Перевернув обложку отчета, Курганов жадно вчитывался в текст. Приятно было осознавать, что в этом году был преодолен исторический рубеж: впервые по добыче алмазов российская компания обогнала международную корпорацию «Де Бирс». И если в ЮАР концерн продолжал закрывать свои шахты, то в России, наоборот, все более разворачивалась добыча алмазов: только за последние полгода было обнаружено три перспективные кимберлитовые трубки. В минувшем году количество добытых алмазов приближалось к тридцати двум миллионам каратов, а следующий год будет особенно урожайным в связи с тем, что ввели в эксплуатацию еще три карьера близ Дружного. Запасы в нем не уступали знаменитому карьеру в Мирном. А вот два карьера на юге придется закрыть, они становились нерентабельными из-за своей большой глубины, хотя по-прежнему продолжали выдавать алмазы.
Все-таки он пока оставался генеральным директором, и порадоваться было чему.
Прервавший размышления звонок показался невероятно громким. На столе у Андрея Макаровича, выстроившись в тесный ряд, стояли пять аппаратов различных цветов: черный по прямой линии соединял с губернатором; второй был местным, проходил через коммутатор, отсекая нежелательные контакты; третий телефон общего назначения с выходом на зарубежную линию; четвертый соединял с министерством, а вот пятый, бордового цвета, – напрямую с приемной президента. Кроме того, имелась еще парочка мобильных телефонов, номер первого знал лишь очень ограниченный круг людей, а другой предназначался для семьи. И вот сейчас заливисто надрывался именно пятый телефон бордового цвета. Личный опыт показывал, что от предстоящего звонка стоило ждать только неприятностей. Даже если ежегодно выкладывать «на гора» по пятьдесят миллионов каратов, так все равно обязательно отыщутся какие-нибудь недовольные, которые будут кричать – мало! Поднимать трубку не хотелось – верный способ испортить себе настроение на ближайшие сутки, но практика показывала, что в следующий момент зазвонит его мобильный телефон, и он будет вынужден выслушивать сентенции. Так что пренебрегать звонком не стоило.
Сделав над собой усилие, Андрей Макарович взял трубку и как можно ровнее произнес:
– Слушаю.
– У меня тут такое дело… До меня вдруг стали доходить кое-какие неприятные слухи.
– О чем это вы?
– Слышал, что вас хотят перевести на новое место.
– Эти слухи идут с того самого дня, как я занял эту должность, – уверенным тоном ответил Курганов.
– Значит, с поставками все в порядке?
– В полнейшем! – заверил генеральный директор, почувствовав, как неприятно пробежал по плечам озноб.
– И наши договоренности остаются в силе? А то, знаете ли, у меня имеются некоторые планы…
– Разумеется! – как можно бодрее отозвался Курганов.
– Вот и славно.
В трубке тотчас раздались короткие гудки. Андрей Макарович с облегчением положил трубку на рычаг, принявшую ее с легким щелчком.
Федор Тимофеев включил компьютер и вошел в электронную почту. Его ожидали два сообщения. Первое пришло от девушки, с которой он познакомился в Арабских Эмиратах, где прекрасно провел с ней время. Едва ли не ежедневно бедняжка забрасывала его письмами, надеясь на взаимность, но ни о каком продолжении отношений не могло быть и речи. И вообще Федор Юрьевич очень пожалел, что оставил ей свой адрес. В следующий раз придется действовать более осмотрительно.
Второе письмо было деловое, короткое: «Все получилось как и планировалось». И здесь же была прикреплена фотография Степана Шабанова, выходящего из полицейского участка. За прошедшие годы тот очень изменился, заматерел. Превратился в крепкого мужика, от которого веяло недюжинной силой. Плечи его раздались, грудь выпрямилась, он превратился в настоящего атлета. От прежнего угловатого подростка остался разве что вихор, непокорно торчавший надо лбом. Следовало предположить, что столь же кардинально Степа поменялся и внутренне.
Распечатав фотографию, Федор Юрьевич вышел из кабинета и заторопился к начальнику службы безопасности Глебу Абрамову. Тот, сидя в своем большом кожаном кресле, встретил его скупой приветливой улыбкой, вот только в глазах привычная настороженность. Он был не из тех людей, что бросаются на грудь от восторга чувств: холодным, сдержанным, умевшим даже при самых неблагоприятных обстоятельствах контролировать ситуацию.
Положив на стол Абрамову снимок, Федор Тимофеев сказал:
– Скоро этот человек должен появиться у нас в городе. Не удивлюсь, если он появится под другой фамилией…
– Что ему нужно у нас?
– Уверен, он будет рыскать вокруг карьера.
– Кто он? – поднял снимок Абрамов.
– Тот, кто умеет взламывать любые замки.
– Почему мне об этом ничего не известно? – в упор посмотрел начальник службы безопасности на Тимофеева.
– Хм… Этот вопрос не ко мне. Это вы должны спросить у своих людей. А у меня свои источники. Говорю вам потому, что все-таки мы работаем на одно дело.
– Хорошо. Встречу и прослежу, – пообещал начальник службы безопасности, положив фотографию в стол. – Я у вас хотел проконсультироваться по делу Феликса Крутского.
– Что там?
– Помните, он исчез с деньгами?
– Но ведь его обнаружили убитым, – удивился Тимофеев.
– Не совсем так, мы провели собственное расследование, по нашим данным, он жив и его следы уводят в Москву, к банку «Заречье».
– Вот как? Любопытно!
– Во всяком случае, там видели человека очень похожего на него. Мне нужно разрешение, чтобы как следует тряхнуть этого человека.
– Делать этого пока не следует, – строго наказал Тимофеев, – я сам попробую разобраться с ним по своим каналам.
Шабанов прибыл в Дружный без приключений. Не утомила даже дорога, не заметил, как пролетели восемь часов – разместившись в хвосте салона, он прекрасно выспался, так что был весьма удивлен, когда, открыв глаза, обнаружил, что самолет идет на посадку, и через перистые облака просматривается пробуждающаяся темно-зеленая тайга. Еще через несколько минут шасси коснулись бетонной полосы, и лайнер, слегка подскакивая на мелких неровностях, покатился к стоянке.
Аэропорт изменился: вместо небольшого строения, похожего на зимовку полярника, теперь стояло длинное современное двухэтажное белое здание, отделанное снаружи современными морозоустойчивыми материалами. Удивляться не стоит, жизнь на месте не стоит, в том числе технологическая. Спустившись по трапу, Шабанов прошел вместе с остальными пассажирами в зал прилета. Попробовал отыскать в душе нечто похожее на ностальгию, но она не отозвалась, оставалась замороженной, будто кусок вечной мерзлоты, – от того места, которое Степан Шабанов знал с детства, ровным счетом ничего не осталось, вот разве что сопки, вплотную поступавшие к аэропорту, но они как-то не в счет, стояли здесь вечность, а, стало быть, и вспоминать-то особо нечего.
Вышел на стоянку, где к нему тотчас подошел таксист и, признав в нем человека приезжего, сказал:
– Могу до города подвезти.
– И сколько стоит это удовольствие? – буркнул Степан.
Водитель с непроницаемым лицом назвал астрономическую цену.
– А не много ли? – хмыкнул Шабанов.
– Такса!
– За такие деньги я могу половину России проехать, а ты меня только с аэропорта до города везешь.
– И сколько же ты дашь? – спросил таксист, посмотрев по сторонам. Пассажиры уже разбрелись по стоянке: кто-то пошел к автобусу, кого-то встречали на служебных или частных автомобилях, так что привередничать особо не приходилось.
– Умерь аппетит в два раза.
– Хорошо, – вздохнул водитель, – договорились. Куда именно везти? – спросил он, когда Шабанов разместился в кресле.
– Подбрось до какой-нибудь гостиницы поприличнее. «Полярное сияние» еще стоит? Вроде бы раньше была ничего.
Водитель с интересом посмотрел на клиента:
– Подброшу, – охотно отозвался он, – в самом центре города стоит «Якутия». А «Полярное сияние» уже лет десять как снесли. А ты что, бывал, что ли, здесь? – спросил водитель, выехав на дорогу, казавшуюся безжизненной, – по обе стороны лишь небольшие чахлые кустарники, пробивавшиеся реденько через размороженную раскисшую почву.
– Приходилось, – буркнул Степан, уставившись в окно.
Еще через полчаса Шабанов был на месте. Расплатившись с водителем, он подхватил нехитрый скарб – кожаный портфель с теплой курткой – и бодрым уверенным шагом направился в сторону гостиницы.
Дождавшись, когда за клиентом захлопнется дверь, водитель достал телефон и нажал кнопку.
– Что там у тебя? – раздался начальственный голос.
– Он прибыл.
– Ты уверен, что это он?
– Абсолютно! Точная копия фотографии.
– Хорошо. Запомни этого парня получше. Нам нужно за ним присмотреть.
– Уже запомнил.
– И возвращайся давай на службу. Тут у нас дел невпроворот!
После обычной планерки, которой начиналось едва ли не каждое утро, Тимофеев задержался. Курганов удивленно посмотрел на главного эксперта.
– Ты что-то хотел сообщить?
Подошла Варя, поставив на стол чашки с дымящимся кофе и вазочку с печеньем, незаметно удалилась. По кабинету тотчас распространился пряный аромат.
– Андрей Макарович, помните, мы с вами говорили о Шабанове? О моем однокласснике? – спросил Тимофеев. Напоминание было лишним, для Курганова не было мелочей, тем более если разговор касался алмазов.
Отхлебнув кофе, Андрей Макарович живо отозвался:
– Прекрасно помню. И что там?
– Он приехал? Вот его фотография, – положил он перед генеральным цветной снимок.
Курганов взял фотографию и, всмотревшись в нее, недобро хмыкнул:
– Значит, ты его все-таки вытащил?
– Да. Это было непросто. Пришлось подключить людей, чтобы он ни о чем не догадался.
– Я понимаю. – Вернув фотографию, спросил: – Ему действительно под силу провернуть такое дело?
– То, что я о нем узнал, говорит: он способен на многое. Умен, дерзок, просчитывает каждый свой шаг. И вместе с тем очень осторожен. Признаюсь, мы с Абрамовым стали даже опасаться за безопасность хранилища. Ведь не с лучшими намерениями он посещает Дружный через столько лет.
– Тоже верно. Так что будьте начеку!
– Я уже сказал Абрамову насколько все это серьезно. Он меня заверяет, что к хранилищу невозможно подступиться, но ведь у нас десятка три совместных предприятий, где гранят алмазы, и в каждый из них мы перевозим очень большие партии сырых алмазов. Поэтому Шабанову не составит большого труда организовать ограбление где-нибудь в дороге.
Андрей Макарович неприязненно поморщился, длинные пальцы выбили нервную дробь.
– Не нравится мне его интерес к нашим алмазам. Мне не нужны неприятности… Тем более сейчас, когда подо мной, того и гляди, рухнет кресло. Я должен успеть провернуть задуманное. Ты понимаешь, о чем я говорю?
– Да.
– Сделай так, чтобы он здесь не задержался. Подтолкни к банку «Заречье». Уверен, у тебя это получится, парень ты способный.
– Кажется, у меня есть идея, – едва улыбнулся Тимофеев.
– Вот и отлично! Держи меня в курсе дела! Ну а сейчас мне некогда, извини! – посмотрел Курганов на часы.
– У меня к вам есть одна небольшая просьба.
– Все, что угодно, сам знаешь…
– Просьба необычная, – замялся Тимофеев.
– Да говори ты, что там у тебя! Не мямли!
– Мне нужна Варя!
– Какая еще Варя?
– Ваша секретарша.
– Варя?.. Что значит нужна? – Андрей Макарович вытаращил глаза на эксперта. – Однако ты оригинал! Она мне тоже нужна.
– Если хотите, она нужна мне в качестве приманки, у меня есть определенный план, без нее осуществить его будет крайне трудно.
Генеральный директор вновь поднял чашку. Рука дрогнула, и коричневый напиток, пролившись, испачкал белоснежный манжет.
– Проклятье… – Поставив чашку на блюдечко, Курганов тщательно отер рукав салфеткой. – Все настолько серьезно?
– Более чем.
– Хорошо, я скажу ей… Завтра она поступит в твое распоряжение. А теперь убирайся к черту!
О проекте
О подписке