Глава 10
ГРАЖДАНЕ, ЭТО – ОБЫСК!

Приближаясь к перрону, поезд трижды коротко прогудел и, дохнув клубом пара, остановился, тяжело лязгнув металлом. На платформу молодцевато сошло семь человек: трое было в матросских бушлатах, опоясанных пулеметными лентами, четверо – в кожаных куртках, у высокого, что шел чуть впереди остальных, по бедру легонько постукивала деревянная кобура с «маузером».

До недавнего времени железнодорожную станцию Бескудниково революционные вихри обходили стороной, и жители села всерьез рассчитывали пережить лихолетье. Но оно уверенно вошло в село и, поскрипывая сапогами, направилось в сторону кирпичного завода.

Немногие жители, встречавшиеся на пути вооруженных людей, сворачивали от греха подальше в близлежащие переулки. Все живое насторожилось, даже клубы черного дыма, густо валившие из труб кирпичного завода, как будто бы поиссякли и теперь едва струились.

Среди чекистов выделялся мужчина высокого роста и крепкого телосложения. В правом уголке рта кокетливо заломлена дымящаяся папироска. Остановившись на миг, он что-то сказал своему приятелю, шедшему от него по правую руку, пыхнул дымком и вновь зашагал уверенной походкой.

У проходной кирпичного завода, смущенно кашлянув, навстречу надвигающейся группе вышел сторож Лаврентий Прокопич. На кирпичном заводе он проработал без малого тридцать лет, порядок любил, знал по имени каждого рабочего и о новой власти ведал только понаслышке. Собственно, в Бескудникове мало что изменилось. Село продолжало жить по старым порядкам, и заводом, как и пятнадцать лет назад, заправлял Иван Юдин, чей дед, выбившись из крепостных, основал на месте богатейших залежей глины этот кирпичный завод.

– Хозяин у себя? – сурово спросил высокий чекист, положив ладонь на «маузер».

Весьма красноречивый жест. Спорить не хотелось.

– Иван Тимофеевич Юдин?

– Он самый.

– У себя. Только по какой надобности вы к нему?

Сунув руку в карман, мужчина вытащил сложенную вчетверо бумагу, аккуратно развернул и, тряхнув ею перед лицом старика, сурово сообщил:

– Вот ордер на обыск. Открывай.

– Так ведь хозяин не разрешал, – не сдавался старик.

Дед явно развеселил чекиста. Широко улыбнувшись, тот весело поинтересовался:

– Дед, а ты что-нибудь слышал о московской Чека?

– Кое-что доводилось, милейший.

– Значит, только «кое-что»? – Взгляд чекиста мгновенно посуровел. – Вижу, что у вас в деревне совсем советской власти не признают. Придется здесь заново революцию совершать. – От благодушного настроения гостя не осталось и следа. – Дедуля, а может, ты хочешь, чтобы тобой «тройка» занялась? Ты о ней тоже ничего не слышал?

Старик поскреб щеку, заросшую густой седой щетиной, и смиреннейше попросил:

– Не надо... Милости прошу, товарищи, – широко распахнул он ворота перед властью.

– Вот так-то оно лучше будет, – довольно хмыкнул чекист, картинно поправив болтающийся у бедра «маузер», и уверенно шагнул на территорию завода. – Где здесь у вас контора будет?

– Дальше! – махнул сторож на большой дом с широким крыльцом. – Там всегда хозяева сидели. Царство им небесное... Да и нынешний тоже там.

– Прошу за мной, – повернулся высокий чекист к поотставшим товарищам. – Нам еще нужно успеть на доклад к товарищу Сарычеву.

Увидев людей в кожаных куртках, без стука вошедших в его кабинет, хозяин кирпичного завода поднялся из-за стола и, скрывая нешуточный испуг под маской холодной учтивости, вежливо спросил:

– Чем могу быть полезен, товарищи?

– У нас есть ордер на обыск, – тряхнул чекист заготовленной бумагой.

– Кхм... Вот оно как. Значит, не доверяют. Не ожидал! Ведь совсем недавно я имел беседу с Яковом Христофоровичем Петерсом, и он меня уверил... Не ожидал. – Хозяин выглядел заметно растерянным. – Разрешите взглянуть на ордер, товарищи, – шагнул он к чекистам.

Хозяин завода был еще не старый мужчина, не более пятидесяти пяти лет, интеллигентного вида, с аккуратно подстриженной бородкой. Добротный темно-серый костюм подчеркивал его худощавую фигуру. Было заметно, что своему внешнему виду он придавал немалое значение, на тощей шее красовалась кокетливая бабочка.

– Пожалуйста, – охотно протянул чекист бумагу с печатями.

– Однако, – осмотрел Юдин печати. Вернув ордер, спросил: – И что же вы у меня будете искать?

– Нам поступило сообщение, что вы храните у себя литературу контрреволюционного толка.

– Бог ты мой! – невольно ахнул Юдин. – Чего только не наговорят.

– Кроме того, нам стало известно, что у вас на заводе хранятся краденые вещи.

– Это какое-то недоразумение! – возмутился хозяин.

– Вот это мы и должны выяснить.

– Это какой-то кошмар!

– Мы понимаем, что к краденым вещам лично вы можете не иметь никакого отношения, но мы должны проверить факты, – равнодушным тоном продолжал чекист. – Не исключено, что в контрреволюционной деятельности замешан кто-то из вашего окружения.

– Голубчик, – почти взмолился Юдин, – этого просто не может быть. Каждого из своих работников я знаю лично. Мне известно не только как их зовут по имени и отчеству, но даже сколько детей у каждого из них и какого числа день их ангела. Причем каждому на день рождения я делаю подарок. Так что я знаю о своих рабочих больше, чем вы думаете.

– Советская власть не ошибается, товарищ, – сурово заверил его чекист. – Обыск мы проводим в интересах ваших же рабочих. А кому они доверяют – это у них еще спросить надо... Классовым врагам, которые сосут из них кровь, или родной рабоче-крестьянской милиции, сотрудникам, которые готовы положить за них свои жизни! Приступайте к обыску, товарищи!

– Это просто уму непостижимо! – всплеснул Юдин руками. – Знаете, мне бы не хотелось говорить об этом, не хочу хвастаться, но я ведь советскую власть встречал с большим энтузиазмом, а в трудные для нее годы даже давал деньги на издание большевистских газет. Я всегда помню о том, что и сам происхожу из крестьянской среды... Но никак не думал, что все это может так обернуться для меня. Да-а-с!

– Вы что-то имеете против советской власти? – насупился командир. – А может, в таком случае имеет смысл продолжить наш разговор где-нибудь в подвалах Лубянки? Знаете, у нас там очень много таких говорунов. И каждый при этом считает себя невинно пострадавшим.

– Делайте что хотите! – безнадежно махнул рукой хозяин.

– Ключи от сейфа, – протянул чекист ладонь.

– А это вам зачем? – удивился Юдин.

– Вы слышали про ограбление поезда бандой налетчиков, случившееся несколько дней назад?

– Что-то такое писали в газетах.

– Жиганами была похищена большая партия наличных денег. По нашим оперативным данным, эти деньги хранятся именно в вашем сейфе.

– Бог ты мой! Уверяю вас, в сейфе нет никаких денег... Только разве что зарплата рабочим. Как раз сегодня я собирался ее выдавать.

Чекист оставался непреклонным:

– Мы в этом должны убедиться лично.

– Возьмите.

Чекист взял ключ.

– Позовите, пожалуйста, понятых. В соседней комнате кто-нибудь есть?

– Да... – растерянно ответил хозяин. – Кассир... И еще бухгалтер.

– Пригласите их.

Директор тотчас удалился. Через минуту он вернулся в сопровождении женщины лет тридцати и пожилого мужчины. Взгляды у вошедших выглядели затравленными, пронизанными страхом.

– Вы знаете, зачем вас позвали?

– Да, – кивнула женщина.

– Догадываюсь, – ответил старик, стараясь не встречаться с чекистом взглядом.

– Теперь давайте откроем сейф и посмотрим, что в нем лежит. Товарищи понятые, прошу подойти поближе.

Боязливо покосившись на высокого чекиста, первым к сейфу шагнул старик, а уже затем женщина, так же опасливо, – в расширенных глазах любопытство и страх, и трудно сказать, чего именно присутствовало больше. Сейф располагался за спиной хозяина и занимал едва ли не половину стены. Вставив ключ в замочную скважину, чекист дважды повернул его, после чего потянул на себя дверцу. Она легко распахнулась.

На полках, перетянутые обыкновенным шпагатом, лежали пачки денег.

– Взгляните, товарищи, – повернулся высокий чекист к понятым, мгновенно посуровев: – Что вы видите в сейфе?

– Деньги, – боязливо выговорила женщина, виновато улыбнувшись.

– Деньги придется изъять как вещественное доказательство, – тоном, не терпящим возражений, проговорил чекист.

– Позвольте! – возмутился хозяин. – К ограблению эти деньги не имеют никакого отношения. Я их получил вчера вечером в Московском коммерческом банке! Можете позвонить директору и выяснить.

– Выясним... Но сейчас мы должны изъять деньги до соответствующего распоряжения. Прошу приступать, товарищи, – распорядился он, посмотрев на чекистов, застывших с мешками в руках. – А ты запротоколируй изъятое, – указал он на коротко стриженного милиционера. – Для нас самое главное – социалистическая законность.

К сейфу подошли два чекиста. Чтобы не мешать друг другу, они заняли места по обе стороны от сейфа и ленивыми, размеренными движениями принялись швырять пачки денег в расправленный мешок. Никакой нервозности или торопливости – движения привычные, размеренные, едва ли не доведенные до автоматизма. Глядя на них, охотно верилось, что подобную процедуру они выполняют изо дня в день, а потому она им изрядно наскучила. На какое-то время в комнате установилась тишина, зрелище притягивало: не часто приходится видеть столь огромные суммы и тем более наблюдать за тем, как они перетекают из одного кармана в другой.

Стриженый чекист, удобно устроившись за столом, принялся считать пачки.

Юдин нервно сглотнул.

– Это произвол. Я буду жаловаться.

– Это ваше право, – охотно согласился белобрысый чекист. – Можете жаловаться товарищу Дзержинскому.

Холщовый мешок, по мере наполнения его пачками денег, все более тяжелел, приобретая угловато-неровную поверхность. Один из чекистов даже слегка приподнял его, пробуя на вес, и по тому, как дрогнула его рука, можно было судить, насколько он тяжел.

– Товарищ Зарипов, – повернулся высокий чекист к невысокому парню лет двадцати пяти. – Возьмите двух товарищей и проверьте остальные помещения. Улики могут быть спрятаны и там.

– Есть, – развернувшись, милиционер вышел.

– Объясните, наконец, что вы ищете на моем заводе?! – подступил Иван Тимофеевич.

– Прошу вас отойти в сторону! – Рука белобрысого предостерегающе юркнула в карман.

Ссутулившись, хозяин отступил в угол комнаты.

Сейф опустел наполовину. Виднелась крашеная темно-коричневая стенка, а в углу лежала небольшая металлическая коробка, в которой обычно хранится табак.

– Что это такое? – спросил чекист у хозяина, показав на металлическую коробку.

Губы хозяина беспомощно дрогнули. Растерянность продолжалась недолго, неглубоко вздохнув, он проговорил удивительно спокойным голосом:

– Я не знаю, что здесь находится.

– Так это ваш сейф?

– Мой.

– А что находится в этой металлической коробке, вы не знаете?

– Получается, что так.

– Товарищи понятые, прошу подойти сюда и посмотреть, что находится в этой металлической коробке.

Кашлянув в кулак, старик сделал несколько робких шагов и приблизился вплотную. Женщина тоже подошла и принялась наблюдать за происходящим из-за его плеча.

Взяв в руки коробку, чекист одобрительно крякнул:

– Ого какая!

Внутри по жести что-то тяжеловесно шаркало. Понятые настороженно замерли, присмирели и чекисты, находящиеся в комнате. Даже муха, что бесшабашно билась в окно, и та вдруг успокоилась, словно прочувствовалась предстоящим моментом.

Высокий чекист обратил внимание на то, что женщина даже слегка приподнялась на цыпочки, стараясь повнимательнее рассмотреть содержимое коробки.

– Да что же они, в конце концов, делают-то?! – неожиданно вскричал хозяин кабинета, метнувшись к окну. – А диван-то в чем провинился? Почему они его тащат?! Неужели он тоже имеет какое-то отношение к недавнему ограблению или к каким-нибудь политическим диверсиям?!

Присутствующие невольно посмотрели в окно. Двое чекистов, прогибаясь под тяжестью, несли через двор большой кожаный диван. О чем они разговаривали, слышно не было, но по улыбкам, что гуляли на их лицах, было понятно, что уловом они остались довольны.

– Прошу минуту внимания. – Чекист с усилием открыл крышку. – Крепко сидит, зараза!

Понятые невольно ахнули.

– Ничего себе, – крякнул чекист.

– Что вы здесь видите?

– Золотые царские червонцы, – глухо сказал бухгалтер.

– Золото, – подтвердила женщина.

– Так вот я вам хочу сказать, – голос чекиста значительно посуровел, – из поезда пропали червонцы николаевской чеканки, которые перевозил наш сотрудник. Сам он был убит, а вот золото было похищено. Гаврила! – обратился он к сотруднику, сидевшему за столом и проводившему опись изъятых денег. – Сосчитай, сколько здесь червонцев.

Чекист аккуратно поставил коробку с монетами на стол.

– Сделаю, – охотно кивнул Гаврила.

– Можете не пересчитывать, – подал голос Юдин. – Там сто пятьдесят девять монет. Приберегал для себя, на черный день, мало ли... Но кто мог знать, что все это вот так выйдет.

– Берегли, значит, для того, чтобы за кордон удрать? Да мы вас, контру, давили и дальше давить будем! – жестко пообещал высокий чекист. – Пора вам освобождаться от буржуазных излишеств. Золотые монеты тоже придется изъять, я вам напишу расписку.

– Я буду жаловаться.

– Это ваше право. Гаврила, дай листок бумаги.

Присев, руководитель группы написал несколько строчек.