Выслушав доклад Шибанова о неудавшемся внедрении к скупщикам, полковник Крылов поднялся и, не сказав ни слова, отошел к окну. Отдернув гардины, он угрюмо принялся рассматривать проезжую часть. Подчиненный же молча созерцал его спину и с тоской думал о том, какие же нелегкие мысли роятся в голове начальника отдела.
У Крылова наблюдалась скверная привычка не отвечать впрямую на доклад подчиненного. Он мог с бесстрастным выражением лица выслушать эмоциональную речь докладывающего и заговорить совершенно об ином. И только в самом конце беседы вернуться к главному. Такая непростая манера диалога сбивала с толку многих, но к полковнику привыкли, и к подобной манере общения относились как к одной из форм его чудачеств. И только небольшой круг людей, близко знавших Крылова, мог утверждать, что он ничего не делает просто так, и даже пауза в разговоре, зависшая ненароком, на самом деле была четко продумана многоопытным следаком. Уже отойдя от активной оперативной работы, полковник продолжал шлифовать на сотрудниках свое мастерство и просвечивал их своим взглядом, словно рентгеном.
– Значит, не удалось?
Шибанов почувствовал в горле горечь, как это бывает от дешевых сигарет. Заесть бы противное ощущение какой-нибудь конфетой, но жевать в присутствии начальника было бы таким же святотатством, как выражаться нецензурной бранью в божьем храме. И потому следовало терпеть и мужественно выдерживать тяжесть начальственного взгляда.
– Не удалось, товарищ полковник, – он понурил голову. – Все они знают друг друга с незапамятных времен и чужаков не принимают. Но, судя по тому, как действуют убийцы, среди скупщиков у них есть свой человек, который дает верные наводки.
Полковник Крылов отошел от окна, повесил на спинку стула китель и снова посмотрел на примолкшего Шибанова. Сел. Улыбнулся, показав желтоватые зубы – ну точно оскал матерого зверя! Весь его вид как будто бы говорил, что он способен сжевать подчиненного мимоходом между обедом и ужином, в качестве полдника. Шибанову вдруг вспомнилось, сколько проштрафившихся сотрудников было вышвырнуто за пределы Петровки с волчьим билетом.
– Что ж, будем считать, что я принял это к сведению, – заговорил Крылов. – Но это не причина для спускания расследования на тормозах.
Шибанов облегченно улыбнулся:
– Так точно, товарищ полковник, не причина. Разрешите идти?
Взглядом, который наградил его Крылов, впору было вдалбливать в косяки дюймовые гвозди. Но в этот раз буря прошла стороной, напоминая о себе лишь громовыми раскатами.
– Ступай. И чтобы к вечеру ты и Чертанов положили мне на стол новый план оперативных мероприятий!
Коренастый тип неуверенно переступил порог кабинета и уныло застыл у двери, не решаясь проходить дальше. Шибанов мгновенно узнал в нем своего коллегу по недолгому антикварному бизнесу, но бросаться навстречу с распростертыми объятиями не спешил. Вместо этого многозначительно посмотрел на Чертанова.
– Проходи, – сказал Михаил. – Вот стул, садись… Да ты не робей, мы не кусаемся.
– Видел я, как вы не кусаетесь, – буркнул Генерал, покосившись на Шибанова. Продолжая бормотать что-то невразумительное, он приблизился и сел на краешек предложенного стула.
– Вижу, тебе не нравится в милиции, – улыбнулся Михаил.
– А вы мне назовите хотя бы одного человека, которому бы здесь нравилось! – с неожиданным вызовом произнес Генерал. – Не считая, конечно, самих мусо… гм, ментов.
Встреча начиналась интересно. Собеседник напоминал иглокожего, распустившего ядовитые колючки во все стороны.
– То ли будет, если ты нам вдруг чем-то не понравишься, – мило улыбнулся Михаил.
– К тебе здесь пока что с пониманием относятся, – подключился Шибанов, – по-приятельски, можно сказать.
Генерал поморщился:
– Ничего себе, по-приятельски! Вломились в мою хату двое мордоворотов, шороху на весь подъезд навели и уволокли на Петровку!
Самый благоприятный момент, чтобы проявить разумное великодушие. Можно было бы даже вызвать бойцов и в присутствии задержанного слегка укорить их за жесткое обращение. Иногда такой спектакль помогает установить взаимопонимание. Шибанов даже поднял трубку, чтобы добросовестно сыграть роль «доброго мента», но, натолкнувшись на жесткий взгляд Генерала, понял, что подобный номер с ним не пройдет и действо сорвется, не дотянув до конца первого акта. Перед ним сидел умный и очень внимательный собеседник, который мгновенно распознает любую фальшь. С таким следовало вести себя как можно естественнее.
– Извини, – сказал Шибанов, – так уж получилось, просто нам нужно было побыстрее с тобой переговорить.
– Ага! – враждебность из голоса задержанного не исчезла. – А зачем нужно было цирк на пятачке устраивать? Меня Лимон, если узнает, что я мента пригрел, со свету сживет!
– Не узнает, – пообещал Шибанов.
– Кстати, а почему тебя Генералом зовут? – спросил Михаил, чтобы перевести беседу в нейтральное русло.
– А-а, – махнул коренастый рукой. – В прапорщиках три года отслужил… Чем от генерала отличаюсь? Звезды-то у нас одинаково расположены, только у него они большие, а у меня маленькие. Ладно, напрасно ты мне в душу лезешь, я уже рассказал твоим коллегам все, что знал.
Михаил усмехнулся:
– Но нам-то не рассказывал.
– У меня уже язык заплетается одно и то же говорить!
Невидимые ядовитые колючки продолжали топорщиться, но у Михаила не было ни времени, ни желания гладить такого несговорчивого типа по шерстке.
– Вот что, Генерал, – сухо сказал он. – Я не собираюсь тут с тобой ворковать. Считай, что лимит терпения у меня исчерпан. Если ты не прочувствуешь, то обещаю тебе несколько незабываемых ночей в обезьяннике… Кстати, как поживает твой сын? Давно не виделись? – безмятежно спросил Михаил, поигрывая газовой зажигалкой.
Враждебность Генерала сменилась откровенной растерянностью. Теперь он понимал, что на Петровке не только успели ознакомиться с его личным делом, но также изрядно покопались в его далеком прошлом.
После развода Генерал не баловал сына вниманием, а когда спохватился, было уже поздно. Парень успел подрасти и обзавестись приятелями – такими же никчемными балбесами, каким стал сам. Сколько ни пытался Генерал наставить сына на путь истинный, тот упрямо шел по выбранной скользкой дорожке, пролегавшей по самому краю пропасти. В прошлом году парень чудом избежал решетки – в деле о сбыте наркотиков он проходил как один из главных свидетелей, но менты всегда могли направить дело на доследование. И худшие подозрения Генерала подтвердились.
– Хочу сказать тебе по секрету, – понизил голос Михаил, – что в известном тебе деле открылись новые обстоятельства. Не исключено, что оно будет пересматриваться заново. И тогда твоему сыну может грозить срок.
Генерал потемнел лицом:
– Запугиваете? Хотите заставить меня на своих стучать?
– Это кто же тебе «свои»? – вмешался Шибанов. – Может быть, Лимон? Или беспредельщики, которые антикваров мочат?
Михаил подался вперед:
– Мы только хотим гадину вычислить, что между вами завелась и наводки убийцам дает. Поможешь – не только на твои мелкие грешки глаза закроем, но еще и сыну твоему поможем… В разумных пределах, разумеется.
– Хорошо, – сдался Генерал. – Спрашивайте…
– А ты попробуй своими словами.
– Ну, я антиквариатом давно занимаюсь. Торговал сначала иконами. Был период, когда они очень хорошо шли за рубежом, а старухи продавали их буквально за копейки. По деревням ездили. Большие деньги имели… Потом появился спрос на ордена и медали. Они шли очень хорошо, особенно дореволюционные – на них камушки дорогие и золото высшей пробы. А сейчас несут и спрашивают в основном женские украшения. – Генерал задумался и продолжал: – На первый взгляд может показаться, что нас, скупщиков, много, но это не так. Мы все друг друга давно знаем, и прорваться в наш круг не так-то просто. Конечно, у нас тоже есть своя текучка кадров, но человека мы всегда берем по рекомендациям, как, например… – Он запнулся, укоризненно покосившись на Шибанова. – Но если новичок нам чем-то не понравится, то мы даем ему отбой.
– И как же это происходит?
Генерал выразительно хмыкнул:
– Методом убеждения.
– Бьете, что ли?
– Зачем? Беседуем. Убеждаем человека найти себе другое хобби.
– А если он все-таки не пожелает уходить?
– Как так не пожелает? – искренне возмутился Генерал. – Я так, например, за свое место насмерть бился и биться буду!
– Вот! – оживленно воскликнул Михаил. – А если кто-то на негостеприимный прием обиделся и захотел отомстить?
Генерал усмехнулся:
– Всем подряд? А заодно и рэкетирам Варяга?
– А Лимон? – подкинул другую версию Шибанов.
Пальцы Генерала зашевелились, как щупальца осьминога:
– Я уже размышлял по этому поводу и могу сказать вам однозначно: нет! Несмотря на всю напускную крутость Лимона, кишка у него тонка. А потом ему просто невыгодно нас в расход пускать. Ему точка такой стабильный доход приносит, что нет ему резона скупщиков грабить.
– От наших рабочих версий ты камня на камне не оставил, – признал поражение Михаил. – Ну, так теперь выдвигай свою!
Лицо Генерала слегка дрогнуло, лоб избороздили морщины:
– А, ладно, чего уж тут темнить, когда такие дела заворачиваются… На днях одного из наших подкараулили и в лес вывезли. Там живьем закопать грозились, если не скажет, где деньги прячет. Пришлось отдать. А это ведь не просто деньги, а оборотный капитал, благодаря которому мы все и крутимся! Парень теперь работать не сможет…
– Он что, жив остался? – быстро спросил Михаил, с трудом сохраняя спокойствие. – И ты можешь его назвать?
Майора охватил охотничий азарт. Именно такой холодок в груди обнаруживается тогда, когда видишь на свежевыпавшем снегу отчетливые отпечатки хозяина уссурийской тайги. Бывалый охотник нагнется и даже понюхает неостывший след, надеясь уловить запах только что прошедшего зверя.
– Могу, – после непродолжительного размышления отвечал Генерал, потеребив пальцами острый подбородок. – Но мне бы не хотелось, чтобы мое имя всплывало в каких-либо протоколах.
– Не всплывет! – в один голос пообещали оперативники, а потом более невыдержанный Шибанов выкрикнул: – Имя! Как зовут потерпевшего?
– Виктором его зовут. – Помолчав, Генерал уточнил: – Виктор Порядин.
– Вы присаживайтесь, – доброжелательно указал на стул Михаил Чертанов, едва Порядин перешагнул порог его кабинета. – Как говорится, в ногах правды нет. Вот сюда, пожалуйста, вам здесь поудобнее будет. – Внимательно проследил за тем, как гость облюбовал самый краешек стула, и мимоходом подумал о том, что высидеть в таком положении ему удастся не более пяти минут. – Догадываетесь, зачем мы вас пригласили?
Виктор Порядин выглядел затравленным. Точная копия полевого зверька, лишенного привычного места обитания.
– По поводу убийств… Вы же сейчас всех вызываете, – с некоторой надеждой в голосе произнес Порядин.
– Вы можете что-нибудь сказать по этому поводу?
Взгляд Порядина блуждал по кабинету, мимоходом задевая стоявшую на столе пепельницу, тяжелые гардины и угол громоздкого шкафа. Так поступает человек во время допроса, когда его взгляд жалит свет яркой лампы. Если бы Михаил не знал о том, что Порядин является потерпевшей стороной, то наверняка бы заподозрил, что за его душой прячется дюжина смертных грехов.
– То же самое, что и все. Убивают наших какие-то ублюдки, а кто – неизвестно.
В самом центре стола торжественно стояла стеклянная пепельница, до самых краев наполненная обмусоленными окурками. Самое обидное заключалось в том, что курить Михаил бросил три дня назад, но не удосужился очистить пепельницу и сейчас, глядя на нее, ощущал в горле вкус табака. Майор вдруг поймал себя на желании вытащить из пепельницы наиболее смачный «бычок» и засмолить его, как это случалось с ним только в безалаберной молодости.
Он не без усилия отвел взгляд от пепельницы и спросил:
– А поконкретнее?
Губы Порядина беспомощно задрожали:
– Что вы имеете в виду?
– Может быть, угрожали кому-нибудь из ваших близких? Ну, скажем, отвозили куда-нибудь в укромное место, где пытали, запугивали…
Порядин заерзал на стуле, пытался отыскать более удобное положение.
– От этих мерзавцев всего можно ожидать, – уклончиво ответил он.
– Кстати, – скучно сказал Михаил, – а почему вы перестали работать на точке?
– Вы и об этом знаете? – невесело усмехнулся гость. – А если я вам отвечу, что у меня нет денег, вы поверите мне?
Михаил изобразил удивление:
– Вот как? А ведь все вас считают удачливым… Как-никак вы имеете самых солидных клиентов, у вас очень неплохие связи, богатый опыт работы. Я даже слышал, что вы собираетесь менять свою нынешнюю машину на новый джип… «Мицубиси Паджеро», кажется.
– Хм… Однако вы хорошо подготовились к нашему разговору. Вижу, что навели обо мне неплохие справки. – Не спрашивая разрешения, Порядин достал из кармана старинный портсигар с двуглавым орлом и выудил из него сигарету. – Обычно я не распространяюсь о своих планах. О них знал только очень ограниченный круг людей. Только одного не пойму, зачем вам все это нужно?
Порядин чиркнул зажигалкой и сладко затянулся, пустив струйку дыма в стол. Разбившись о полированную поверхность, она медленно разошлась во все стороны. Майор уловил запах дорогих сигарет, и под его языком образовался обильный ком слюны.
– Можно полюбопытствовать, куда же делись все ваши деньги? – спросил он.
– А куда они обычно деваются? – беззаботно отвечал Виктор Порядин. – Пропил, растратил на баб, проиграл в казино. Деньги обладают одной неприятной особенностью – они очень трудно зарабатываются и очень легко тратятся.
Михаил недоверчиво усмехнулся:
– Вы правильно заметили, что, прежде чем встретиться с вами, я действительно кое-что о вас узнал. Женщины? Допускаю, что вы способны тратить на них деньги. Но опять-таки в пределах разумного. Не отдавать же, в конце концов, за ночь удовольствия тысячу баксов!
Глаза Порядина сладко прищурились, отчего он стал напоминать мартовского кота, только что вернувшегося с ночного вояжа по крыше.
– Смотря какая женщина.
– Не спорю, разные бывают женщины. Но тысячу баксов за ночь можно воспринимать всего лишь как разовую акцию. Не тратить же на них все капиталы. А что касается казино, то, насколько мне известно, человек вы не азартный. Я даже знаю, почему.
– Просветите. – Лицо Порядина напряглось.
– Три года назад вы в пух и в прах проигрались в казино «Фиалка». И поклялись больше не брать в руки карт и не играть в рулетку. Слово свое вы сдержали и с тех пор в злачных местах присутствовали только в качестве наблюдателя.
Порядин помрачнел:
– Никогда не думал, что в милиции на меня собирается досье.
– Я даже могу сказать вам, какую сумму вы проиграли в тот злополучный вечер.
– Освежите память.
– Сто тысяч долларов. Еще в девять тысяч баксов вы оценили свою девушку, с которой пришли в тот вечер в казино.
– Пьяный был, – процедил сквозь зубы Порядин.
– Больше вы с ней не встречались?
Порядин болезненно поморщился.
– Нет.
Михаил понял, что нащупал нужную болевую точку.
– Кажется, она работала в модельном бизнесе? – спросил он и, не дождавшись ответа, продолжил: – Успокойтесь, судьба ее сложилась благополучно. В тот же вечер ее перекупил один из солнцевских авторитетов. Они так и остались вдвоем, сейчас у них растет сын.
– Вот как, не ожидал, – слова Порядина сопровождались вздохом облегчения. – А вы неплохой утешитель, товарищ майор. О карьере священника, часом, не помышляли?
Михаил лишь сдержанно улыбнулся:
– Не думал.
– Ладно, сдаюсь, – поднял Порядин руки вверх. От сигареты к потолку потянулся тоненький дымок. – Чего вы от меня хотите?
– У меня один простой вопрос, кто на вас наехал?
Порядин нервно затянулся сигаретой и грубовато поинтересовался:
О проекте
О подписке