Нед помрачнел, молча, не отвечая, встал, забрал свою плошку и пошёл к палатке сержантов. Арнот посмотрел на Ойдара и резко спросил:

– Зачем?

– Чего зачем? – состроил рожу Ойдар.

– Сука ты, Ойда. – Арнот в сердцах махнул рукой, развернулся и пошёл к палатке, где они должны были провести эту ночь. Ойдар остался на месте и, когда Арнот ушёл, задрал голову к звёздному, сияющему, мерцающему огнями небу и тихо сказал:

– Боги, за что?

* * *

Ночь прошла тихо, спокойно. В палатке сопели сержанты, каждый на своей подстилке-матрасике. Раскладные кровати в походе были лишь для высших офицеров. Спальные мешки никто не завязал – ночь была жаркой. И вообще, чем ближе к столице, тем становилось теплее. Если на базе корпуса жара уже отошла, то тут лето было в полном разгаре.

Когда небо начало сереть и звёзды потускнели, вернулись разведчики – потные, разгорячённые. Последние ли они почти бежали бегом. Охрана лагеря отодвинула сколоченные из брёвен щиты, перекрывающие выход из периметра, и трое разведчиков сразу направились к палатке полковника Хеверада. Он спал, но когда охранник вполголоса сказал: «Господин полковник! Разведка!» – тут же вскочил, натянул носки, штаны и сунул ноги в мягкие сапоги. Китель надевать не стал, оставшись в рубахе, так и вышел к разведчикам, стоявшим у входа:

– Докладывайте. Сюда присаживайтесь. Адъютант, свету больше! Принеси два фонаря!

Они уселись за стол, на котором была выложена карта местности. Полковник терпеливо дождался, когда сержант Хассель протрёт глаза, слегка ослепшие от яркого света, и спокойно спросил:

– Готов? Докладывай.

– Противник окопался вокруг города. Как мы знаем, это город Эсткар, с населением в пятьдесят тысяч человек. Через него проходит тракт, ведущий к границе. Раньше, когда не было войны, по нему шли грузы на Исфир. Это ключевая точка…

– Хватит! Ты чего мне лекции читаешь? Я что, не знаю этого?! Я не для того встал на рассвете! – резко остановил полковник. – К делу!

– Простите, господин полковник, – смутился сержант, мужчина лет тридцати пяти, худощавый, небольшого роста, крепенький и шустрый, – приучен докладывать обстоятельно. Итак, количество захватчиков уточнить не имелось возможности. Но… судя по всему – их не менее двадцати тысяч. Четыре корпуса.

– Откуда такие данные? – недоумённо поднял брови Хеверад. – Если ты не смог посчитать, и вдруг такая точность?

– Я сумел пробраться в город. Взял одного из солдат Исфира и допросил. Вот он и дал это количество.

– Состав армии? Кто сейчас командует?

– Генерал Хераг, родственник короля Исфира. Пленный сказал – дельный командир. Состав – десять тысяч латников, лёгкая пехота – около восьми тысяч, и лучники. Арбалетчиков у них практически нет. Это же Исфир! – сержант пренебрежительно надул губы. – Арбалетчиков у них не уважают. Как я уже сказал – проверить данные не удалось.

– Маги? Сколько у них магов?

– Этого солдат не знал. Маги есть, это точно. И немало. Но он не мог знать точного количества – как и у нас, маги живут отдельно и почти не показываются на людях. Впрочем – может, и показываются, только не в своей форме армейского мага. В лицо их не знают. Всё как у нас.

– Всё как у нас… – задумчиво повторил полковник. – Укрепления какие?

– Серьёзные. Городские стены усилены, вокруг города ров – заставляли жителей копать. Кстати, те у них теперь в рабстве. Кто не успел сбежать – попались. Работают на обслуге, копают, таскают – рабы. Женщины, само собой, обслуживают солдат. Как шлюхи, – сержант спокойно пожал плечами. – Всю округу обобрали, есть нечего. Вокруг – как саранча прошла. Ни травы, ни полей – всё вытоптано, дома крестьян разграблены и сожжены.

– Глупо… – пробормотал полковник, глядя на карту.

– Что, господин полковник? – не понял разведчик.

– Глупо так обращаться с жителями тех территорий, которые хочешь обратить в свою собственность. Верный способ вызвать яростное противодействие. Значит – не такой уж дельный этот генерал Хераг.

– А может, им не нужны местные жители? – снова пожал плечами сержант. – Своих крестьян нагонят, а местных в глубь страны, в рабство.

– Может, и так, – с неохотой признал полковник. – Какие-то слабые места обнаружил? Ты как вошёл в город? Есть подземный ход?

– В город втекает река. Прямо под стену. И вытекает, соответственно. Перекрыта решёткой. Я нырял, в одном месте сумел просочиться сквозь решётку – я худой, маленький, пролез, но с большим трудом. Бок ободрал. Кто-то крупнее меня – не пролезет. Над решёткой стена – с охранниками наверху. Факелы. Стрелки. Я хорошо ныряю, надолго могу задерживать дыхание – вот и прошёл. Уходил через вторую решётку, внизу по течению – то же самое. Перекрыто. Решётки мощные, их ничем не взять. Скорее стена развалится, чем решётки сдадутся. Если только маги что-нибудь сделают…

– Не сделают. Им надо быть в двух шагах от решётки, чтобы её заколдовать. Ты что, первый раз о магах слышишь? Не говори глупостей. Ещё что-то? Какие слабые места есть? Не может быть, чтобы не было!

– Нет, господин полковник. Нет слабых мест. Укрепились они здорово. А наших войск поблизости и в помине нет.

– Как нет?! – нахмурился Хеверад. – Выше по реке должны были стоять три корпуса пехоты! Куда они делись? Что пленный сказал?

– Плохо он сказал. Наших три дня назад разбили вчистую, – хрипло сказал сержант и закашлялся, будто выбивая из горла тугую пробку, – несколько тысяч убитых, остальные бежали, побросав снаряжение. Теперь оно, это снаряжение, всё в городе. Насколько я понял – этот город используется как опорный пункт и будет таким навсегда. Вернее – они планируют оставить его навсегда. Гарнизон скоро сменится, подойдут ещё солдаты, а эти снова пойдут вперёд. Они как муравьи, сжирают всё на своём пути. И таких опорных пунктов четыре. В каждом группировка двадцать-тридцать тысяч. Мы не сможем без поддержки, господин полковник! У нас ни конницы, ни пращников. Пять тысяч человек, и всё! А если успеют послать за подмогой – тогда точно конец. Все опорные пункты стоят в дневном переходе друг от друга, этот – крайний к морю. И ещё – они нас ждут. Более того – на рассвете выходят сюда. Их разведка уже донесла о нас.

– Этого и следовало ожидать. – Полковник устало прикрыл глаза. – Лейтенант, – буди полковников. Пусть идут сюда. Поднимай майоров, потом пусть поднимают всех – общую побудку. Главного мага ко мне. Срочно! Сержант – свободен. Отдыхай. Сегодня будет жарко. Очень жарко…

Все, включая адъютанта, встали и тихо вышли из палатки, оставив полковника сидеть в складном кресле. Глаза его были закрыты, и Хеверад как будто спал. Но это было кажущееся спокойствие. Его мозг усиленно перерабатывал полученную информацию. Хеверад пытался найти хоть какую-то возможность избежать гибели Корпуса и видел только один путь – маневрировать. Нельзя дать загнать себя в границы периметра. Выйти и дать бой на ровном месте, где дисциплина, умение десантников пересилят умение обычных солдат. Загнать врага обратно в город. Или… или бежать. Бежать, пока Корпус не попал в клещи.

Полковник очень сильно рассчитывал на помощь пехотных корпусов, над которыми должен был принять командование. Но они теперь были неизвестно где, вернее – то, что от них осталось, теперь неизвестно где.

Нет, полковник не начал паниковать. За время своей службы он повидал всякое. Корпусу крепко доставалось, и нередко в его составе оставалась половина бойцов. Но… в такой тяжёлой ситуации они не были никогда. Фактически Корпус тупо бросили затыкать дыру. И не просто дыру, а огромную прореху в матрасе, из которого ручьём сыплются перья.

Только теперь полковник по-настоящему понял величину постигшей страну катастрофы. Над ней совершенно определённо нависла угроза захвата Исфиром, впервые за десятки, а может, и сотни лет. Король Исфира Шолокар Третий хорошо подготовился к войне и сделал всё, чтобы её выиграть. Перед этим Шолокар навёл порядок в стране, поотрубав головы всем тем, кто был недоволен его властью, укрепил армию, выжал деньги из народа, и вот теперь – виден результат его реформ.

Замар трещит по швам, раздираемый мощными армейскими группировками. И чем это кончится – неизвестно.

* * *

Из объятий сна Нед выплывал постепенно, и когда открыл глаза, несколько секунд не мог понять где находится. Вокруг спали люди – храпели, пускали газы, свистели носом, воняли носками – этот запах носков Нед будет помнить всю жизнь. Кислый, терпкий, выворачивающий наизнанку. А попробуй походить сутками в сапогах, на жаре, да по двадцать ли в день! Не так ещё провоняешь. Мыться было негде – ручеёк использовался только для питья. Впрочем – если бы задержались на этом месте подольше, выкопали бы пруд ниже по течению, там бы все и мылись. Но сегодня сил на это не было.

Нед похлопал глазами – какого демона он проснулся в такую рань, до побудки? И тут же, как ответ на его мысли, прозвучал звук трубы, рявкающей грозно и громко: «Дууу! Дууу! Дууу!» – подъём!

В палатке зашевелились, люди начали одеваться, натягивать одежду, сапоги, срочно пристраивать на себя броню и оружие. На всё про всё давалось строго ограниченное время, и немало палок было разбито о спины солдат, приучая их к быстрым сборам. Или, вернее, спин разбито палками.

– Ду-ду-ду! Ду-ду-ду! – «Построение».

Солдаты выскакивали из палаток, искали своё место в строю, и через несколько минут на площади лагеря выстроилось каре из солдат в полном боевом вооружении. Копейщики впереди, мечники сзади, арбалетчики за ними. Сержанты чуть впереди своей роты, перед строем, лейтенант полной роты с ними рядом, остальные офицеры впереди, возле полковников. Три полка разделены небольшими прогалами, а перед всеми – полковник Хеверад, в стальной панцирной броне и шлеме с поднятым забралом. Его лицо хмуро и сосредоточенно, а под глазами залегли чёрные тени. Полковник смотрит на стройные ряды десантников, недолго молчит, потом звучно говорит:

– Солдаты! Нам предстоит трудная задача. Впрочем – как и всегда. Перед нами враг. Он знает о нашем приближении и подготовился к атаке как следует. Наше спасение – в нашей выучке, в умении сражаться строем, в нашей тактике. На каждого солдата корпуса приходится по четыре вражеских. Это ерунда! Каждый наш сильнее десятерых вражеских! Покажем же этим придуркам, что такое Корпус Морской Пехоты! Славься, Корпус! Славься! Славься! Славься!

– Аааа! Аааа! Аааа! – заревели солдаты, грохоча по щитам копьями и мечами. Ветераны сумрачно посмотрели на небо – нет ли дождя. Под дождём воевать труднее. Небо было чистым, тёмно-синим, почти чёрным. Последние звёзды утопали в вышине, становились маленькими, тусклыми и незаметными. Сегодня эти звёзды многие видят в последний раз…

– Дуууу! Ду! Ду! – «Направо! Марш!» – Фаланга дружно развернулась и так же строем, похожим на длинную змею, затопала к выходу из лагеря, уже открытого стражниками. В лагере остаются лишь стражники Безопасности, охраняющие имущество Корпуса, да лекари, готовящиеся к приёму множества покалеченных солдат. Сегодня им придётся поработать по полной…

Лагерь оставался почти незащищённым, и не было гарантии, что Корпус вообще сюда вернётся. Такие случаи в истории были. Ради спасения основного состава всё имущество бросали и отступали, маневрируя до тех пор, пока не выводили Корпус из зоны опасности.

Что делалось после поражения с оставленным имуществом, стражниками и лекарями? Всякое было. Иногда Корпус успевал вернуться и отбить лагерь у врага, обращая его в бегство, но чаще – стражники гибли, осаждаемые противником.

Что касается лекарей – неписаный закон войны гласил: «Лекарей не убивать!». Впрочем – это касалось только тех лекарей, что не брали в руки оружие. Само собой – если лекаря видели с оружием, его убивали так же, как и стражников, так же, как и остальных солдат. Или же брали в рабство. Что суть тоже смерть. Остальные, «мирные», лекари, временно задерживались – лечили своих, лечили чужих, но в конце концов их отпускали. Когда? А как надоест держать. Когда нужда в этом выйдет. Спасибо, что вообще не убивали…

Через один ли стало видно – их ждут. Широкое поле, ранее засаженное рожью, было заполнено войском – впереди стояли конники, ощетинившиеся длинными копьями с острыми, тускло блестевшими в утреннем сумраке наконечниками, позади стояли ряды латников, а за ними – лучники и пращники.

«Дуээээ! Дуээээ! Ду! Ду! Ду! – заревели трубы. – Сомкнуть ряды! Боевой порядок! Щиты!»

Корпус, как единый организм, чётко сработал так, как его учили все эти месяцы. Прикрытый щитами, он напоминал странное существо наподобие черепахи. Большие щиты были похожи на пластинки черепашьего панциря.

– «Ду-дуут!» – «стоять!» Корпус застыл, ощетинившись длинными копьями. От рядов противника выдвинулись три всадника, с красным щитом на шесте, и полковник Хеверад, сделав знак Зайду и Эвору, медленно поехал им навстречу.

Исфирцы остановились ровно посередине и стали дожидаться замарцев, не спешащих на переговоры. Хеверад ехал неторопливо, поглядывая на небо, с абсолютно беспечным видом, будто ехал не на переговоры с врагом, вчетверо превосходящим его по численности, а на прогулку со своей любовницей госпожой Бурогас, молодой вдовой купца Эдмона Бурогаса, пропавшего где-то в дальнем плавании пять лет назад.

Судя по знакам различия, похожим на замарские, главный исфирец был генералом, и как стоило предположить – тем самым Херагом, о котором говорил разведчик.

Херагу на вид было около пятидесяти лет – старый вояка, чем-то напоминавший самого Хеверада, жёсткий, сильный, настоящий командир, военная косточка. Он бы понравился Хевераду, если бы не был врагом, который угрожает его будущему и самой жизни. Профессиональные военные, не придворные лизоблюды, легко узнают друг друга даже в толпе – это выражение глаз, всегда настороженных, ищущих скрытую опасность, эта готовность ударить, отпрыгнуть, убить, если понадобится – только годы смертельной опасности могут выработать выправку настоящего вояки. Херагу полковник тоже бы понравился… но судьба развела их по разные стороны щитов.

– Приветствую. Слушаю вас, генерал Хераг, – полковник сразу дал понять, что он знает многое, если не всё, и что вести с ним разговор, как с тупым ребёнком, – это была бы ошибка. Хераг слегка улыбнулся, мгновенно схватив суть, и хриплым, звучным голосом, привыкшим подавать команды, а не говорить комплименты дамам, сказал:

– Приветствую, полковник Хеверад. Много о вас наслышан. Жаль, что мы не встретились раньше… нет, нет – я не об этой «встрече». – Хераг широко улыбнулся, отчего морщинки вокруг его глаз сомкнулись, стали глубокими, и глаза посмотрели на полковника как сквозь прорезь в щите щитоносца. – Мы с вами профессиональные военные, и я бы с удовольствием выпил бы в вашей компании бокал хорошего вина!

– Взаимно… – осторожно сказал Хеверад, сидевший с непроницаемым лицом и никак не отреагировавший на улыбку генерала. – Что вы предлагаете, генерал? Вы же не так просто вызвали нас на переговоры?

– Само собой, – снова улыбнулся Хераг, – хочу с вами выпить этот самый бокал вина. Вы сдаёте корпус, никто не умирает, а мы с вами сидим, пьём вино, беседуем о войне, об армии, о прелестных девушках и неблагодарных правителях, которые разваливают армию, а потом – вы принимаете подданство короля Исфира. Все офицеры и солдаты, что пожелают принять подданство Исфира и служить в нашей армии, будут приняты на тех же условиях, на которых служили в армии Замара. Остальные – станут рабами. Или, если поднимут меч на законного короля континента, умрут. Вот такое у меня к вам обращение. Что скажете?

– Король континента, говорите? – с лёгкой усмешкой переспросил Хеверад. – Не рано ли? Очень далеко идущие планы. А что касается сдачи – скажите, генерал – вы бы сдались?

Хераг внимательно посмотрел в глаза Хевераду и осторожно сказал: