© Щепетнов Е., 2013

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013

* * *

 
Мы бренны в этом мире
под луной,
Жизнь – только миг,
небытие – навеки,
Кружится во Вселенной
шар земной,
Живут и исчезают
человеки.
 

Ю. В. Андропов

Пролог

Снова и снова приходит ко мне мысль – правильно ли я поступил? Зачем мне все это было нужно? И снова говорю себе – я по-другому не мог. В общем-то, мне некуда было деваться – разве я мог бросить без защиты Василису, которой грозила смерть? Какой нормальный мужчина бросит влюбленную в него девушку, даже если на нее ополчился весь мир и находиться рядом с ней равносильно тому, как если бы он сел на тикающую бомбу?

Впрочем – вполне допускаю, такие бы и нашлись. Но только не я, Вася Кольцов, бывший полицейский маг, бывший телохранитель, а ныне, ныне… кто я теперь? Великий маг? Неизвестное науке существо? Мессия? Или просто человек, волей обстоятельств закружившийся в водовороте невероятных приключений?

И то, и другое, и третье, и четвертое.

Несет меня ветер мироздания по чужим мирам, ставшим своими, к непонятному будущему, и никто не может предсказать – что ждет в конце. А будет ли он, конец? Нет конца вселенной. Есть только начало.

Глава 1

– О боже мой! Сколько времени я не была на улице – это уму непостижимо! Солнце, люди! Море! Класс!

– И сколько времени? Всего-то пару дней посидела в квартире – под кондиционером, с вкусной едой и любимым мужем – вот уж трудности-то неописуемые!

– Вась, ты не понимаешь. Тут же воздух, солнце! И вообще – ты какой-то мрачный, невеселый. Похоже, что когда делал физиономию, думал о чем-то мрачном. Так и остался этот отпечаток мрачности на твоем лице. Правда, Сергей?

– Не знаю. Вообще-то, поменьше бы болтали, а больше думали об операции. Успеете еще наболтаться.

– А ты уверен, что он дома? И вообще – уверен, что он тебя запустит к себе домой?

– Он дома, в это время Альберт как раз приходит домой, я узнавал. Запустит ли домой? Запустит. Мы Василису под его ясные очи представим – от такой красотки не откажется даже гомик. Впрочем – вроде как он не брезгует никем – ни друзьями, ни подругами. Но это мы уже обсуждали. Не говорите ничего лишнего на улице. Уши есть и у магнолий.

Мы замолчали и пошли дальше, избегая столкновений со стайками отдыхающих, хаотически перемещающихся в пространстве и держащих в руках различные средства самоспасения – надувные матрацы, крокодилов, уточек и бегемотиков.

Идти было недалеко – Альберт Козлоченко, убийца своего отца, жил в девятиэтажке невдалеке от набережной, на тенистой улице, спускающейся к морю.

– Вот этот дом, второй подъезд. Действуем, как договорились. Входим в дом, поднимаемся, Василиса звонит в дверь и сообщает, что она новая соседка и хотела бы попросить у Альберта немного сахара, так как не хочется идти в магазин. Это тупо, но сработает – стоит только глянуть на сиськи твоей жены в топике, особенно когда она вздыхает. Ага – вот так! Мамма-миа… ну почему я не колдун? Итак, Альберт откроет, тут и мы появимся. Вали его сразу сонным заклинанием, не раздумывай.

– Серега, мы все уже обсудили, и не раз. Не повторяйся. Я все помню.

– Это я так, на всякий случай. Не люблю пускать дело на самотек. От мелочей зависит исход операции – это я давным-давно уяснил. Надеюсь, уяснишь и ты.

Открывать дверь подъезда заклинанием отмыкания не пришлось – дверь перед нами открылась, и появилась девушка с собачкой-болонкой, подозрительно осмотревшей и обнюхавшей нашу компанию. Компания ей не понравилась, так что собака фыркнула и слегка зарычала.

– Тише, Марго! Гуляй! – прикрикнула девушка и, не обращая внимания на нас, соскочила по ступенькам во двор. Сергей уже держал дверь, и мы спокойно вошли в подъезд, как всегда, загаженный рекламными трехмерными картинками грудастых див в соблазнительных позах.

Заглядевшись на одну из них, я едва не наступил в кошачье дерьмо, вольготно расположившееся на верхней ступеньке, как подарок партизан вражескому эшелону.

– Заразы! – выругался рядом Сергей. – Мордой бы их в эту кучу! – Похоже, что он все-таки подорвался на «мине» и теперь истово оттирал подошву о ступени.

Поднявшись на нужный этаж, мы остались стоять на лестнице, выходя из поля зрения камеры слежения, укрепленной над дверью Козлоченко. Василиса же пошла к двери, поправила микрошортики, в которых она сильно смахивала на проститутку с рекламного листка, натянула поплотнее топик, не закрывающий пупок и больше похожий на лифчик, и сделала глупое лицо с легкой блуждающей улыбкой, приличествующее даме свободных нравов и нелегкой профессии. Затем нажала на панельку возле двери. Мы затаили дыхание – дома или не дома?

Дома!

Тарабарщина с сахаром и сладкой жизнью сработала – хозяин квартиры больше всматривался в формы посетительницы, чем вслушивался в ее слова. Дверь распахнулась… и я тут же выпустил сонное заклинание в того, кто ее открыл. Высокий мужчина лет тридцати пяти – сорока рухнул на пол, выронив из руки пистолет, глухо ударившийся о бетонный, покрытый линолеумом пол лестничного пролета.

– Быстро! Берем его!

Мы бросились к упавшему и, схватив его с обоих боков, быстро затащили в квартиру. Василиса нагнулась, двумя пальчиками, как какую-то гадость, подняла пистолет и вошла следом.

– Стоять! Полиция! – неожиданно перед нами появился индивидуум, держащий в руках пистолет Макарова, неизменный спутник всех ментов на протяжении ста лет. Кстати, такое ощущение, что это уже не пистолет, а что-то вроде части формы – ну как себе представить мента без «макарова»? Нонсенс!

– Эй, ты, брось пистолет, иначе стреляю! – угрожающе заявил человек с восточными чертами лица, обращаясь к ошеломленной Василисе. Та постояла секунду без движения, а потом, размахнувшись, бросила пистолет в незнакомца. Тот увернулся, «макаров» врезался в косяк и тут внезапно прозвучал выстрел. Сергей, стоящий рядом со мной, вздрогнул и схватился за бедро, а я, воспользовавшись суматохой, сделал пассы руками и метнул сонное заклинание в кавказца. Тот упал и больше не шевелился.

– Сильно ранен?

– Ляжку прострелили. Видать, когда пистолет ударился о стену, стряхнуло предохранитель и он пальнул. Выдают всякую древнюю гадость. Хорошо хоть не с карамультуками заставляют ходить на работе. Перевязать надо – кровь свищет неслабо. И больно, ужас как. Будто бейсбольной битой врезали. Мне как-то один нарк на притоне битой врезал – ощущение, я тебе скажу, малоприятное. Я потом эту биту ему в зад засунул.

– Что, правда в зад? – не поверила Василиса. – Это, ты прости, что случайно тебя подстрелила… я не хотела.

– Было дело. Молодой был, горячий. Сейчас бы просто отлупил, и все. А тогда… Ну что, ищем бинты? Что касается ранения – да ты ни при чем. Старье эти пистолеты, так что ничего удивительного, что при падении он пальнул.

– Обойдемся без бинтов. Лежи спокойно – сейчас будет зудеть.

– Ай! Ой, ой! Ни хрена себе – «зудеть»! Опять злостными заклинаниями балуешься! Ой, ой!

– Терпи, ну что ты как баба! Кстати, насчет баб – Василису лечил, она так не вопила и терпела.

– Так бабы всегда терпеливее, ясно дело! У них чувствительность слабее, чем у мужчин! Шкура толще!

– Добавь ему еще, пусть позудит как следует, – мстительно попросила Василиса, чтобы не болтал чего не надо.

– Сейчас все пройдет, – пожал я плечами, – минуту уж можно потерпеть? Зато теперь рана не болит. Кстати – если были какие-то болезни, – теперь ты и от них излечился. Чист, как горлинка. Это что за мужик-то был? Со стволом?

– Миша Исхаков, кто же еще? Его подельник. Откуда взялся – хрен его знает. Он не должен был тут находиться. Его вроде как в командировку отправили. Хммм… и правда не болит. Силен. Тебе бы врачом работать, а не злодеев искать. Какого черта ты в полиции забыл? Ладно, решай вопрос. Я в порядке.

– Нож найдите… кровь пустить надо.

Через полчаса оба негодяя сидели перед нами и взахлеб рассказывали, как и почему они совершили свое преступление. Ужасное преступление. Вообще-то, я читал, что для отцеубийц в аду приготовлены особые условия – прямо по их «заслугам».

Мы все верно догадались – проигравшись в казино, Альберт попал под пресс уголовных авторитетов и со дня на день ждал, что ему отстрелят башку. Просьба отца была очень своевременной – кстати, Альберт и до этого подумывал о том, чтобы грабануть папашу – тем более что он его всегда недолюбливал и считал ненормальным. И разве справедливо, что этот ненормальный имеет деньги, а его сын нет? И помирать папаша не собирался. А тут еще и приезжий, сделка – точно приедет с наличными. Обычно эти делишки обстряпываются именно наличными. В общем – дальнейшее мы уже знали.

Деньги два подельника поделили – большую часть взял себе Альберт, но и Мише кое-что перепало, очень даже кое-что. Пятьсот тысяч евро. Коллекцию они не продавали – пока что не было необходимости. Притом Альберт какой-никакой, а все-таки мент, и понимал, что стоит начать продавать коллекцию – тут же засветится. Кстати сказать, он потом понял, что сглупил – надо было подождать окончания расследования и нормально вступить в права наследства. Тогда и коллекцию можно продать. Но сработала жадность, а еще он, зная своих коллег, решил – попрут ведь монеты. Не все, но попрут. Положат в карман – кто потом скажет, сколько их было? Некому сказать. Вот и забрал. Ну а нас подставили довольно умело и позвонили, вызвав полицию. Нормальное дело. Любой бы сообразил, что выгоднее подставить двух лохов, чем оставить все как есть.

– Деньги где? – безмятежно осведомился Сергей.

– Отвечай ему! – приказал я (заклятие-подчинение было сделано на меня и на Василису, Сергея он игнорировал).

– Часть отдал за долг, часть лежат на антресоли, в пакете, – с готовностью ответил Альберт, – ваши монеты лежат вместе с коллекцией, в шкафу, под одеждой.

– Сергей, достань, пожалуйста! – попросил я. – Только позаботься, чтобы не оставить отпечатки пальцев, ладно?

– Ты чего?! Я что тебе, пацан? – оскорбился опер и демонстративно надел нитяные перчатки, которые достал из кармана.

Через несколько минут перед нами лежали наши пять монет, с которых все началось. А еще – миллион двести тысяч евро и около пяти миллионов рублей. Неплохая добыча.

– Что будем делать дальше? – спросил Сергей, шурша пачками денег и выстраивая из них домики. – На деньгах не написано, чьи они. Так что будем делать?

– Заберем, само собой. Деньги нам нужны. А коллекция будет доказательством. Эй, негодяи! Сделаете так: после того как мы уйдем, вы являетесь в управление ФСБ и заявляете, что совершили убийство, грабеж и готовы написать явку с повинной. И пишете все, что вы сделали у Козлоченко. А также все, что противозаконного вы творили, будучи полицейскими. Категорически запрещаю вам упоминать то, что мы были у вас в гостях и что это мы направили вас с повинной. Запрещаю упоминать имя Сергея. Нас тут никогда не было. Это только ваша инициатива, так как вы решили сбросить с себя груз вины. Все ясно?

– Ясно! Ясно! – нестройно забубнили негодяи, глядя на меня влюбленными глазами. Не удержавшись (вспомнил старого нумизмата, и ярость взяла – жил дедок, жил, никого не трогал, получал удовольствие от кружочков металла, именуемых монетами, а эти твари…), я приказал:

– В заявлении упомянете, что вы являетесь приверженцами гомосексуализма. И любовниками. Как вы это напишете – безразлично.

– Это жестко! – восхитился Сергей. – Теперь их будет любить вся колония! Если только не дадут пожизненное… там не разлюбишься. Ну хотя бы в СИЗО как следует отлюбят. Заслужили, уроды.

– Пойдете сдаваться через полчаса после того, как мы уйдем. Сергей, поищи пакет, а? Надо бабло сложить.

Из подъезда мы вышли тяжело груженные и довольные – все получилось так, как запланировано. Ну – за исключением ранения Сергея, конечно. Но от таких неожиданностей никто не застрахован. Пришлось изыскать в гардеробе Альберта чистые штаны. Сергеевы все пропитались кровью.

– И теперь куда? Надеюсь, баблом поделишься, поработитель?

– Теперь сидим у тебя в квартире, пока не притаскиваешь паспорта. И затем летим в Москву – устанавливать справедливость. Ты вот что – подумай, как нам туда долететь. Официальным рейсом мы не можем – с таким грузом денег да золота.

– А чего думать? Есть у меня один человек с частным самолетом. Семиместным. Дадим ему бабок и полетим в Белокаменную. Придется брать отпуск…

– А ты напиши рапорт на увольнение, да и поехали с нами. Будешь работать на нас. Зарплата больше, чем в полиции. Будешь так же искать злодеев, расследовать дела, только теперь за хорошие деньги. Как тебе это?

– Если прикажешь, то – да. А так… подумать надо. Зачем мне менять мою жизнь, вполне приличную и размеренную, на должность какого-то частного сыскаря? Зарабатываю я неплохо – официально и в черную, так что…

– Ну, как знаешь. Неволить не буду, – слегка обиделся я.

Почему-то мне казалось, что Сергей сейчас же крикнет: «Да, да, конечно! Я всю жизнь мечтал работать на тебя!» Не так, конечно, но что-то в этом роде. И когда он высказал то, что думает, стало ясно, что не все так просто. И правда – зачем ему менять размеренную, сытную жизнь на неизвестность? Связываться с двумя «преступниками», гонимыми по свету, как перекати-поле.

Когда подходили к дому, где находилась квартира Сергея, обратили внимание на то, что возле него стоит толпа народа, припаркованы автомобили с надписями «Телевидение», стоят патрульные автомобили полиции и творится всеобщая суета. Вокруг важно ходят люди в белых халатах, а человек, напоминающий всех чиновников на свете, стоит перед парящими в воздухе автоматическими телекамерами и вещает, тараща глаза и надувая щеки.

Мы вначале насторожились и встали в сторонку – не по нашу ли душу прикатила вся эта камарилья? Оказалось – нет. Впрочем – да. Впрочем… тьфу! В общем – велось расследование того, как это все граждане в радиусе пятидесяти метров разом стали обладателями гладких, как бильярдные шары, голов. Моя работа, однако.

С одной стороны, – меня переполняла гордость – это надо же так жахнуть, чтобы все в радиусе пятидесяти метров облысели, это какую нужно иметь магическую мощь! А с другой стороны – мощь эта сравнима с тем, как если бы ребенку пяти лет дали противотанковый гранатомет и показали, как нажать на спуск. Он и нажал…

Я был слегка смущен и раздосадован.

– Валить надо отсюда, – хмуро сказал Сергей, разглядывая происходящее вокруг, – рупь за сто, что этим событием заинтересуются фээсбэшники. Они всегда суют нос туда, где происходит что-то странное, необъяснимое. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять – тут поработала Магия. Что бы я сделал на их месте – начал поквартирный опрос. И обязательно кто-то бы сказал, что в моей квартире поселились незнакомые люди – некая парочка, подходящая по описанию на тех, кого разыскивают. На некоего мага и его девушку. А если связать – я, похищенный парочкой, – парочка, проживающая в моей квартире, – сразу появляется мысль, а не находится ли хозяин квартиры под контролем? Не захвачен ли он? И не взять ли странную парочку и их жертву для допросов? Кстати сказать – я вчера почувствовал, что за мной кто-то следит. На всякий случай сбросил «хвост». Сегодня наблюдения не ощущал, но это ничего не значит. Захотят взять нас в разработку – мы ничего не почувствуем, пока не подойдут с наручниками. Так что сейчас берем вещи и быстро отсюда валим.

– Согласен, – подумав, сказал я, – давай сделаем так: ты идешь в квартиру, берешь золото и выходишь к нам. Мы все уходим. Куда? Подумаем. Валить из города надо. Позвони своему другу насчет самолета. Уходить надо быстро.

Сергей кивнул и быстро зашагал к дому, раздвигая плечом тех, кто толпился возле подъезда. Кто-то кинулся к нему за комментариями, но он отодвинул человека в сторону и шагнул в подъезд.

Мы с Василисой отошли подальше и уселись метрах в пятидесяти в стороне, рядом с двумя интеллигентными старушками, наблюдавшими за событиями и громко комментировавшими происходящее. С их слов выходило, что некий маг забрался в этот дом и в террористических целях произвел выброс заклинания, желая запугать граждан и устроить хаос и панику в городе. Зачем? Чтобы бросить тень на нынешнего мэра, и тот проиграл на выборах.

Мы послушали неожиданный вывод населения, переглянулись, а Василиса тихонько похихикала в кулак.

Одна из старушек это заметила и сказала, что мы напрасно смеемся – планы уголовного мира простираются настолько далеко, что мы даже себе и представить не можем, потому что молоды и в голове у нас одним поцелуйчики. На что вторая старушка, вздохнув, заметила:

– И слава богу. Сбросить бы лет пятьдесят, я бы об этом мэре и не вспомнила, и вообще бы ничего не вспомнила, кроме поцелуйчиков! Целуйтесь, ребята, любите друг друга… жизнь так коротка! Потом пожалеете, что не использовали каждую минуту жизни, чтобы любить друг друга.

После чего обе старушки загрустили и замолчали, а мы, переглянувшись, встали и пошли прочь, к Сергею, идущему нам навстречу.

– Я созвонился с человеком. Встанет нам в копеечку – по три тысячи баксов с человека. Самолет уже готовится, нам нужно заехать за паспортами – обещано сегодня к ночи. Сейчас заедем к ней домой. Это… вы снизу подождете, хорошо? Толпой ходить к ней не стоит. И еще – если меня не будет полчаса – минут сорок, не беспокойтесь. Я приду.

Глаза Сергея метнулись из стороны в сторону, а Василиса ехидно спросила:

– А хватит вам получаса? Можно и час подождать, ничего страшного. Должен же ты как следует отблагодарить свою подругу.