Глава 2

Легкая рука скользнула по поясу, прошлась по сумке, висящей на плече, и собралась путешествовать по телу «придурка» и дальше, но… внезапно была захвачена самым коварным и болезненным образом.

– Ай! Пусти! Больно! Ай-ай-ай!

Парнишка, возрастом не старше Адруса, завыл, вращая глазами и дергаясь, как больной падучей.

– Проклятый раб! Пусти, гадина! Пусти! Люу-у-уди-и-и! Люу-у-уди-и-и! Он ко мне пристает! А-а-а!

Звереныш, не обращая внимания на вопли пленника, уверенно направился к стене, ограждавшей рынок, туда, где за клетками с рабами имелся промежуток шагов пять шириной, волоча за собой пойманного вора.

Пустая, незастроенная полоса служила сточной канавой – по ней в канализационную систему стекали потоки нечистот, вымываемых из рабских загонов. По краю канавы росли чахлые деревья, забрасывающие берега реки из дерьма узкими пожухлыми листьями, пахнущими чем-то резким, пряным – эти листья обычно бросали в похлебку рабов, перебивая не очень-то свежий запах лежалого мяса. Рабское дерево – так называл его народ.

Адрус толкнул парня к стене загона, и, когда тот, упруго отскочив от грубой каменной кладки, собрался удрать, ткнул его под дых сложенными в лодочку пальцами правой руки. Парнишка резко выдохнул, согнулся, сложившись вдвое, и рухнул к ногам обидчика, сотрясаемый позывами рвоты. Звереныш спокойно посмотрел на испачканного в блевотине воришку, оглянулся по сторонам, подождал, когда парень посмотрит вверх, на него, и, глядя в темные, блестящие от слез глаза, негромко спросил:

– Все? Больше не будешь орать? Поговорим?

– Чего тебе надо? – плаксиво, с надрывом в голосе спросил парень, вытирая ладонью опоганенные губы, и медленно, опираясь на стену, поднялся на ноги. – Я тебя не знаю и знать не хочу! Отвали, сука! Ты не понял, с кем связался, рабская шкура!

– Почему «рабская»? – поинтересовался Адрус, краем глаза замечая движение справа, в проходе между загонами, там, откуда он только что пришел. – Я не раб.

– Да кто ты еще-то? Само собой – раб! – победно заключил вор, глядя куда-то в сторону. – Ты рост, а значит, – или раб, или вольноотпущенник, но все равно раб! Вы все рабы! Проклятые рабы! И сейчас ты будешь наказан, рабская морда, за то, что посмел тронуть свободного!

– Эй, ты чего до парня докопался? – здоровенный мужлан лет тридцати в кожаной жилетке на голое тело победно навис над Адрусом, тяжело сопя сплющенным носом, очевидно, попробовавшим десятки чужих кулаков. – Ты кто такой, рабское отродье? Давно кости тебе не ломали? Ты чей, ублюдок? Чего тебе от него надо?

– Тебе какое дело? – холодно осведомился Адрус, не меняя положения тела и вроде как не замечая еще двух рож, маячивших за спиной громилы. Парни были чуть старше Адруса – шустрые, какие-то дерганые, они и секунды не могли постоять на месте, все время ухмылялись, переступали с ноги на ногу, приседали, снова вставали, в общем, про таких говорили, что у них шило в заду.

– Мне что за дело?! – искренне удивился громила. – Увел моего парня, бьешь его, грабишь! Нужно преподать тебе урок, чтобы ты навсегда запомнил, как доставать моих парней!

Громила шагнул вперед, и в его руках словно из воздуха возник небольшой узкий кинжал, блеснувший в свете полуденного солнца. В массивных руках разбойника довольно внушительный клинок будто потерялся и был похож на тот маленький ножик для чистки фруктов, что сегодня лежал на подносе в саду принцессы.

– Подожди! – Адрус остался на месте, глядя в глаза предводителя шайки. – Я не хочу тебя убивать. Давай поговорим. Мне нужно…

– Он не хочет меня убивать! – Громила радостно заржал, ему вторили остальные парни. – Да кто ты такой, поганое рабское отродье?! Вы слышали, парни, что сказал этот придурок?!

– Я – это я, – медленно и спокойно ответил Адрус, стараясь донести смысл слов до маленького, скрытого в толстой черепной коробке мозга бандита. – И мне нужна помощь. Я хочу…

– …Отправиться на тот свет! – закончил громила. Коротко глянув через плечо в проход между забором и клетками – не видит ли кто-нибудь? – он с размаху ткнул кинжалом в подреберье наглого парня.

Вернее, попытался ткнуть.

Клинок, описав дугу, непонятным образом выскочил из руки нападавшего и тут же оказался в руке незнакомого роста, спокойно и даже скучающе смотревшего на то, как его пытаются убить.

Еще мгновение – короткое серебристое лезвие мелькнуло в воздухе, – и здоровяк захрипел, забулькал, схватился за горло, закатывая глаза, и медленно опустился на колени, раскачиваясь, будто под порывами ветра. Потом упал, звучно ударившись лысой головой о камень облицовки сточной канавы.

Базар шумел – кричали продавцы, привлекая внимание к своему товару, кто-то смеялся, кто-то рыдал – жизнь текла мимо бурным потоком, и только тут, за рабским загоном Жульдара Имрупа, эта самая жизнь будто остановилась, замерла, застыла, будто муха, вляпавшаяся в густой мед.

На земле дергался, хрипя и побулькивая перерезанной глоткой недавно еще живой здоровенный мужчина. Рядом остолбенели трое парней, никогда не видевшие такой молниеносной и даже скучной расправы: ни тебе красивого боя, ни каких-то особых приемов, ругани и яростной борьбы. Вот только что был жив, могуч и страшен – и уже лежит грудой мяса, на которое начали слетаться мухи, привлеченные запахом крови.

– Вот теперь и поговорим, – бесцветным голосом заметил Адрус. – Глупый был человек. Оскорбляет незнакомца, пытается убить – совсем глупый. Я ведь его предупредил, не правда ли?

Парни не ответили, и первый воришка, из-за которого, собственно, и начался весь скандал, вдруг начал вопить – пронзительно, громко, так, что у Звереныша едва не заложило уши:

– Уби-ил! Аспраса Большого уби-ил! По-мо-гите-е!

Через несколько секунд такого крика здесь соберется толпа, поэтому через секунду, оценив ситуацию, Звереныш не без сожаления отправил парня вслед за своим предводителем, едва не смахнув голову с плеч одним коротким сильным рубящим ударом. Парень еще не успел упасть на землю, как Звереныш предупредил оставшихся в живых налетчиков:

– Стоять! Не двигаться! Попытаетесь бежать – убью! Если будете правильно себя вести – ничего вам не сделаю!

– Ага… как им ничего не сделал, да? – с горечью спросил невысокий парнишка в полотняной рубахе и таких же полотняных штанах, в которых он утопал, будто в простыне. Одежда явно была ему слишком велика.

– Ты же видел, – пожал плечами Адрус, – этот болван пытался меня убить, хотя я его предупредил, что так делать нельзя. Второй начал вопить, звать на помощь – и что мне оставалось делать? Вы должны понимать, не маленькие. Мне нужно с вами поговорить, и это будет для вас выгодно. Ну что, готовы к разговору?

– Дурацкий вопрос! – сердито ответил парень повыше, худой, одетый в кожаную безрукавку, похожую на безрукавку громилы. – Давай говори, чего хочешь?! Не удался сегодня денек, точно не удался. Придется переходить в шайку Хоцаля Мелкого. Кто теперь нас прикроет? Демоны тебя принесли, ей-ей, демоны!

– Можно сказать и так, – согласно кивнул с равнодушным видом Адрус. – Вот что, парни, тут есть какое-то место, где можно посидеть, чего-нибудь попить, поговорить так, чтобы никто не помешал? Мне не хочется разговаривать над трупами.

– Еще бы не хочется! – буркнул первый. – Дерьмом воняет. А если сюда заглянет патруль, сидеть нам в темнице, это точно. Никто не будет разбираться, кто на самом деле пришил этих придурков! Загребут и не спросят, как зовут! Потом спросят. В суде. Так что валим отсюда. Только… ты это… не будешь их обыскивать? Так-то твоя добыча, да. Но…

– Обыщу, – согласно кивнул Адрус и, не спуская взгляда с «пленников», быстро обшарил труп громилы, и не безуспешно. Тяжелый пояс покойного приятно позванивал, обещая добытчику немалую прибыль. Пересчитывать здесь Адрус, само собой, не стал – потом, все потом. Не до того.

В кожанке убитого нашелся еще один кинжал, похожий на тот, которым Адрус убил нападавшего, три метательных ножа (один у ворота, на затылке) и маленький, невероятно острый ножик, умещавшийся на ладони. Как понял Адрус, этот бритвенно острый инструмент служил для срезания кошельков и разрезания карманов. Все клинки находились в карманах-ножнах, искусно вшитых в кожанку, были выкованы искусным кузнецом и стоили немалых денег – в этом Звереныш уже разбирался.

– Можете обыскать второго, – великодушно разрешил Адрус. – Если хотите, конечно.

– А чего там обыскивать? – завистливо покачал головой первый парень. – У него точно ничего нет, на работу с деньгами не ходят. Все деньги у вожака. Ты их забрал.

Но труп все-таки обшарил, впрочем, на самом деле безрезультатно.

Через пару минут все трое шагали между рядами клеток туда, где, по утверждению парней, можно было посидеть и поесть, не опасаясь, что кто-то помешает разговору.

Ничего особенного – трактир, наполненный мерзавцами разной масти, комплекции, телосложения и пола. Толпы шлюх, у входа попрошайки, протягивающие грязные, покрытые коростой руки и жалобно стенающие о медяке: «Я со вчерашнего дня ничего не ел!»

Адрус не испытывал жалости к этим несчастным, и не потому, что сердце его очерствело. Лучше умереть, чем стоять вот так, – вшивым, грязным, вонючим и просить о куске хлеба. Почему они живут, почему не покончат с собой – жалкие, ничтожные твари?! Если настолько ничтожны, что не могут найти хоть какую-нибудь работу!

Впрочем, он знал – это и была их работа, как рассказал ему однажды друг-настоятель. Нарисовать на теле язвы, измазаться грязью и выйти на улицы столицы просить подаяние – с их точки зрения, совсем даже неплохая работа, почему нет? Целые династии попрошаек, считающих, что мыть полы в трактире или натягивать снасти на мачтах корабля – это не для умного человека. У попрошаек есть и свой небесный покровитель, он же покровитель воров, пиратов, разбойников и убийц – бог Тканч, рожденный Создателем из куска земли, в который помочилась лошадь, – другие материалы в тот момент у Создателя закончились.

Так утверждалось в священных индлах, рассказывающих о создании Сущего. Эти индлы – толстые медные пластины, хранящиеся в Главном Храме Создателя, – якобы были найдены в пещере под столицей, и оставил их сам Создатель, чтобы люди знали, кто есть кто в этом мире и кому нужно поклоняться.

Адрус не верил в божественное происхождение индл, но спорить с настоятелем не собирался – какое ему дело до того, Создатель оставил эти истории или же их выбил на пластинах скучающий в тиши храма служитель, обремененный легочной лихорадкой и долгами? Факт есть факт – на основе древних рассказов религия Занусса (и не только Занусса) развивалась в строго определенном направлении. В том, в котором нужно.

Звереныш выбрал место в дальнем углу, так, чтобы видеть вход, – это первое, чему учили Псов. Телохранитель, и тем более убийца, должен видеть, кто входит в помещение, чтобы быть всегда наготове – к бою или к бегству.

Парни, которых захватил с собой Адрус, уселись напротив, через стол, слегка ошеломленные, мрачные, с печатью сомнения и страха на лице. Оно и понятно – чего ждать от этого странного парня, убивающего так же легко, как мужчина за соседним столом откусывает от огромного пирога, источающего запах оленины и специй. Все неизвестное опасно – это первое, чему учится мальчишка на кривых улицах жестокой и злой столицы, не прощающей ошибок и не снисходящей до слез несчастных, которым не повезло в этой жизни.

Дожидаясь, когда на их стол обратит внимание подавальщица, Адрус всмотрелся в лица парней, впитывая их внешность, запоминая, делая выводы, как учили в Школе.

«Главное – определить, откуда может исходить опасность, от кого, выбрать основной источник опасности, прислушаться к своим ощущениям – они никогда не подводят! Если считаете, что человек опасен, – следите за ним, не упускайте из виду, отслеживайте каждое его движение!»

Двое парней – не смуглые и не северяне, помесь тех и других. Потомки рабов? Может быть… Прямые каштановые волосы убраны в хвосты, перетянутые медными скрепами, веснушчатые лица узкие, жесткие, серые глаза смотрят настороженно, прищурясь. Тела напряжены – видимо, решают, как побыстрее свалить из трактира, если дело запахнет кровью. Но и любопытство имеется – само собой, интересно, кто же этот красавчик, так легко расправившийся с громилой? Чего-чего, но любопытства у столичных жителей хоть отбавляй, сунуть нос в чужое дело – развлечение на первом месте после бойцовых ям и погромов купеческих лавок.

Первый парень пониже, коренастый, крепкий, с толстыми запястьями и широкими ладонями – из него получился бы хороший борец.

Второй – высокий, тонкокостный, пальцы длинные, ловкие – все время что-то перебирает на столе, трогает, ни секунды без движения. Такими пальцами хорошо взрезать сумки, куртки, срезать кошельки и броши. Чем, вероятно, он и занимается. Первый парень скорее всего силовая поддержка – отжать «клиента» в сторону, прикрыть от любопытных глаз, а в случае провала – удержать толпу, не дать догнать воришку. Не зря у него на лице два шрама – возле правого уха и на подбородке. Ничего не поделаешь – такая работа.

Адрус великолепно знал, как работают воры, – его учили воровать, и при желании он мог бы превзойти в этом искусстве любого из базарных воришек. По крайней мере, так говорил преподаватель воровского искусства в Школе Псов. Адрус мог раздеть человека так ловко, что тот заметил бы свалившиеся штаны только тогда, когда те ударились бы о ботинки.

У Мастера Смерти должны быть очень, очень ловкие руки. Неловкий убийца долго не проживет. Впрочем, среди Псов неловких не было. Такие умирали раньше, чем их выпускали из Школы.

– Как тебя звать? – Адрус пристально посмотрел в глаза крепыша, и тот вдруг невольно вздрогнул – взгляд голубых глаз вопрошающего был странным, нечеловеческим, не таким, какой должен быть у молодого парня. Ощущение – будто взгляд пронизывал насквозь, просвечивая мозг, как солнечные лучи просвечивают стеклянный кубок.

– Меня тут зовут Кернер Крепыш, – выдавил из себя парень и закусил губу, пытаясь скрыть волнение.

– Ты? – Звереныш посмотрел на воришку с нервными руками.

– Дорон Рукастый, – мрачно ответил вор и, уткнувшись взглядом в столешницу, спросил: – А как нам тебя звать?

– Тот здоровяк, это был ваш хозяин? – Адрус проигнорировал вопрос парня.

– Ну… да, – пожал плечами Крепыш. – Был. Теперь – нет. Вспыльчивый был слишком. Я ему говорил – лучше решать словами, а он сразу за нож. До сих пор все заканчивалось хорошо…

– Хорошо – это как? – скривился Звереныш. – Убивал? А вы смотрели, да?

– Жизнь такая, – вяло бросил Крепыш, отводя взгляд от Адруса. – Или ты, или тебя. Сегодня он, завтра мы. Все равно сдохнем когда-нибудь… Ну, так чего ты от нас хотел? Денег у нас нет, убивать нас бесполезно. Да и не враги мы тебе… вроде как.