Глава 13. Отстранение и назначение

В результате «работы» асов фон Рихтгофена в последние дни августа Сталинград превратился в кладбище более чем для сорока тысяч человек и груды развалин, где местами возвышались остовы домов. Но, несмотря на эту варварскую бомбардировку, Красная Армия продолжала упорно сопротивляться и на подступах к городу, и в самом Сталинграде, перемалывая в уличных боях лучшие дивизии вермахта.

Паулюс, после того как фон Виттерсгейм доложил, что его передовые части вышли к Волге, доложил об этом успехе Гитлеру. Но буквально через два дня раздался звонок от командующего четырнадцатым корпусом, и Паулюс услышал в телефонной трубке:

– Генерал-полковник, мой корпус находится в сложном положении. Вполне возможно, что русские запечатают нас в мешке, в котором мы оказались, пробиваясь к Волге. Корпус с каждым днем боев теряет все больше и техники и людей, а пополнения я не получаю. Подвоз всего необходимого, включая боеприпасы, затруднен, так как русские, из-за того что коридор слишком узкий, успешно его простреливают, срывая обеспечение. Генерал-полковник, прошу Вас, чтобы избежать окружения и полного уничтожения и людей, и техники, разрешить мне отступить от Волги на более удобную позицию.

Паулюс буквально онемел от того, что услышал от Виттерсгейма, но затем, не сдерживаясь, закричал, может, впервые в своей жизни, за все время войны:

– Запрещаю! Вы слышите, запрещаю даже на метр отойти от Волги с занимаемой позиции. Держитесь, барон, у Вас просто сдают нервы, Вы получите все необходимое, но ни шагу назад, держитесь! – И положил трубку.

Затем прошелся по кабинету вызвал адъютанта и приказал соединить с начальником Генерального штаба сухопутных сил. Когда раздался зуммер телефона, Паулюс, взяв трубку, услышал тихий, спокойный голос Гальдера:

– Слушаю вас, Паулюс.

– Господин генерал-полковник, прошу Вашего разрешения заменить командующего четырнадцатым корпусом.

– В чем причина замены?

– Он хочет отступить от Волги. Я ему запретил это делать. Генерал, не уверенней в своих силах, не сможет выполнить поставленные фюрером перед ним задачи!

Гальдер немного помолчал, в трубке были слышны только слабые шорохи, затем генерал-полковник вновь спокойным голосом заговорил:

– Хорошо, согласен с вашим решением о замене командующего корпусом. Кого вы хотите поставить вместо Виттерсгейма?

– Если вы поддержите, то я предлагаю генерал-лейтенанта Ганса Хубе.

Так впервые у Паулюса появились разногласия со своими подчиненными по 6-й армии в ведении боевых действий.

В Москве в это же самое время в руководстве Красной Армией тоже произошли изменения. 26 августа Сталин вызвал с Калининского фронта в Москву Жукова и члена военного совета Западного фронта Булганина. Когда те прибыли, вождь сразу принял их в своем кабинете.

Жуков и Булганин вошли и доложили о прибытии. Сталин подошел и поздоровался с ними за руку. Затем предложил присесть и, переводя взгляд с одного на другого, произнес:

– Минут через пять подойдет Молотов, тогда и сообщу, зачем вызвал, а пока, товарищ Жуков, доложите, как прошла Погорело-Городищенская наступательная операция.

Георгий Константинович встал:

– Товарищ Сталин, на данном этапе операция, по сути дела, завершена. На 23 августа войска 20-й армии продвинулись на запад, на расстояние сорока пяти километров, при этом освободили двести сорок пять населенных пунктов Калининской и Смоленской областей. Соответственно немецкие войска группы «Центр» потеряли в боях большое количество техники и людей. Чтобы как-то стабилизировать положение на этом направлении, немецкому верховному командованию пришлось снять часть механизированных дивизий со Сталинградского и Кавказского направления.

В этот момент вошел Молотов, вождь кивнул ему, Вячеслав Михайлович поздоровался с военными, взял стул и пристроился сбоку стола.

Сталин сел рядом с ним и спокойным голосом произнес:

– Товарищ Жуков, вы освобождаетесь от командования Западным фронтом. – Сталин замолчал, пытливо посмотрел на Георгия Константиновича, тот весь напрягся и что-то хотел сказать, но вождь приподнял руку, показывая, чтобы тот помолчал и продолжил: – Сегодня Совет народных комиссаров принял постановление об учреждении должности заместителя Верховного Главнокомандующего и назначение на эту должность, – Сталин замолчал и посмотрел на Молотова.

Тот встал, достал из принесенной с собой папки лист бумаги и зачитал:

– Генерала армии Жукова Георгия Константиновича.

Жуков хотел встать, но вождь и на этот раз показал рукой, чтобы тот не поднимался и спросил:

– Кого, товарищ Жуков, вы видите вместо вас комфронта?

Георгий Константинович на этот раз поднялся и четко произнес:

– Генерал-полковника Конева, он сможет справиться с командованием Западным фронтом.

Сталин поморщился и спросил:

– Он уже командовал им в сорок первом, и тогда под Вязьмой мы потерпели жесточайшее поражение. Не наступаем ли мы во второй раз на одни и те же грабли?

– Нет, товарищ Сталин, я за него ручаюсь!

– Если так, товарищ Жуков, то пусть будет по-вашему. Все организационные вопросы по передаче фронта обсудите с заместителем начальника Генерального штаба генералом Боковым, он подойдет чуть позже. А сейчас о самом главном, – Сталин замолчал, нахмурился и продолжил: – Товарищ Жуков, в Сталинграде с каждым днем ситуация катастрофически ухудшается. Немцы практически вошли в город и местами пробились к Волге. Со дня на день могут полностью захватить его. Надо незамедлительно оказать помощь сталинградцам, ударить по фашистам. Недопустимо никакое промедление. Промедление в данной ситуации равносильно преступлению! Ставка передает Сталинградскому фронту дополнительно три армии и, кроме того, перебрасывает туда же первую гвардейскую армию генерала Москаленко.

Вождь замолчал и, внимательно посмотрев на Жукова, продолжил:

– Ваша задача – помочь командарму Москаленко организовать контрудар по немцам, а затем подтянуть переданные Сталинградскому фронту армии и ввести их незамедлительно в бой, иначе, товарищ Жуков, мы потеряем Сталинград! Вы прекрасно понимаете, к какой катастрофе это может привести и с военной точки зрения, да и с политической тоже!

Но, несмотря на ввод в боевые действия под Сталинградом такого большого количества войск, ситуация для защитников города с каждым днем ухудшалась, так как немецкое командование тоже привлекло сюда дополнительные силы в количестве около десяти дивизий, пятисот танков и тысячи орудий разного калибра.

Бои шли уже в самом городе, немецкие войска прорвались к господствующей высоте – Мамаеву кургану – и 14 сентября захватили его. Также в этот день в их руках оказался вокзал. 22 сентября ценой потери сорока трех танков и батальона пехоты немцы прорвались еще в одном месте к Волге в районе центральной пристани, но полностью захватить весь берег им не удавалось.

И это неудивительно – ожесточенно сражались воины 13-й гвардейской стрелковой дивизии генерал майора Александра Ильича Родимцева. Немцам хотелось захватить два дома на площади имени 9 Января, которые доминировали в этом месте над волжским берегом. С них простреливалось буквально все, особенно подходы к реке. Тридцать защитников первого дома, названного по имени их командира, сержанта Павлова, не подпускали врага к Волге, отражая все атаки фашистов на протяжении пятидесяти восьми дней, до момента, когда советские войска перешли в наступление.

Второй, соседний, дом, названный по имени лейтенанта Заболотного, возглавившего его оборону, также был, как и первый, бельмом на глазу у немцев, сдерживал их продвижение к берегу Волги. И тогда они, подтянув штурмовые гаубицы, полностью разрушили здание, и под обломками погибли его стойкие защитники.

Не менее героически вела боевые действия 308-я стрелковая дивизия полковника Леонтия Николаевича Гуртьева, прибывшая в Сталинград в конце сентября. Ее бойцы не давали возможность фашистам полностью занять территорию завода «Баррикады». За это время гуртьевцы подбили семьдесят танков, сбили пять самолетов и уничтожили более десяти тысяч солдат и офицеров, наступавших на дивизию, и упорно, несмотря на большие потери, продолжали бить врага.