Цитаты из книги «Психология лжи и обмана. Как разоблачить лжеца»

Нильс Бор говорил о том, что есть два вида истины: тривиальная и глубокая.

Георг Штайнер, литературный критик и философ, писал: «Пристрастие людей ко лжи обязательно для равновесия человеческого сознания и развития».

«Ложь — безусловное зло и наше проклятье», — пишет философ XVI в. Мишель де Монтень8. «Если мы только сможем оценить всю тяжесть и опасность, то наверняка поймем, что обманщик заслуживает сожжения на костре больше, чем человек, совершивший другое преступление», — говорит он

Так продолжалось вплоть до 1980 г. Именно тогда Ричард Берн и Эндрю Вайтен, молодые антропологи из Шотландского университета Святого Энгельса, решили более детально изучить гипотезу социального интеллекта4. Они хотели добиться авторитета в научном сообществе, поэтому их целью стало опровержение или доказательство гипотезы Н. Хамфри. Ученые сосредоточились на таком важном аспекте социального поведения, как выживание. Р. Берн и Э. Уайтен изучали различные проявления хитрости в повадках шимпанзе. Наблюдения за поведением молодых самок шимпанзе позволили исследователям предположить, что гипотеза социального интеллекта имеет реальные основания. Р. Берн и Э. Уайтен, изучая поведение приматов, особенно крупных, таких как шимпанзе, гориллы, орангутанги, выяснили, что они великолепные обманщики, и это навело ученых на мысль о теории эволюции Homo sapiens. Р. Берн и Э. Уайтен предположили, что в условиях первобытнообщинного строя у человека тем больше шансов на выживание, чем лучше он сумеет предугадать последствия своего поведения. Следовательно, тот, кто хорошо научился вводить в заблуждение своих сородичей, имел репродуктивные преимущества, так как он был первым во всем, в том числе в борьбе за пропитание как основное условие выживания.

До полиграфной проверки вероятность причастности к устанавливаемому событию любого из подозреваемых равна 50%, то есть любой из фигурантов мог с равной вероятностью совершить, а мог и не совершить интересующее следствие правонарушение. Далее, на основании всего лишь одного частного признака специалист составляет тест методики скрываемой информации, например тест на знание виновного, ряд которого состоит из семи стимулов, включая «нулевой» вопрос. Тогда вероятность случайного характера регистрируемых реакций на истинный частный признак устанавливаемого события по одному предъявлению теста будет равна 16,6% (1/6 = 0,166). Следовательно, вероятность неслучайного характера развития реакций будет равна 83,4% (100 – 16,6). В том случае, если специалист в соответствии с международным (американским) стандартом делает не одно, а три предъявления одного и того же теста на знание виновного, то вероятность случайного развития реакций на истинный признак будет рав­на 0,004 (0,1663), то есть 0,4%. Соответственно, вероятность закономерного характера реагирования, свидетельствующего о причастности (осведомленности) обследуемого к устанавливаемому событию, составляет 0,996 (100 – 0,004), то есть 99%. Таким образом, мера уменьшения неопределенности составляет 49% (99% — 50%). Эти 49% и являются товаром, который в данном случае продает полиграфолог. Если же число частных признаков, которыми специалист имеет возможность коррект­но оперировать, более одного (скажем, три или пять признаков), то мера уменьшения неопределенности составит практически 50%, то есть достоверность принятия обвинительной (оправдательной) версии вплотную приблизится к 100%. Это все относится к инструментальной детекции лжи, а что касается безынструментальной, то принцип действует тот же: если число частных признаков (маркеров лжи) достаточно велико, определить математическую достоверность будет вполне просто. Соответствующие расчеты читатель может выполнить самостоятельно.

Вспомним, что основоположник кибернетики Норберт Винер еще в 1948 г. определил информацию как степень уменьшения неопределенности. Если перевести положения теории информации на приземленный язык детекции лжи, то I (инф.) = Р после проверки – P до проверки, где Р — вероятность причастности.

При маскировке опрашиваемое лицо симулирует эмоцию, которую в действительности не испытывает, чтобы замаскировать или скрыть истинную, которую испытывает в данный момент. Лжецы прибегают к маскировке, потому что им проще скрыть одно выражение лица под другим, чем пытаться не выражать на лице ничего и не быть пойманным при использовании нейтрализации. Как правило, лжецы маскируют одну негативную эмоцию другой, например — страх гневом или отвращением, а иногда маскируют радостное выражение презрением и т.д.

При демонстрации фальшивых эмоций лжец может попытаться смягчить внешнее проявление испытываемой эмоции, модулировать ее выражение или фальсифицировать эмоцию, что также отразится на лице.

Еще одним из важных признаков, на которые верификатору необходимо обращать внимание, считается проявление фальшивых эмоций, являющихся информацией о наличии обмана.

Таблица 10.1. Эмоциональные реакции опрашиваемого на поведенческие стимулы верификатора   Правде Лжи Верю Радость (сенсорное удовольствие) Презрение. Облегчение Не верю Удивление. Несогласие. Гнев Страх разоблачения. Фальшивое удивление. Отвращение