхтя, двигался Аркадий. От земли тянуло холодом, который, казалось, добирался до самых кишок. В одном месте ход сильно сужался, и пришлось немного отползти назад, чтобы расширить его лопатой. Еще один неприятный момент Прохоров прочувствовал на изгибе тоннеля: в этом месте было настолько узко, что он ощутил себя пробкой в тесном горлышке бутылки. Поработав лопатой, расширил проход. А вот и конец тоннеля…

– Кажется, тут обвалилось немного, – проговорил он, осматриваясь. – Суглинок, зараза! Дальше тяжело…

– Попробуй протиснуться.

Сжав зубы, Николай двигался вперед, преодолевая сажень за саженью. Вдруг сверху за воротник посыпалась земляная крошка, и через небольшое отверстие он увидел краешек желтой луны, воровато выглядывающей из-за облака. Ткнув лопатой в брешь, он расширил ее и, не скрывая облегчения, стал выползать наружу. Сначала просунул голову, а потом, освобождаясь от тесного плена, выдвинул плечи. Снизу его крепко подтолкнули, и он, обдирая лицо о колючие ветки, выкатился наружу.

– Кажись, выбрался!

Вокруг, закрывая от нечаянного глаза, произрастал молодой разросшийся ельник. Колония, слабо подсвеченная спрятавшейся за облака луной, осталась метрах в восьмидесяти. Прохоров даже разглядел «вертухая», стоявшего на вышке. Вот только смотрел тот совсем в противоположную сторону. Николай вдруг почувствовал, что на него нахлынуло невероятное счастье: хотелось петь, плясать, орать в голос, только усилием воли он сумел удержать крик радости, разрывавший его грудную клетку. Поднявшись, осмотрелся по сторонам. За деревьями, приблизительно в полсотни метров, c потушенными фарами стоял «Jeep Wrangler», через стекла за водительским креслом просматривался нечеткий темный силуэт.

Кряхтя, из норы вылез Аркаша, за ним Петр. На лицах обоих, выглядевших при лунном свете мертво-бледными, застыло счастье. Они испытывали те же самые чувства.

– Это он? – показал Аркаша на спрятавшуюся за деревьями машину.

– Да. Больше некому. Он написал, что будет джип. Ну что, потопали?

Неожиданно за спиной бабахнуло, и поселок осветило яркой вспышкой. Николай невольно пригнулся, заметив испуг на лицах приятелей.

– С деньгами пролета не будет? – спросил Аркаша.

– Я же сказал, что деньги есть, – пряча раздражение, ответил Прохоров. – Лежат в правильном месте. Ты только не гоношись.

– Тогда лады… Э-эх, заживем!

– А это что еще за дела? – недовольно произнес Аркаша, когда поселок вновь утонул во мраке.

– Вулкан Авачинский… Что-то в последнее время он расшалился.

Хрустя ветками, подошли к машине. Передняя дверца гостеприимно открылась.

– Привет, крестник! – поздоровался Прохоров. – Заждался?

– Есть немного. Тут патруль проходил… Думал, что они вас заметили. Слава богу, обошлось.

– Если бы они заметили, – сказал Николай, устраиваясь на переднем сиденье, – тут такая шумиха бы поднялась, что не приведи господь!

На заднем сиденье устроились Петр с Аркашей и аккуратно, стараясь не хлопать, прикрыли за собой дверцу. Вытащив из-под ног большой рюкзак, водитель произнес:

– Здесь одежда. Переоденетесь. Не в этом же вам на воле ходить. Сразу упакуют!

– Тоже верно. – Прохоров взял рюкзак и почувствовал, что он имеет вес. – Ого! Тяжелый.

– Там кое-какая еда. Обувь, спички, курево. Есть деньги, но немного. В общем, все, что нужно на первое время.

– Понял… А нам большего и не нужно. Оставаться здесь долго мы не собираемся. Транжирить особо не будем. А дальше… что-нибудь придумаем.

– В рюкзаке телефон…

– Нужная вещь.

– Звонить только в крайнем случае. Иначе вас могут засечь.

– Понял. Ты нас поближе к бухте Нерченской подкинешь?

– Не могу. До моря вам придется добираться самим. У меня есть кое-какие дела…

– Что за дела? – насторожился Прохоров.

– За документами надо съездить. Они еще не готовы, обещают дня через два.

– Значит, они не в рюкзаке, а я-то думал… Проклятье! Мы ведь рассчитывали.

– Это не от меня зависело, со своей стороны я сделал все, что мог. Я вам их подвезу.

– Хорошо, договорились. А сейчас что?

– Отвезу вас километров за тридцать, поближе к океану. В той местности народу немного. Зато достаточно дачных поселков, большинство домов стоят пустые. Люди приезжают туда на субботу и воскресенье. Аккуратненько можно переночевать в одном из них. Главное – никому на глаза не попадаться. И только постарайтесь без жертв! Иначе вас просто отсюда не выпустят. Пристрелят сами охотники, а потом просто втихую зароют. А дело под шумок закроют. Тут такие вещи не редкость.

– Ты нас за зверей, что ли, держишь? – хмыкнул Николай. – Сами, конечно, мы не попрем, но и голову подставлять под пулю не станем. Не для этого мы к «зеленому прокурору» потопали. Ладно, чего мы тут стоим, трогай!

Двигатель мягко заработал. Машина, отыскав ближними фарами тропинку в густом ельнике, потихонечку покатила, косолапо перекатываясь с одной стороны на другую.

Колония осталась далеко позади.

Глава 2. Вино «Бароло Каннаби», или Самолет на Камчатку

22 июля

– Наконец-то мне удалось в кои веки вытащить тебя в приличное заведение, – произнесла Анна, положив узкую ладонь на толстые грубоватые мужские пальцы. – Знаешь, в этом ресторане великолепная рыба. Может, начнем с нее? – Покровский Афанасий лишь неопределенно пожал плечами, что должно было означать: «За тобой право выбора. Сегодня твой день». Анна оценила. Едва улыбнувшись, продолжила с той же милой улыбкой: – А еще очень вкусное итальянское вино!

Афанасий Покровский, в отличие от Анны, среди хрустальной роскоши, свисающей с потолка в виде изящной люстры, и сусального золота, торчавшего со стен в виде ангелочков и античных полуголых богинь, чувствовал себя крайне неловко. И невольно задавал себе вопрос: какая напасть привела его в дорогущий ресторан? Куда увереннее он бы чувствовал себя где-нибудь в рюмочной на окраине Москвы, напрочь лишенной изысков. Махнул бы полстакана водки и потопал себе дальше. Но в этот раз придется потерпеть – у Анны день рождения. Нужно было старательно лепить радость и делать вид, что ему чрезвычайно нравятся паркетные полы, сверкающие лаком, тяжелые портьеры с замысловатым узором на больших окнах, официанты во фраках, похожие на пингвинов, и даже огромный аквариум с большими красными пучеглазыми карасями, которые так и просились на сковородку.

– Надеюсь, ты сама закажешь, знаешь… я не силен в вине, – простодушно произнес он.

– Хорошо. Видишь, опять я тебя выручаю, согласись, ты без меня никуда.

Подошел официант, почтительно склонившись. Длинные волосы смазаны каким-то сверкающим гелем и зачесаны посередине на пробор так, как любили приказчики и полотеры в начале двадцатого столетия. Его показная любезность раздражала, а фрак, торчащий раздвоенным хвостом, вызывал смех, и Покровский едва сдерживался, чтобы не расхохотаться в голос.

– Что желаете?

– Какое бы вы нам рекомендовали вино? – произнесла Анна.

– Я бы рекомендовал вам «Бароло Каннаби», – с готовностью ответил официант, – его можно назвать традиционным для Италии. Оно произведено из исконно итальянского сорта винограда и имеет высшую категорию в классификации вин.

– Вы неплохо разбираетесь в вине, – буркнул Покровский.

– У нас каждый официант разбирается в вине, но одно время я работал сомелье.

– Что ж, прекрасный выбор, – мягко улыбнулась Анна. – Принесите нам пока на пробу этого вина.

Телефон, лежавший на столе, неожиданно завибрировал, привлекая к себе внимание.

– Не бери, – строго проговорила Анна, – ты имеешь полное право отдохнуть.

Телефон не умолкал и, подобравшись к самому краю, грозил сорваться с края стола.

– Знаешь, я все-таки возьму… Упадет ведь.

– У меня такое впечатление, что без тебя все управление развалится, – раздраженно бросила Анна и отвернулась.

Продолжение вечера грозило разладиться. Только тонкая дипломатия способна предотвратить назревавший конфликт. Официант продолжал стоять, терпеливо ожидая заказа. Лицо спокойное, таких размолвок в одну смену встречается с десяток. Ему не привыкать!

Афанасий Покровский взял телефон и посмотрел на экран – высветился номер начальника следственного управления Дудинцова. Просто так тот не станет названивать, значит, произошло нечто серьезное, а потому Афанасий просто обязан ответить.

– Да, – негромко произнес он.

– Ты сейчас сильно занят? – прозвучал ровный голос полковника Дудинцова. Вопрос – пустая формальность, ведь он не мог не знать, что время после шести часов вечера всецело принадлежит Афанасию.

– Никак нет, – бодро ответил Покровский, как если бы находился не в ресторане с любимой женщиной, а в курилке с соседом по лестничной площадке, где между глубокими затяжками травил анекдоты.

– Это хорошо. – В голосе начальника управления послышалось некоторое облегчение. – Тут такое дело… В общем, приезжай немедленно, расскажу все, как есть.

– Хорошо, я выезжаю.

Афанасий сунул телефон в карман. Вечер не задался. Теперь только остается выслушать ворох упреков и отправиться в управление. Взглянув на официанта, он произнес:

– Отмените заказ. Мы сейчас уходим.

– Мне жаль, – с чувством произнес официант, как если бы он был лично виноват в сорванном ужине.

– Мне тоже, – ответил Покровский, насупившись.

Официант удалился, помахивая шлицами фрака.

Впереди самое трудное – объяснение с любимой женщиной по поводу сорванного ужина. Вот только подходящих слов отчего-то не находится.

– Тут такое дело…

– Я тебя внимательно слушаю, – произнесла Анна. – Что же на этот раз?

– Пока не знаю.

– А ты не мог бы послать его… ко всем чертям?

– Хм… Наверное, мог бы, но завтра я бы уже там не работал. И потом, я не такой всемогущий, как твой папа.

– Вот что… Ты может уходить, а для меня вечер еще не закончился. Я остаюсь одна. И все-таки попробую этого замечательного вина. Официант! – громко выкрикнула Анна и, когда тот подошел, заказала: – Принесите мне вина… того самого, из лучшего винограда.

– Хорошо, будет исполнено, – с готовностью отозвался официант.

Афанасий Покровский поднялся, еще не теряя надежды, что Анна последует за ним. Но нет, она продолжала сидеть на своем месте, даже не взглянув в его сторону.

До следственного управления Афанасий добрался за сорок минут.

Многие окна в здании были освещены, люди работали. Угловую комнату на третьем этаже занимал начальник управления, и свет в его двух больших окнах, пробиваясь через тяжелые коричневые шторы, выглядел тусклым. Поднявшись на третий этаж, Покровский прошел мимо унылого секретаря, сидевшего за своим столом (парень проклинал работоспособность непосредственного начальства и не сводил глаз со стрелок стенных часов, двигавшихся невероятно медленно), и, негромко постучавшись, вошел в кабинет.

– Ага, пришел, – благодушно произнес полковник Дудинцов. – Присаживайся… Надеюсь, я не очень расстроил твои планы, – испытующе посмотрел он на Покровского.

– Нет, я просто немного отдыхал.

– Ну, тогда ладно. Ты меня успокоил, а то, знаешь, бывает, звонишь, а человек в это время сидит в ресторане с любимой женщиной. Неловко как-то получилось бы.

Губы Покровского едва заметно скривились, и ему очень хотелось, чтобы полковник этого не заметил.

– Ты, кажется, родом откуда-то из тайги?

– Можно сказать и так… Отец у меня из Бурятии. Там до сих пор дед мой живет, в детстве я у него почти каждый год гостил.

– Видишь, как оно получается. Этот факт в твоем деле отмечен… Тут такое дело, поедешь на Камчатку?

– Куда? – невольно вырвалось у Покровского.

– На Камчатку, – усмехнулся начальник. – Места там красивые, посмотришь курящиеся вулканы, полюбуешься долиной гейзеров. Уверен, что для человека из Москвы местные власти организуют экскурсию. Сделаешь замечательные фотографии, потом покажешь, похвастаешься… – Покровский молчал. – Тебя что-то смущает? – испытующе посмотрел на него Дудинцов.

– Нет… Но как-то очень неожиданно, что ли.

...
5