Глава 3

– Скажи, братец, а почему люди такие злые?

– Они не злые. И не добрые. Они всякие. Вот разве я злой? Или Большая Уста? Или Даранчик? А мои мама с папой?

– Нет. Они хорошие. Да, ты прав, есть добрые люди.

– А для кого-то и они злые. Для нас – добрые. А для других – злые!

– Как это так? Я не понимаю. Если злые – то злые. Если добрые – то добрые! Братец, ты говоришь странное.

– Хорошо. Тогда скажи – вот ты ел сегодня кусок мяса. Ты был добрым для коровы, которую ел?

– Ага. Понял тебя. Если мы встретим злых людей, то для них я буду злым, а для нас добрым?

– Ты понял. Это с какой стороны посмотреть – что есть зло, а что добро. Увы, настоящего, абсолютного Добра в мире нет. Как и абсолютного Зла. Мы живем по тем законам, которые приняли люди. Вот, например, у людей считается добром убивать однорогов и делать из них магические снадобья. Злое дело. А с точки зрения оленя, которого ты убил и съел? Ведь если тебя убьют, ты его не съешь.

– Я все понял, братец. Но вообще-то я имел в виду другое. Люди убивают людей. Отнимают у них не только пищу, но и жизнь. Просто так. Для удовольствия. Мы убиваем, чтобы есть. Ведь если не поедим – умрем. А люди? Им зачем убивать? Разве это не Зло, когда убивают соплеменников?

– Зло, конечно. Наверное, у людей что-то сдвинулось в головах, часть из них стали плохими, злыми. Почему? Я не знаю, Быстрик. Боги, наверное, так сделали.

– Плохие ваши боги. И, кстати, – с чего вы взяли, что они есть? Бог один! Он создал всех! И это был однорог. Звали его Антудиум. Он ткнул рогом – и появилось море. Испражнился – появилась земля. Поплевал на все стороны – появились существа!

– Тьфу! Это мы чего, получается, по дерьму ходим?! Надо будет рассказать Даранчику, он ржать будет так, что с повозки свалится! Почему-то его невероятно развлекает все связанное с процессом выделения съеденного! Хе-хе-хе…

– Пфхх… да ну тебя, братец, насмешил! Святотатец. Наша вера ничуть не хуже вашей! И в дерьме нет ничего плохого, из него все растет! Анара говорила, что навоз совершенно необходим растениям для питания! А вы потом эти растения едите! Значит, что вы едите? Пфхх…

– Тьфу на тебя! Тебе только с Даранчиком болтать! Вот уж вы нашли бы тему для обсуждения!

– Точно, нашли бы! Жалко, что я не могу с ним говорить мыслями…

– Так научись говорить по-нашему! Не верю, что ты не можешь изобразить звуки человеческой речи! Я читал, что однороги, которые долго жили с людьми, учились говорить. Трудно, да, но кому легко?

– Трудно… но я буду стараться. Хм… братец, скучаешь по Анаре? Я вижу: она у тебя перед глазами стоит. Тебе, кстати, нужно научиться получше закрывать то, о чем ты думаешь. А то выскакивает… нет, я не вижу ничего плохого в картинках совокупления, это вполне нормально и хорошо – существам положено размножаться, но я же знаю, как ты стеснителен, не хочешь, чтобы я смотрел, когда вы делаете щенка… хмм… ребенка. Так что ты поучись ставить барьер. Я давно тебе хотел это сказать. Ты очень громко думаешь, когда разговариваешь мыслями!

– Э-э-э… хм… м-да. Печально. А когда не разговариваю с тобой, ты слышишь мысли?

– Нет. Тогда ты закрыт. А когда говоришь – раскрываешься. Мама учила меня, что нужно выстраивать в голове пещеру, представлять, что ты говоришь с собеседником через дырку в камне. Что все остальные вокруг не могут тебя слышать. А когда хочешь сказать всем сразу, ты камень вокруг себя удаляешь и говоришь. Понимаешь?

– Понимаю. Буду тренироваться… Скучаю, Быстрик, очень скучаю. Люблю ее. У нее скоро должен родиться наш ребенок, а я вот еду непонятно куда, непонятно зачем, и когда вернусь – неизвестно! Как подумаю об этом – аж выть хочется!

– Хм… я тоже скучаю по Анарочке, но… прости, мне так нравится путешествовать – мне тоже выть хочется! От радости! Лес, дорога, воздух! Сидеть в доме не очень приятно, даже если у дома есть огород. Мне с вами очень хорошо, но я привык жить на воле, в лесу. А теперь – и воля, и лес, и вы с Даранчиком! Если бы еще не эта вонючка… старая, вредная, противная вонючка! Он меня злит! Очень хочется проткнуть его рогом!

– Не вздумай… потом хлопот не оберемся. Да я и сомневаюсь, что его можно так запросто прикончить. Вот если бы его поднять в воздух, на высоту вон той горы, да отпустить! И то выживет – воткнется в землю и там будет вонять!

– Пфхх… точно! Вот если бы растащить его на кусочки да кинуть рыбам!

– Вот видишь, а ты говоришь – только люди злые! Хе-хе-хе… Да ладно, терпи, ты его почти и не видишь… а я-то общаюсь с ним каждый день! Кстати, не такой уж и гадкий дед, между прочим. Вредный, да, но, если найти к нему подход, вполне можно общаться. Он науки любит, магию. Если его подбодрить, попросить рассказать о магии, он так увлекается, что может часами подряд говорить! Главное – кивать!

– Не буду я ему кивать. Побегу лучше поймаю какую-нибудь дичь. Ты не против, братец? Я слушать буду – если что, ты мне кричи, вдруг злые люди появятся.

– Да вряд ли злые люди покусятся на караван, в котором едет колдун. Старикашка вредный, но колдун он могучий. Испепелит так, что и костей не останется. Хотя… всякое бывает. Но я тоже загрузился заклинаниями. Так просто нас не взять! Опять же – Даранчик со своей пращой!

– Да, от могучего Дарана Великого все злодеи разбегутся, это точно! Пфхх… Ну я побежал!

Илар проводил взглядом Быстрика, исчезнувшего в придорожных кустах, вздохнул, глянул на возчика, невозмутимого, молчаливого мужчину лет пятидесяти с огромными, свисающими на подбородок усами, и закрыл глаза, чтобы не видеть физиономию старика, мирно посапывающего на своем ложе.

Фургон был огромным, настоящий дом на колесах, в нем могли с удобствами разместиться шестеро пассажиров, не считая возницы, и все бы хорошо, если бы не старый колдун, отравляющий воздух закрытой повозки всевозможными запахами, которые чуткий нос Илара никак не желал принимать в организм. Вонял старикашка, по правде сказать, как тухлая рыба. От него пахло потом, мочой, старыми носками и чем-то кислым, чем пахнут махнувшие на себя рукой старики на самых последних годах своей жизни.

Кроме своей особой, патологической вонючести старик отличался дурным нравом и способностью встревать в неприятности. Он норовил сказать гадость всем, с кем общался на этом долгом пути, и все без исключения караваны отказывались принимать их фургон в свои ряды – даже за хорошие деньги (Илар пробовал договориться). Как говаривал Иссильмарон, он не собирается идти на поводу у каких-то там проклятых бездарей и сдерживать свои выражения ради спокойствия болванов, не понимающих, с кем они имеют дело.

Илар был уверен – караванщики прекрасно это понимали, будучи опытными людьми и тертыми жизнью профессионалами, и они предпочитали отказаться от денег, но не вносить в свою жизнь нечто черное, вонючее и скандальное. Илар с ними был согласен. Ему же ничего не оставалось, как терпеть этого человека, если только в том осталось еще что-то человеческое.

Колдуну больше семисот лет, и ему уже на все плевать. О чем он регулярно сообщал в промежутках между сном, обедами и… всем, что следует за обедами. Возможно, что Илар тоже станет этаким человеконенавистником – лет через пятьсот. Или шестьсот. Если доживет, несмотря на свои эксперименты с колдовством.

Илар забылся в полудреме, и перед глазами – дворец императора, снова Большой совет Ордена… Неприятно, да. Фактически – изгнание. Впрочем, не самый плохой исход всех событий. Грустно только, очень не хотелось уезжать. Но ведь не навечно же! Десять дней туда, десять дней обратно, ну и там неделя на все про все. Не так уж и страшно! Странно… рядом никого из тех, с кем провел последний год, только Даран да Быстрик. Ни Леганы, ни Анары… ощущение пустоты. Вот вроде бы и не привыкать – путешествовал ведь уже вдвоем с Дараном, и все равно… тоскливо.

Илар почувствовал отвратительный запах и выругался про себя – старикашка снова испортил воздух! В трактире, где они остановились на обед, Иссильмарон слопал здоровенную миску бобов с мясной подливкой, и результаты этого обеда теперь действовали на нервы Илару, изнемогающему от зловония.

В отличие от Илара Дарану было плевать – он спокойно дрых, отвернувшись к стене. Возчик, служащий Ордена, вообще был сделан из камня, а, как известно, статуи не протестуют, даже если птицы гадят им на макушку. На бесстрастном лице мужчины было написано: «Судьба!» Если она подкинула вонючего старикашку – значит, так тому и быть…

Иссильмарон загремел в «изгнание» после второй своей выходки. Первая, призыв крыс и мышей на головы соратников, вылилась ему в круглую сумму, вторая стоила года отлучения от столичного общества.

Если бы такое сделал кто-то другой, Илар сомневался, что подобное сошло бы с рук так легко. Ну что такое год изгнания по сравнению с отсечением головы? А запросто все могло именно так и закончиться!

Илар, вспомнив физиономии придворных, не выдержал и хихикнул.

Надо же было такому случиться, что его и старика одновременно вызвали к Императору на суд! Илар попал туда за свои «делишки», Иссильмарона пригласили на аудиенцию по какой-то другой причине – что-то связанное с мазями для омоложения, старый колдун был известным мастером снадобий. И мастером проклятий.

И надо же было скучающей императрице попросить Иссильмарона развлечь двор веселым фокусом!

Слава богам, у старика хватило соображения не трогать императора. Иначе его голова отдельно от туловища торчала бы на судебной стене, жалобно глядя на мир пустыми глазницами и служа кормом мерзким стервятникам. Дворяне были очень, очень недовольны, когда их одежда рассыпалась в прах! Голые дамы, голые девицы, голые мужчины! Император смеялся так, что у него аж слезы потекли. Императрица даже повизгивала от восторга! Принцесса, принц – в восторге! Великолепная шутка!

Однако меры принять нужно – наказать негодного колдуна, оскорбившего великие семьи! И убрать его из-под удара излишне возбужденных и мстительных вельмож… Пока все не затихнет.

Вот потому теперь старый колдун и трясется в пыльном фургоне, отправляясь в дальний путь. Формально – он отправился в путешествие, чтобы заняться исследованием феномена под названием «Илар, сын Шауса из Шересты». А кроме того, чтобы оказать Илару помощь в расследовании неких событий, происходящих в Башне Шелхома, обиталище цвета научной мысли Ордена.

Какие события происходят в Башне – Илар так и не понял. До конца не понял. Впрочем, как и члены Ордена, которые под строжайшим секретом сообщили ему то, что он должен знать: в Башне происходят убийства. Колдунов, которых убить совсем не просто, время от времени находят мертвыми, и погибли уже пятеро из тех, кто составлял гордость Ордена, – ученые, философы, специалисты по прикладной магии. Орден тщательно скрывал информацию о том, что кто-то целенаправленно уничтожает колдунов, расследовал это дело, но… безуспешно. Каждый год, уже на протяжении пяти лет, в третий день летнего месяца асана умирал один из колдунов.

– Ох-хо-хо! – Старый колдун спустил ноги со своей лежанки, потянулся, скрипнув суставами, громко натужно кашлянул и при этом пустил ветры так, что Илар невольно дернулся и подался назад. Запахло чем-то отвратительным, смесью помойной и выгребной ямы, и к этому запаху примешивались тонкие оттенки падали, пролежавшей на солнце самое меньшее три дня. В который раз Илар горько пожалел, что некогда открыл портал в иной мир…

Старик покосился на молодого спутника. Ухмыльнулся в седую бороду, в которой застряли крошки пирога, купленного в последнем трактире, еще раз кашлянул и громко, как обычно говорят глухие люди, спросил:

– Ты спишь?! Эй, ты спишь?! Вот что за мальчишка?! Да я в твоем возрасте был как… как…

– Таракан?! – со своего места крикнул Даран.

– Почему – как таракан? – опешил старик. – Имеешь в виду – такой же шустрый? Да! Как таракан! А вы оба – как мокрицы под влажной колодой! Ни побегать, ни заинтересоваться чем-нибудь! Только дрыхнуть, и все!

– А сам-то?! – фыркнул Даран, старательно отводя глаза от предупреждающего взгляда Илара. – Сам-то дрыхнешь! А нам нельзя?

– Во-первых, маленький поганец, вша на теле этого мира, старших нужно звать уважительно – на «вы», я тебе сколько раз говорил, маленький гаденыш?! Во-вторых, мне положено дрыхнуть! Я старый человек, умученный болезнями, мне нужно много есть и спать, а вам положено быть голодными и злыми! Чтобы бегали и… уважали старших. Понятно? А когда станешь старым – хотя я и сомневаюсь в этом, – тебе будут служить такие же, как ты сейчас, молодые! Это закон природы!

– А чего это я не стану старым? – подозрительно переспросил Даран, незаметно показывая колдуну сложенные в неприличный жест пальцы. Иссильмарон этого не видел, только Илар, но у того язык не повернулся сделать мальчишке замечание, хотя в другой ситуации он не преминул бы поучить его хорошим манерам. Но не сейчас. Уж очень достал старый пердун! Иногда хотелось его просто придушить!

– А тебя прибьют раньше! – радостно сообщил старик и захихикал, обнажая желтые редкие зубы. – За речи твои паскудные. За нрав твой воровской. Думаешь, я не видел, как ты спер с кухни лепешку, приправленную мясом? И сожрал ее, не поделившись со старшим товарищем, с человеком, который является гордостью магического Ордена! Ох-хо-хо… в прежние времена мой помощник сам бы не съел, а мне бы принес! А ты?

– А я не твой помощник! Я помощник Илара! И ты мне никто! Вредный старикашка! И доживу я, докуда мне надо, и если что – брат меня защитит! И всем башку свернет!

– Брат, брат… засранец твой брат! – ворчливо заметил старик. – И ничего в магии не понимает! Вот вся нынешняя магия в этом – тупо используете заклинания, не понимая сути процессов! А потом… потом в изгнание!

– Как ты? – невинно осведомился Даран, извлекший откуда-то из недр куртки кусок лепешки. Он предложил ее Илару, тот отрицательно покачал головой, и тогда Даран принялся уписывать продукт, не обращая внимания на возмущенный взгляд старого колдуна.

– Я за другое попал! – фыркнул колдун. – Я знал, что делаю! А вот вы…

– Кстати, мастер, а можно спросить – зачем вы это сделали? – мимоходом осведомился Илар, не надеясь, что старик ответит. Но, как ни странно, он ответил.

– А ты как думаешь? – Иссильмарон ухмыльнулся уголком губ. – Ради развлечения, конечно! А еще – хотелось испытать новое заклинание. Я назвал его «Ветхость Иссильмарона». Представляете, идет войско, и вы пускаете это заклинание, усиленное мощью нескольких магов! И все враги голые! Ни брони, ни штанов! Много так повоюешь? И заметьте – живое тело не трогает! А еще – работает избирательно, против тех, кого я вижу! Своих не задевает!

– Вот почему императора не задело… – задумчиво кивнул Илар. – Если бы задело, тогда…

– Тогда, тогда… не задело же! – озорно улыбнулся старик. – Знаете, парни… мне так надоели эти напыщенные ослы! Мне очень хотелось их разозлить, сделать что-то такое, чтобы с их рож исчезло выражение напыщенной скуки… в общем, я не считаю год изгнания слишком уж большой платой за удовольствие! Хе-хе-хе…

– Мастер, а почему вы не богаты? – решился спросить Илар. – У вас, насколько я знаю, какой-то домишко, нет поместья, нет слуг. Живете один. А вы ведь один из самых сильных колдунов в мире! По крайней мере, так сказал Герен.

– Он так сказал? – усмехнулся старик. – Один из самых сильных? Я самый сильный! Самый могучий колдун! Почему денег не нажил? Наживал. У меня было много денег. Только в один прекрасный момент я понял: зачем они мне? С собой я их не унесу, всего, что у меня есть, достаточно для удовлетворения моих потребностей. А зачем мне еще что-то?

– А семья? Семья есть? – торопливо бросил Даран. – Дети есть у тебя?

– Хочешь, чтобы я тебя усыновил? – хихикнул колдун. – Детей уже нет. Есть их потомки. Пра-пра-пра… хм. Я потерял их след, да они мне и неинтересны. Представьте себе – ваши дети живут всего… ну семьдесят лет. Или даже меньше. Ты хоронишь своих детей, внуков, правнуков, а сам все живешь, живешь, живешь… Иногда приходят мысли: а зачем все это? Сдохнуть бы поскорее! Все вокруг как бабочки-однодневки. Ты не можешь ни с кем завязать длительных отношений, боясь, что он… она скоро умрет и снова ты будешь хоронить детей, внуков… Ты, молодой колдун, еще поймешь меня, когда все, кто живет вокруг тебя, медленно сойдут в небытие. И что тогда остается? Магия. И те, кто ею владеет. Вот твоя настоящая семья. Отмирает почти все человеческое, остается лишь желание как можно приятнее, веселее прожить остаток своих дней. И больше ничего. На самом деле мы не люди… да, да – не люди!

– Значит, вы развлекаетесь? – задумчиво спросил Илар, закидывая руки на затылок. – Интерес потеряли? А вот наша Легана – ей тоже семьсот лет – не стала такой, как вы! Обычная женщина!

– Слышал я про вашу Легану! – отмахнулся Иссильмарон. – Во-первых, она дикарка. А у них совсем другие понятия о жизни. Во-вторых, она потеряла способность колдовать, и ей нужно было заменить утерянное чем-то другим. Например, домашними делами. Семьей какой-никакой. И в-третьих, она же баба! А у них все по-другому! Наверное, по-другому… не знаю. Не следил за женщинами. Нет у нас колдуний! Колдовство – это дело мужчин. Бабское колдовство противоестественно и подлежит порицанию!

– Чушь! – тоже махнул рукой Илар. – Моя Анара…

– «Моя Анара, моя Анара!» – передразнил Иссильмарон. – Она из Древнего Народа! Там все совсем другое! И колдовство другое! Я тебе говорю про наших баб! Людских! Ладно, забудь! Много чести бабам – о них так долго говорить!

– А мне кажется… – начал Даран, но старик фыркнул и ловко метнул в него чем-то коричневым, подозрительным, извлеченным из-под себя. Это нечто врезалось в лоб Дарану, и тот замер в ступоре, состроив гримасу отвращения. Его чуть не вырвало – он предположил самое худшее, от старикашки всего можно ожидать! Но это был всего лишь подгнивший огрызок яблока, мягкий и теплый, нагревшийся о зад колдуна.

Иссильмарон радостно захохотал и, подмигнув правым глазом, спросил, брызгая слюной через редкие зубы и показав Дарану неприличный жест:

– Ты медлительный, как старик! Что ж ты такой сонный-то, а? Я же говорю – вы спите на ходу! Хе-хе-хе…

– Противный старикашка! – Даран остервенело вытер руки, а Илар с грустью подумал, что путешествие будет довольно трудным. Общество старика, если на него нашел очередной приступ безумного развлекательства, становилось совсем невыносимым. За пять дней путешествия это случалось уже трижды. Как говаривал Даран: «У старикашки дерьмо в башку ударило, и он опять чудит!»

А поскольку старикашка ко всему прочему был еще и могущественным магом, эти самые приступы становились совсем невыносимыми для окружающих.